метафизика

МЕТАФИ́ЗИКА -и; ж. [от греч. meta ta physika - после физики] Книжн.

1. Метод познания, противоположный диалектике, рассматривающий явления обычно вне их взаимной связи, противоречий и развития.

2. Философское учение о сверхчувственных, недоступных опыту и познанию началах бытия (Боге, душе, воле и т.п.). ● Так были названы философские труды Аристотеля, помещенные после его трактатов по физике.

3. О том, что является отвлечённым, умозрительным и потому бесполезным, ненужным.

* * *

метафи́зика

(от греч. metá tá physiká — после физики), синоним философии, постигающей путём умозрения основополагающие принципы (начала) бытия. Термин восходит к названию, данному в I в. до н. э. Андроником Родосским сочинениям Аристотеля по «первой философии» (идущим после его «физики», то есть естественнонаучных сочинений), предметом которой было «бытие как таковое».

* * *

МЕТАФИЗИКА

МЕТАФИ́ЗИКА (греч. meta ta qysica... букв. то, что после физики), философское учение о сверхопытных началах и законах бытия вообще или какого-либо определенного типа бытия. В истории философии слово «метафизика» часто употреблялось как синоним философии. Близко ему понятие «онтология (см. ОНТОЛОГИЯ)». Термин «метафизика» ввел Андроник Родосский (см. АНДРОНИК Родосский) (1 в. до н.э.), систематизатор произведений Аристотеля (см. АРИСТОТЕЛЬ), назвавший так группу его трактатов о «бытии самом по себе». Условное название произведения дает позже имя предмету его исследования, который сам Аристотель определял как «первую философию», чья задача — изучать «первые начала и причины» (напр., Met. 982b 5—10), или же как науку о божественном, «теологию» (1026а 19). Однако метафизика как способ философского мышления возникает задолго до Аристотеля, по сути совпадая с первыми шагами философии.
Метафизика в античности
Для раннегреческих мыслителей «философия» и «мудрость» были синкретичным созерцанием истинной картины космоса, а потому собственно философский метод исследования не отличался от научного. В то же время намечается различие между «ионийским» и «италийским» стилями философствования: между подходами «фисиологов»-натурфилософов и «теологов», искавших сверхприродное бытие. Рефлексия над методом, критика «физики» софистами и Сократом (см. СОКРАТ) приводят к осознанию необходимого размежевания натурфилософской и собственно философской установок познания.
У Платона (см. ПЛАТОН (философ)) метафизика может быть уже обнаружена как специально обоснованный метод. Не предпринимая формального расчленения «мудрости» на различные науки, Платон дает, тем не менее, в ряде диалогов описание высшего типа знания, восходящего от эмпирической реальности к бестелесным сущностям по иерархической «лестнице» понятий и нисходящего обратно к чувственному миру, обретая при этом способность видеть истинное бытие и находить во всяком множестве единство, а во всяком единстве — множество (Платон называл этот метод «диалектикой»). Таким образом, Платон уже очертил круг специфических проблем метафизики. Аристотель (см. АРИСТОТЕЛЬ) построил классификацию наук, в которой первое по значению и ценности место занимает наука о бытии как таковом, о первых началах и причинах всего сущего, «первая философия». В отличие от «второй философии», то есть «физики», «первая философия», рассматривает бытие независимо от конкретного соединения материи и формы, от движения оформленной материи. Не связанная ни с субъективностью человека (как науки «пойетические»), ни с человеческой деятельностью (как науки «практические»), метафизика, по Аристотелю, является самой ценной из наук, существуя не как средство, а как цель человеческой жизни и источник высшего наслаждения.
