ОБОСНОВАНИЕ

ОБОСНОВАНИЕ

— приведение тех убедительных аргументов, или доводов, в силу которых следует принять к.-л. утверждение или концепцию. О. обычно включает целую серию мыслительных действий, касающихся не только рассматриваемого положения, но и той системы утверждений, той теории, составным элементом которой оно является. Существенную роль в механизме О. играют дедуктивные умозаключения, хотя лишь в редких случаях процесс О. удается свести к умозаключению или цепочке умозаключений.
Все многообразные способы О., обеспечивающие «достаточные основания» для принятия утверждения, делятся на абсолютные и сравнительные. Абсолютное О. — это приведение тех убедительных или достаточных оснований, в силу которых должно быть принято обосновываемое положение. Сравнительное О. — система убедительных доводов в поддержку того, что лучше принять обосновываемое положение, чем иное, противопоставляемое ему положение. Совокупность доводов, приводимых в поддержку обосновываемого положения, называется основанием О. Общая схема, или структура, абсолютного О.: «А должно быть принято в силу С», где А — обосновываемое положение и С — основание О. Структура сравнительного О.: «Лучше принять А, чем В, в силу С». Напр., выражение «Следует принять, что небо в обычных условиях голубое, поскольку в пользу этого говорит непосредственное наблюдение» — это абсолютное О., его резюмирующая часть. Выражение же «Лучше принять, что небо синее, чем принять, что оно красное, основываясь на положениях физики атмосферы» — это результирующая стадия сравнительного О. того же утверждения «Небо голубое». Сравнительное О. иногда называют также рационализацией: в условиях, когда абсолютное О. недостижимо, сравнительное О. представляет собой существенный шаг вперед в совершенствовании знания, в приближении его к стандартам рациональности. Очевидно, что сравнительное О. несводимо к абсолютному: если удалось обосновать, что одно утверждение более правдоподобно, чем др., этот результат невозможно выразить в терминах изолированной обоснованности одного или обоих данных утверждений.
Требования абсолютной и сравнительной обоснованности знания играют ведущую роль как в системе теоретического и практического мышления, так и в сфере аргументации. В этих требованиях пересекаются и концентрируются все др. темы эпистемологии, и можно сказать, что обоснованность и рациональность являются синонимами способности разума постигать действительность и извлекать выводы, касающиеся практической деятельности. Без данных требований аргументация теряет одно из своих сущностных качеств: она перестает апеллировать к разуму тех, кто ее воспринимает, к их способности рационально оценивать приводимые аргументы и на основе такой оценки принимать их или отбрасывать.
Проблема абсолютного О. была центральной для эпистемологии Нового времени. Конкретные ее формы менялись, но в мышлении данной эпохи они всегда были связаны с характерным для нее представлением о существовании абсолютных, непоколебимых и непересматриваемых оснований всякого подлинного знания, с идеей постепенного и последовательного накопления «чистого» знания, с противопоставлением истины, допускающей О., и субъективных, меняющихся от человека к человеку ценностей, с дихотомией эмпирического и теоретического знания и др. «классическими предрассудками». Речь шла о способе или процедуре, которая обеспечивала бы безусловно твердые, неоспоримые основания для знания.
С разложением «классического» мышления смысл проблемы О. существенно изменился. Стали очевидными три момента:
1) никаких абсолютно надежных и не пересматриваемых со временем оснований и теоретического, а тем более практического знания не существует, можно говорить только об относительной их надежности;
2) в процессе О. используются многочисленные и разнообразные приемы, удельный вес которых меняется от случая к случаю и которые несводимы к какому-то ограниченному, каноническому их набору, представляющему то, что можно назвать «научным методом» или более широко — «рациональным методом»;
3) само О. имеет ограниченную применимость, являясь прежде всего прерогативной науки и связанной с нею техники и не допускающей автоматического перенесения образцов О., сложившихся в одних областях (и прежде всего в науке), на любые др. области.
В современной эпистемологии «классическая» проблема О. трансформировалась в задачу исследования того лишенного четких границ многообразия способов О. знания, с помощью которого достигается приемлемый в данной области — но никогда не абсолютный — уровень обоснованности. Поиски «твердых оснований» отдельных научных дисциплин перестали быть самостоятельной задачей, обособившейся от решения конкретных проблем, встающих в ходе развития этих дисциплин.
Способы О. составляют в совокупности ядро всех многообразных приемов аргументации, но не исчерпывают последних. В аргументации используются не только корректные приемы, но и некорректные, подобные лжи или вероломству и не имеющие ничего общего с О. Кроме того, процедура аргументации как живая, непосредственная человеческая деятельность должна учитывать не только защищаемый или опровергаемый тезис, но и контекст аргументации, и в первую очередь ее аудиторию. Приемы О. (доказательство, ссылка на подтвердившиеся следствия и т.п.), как правило, безразличны и к контексту аргументации, и, в частности, к аудитории.
Способы аргументации могут быть и почти всегда являются более богатыми, чем приемы О. Но все приемы аргументации, выходящие за сферу приемов О., заведомо менее универсальны и в большинстве аудиторий менее убедительны, чем приемы О. (см. АРГУМЕНТАЦИЯ ЭМПИРИЧЕСКАЯ ), (см. АРГУМЕНТАЦИЯ ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ ), (см. АРГУМЕНТАЦИЯ КОНТЕКСТУАЛЬНАЯ ), (см. ДОСТАТОЧНОГО ОСНОВАНИЯ ПРИНЦИП ), (см. ОБОСНОВАНИЕ ОЦЕНОК ).

