цель

ЦЕЛЬ -и; ж.

1. Объект для попадания при стрельбе или метании. Воздушная ц. Движущаяся ц. Выйти на ц. Стрелять в ц., по цели. Точно выбрать, поразить ц. Целью поражения служат военные объекты и живая сила противника. Попасть в ц. (также: сказать или сделать что-л. точно, верно, как надо). Бить в ц. (также: говорить или поступать точно, наверняка, как надо). Бить мимо цели (также: говорить или поступать не так, как нужно; бесцельно, бесполезно).

2. Заранее намеченный пункт следования. А вот и заповедник - ц. нашего путешествия. Мы уже у цели: это же вершины Кавказа. Осталось всего двадцать километров: мы недалеко от цели.

3. То, к чему стремятся, чего хотят достичь; главная задача, основной замысел. Добиться своей цели. Поставить перед собой ц. Иметь ц. Сделать целью что-л. Преследовать одну и ту же ц. Ближайшая, конечная ц. развития общества. Ц. переговоров. Высокие, благородные цели. Ц. оправдывает средства. Каковы цели современного искусства? Есть ли у тебя ц. в жизни?

4. Намерение, желание. Бродить по улицам без всякой цели. У меня не было цели обидеть Вас.

◁ С це́лью чего. в зн. предлога (с инф.) Для чего-л. Нанести визит с целью подписания договора. Пришёл с целью поговорить. В це́лях чего, каких. в зн. предлога. Для чего-л. Усилить контроль на дорогах в целях безопасности движения. Собрали всех в каких-то важных целях. С той целью, чтобы. в зн. союза. Затем, чтобы. Явился с той целью, чтобы разузнать подробности. Целево́й (см.).

* * *

цель

мысленно предвосхищаемый результат деятельности. В качестве непосредственного мотива цель направляет и регулирует действия человека. В философии Аристотеля — одна из четырёх причин (лат. causa finalis — конечная причина), «то, ради чего» совершается нечто. Полагание цели и выбора допустимых средств её осуществления — одна из основных проблем этики.