Метафизика в средние века
Античная метафизика явилась образцом метафизики вообще, но на протяжении истории западноевропейской философии существенно менялась как оценка метафизическогого знания, так и положение метафизики в системе философских наук и в горизонте мировоззрения той или иной эпохи. Средневековая философия признает метафизику высшей формой рационального познания бытия, но подчиненной сверхразумному знанию, данному в Откровении. Схоластика (см. СХОЛАСТИКА) считала, что метафизике доступно богопознание, осуществляемое по аналогии с высшими родами сущего (благо, истина и т. п.). Такое сужение круга допустимых проблем и возможных результатов метафизики позволило в то же время дать углубленную трактовку некоторых вопросов, затронутых античной метафизикой лишь в общих чертах (напр., соотношение свободы и необходимости, природа общих понятий и др.). Средневековая метафизика, достигшая своего расцвета в 13—14 вв., существенно обогатила понятийный и терминологический словарь философии.
Метафизика в новое время
Метафизика нового времени вышла из границ, очерченных теологией, и, пройдя малопродуктивный этап пантеистической натурфилософии Возрождения (см. ВОЗРОЖДЕНИЕ (Ренессанс)), возвращает себе «природу» как объект автономного исследования. Но на смену авторитету богословия приходит наука, не менее властно подчинившая себе метод и направление метафизического знания. Метафизика, оставшись формально «царицей наук», не только испытывает влияние естественных наук, достигших в этот период выдающихся успехов (особенно в механике и математике), но и до некоторой степени сливается с ними. Великие философы 17 в. ( века расцвета метафизики нового времени) как правило являются и великими естествоиспытателями. Основная черта новой метафизики — сосредоточенность на вопросах гносеологии (см. ГНОСЕОЛОГИЯ), что делает ее в первую очередь метафизикой познания, а не метафизикой бытия (каковой она была в античности и в средние века). Это справедливо и для метафизики рационализма (см. РАЦИОНАЛИЗМ (в философии)), тесно связанной с традиционной онтологией, и для метафизики эмпиризма (см. ЭМПИРИЗМ), особенно резко размежевавшейся с дедуктивным методом средневековой схоластики, приводившим, по мнению критиков-эмпириков, к гипостазированию (см. ГИПОСТАЗИРОВАНИЕ) понятий, догматическому возведению их в статус бытия. Метафизика 17 века, получившая классическое выражение в системах Декарта (см. ДЕКАРТ Рене) (создателя нового типа обоснования метафизики через самосознание Я), Спинозы (см. СПИНОЗА Бенедикт), Лейбница (см. ЛЕЙБНИЦ Готфрид Вильгельм), переживает кризис в 18 в., что обусловлено отъединением от нее позитивных наук, вырождением метафизики в догматическое систематизаторство (напр., в системах Вольфа (см. ВОЛЬФ Христиан) и Баумгартена (см. БАУМГАРТЕН Александр Готлиб)), активной разрушительной критикой метафизики со стороны сенсуализма (см. СЕНСУАЛИЗМ), скептицизма (см. СКЕПТИЦИЗМ), механистического материализма и Просвещения (см. ПРОСВЕЩЕНИЕ (идейное течение)). Показательны в этом отношении система Беркли (см. БЕРКЛИ Джордж), в наибольшей степени отвечающая критериям метафизики, но в то же время своим учением о невозможности бытия без восприятия подрывавшая основы традиционной метафизики, и учение Юма (см. ЮМ Дэвид), фактически осуществившее критикой понятий Я и причинности самодеструкцию метафизики.