Философия: Энциклопедический словарь. — М.: Гардарики. Под редакцией А.А. Ивина. 2004.

ОБОСНОВАНИЕ

        мыслит. процедура, основанная на использовании определ. знаний, норм и установок для принятия к.-л. утверждений, оценок или решений о практич. действиях. Социальнозначимая деятельность человека обусловлена определ. нормами, предпосылками и установками, выступающими в качестве её регу-лятивов. Их применение в процедуре О. предполагает обсуждение и анализ правомерности и целесообразности их использования в некоторой ситуации, сопоставление возможных альтернатив и выбор из них наиболее эффективной.

        О.— необходимый момент науч. мышления, отличающий его от различных форм донауч. и вненауч. сознания. Вере, традиции и авторитету наука противопоставляет свободное обсуждение различных познават. альтернатив и обоснованное принятие решений. В совр. логике и методологии науки разработка критериев и норм О. науч. знания органически сочетается с исследованием процессов формирования и развития теоретич. систем (см. Теория, Гипотеза).

        Козлова М. С., Проблема оснований науки, в кн.: Природа науч. познания. Логико-методологич. аспект, Минск, 1979; Никитин Е. П., Природа О. (субстратный анализ), М., 1981.

Философский энциклопедический словарь. — М.: Советская энциклопедия. Гл. редакция: Л. Ф. Ильичёв, П. Н. Федосеев, С. М. Ковалёв, В. Г. Панов. 1983.

ОБОСНОВА́НИЕ

в логике и методологии наука процесс оценки различных логич. форм знания – утверждений, гипотез, теорий – в качестве компонентов системы науч. знания с т. зр. их соответствия функциям, целям и задачам этих систем. В зависимости от понимания характера систем знания по-разному понимались и критерии О. В логич. моделях знания, опирающихся на средства формальной логики, знание изображается как совокупность связанных между собой формальнологич. отношениями высказываний. При этом различаются два уровня О.: 1) логич. О. утверждений путем установления формальнологич. отношений с др. высказываниями, определяющими истинность исходных; в конечном счете в так описываемой модели должны существовать высказывания, являющиеся пределом всякого сведéния и выступающие как логич. базис О. системы. 2) О. утверждений, относящихся к логич. базису, по самой природе рассматриваемой модели знания должно иметь нелогич. характер и опирается на ту или иную гносеологич. концепцию: напр., непосредств. очевидность неэмпирич. характера в теориях интеллектуальной интуиции (Декарт), эмпирич. очевидность, "непосредственно данное" (эмпиризм), акт соглашения (конвенционализм).