* * *

ЦЕЛЬ

ЦЕЛЬ, идеальный или реальный предмет сознательного или бессознательного стремления субъекта; финальный результат, на который преднамеренно направлен процесс.
Понятие цели в античной философии
Как философская проблема, понятие «цель» возникает в греческой философии начиная с эпохи Сократа. Досократовская философия практически не оперирует понятием цели, подчеркнуто противопоставляя мифологическим построениям свой метод объяснения бытия через понятие причины, принимая лишь мифологему безличной судьбы. В этот период слово «цель» чаще всего в философских текстах означает «конец», «завершение». У софистов (см. СОФИСТЫ) — оппонентов досократовской «физики» — возникает критическое отношение к безличному детерминизму. Сократ (см. СОКРАТ) делает классификацию целей людей и богов одной из своих тем. Платон (см. ПЛАТОН (философ)) вкладывает в уста Сократа рассуждение о различии «причинного» и «целевого» подходов (Phaed.96а-100а), в котором «бессмыслицей» называется физический детерминизм и утверждается, что «в действительности все связуется и удерживается благом и должным».
Платоновская теория идей базируется в значительной степени на открытой и описанной Платоном (см. ПЛАТОН (философ)) способности идеальной структуры быть целью и смыслом для вещественного мира становления. Кроме «Федона», важен в этом отношении «Тимей» с его учением о Демиурге (см. ДЕМИУРГ), творящем мир исходя из принципа блага (особенно см. 68е: о «вспомогательных», «необходимых» физических причинах и «божественных», целевых, направляющих вещи к благу), и VI-VII кн. «Государства», где дается онтологическое обоснование идеи блага как высшей цель всего сущего. Аристотель (см. АРИСТОТЕЛЬ) выдвигает учение о четырех причинах сущего (Phys. II,194b-195a; Met. 1013a-1014a), в котором рядом с материальной, формальной и движущей находится целевая причина (в схоластике — causa finalis). Без целевой причины, по Аристотелю, невозможно объяснение способа существования живых организмов. Этический аспект выбора цели разносторонне рассмотрен Аристотелем в «Никомаховой этике» (напр., 1112а). Развивая свое учение о цели, Аристотель использует понятие энтелехии, имея в виду актуализацию, осуществление внутренней цели того или иного существа (Met.1047а30). Например, душа есть энтелехия тела (De an. 412a27). В «Метафизике» Аристотель развивает учение о божественном разуме как конечной цели бытия. В эллинистической философии происходит плавная модификация понятия цели, заключающаяся отчасти в попятном движении от платонизма к сократовским школам, отчасти – в перенесении этического целеполагания из социально-космической в морально-психологическую сферу: например, идеал «атараксии» (абсолютной невозмутимости) — это цель для индивидуума, но со стороны полиса или космоса идеал «не виден», поскольку «совершенный» внешне индивидуум включен в чужое для него целеполагание объективного мира.
Понятие цели в христианской философии
Вместе со становлением духовной культуры христианства в философию приходит третий тип отношения к цели: в спор детерминизма и телеологии вступает волюнтаризм как учение о способности к свободному самоопределению воли. Свободная воля не исключает цель, но не принимает ее объективную данность, не прошедшую через акт волевого выбора. Сложная диалектика закона, благодати и свободы во многом была обусловлена новым представлением о спасении как цели. Христианину нельзя получить спасение как случайный подарок эллинистической Тюхе (удачи), или как заработанную оплату добродетели, или как результат высшего знания: оно мыслится непостижимым единством незаслуженного дара и волевых усилий, порожденных верой. Потому спасение как сверх-цель христианской культуры отличается и от разумной причинности, и от целеполагания, строящего свою цель как идеальный объект и, следовательно, содержательно знающего, к чему оно стремится («причинность наоборот»). Таким образом, в христианстве между целью и субъектом возникает зазор, который должен был бы заполняться идеальным содержанием цели и средствами ее достижения. Но предметного знания о спасении и гарантированных средствах достижения цели в пространстве христианской веры не может быть (если не принимать во внимание фольклорных версий). Поэтому христианская философия ищет новые трактовки целеполагания. Возникает представление о цели как недостижимом идеале, развернутое позже в куртуазной (см. КУРТУАЗНОСТЬ) культуре. Возникает и проблема соотношения цели и средств, которая обычно решается в пользу совершенства средств, выступающих как доступный представитель недоступной цель (хотя существовала и версия «Цель оправдывает средства», приписываемая обычно иезуитам (см. ИЕЗУИТЫ)). Особый аспект проблемы находит Августин (см. АВГУСТИН Блаженный), утверждающий, что грех состоит в желании пользоваться (uti) тем, что предназначено для наслаждения и наслаждаться (frui) тем, что предназначено для пользования (De doctr. chr. I,4). Тем самым радикальная испорченность человеческой природы толкуется как извращение цели
В христианской философии 12—13 вв. категория «цель» (прежде всего в аристотелевской версии causa finalis) востребована для построения иерархической картины мироздания, в которой каждая сущность получала обоснование и импульс развития от онтологически высшего уровня бытия, являвшегося для нее «целью». Так, в доктрине Фомы Аквинского (см. ФОМА АКВИНСКИЙ) (в пятом, «финалистском» доказательстве бытия Бога) избирательное поведение всех вещей, стремящихся к какому-то результату, к цели (и даже неразумных вещей, которые не могут ставить себе цели), говорит о том, что должен быть высший источник целеполагания — Бог.
Цель в философии Лейбница