Кант
В немецкой классической философии 18—19 вв. происходил сложный процесс радикального пересмотра старой метафизики, парадоксально связанный с реставрацией метафизики как умозрительной картины мира. Определяющую роль в этом процессе сыграла критическая философия Канта (см. КАНТ Иммануил). Кант критиковал не метафизику как науку (необходимость и ценность которой он признавал, считая ее завершением культуры человеческого разума), а догматическую метафизику прошлого. Своей задачей он считал изменение метода метафизики и определение собственной сферы ее приложения. Разделяя рассудок и разум, Кант показывает, что некритическое распространение деятельности рассудка за пределы возможного опыта порождает ошибки старой метафизики. Кант предлагает программу построения метафизики как истинной системы (т. е. такой, где каждый отдельный принцип или доказан, или, в качестве гипотезы, приводит к остальным принципам системы как следствиям). В работе «Какие действительные успехи сделала метафизика … он указывает на «два опорных пункта», вокруг которых вращается метафизика: учение об идеальности пространства и времени, указывающее на непознаваемое сверхчувственное, и учение о реальности понятия свободы, указывающее на познаваемое сверхчувственное. Фундаментом обоих пунктов, по Канту, является «понятие разума о безусловном в целокупности всех подчиненных друг другу условий». Задача метафизики — в том, чтобы освободить это понятие от иллюзий, возникших из-за смешения явлений и вещей в себе, и избегнув тем самым антиномии чистого разума, выйти к «сверхчувственному». (См. Кант И. Соч. в 6 тт. Т. 6, С. 239.) Истинная метафизика, таким образом, возможна лишь как систематическое знание, выведенное из чистого и «очищенного» от иллюзий разума. Однако Кант не построил такой системы, ограничившись исследованием противоречий, в которые неизбежно впадает разум, пытающийся синтезировать законченную картину мира. Кант ввел разделение метафизики на метафизику природы и метафизику нравов, толкуя последнюю как такую сферу, где противоречия чистого разума находят практическое разрешение. Он также четко размежевал метафизику и естествознание, указав, что предметы этих дисциплин совершенно различны.
Фихте, Шеллинг, Гегель
На основе кантовских идей (в частности, его учения о творческой роли субъекта в познании) Фихте (см. ФИХТЕ Иоганн Готлиб) и ранний Шеллинг (см. ШЕЛЛИНГ Фридрих Вильгельм) построили новый вариант метафизики. Его наиболее специфичной чертой было понимание абсолюта не как неизменной сверхреальности (такова была установка традиционной метафизики), а как сверхэмпирической истории, в которой совпадают процесс и результат. Связав на основе принципа историзма мышление и бытие, метафизику и науку, разум и природу, они истолковали диалектику разума не как теоретический тупик, а как движущую силу развития познания: диалектика, которая у Канта была лишь сигналом антиномии, становится у них неотъемлемым свойством истинного мышления и способом существования самой реальности.
Рассматривая истину и бытие как процесс, Гегель (см. ГЕГЕЛЬ Георг Вильгельм Фридрих) создал систему, в которой истина выступает как поступательное развитие разума, а противоречие — как его необходимый момент. Он переосмыслил кантовское различение рассудка и разума и сделал последний носителем истинного познания, а диалектику — методом постижения противоречий и развития понятий. Рассудок, согласно Гегелю, оперируя конечными однозначными определениями, является хотя и необходимым, но недостаточным условием познания. Источник ошибок метафизического метода он видел в ограничении познавательной деятельности лишь сферой рассудка. Таким образом, Гегель впервые противопоставил метафизику и диалектику как два различных метода. Вместе с тем он оценивал свою философию как «истинную» метафизику и традиционно понимал ее как «науку наук». «Человек, — писал Гегель в § 98 «Малой Логики», — как мыслящее существо есть врожденный метафизик. Важно поэтому лишь то, является ли та метафизика, которую применяют, настоящей, а именно: не придерживаются ли вместо конкретной, логической идеи односторонних, фиксированных рассудком определений мысли… В отличие от «дурной» метафизики, истинная метафизика, по Гегелю, есть мышление, которое постигает единство определений в их противоположности, тогда как мышление рассудочное постигает определения в «раздельности и противопоставленности» (там же, § 82.) Особую позицию по отношению к метафизике занимает поздний Шеллинг (см. ШЕЛЛИНГ Фридрих Вильгельм), чья «положительная» философия, отмежевалась от немецкого трансцендентализма как от «негативного» конструирования идеальных схем. Истинная метафизика должна, по Шеллингу, обратиться к позитивной реальности, данной ,с одной стороны, в Откровении, с другой — в экзистенциальном опыте.
Антиметафизика
Философия 19 в. характеризуется отрицательным отношением к метафизике вообще и ее гегелевскому варианту в частности: критика метафизики — один из ее доминирующих мотивов. Попытки же возродить докантовскую метафизику не выходят за рамки профессиональных экспериментов, хотя в некоторых случаях (Гербарт (см. ГЕРБАРТ Иоганн Фридрих), Лотце (см. ЛОТЦЕ Рудольф Герман), Тейхмюллер (см. ТЕЙХМЮЛЛЕР Густав), Брентано (см. БРЕНТАНО Франц)) оказываются востребованными в 20 веке феноменологией (см. ФЕНОМЕНОЛОГИЯ) и др. течениями. В этот период понятие «метафизика» приобретает устойчиво отрицательную окраску, подобно понятию «схоластики». Уже первые результаты критической реакции на гегелевскую философию показали основные направления антиметафизики 19 в.: таковыми были волюнтаризм Шопенгауэра (см. ШОПЕНГАУЭР Артур) (развитый впоследствии «философией жизни»), религиозный иррационализм Кьеркегора (см. КЬЕРКЕГОР Серен), антропологизм Фейербаха (см. ФЕЙЕРБАХ Людвиг), позитивизм (см. ПОЗИТИВИЗМ), марксизм (см. МАРКСИЗМ). К ним присоединяются сформировавшиеся во 2-й половине 19 в. витализм Ницше (см. НИЦШЕ Фридрих), прагматизм и сциентистские версии неокантианства (см. НЕОКАНТИАНСТВО). Несмотря на различие позиций, с которых велась критика, общим был вывод о метафизике как бесплодной конструкции разума, не выходящей к реальности природы и индивидуума. Можно найти общность и в положительных программах этих течений: они противопоставляют метафизике тот или иной тип эмпирической реальности (психологической, социальной, прагматической и т. п.), или практической деятельности, к которым редуцируются традиционные онтологические и аксиологические универсалии. Зачастую альтернативой метафизике оказываются при этом не новые методы, а вульгаризация старых (напр., «диалектика», т. е. дурная схоластика, марксизма). Это впечатляющее своим размахом мировоззренческое восстание против метафизики было по сути частью общекультурного кризиса классического рационализма и гуманизма.
Метафизика в 20 в.
В философии нач. 20 в. происходят сложные процессы (подготовленные последними десятилетиями 19 в.), которые приводят и к частичной реабилитации классической метафизики, и к поискам новых неклассических форм метафизики. Такие направления, как неогегельянство, неокантианство, неотомизм, неоромантизм, неореализм, самой своей установкой на возвращение к истокам реставрировали и адаптировали фундаментальные схемы метафизического мышления, которые оказались более адекватными в кризисной для Европы ситуации, чем оптимистический позитивизм 19 в. Но потребность в метафизике как опоре для мышления и морального выбора вела к новым, неклассическим моделям. Нередко при этом новая метафизика вырастала непосредственно и логично из антиметафизических течений в той мере, в какой они — осознанно или нет — осуществляли свое самообоснование: такова была, например, эволюция неопозитивизма (см. НЕОПОЗИТИВИЗМ), ницшеанства (см. НИЦШЕ Фридрих), фрейдизма (см. ФРЕЙДИЗМ).
Подобным образом развивалась в нач. 20 в. философия жизни (см. ФИЛОСОФИЯ ЖИЗНИ), которая в трактовке Бергсона (см. БЕРГСОН Анри) вышла за границы витализма, обретая измерение спиритуализма и даже воспроизводя неоплатонические интуиции; в трактовке Дильтея (см. ДИЛЬТЕЙ Вильгельм) — обнаружила кризис психологизма и потребность в онтологии понимания исторических феноменов; в трактовке Шпенглера (см. ШПЕНГЛЕР Освальд) — востребовала первичной реальности форм культуры. Многообразные рецепции Ницше в это время так же показывают предрасположенность умов к новому прочтению классической метафизики (например, ницшеанство философского символизма). То же можно сказать о юнгианском (см. ЮНГ Карл Густав) пересмотре фрейдизма.
Метафизическое обоснование становится актуальным и для философии религии. «Второе дыхание» неотомизма (см. НЕОТОМИЗМ), инициированная Бартом (см. БАРТ Карл) «диалектическая теология (см. ДИАЛЕКТИЧЕСКАЯ ТЕОЛОГИЯ)» протестантизма, поиски философских основ православия российскими интеллигентами, — во всех этих процессах метафизическая компонента помогает преодолевать «розовый» антропоцентризм 19 в.