Философия нового времени строит свое мировоззрение на основе принципа причинности, который на время вытесняет «цель» на периферию. Спиноза (см. СПИНОЗА Бенедикт) — один из самых радикальных детерминистов — считает даже,что понятие «цель» есть «убежище невежества». Однако уже в этот период становится очевидной (не без влияния успехов биологии) необходимость восполнить принцип детерминизма телеологией. Лейбниц (см. ЛЕЙБНИЦ Готфрид Вильгельм) делает целевой принцип одной из основ своей монадологии. Монада (см. МОНАДА) как одушевленное тело содержит в себе и цель (душу), и средство (тело) ее осуществления, чем отличается от неживой материи. Но поскольку монады суть субстанции, то телеологический принцип оказывается фундаментальным законом мироздания. Это Лейбниц фиксирует и в основном законе своей онтологии: существование для сущности — не только возможность, но и цель стремления. Целевой принцип обосновывает также у Лейбница необходимость развития. Душа как цель дана телу в двух аспектах: в качестве конечного осуществления (энтелехия) и в качестве способности к телесной деятельности (потенция). Раскрытие потенции в энтелехии есть индивидуум. Любой момент существования монады — это форма присутствия цели в процессе становления индивидуума. Как таковой этот момент должен одновременно быть объяснен и с точки зрения «действующих причин», и с точки зрения «целевых». Но все же отношения причины и цели, по Лейбницу, не симметричны: причины выводимы из цели, но не наоборот. В полемике с Бейлем (см. БЕЙЛЬ Пьер) Лейбниц утверждает, что в физике надо скорее выводить все из целевых причин, чем исключать их. При помощи целевого принципа Лейбниц также вырабатывает свое учение об «оптимальности» действительного мира, в котором цель всегда реализуется максимально полным для данного момента образом. Эта концепция, с одной стороны, вызвала острую критику детерминистов и моралистов (см., например «Кандид» Вольтера (см. ВОЛЬТЕР)), с другой, — получила вульгарную трактовку у Вольфа (см. ВОЛЬФ Христиан) и его последователей, подменивших понятие целесообразности понятием полезности.
Телеология Канта
Наиболее радикальным пересмотром понятия «цель» со времен Аристотеля стала кантовская телеология. Кант (см. КАНТ Иммануил) открывает наряду с миром природы, где царствует принцип причинности, и миром свободы с его моральным полаганием конечной цели, особый третий мир, в котором природа «как бы» осуществляет цели свободы, а свобода «как бы» делает природными феноменами свое целеполагание. Это — мир целесообразности, который явлен в искусстве и в системе живых организмов. В «Критике способности суждения» Кант показывает, что недостаточно задавать «единство многообразного» только с точки зрения понятий рассудка (наука) и императива воли (мораль). Мышление имеет право в некоторых случаях рассматривать совокупность явлений как осуществление целей, при том, что сама цель остается «вещью в себе». Кант различает «эстетическую целесообразность», которая позволяет нашему суждению привнести в объект при помощи игры познавательных способностей форму целесообразности, не познавая при этом действительную цель, и «формальную целесообразность», позволяющую посмотреть на живую природу как целостность жизненных форм. В обоих случаях цель не рассматривается как объективная сила, извне или изнутри формирующая предмет. Цель понимается в этом контексте как предпосылка и требование нашего познания, рассматривающего целостность феноменов не как результат взаимоопределения их частей, а как изначальное единство, порождающее части из целого. В такой позиции нет антропоморфного понимания цель, поскольку речь идет о внутренней целесообразности, не соотносимой с какой-либо внешней данностью цели. В самом явлении цель играет роль символического подобия. Принцип цели, таким образом, имеет не конститутивное значение, как принцип причинности, а лишь регулятивное. Но в то же время, целесообразность не сводится только к субъективной точке зрения: принцип цели общезначим, поскольку реализует законное для рассудка требование безусловного. Без применения этого принципа невозможно усмотреть специфику живых организмов и их внутренние динамические связи; кроме того, для морального сознания, которое руководствуется «чистым» принципом цели, важно, что в эмпирическом мире целесообразность по крайне мере возможна, и потому разрыв между миром природы и миром свободы не является абсолютным.
Понятие цели у Гегеля
В послекантовской трансцендентальной философии — у Фихте (см. ФИХТЕ Иоганн Готлиб), Шеллинга (см. ШЕЛЛИНГ Фридрих Вильгельм) и Гегеля (см. ГЕГЕЛЬ Георг Вильгельм Фридрих) — цель становится одной из основных сил, движущих процесс становления самой реальности. Особенно показательно учение Гегеля, в котором «цель», возникая впервые в Логике как «для-себя-бытие», проходит через весь процесс самопорождения Духа (см. ДУХ) в качестве конкретного присутствия всеобщего в конечных предметах. Как особая тема цель рассматривается в учении Логики о Понятии, где телеология является синтезом механизма и химизма, завершающим становление «объективного Понятия». В учении Гегеля о «хитрости» мирового Разума впервые рассматривается системное и закономерное несовпадение целеполаганий исторических субъектов и объективной цели Разума, пользующегося субъективными целями как своим средством.
Проблема цели в философии и науке 19—20 вв.
В философии 19—20 вв. проблематика цели несколько упрощается и сводится к докантовским моделям 17 в.: к детерминизму, витализму или неолейбницианской телеологии. Цель может пониматься как биоморфная версия энтелехии, являющейся внутренней программой организма (Шопенгауэр (см. ШОПЕНГАУЭР Артур), Бергсон (см. БЕРГСОН Анри), Дриш, Икскюль, Н. О. Лосский (см. ЛОССКИЙ Владимир Николаевич)); как внутренняя символическая форма культуры (Дильтей (см. ДИЛЬТЕЙ Вильгельм), Шпенглер (см. ШПЕНГЛЕР Освальд), Зиммель (см. ЗИММЕЛЬ Георг), Кассирер (см. КАССИРЕР Эрнст), Флоренский (см. ФЛОРЕНСКИЙ Павел Александрович), А. Белый (см. БЕЛЫЙ Андрей)); как иерархически выстроенные системы обратных связей организма и среды (холизм (см. ХОЛИЗМ), гештальтпсихология (см. ГЕШТАЛЬТПСИХОЛОГИЯ), органицизм, кибернетика (см. КИБЕРНЕТИКА), общая теория систем). В то же время в истолковании цели появляются новые мотивы. Неокантианство (см. НЕОКАНТИАНСТВО) пытается заменить телеологию аксиологией (см. АКСИОЛОГИЯ), в которой цель получает статус «значимости», а не сущности. Возникает версия онтологически бесцельной реальности (Шопенгауэр (см. ШОПЕНГАУЭР Артур), Ницше (см. НИЦШЕ Фридрих), экзистенциализм (см. ЭКЗИСТЕНЦИАЛИЗМ), постструктурализм). Тейяр де Шарден (см. ТЕЙЯР ДЕ ШАРДЕН Пьер) свои понятием «точка Омега» (Христос) вводит особый тип цели, который представляет собой не пассивную финальность результата эволюции, а активную причастность самой цели ко всем этапам процесса. Гуссерль (см. ГУССЕРЛЬ Эдмунд) в своем проекте новой телеологии отчасти восстанавоивает кантовское понимание цели как особого «априори» в структурах «жизненного мира». Методология естественнонаучного знания ищет подходы, альтернативные целевым (например, понятия пробабилизма, контингентности). В синергетике (см. СИНЕРГЕТИКА) (Хакен, Пригожин (см. ПРИГОЖИН Илья Романович)) предпринята наиболее радикальная попытка заменить классическое понятие цели закономерностями самоорганизации «нелинейных систем».