Философия культуры, окончательно сформировавшаяся в 20 в., (Шпенглер (см. ШПЕНГЛЕР Освальд), Зиммель (см. ЗИММЕЛЬ Георг), Тойнби (см. ТОЙНБИ Арнолд Джозеф), Кассирер (см. КАССИРЕР Эрнст), Ортега-и-Гасет (см. ОРТЕГА-И-ГАСЕТ Хосе), Коллингвуд (см. КОЛЛИНГВУД Робин Джордж), Вяч. Иванов (см. ИВАНОВ Вячеслав Иванович), Флоренский (см. ФЛОРЕНСКИЙ Павел Александрович), Лосев (см. ЛОСЕВ Алексей Федорович)) тяготеет к пониманию «первых начал» как сверхопытных прототипов исторически разворачивающегося культурного творчества и в ряде версий допускает связанность этих парадигм мифоподобным сквозным «сюжетом». Симптоматична апология метафизики предпринятая Коллингвудом, с его проектом «метафизики без онтологии», которая должна искать «абсолютные предпосылки», формирующие культурный и познавательный опыт.
Виталистские и религиозные направления к сер. 20 в. дают зрелые плоды новой метафизики, чаще всего на пересечениях с философями языка, науки и культуры. Таковы религиозный экзистенциализм (Ясперс (см. ЯСПЕРС Карл), Марсель (см. МАРСЕЛЬ Габриель Оноре), Тиллих (см. ТИЛЛИХ Пауль), Бердяев (см. БЕРДЯЕВ Николай Александрович), Шестов (см. ШЕСТОВ Лев)), философия диалога и интерсубъективности (Бубер (см. БУБЕР Мартин), Розеншток-Хюсси, Бахтин (см. БАХТИН Михаил Михайлович), Левинас (см. ЛЕВИНАС Эмманюэль), Апель), герменевтика (Гадамер (см. ГАДАМЕР Ханс Георг), Рикер (см. РИКЕР Поль), Хайдеггер (см. ХАЙДЕГГЕР Мартин)). Этим направлениям свойственны поиски метафизических первоначал не в сфере объективности безличных субстанций, а в интерсубъективном измерении межличностных коммуникаций, не поддающихся сведению к универсалиям. Показателен обостренный интерес представителей этих течений к Кьеркегору (см. КЬЕРКЕГОР Серен), первопроходцу темы метафизической первичности «конечного» бытия.
Значительных результатов достигает метафизика русской философии 1-й пол. 20 в. Традиционная опора на христианский платонизм, интерес к системам Гегеля (см. ГЕГЕЛЬ Георг Вильгельм Фридрих) и Шеллинга (см. ШЕЛЛИНГ Фридрих Вильгельм), тяга к предельным обоснованиям этики и политики — все это сделало естественным тот поворот к метафизике, который с трудом давался Западу. Системные построения Вл. Соловьева (см. СОЛОВЬЕВ Владимир Сергеевич) и его ближайших учеников кн. С. (см. ТРУБЕЦКОЙ Сергей Николаевич) и Е. Трубецких (см. ТРУБЕЦКОЙ Евгений Николаевич) задают каноническую модель метафизики, от которой идут ветви метафизики «всеединства» (Булгаков (см. БУЛГАКОВ Сергей Николаевич), Карсавин (см. КАРСАВИН Лев Платонович), Франк (см. ФРАНК Семен Людвигович)), «имяславия» (Лосев (см. ЛОСЕВ Алексей Федорович)), «конкретной метафизики» (Флоренский (см. ФЛОРЕНСКИЙ Павел Александрович)). Самостоятельными версиями метафизики являются персонализм Н. Лосского (см. ЛОССКИЙ Владимир Николаевич) и трансцендентализм идущей от Б. Чичерина (см. ЧИЧЕРИН Борис Николаевич) философско-правовой школы (Вышеславцев (см. ВЫШЕСЛАВЦЕВ Борис Петрович), Новгородцев (см. НОВГОРОДЦЕВ Павел Иванович), И. Ильин (см. ИЛЬИН Иван Александрович)). Родовой чертой русской метафизики можно назвать стремление к онтологической укорененности религиозно-этической правды.
Философия науки, стимулируемая научной революцией 20 в., приходит к метафизике двумя путями: в ходе интерпретации научных открытий и через анализ методологии и языка науки. В первом процессе активно участвовали сами естествоиспытатели (напр., показательно влияние Платона (см. ПЛАТОН (философ)) на Гейзенберга (см. ГЕЙЗЕНБЕРГ Вернер), Спинозы (см. СПИНОЗА Бенедикт) на Эйнштейна (см. ЭЙНШТЕЙН Альберт), восточной диалектики на Бора (см. БОР Нильс)); во втором — по преимуществу философы. Наиболее значительные типы ревизии метафизики, генетически связанные с проблемой обоснования математики, дают аналитическая философия (см. АНАЛИТИЧЕСКАЯ ФИЛОСОФИЯ) и феноменология (см. ФЕНОМЕНОЛОГИЯ). Гуссерль (см. ГУССЕРЛЬ Эдмунд) уже самим постулированием задачи феноменологии как описания сущностей, данных в субъективном опыте, но не растворяющихся в нем, уходит от психологически окрашенного позитивизма 19 в. и предполагает транссубъективный статус сущностей и аналогичный статус модусов их восприятия. В поздних работах Гуссерля («Кризис европейских наук…) звучит и аксиологический мотив метафизики: защита истинного рационализма от догматизма и скептицизма.
От феноменологии ответвляются такие метафизически валентные учения, как антропология Шелера (см. ШЕЛЕР Макс), фундаментальная онтология Хайдеггера (см. ХАЙДЕГГЕР Мартин), косвенно — «новая онтология» Н. Гартмана (см. ГАРТМАН Николай); французская ветвь дает версии Мерло-Понти (см. МЕРЛО-ПОНТИ Морис) и Сартра (см. САРТР Жан Поль). Гартман критикует классическую метафизику за логизацию бытия и признает бытийной реальностью лишь обладающее необходимостью «действенное» (иерархические слои которого должны изучаться метафизикой), отвергая действенность идеально-возможного. Шелер и Хайдеггер, осуществляя далеко идущее переосмысление статуса Я, делают еще один шаг навстречу традиционной метафизике. В аксиологии Шелера предельным обоснованием смысла бытия оказывается категория «духа», порождающего человека как сверхприродное (но сохраняющее структуру естественной эмоциональности) существо. В ряде работ Хайдеггер специально рассматривает статус метафизики («Кант и проблема метафизики», «Что такое метафизика», «Введение в метафизику»). Старая метафизика, с его точки зрения, привела к забвению бытия, к власти техники и нигилизму, поскольку толковала бытие через эмпирическое сущее и сделала субъективное мышление единственным посредником между человеком и бытием; поэтому возвращение к подлинному мышлению есть одновременно конец метафизики. В поздних образцах «экзистенциальной феноменологии» Мерло-Понти метафизическая проблематика превращается в структурный анализ мира повседневного чувственного опыта, который играет роль «онтологии чувственного мира» (особенно в произведениях искусства). Экзистенциалистскую версию феноменологической метафизики дает Сартр (см. САРТР Жан Поль) («Бытие и ничто»). В качестве первичной фактичности им рассматривается сознание, «пустота» и «случайность» которого приносит в мир «ничто» и почти синонимичные ему «свободу» и «ответственность». Позиция Сартра, несмотря на социальный радикализм, зачастую оказывается (как отмечал Хайдеггер (см. ХАЙДЕГГЕР Мартин)) лишь перевернутой формой традиционной метафизики.
Философия языка порождает метафизику языка, в которой, в свою очередь, можно выделить несколько принципиальных решений проблемы метафизики. На стыке с философией науки находится аналитическая философия, для которой проблема метафизики возникла в связи с анализом естественного языка и его метафизических импликаций. Если на ранних этапах этому направлению было свойственно стремление «разоблачить» метафизику как языковую иллюзию или намеренный софизм (напр., Карнап (см. КАРНАП Рудольф): «Преодоление метафизики логическим анализом языка», 1931), то в дальнейшем метафизическая проблематика становится для аналитиков разных направлений ординарной темой. Специфична версия Витгенштейна (см. ВИТГЕНШТЕЙН Людвиг): в «Логико-философском трактате» можно найти последовательную критику метафизики и признание за философией только статуса деятельности по логическому прояснению мыслей («Большинство предложений и вопросов философа коренится в нашем непонимании логики языка»), но в свете жизненной позиции Витгенштейна и некоторых этических мотивов позднего творчества его «тезис о молчании» (о том, что невыразимо, надо молчать) приобретает характер метафизической установки.
Аналитики в конечном счете находят компромиссный способ сохранить позитивные возможности метафизики (в первую очередь это способность предельного обоснования теоретического знания) и избежать свойственного старой метафизике гипостазирования (см. ГИПОСТАЗИРОВАНИЕ) понятий: если не приписывать языковым структурам «реального» бытия, то можно признать их квази-метафизический статус «начал и причин» в рамках принимаемого языка. От публикации работы Стросона «Индивиды. Опыт дескриптивной метафизики» (1959) отсчитывают обычно начало умеренной реставрации традиционых метафизических установок в аналитической традиции. «Дескриптивная» метафизика Стросона доказывает, что без метафизических допущений существования «тел» , «личностей» и пространственно-временной рамки их бытия невозможна идентификация ни единичных объектов, ни состояний сознания. Сходную позицию по отношению к метафизике занимает Куайн (см. КУАЙН Уиллард ван Орман), противопоставивший таким антиметафизическим «противоядиям», как методы верификации и фальсификации, доктрину оценки теории только как целостной системы предложений. Поскольку теория, в соответствии с его принципом «онтологической относительности», может рассматриваться лишь на языке другой теории, то этот разомкнутый процесс взаимоперевода теоретических языков не может быть сведен к абсолютному критерию, и значит невозможно и не нужно ломать языковые схемы, порождающие метафизическую картину мира.
Характерна эволюция структурализма, заменившего метафизическое обоснование анализом безличных структур, опосредующих природу и сознание (коллективное и индивидуальное); постулировавшего безальтернативность метода естественных наук даже в традиционно гуманитарных сферах, где — с опорой на лингвистику и антропологию — предполагалось изучать объективные символические структуры. С точки зрения Леви-Стросса (см. ЛЕВИ-СТРОС Клод), изучение знаков не требует исследования их референтов, и потому метафизическая проблематика в науке нерелевантна. Но логика научного исследования (особенно изучения структуры мифов) вела к предельному расширению духовно-смысловой компоненты, и поздний Леви-Стросс бросает фразу о «незваном госте» на структуралистских дискуссиях о человеческом духе.
Еще многозначней отношения метафизики с постструктурализмом (Фуко (см. ФУКО Мишель Поль), Деррида (см. ДЕРРИДА Жак), Делез, Гваттари, Бодрийяр, Лиотар (см. ЛИОТАР Жан-Франсуа)), который ведет борьбу с «логоцентризмом» классической метафизики. Авторитетные для него мыслители (Ницше (см. НИЦШЕ Фридрих), Маркс (см. МАРКС Карл), Фрейд (см. ФРЕЙД Зигмунд), Хайдеггер (см. ХАЙДЕГГЕР Мартин)) — ниспровергатели метафизики. Постструктурализм объявляет метафизике «войну без правил», поскольку правила уже навязывают метафизическую позицию. Мир для постструктурализма есть текст, при «деконструкции» которого обнаруживается исчезновение референций. Но в то же время манифестированные принципы на свой лад требуют более жесткую метафизику, чем классическая.
В целом философии 20 в. свойственно нарастающее тяготение к метафизике, но разброс позиций — от признания пользы, которую приносит метафизика, обобщая культурные феномены и строя картину мира, до радикального разрыва с традицией при сохранении сверхзадачи метафизического обоснования опыта — не позволяет пока дать этой тенденции четкую характеристику.