В известном смысле можно утверждать, что сам традиц. дуализм логики и гносеологии в исследовании познания определяется вытекающим из такой модели разделением логич. и внелогич. О. Если рассматриваемая модель претендует на роль модели знания в целом и т.о. выступает в функции гносеологич. модели, то при любых гносеологич. интерпретациях она тяготеет к метафизич. созерцат. взгляду на установление истинности логически исходного знания как на пассивный процесс восприятия нек-рого готового и заранее данного – в интеллектуальной ли интуиции, в чувственном ли восприятии и пр. – содержания, внешнего по отношению к логич. системе.

Логич. традиция, возникшая в русле нем. классич. философии, в качестве логич. элементов, подлежащих исследованию, рассматривает не только формы знания, известные из традиц. формальной логики, но и категории, ранее рассматривавшиеся только как формы бытия. Для Гегеля О. той или иной формы мысли состоит в точном определении ее места и функций в системе логич. категорий в целом, в возможности ее включения в эту систему в качестве средства ее дальнейшего развития, развертывания.

Существовали и иные понимания О. Так, неокантианцы марбургской школы связывали задачи О. с нахождением логически исходных принципов и категорий построения любой теоретич. науки. По существу та же задача ставилась и в феноменологии. Гуссерля, хотя формы ее решения были иными. Эти принципы и категории рассматривались здесь как логически возможные первичные типы содержания теоретич. науки, образующие как бы осн. строит. блоки при конструировании любых ее понятий.

Т.о., в понимании О. в истории науки о познании можно выделить две линии: О. как установление соответствия каким-то внешним по отношению к системе знания условиям, к-рым данная система призвана удовлетворять, и О. как установление того, что обосновываемый логич. элемент может служить средством функционирования или развития системы. В обоих случаях, однако, объектом О. оказывается элемент системы теоретич. знания, оцениваемый с т. зр. его применимости в данной системе, выполнения им функций, определяемых характером системы, а категория О. фактически охватывает всю совокупность проблематики логико-методологич. анализа в данной системе и тем самым выступает как центр. категория этого анализа.

Возможно и более широкое понимание О. – как регламентации, эталонизации продуктов любой познават. деятельности, включая и выработку "идеального плана" практич. действия. Объектом такого О. в принципе может выступать любой конкретный продукт умств. труда, выработка к-рого предваряет его непосредств. использование. Следовательно, О. выступает здесь не как оценка в системе знания, пусть и развивающегося, а как оценка в системе деятельности. С этой т. зр. О. будет подвергаться науч. гипотеза, выдвигаемая как средство предвидения ранее не наблюдавшихся фактов, или практич. решение о выборе места стр-ва предприятия, т.к. в обоих случаях предлагаются нек-рые средства для будущего действия и важно знать, насколько уже имеющийся социальный опыт обеспечивает их соответствие (конечно, всегда приблизительное) целям их применения. С др. стороны, объектом О. не будет являться гипотеза, предлагаемая для решения, напр., парадокса, возникшего в развертывании определ. теоретич. концепции, или практич. решение, являющееся средством организации непосредств. действия. Такое "идеальное орудие", не выступающее объектом О., как бы непосредственно реализуется в процессе деятельности и относительно него не возникает проблема надежности средства с т. зр. перспективы его участия в дальнейшей деятельности. Т.о., вопрос о критерии выделения объектов О. превращается в вопрос о структурировании деятельности "духовного производства", о закономерностях выделения его относительно самостоят. звеньев.

Особую, отличную от изложенной, проблему составляет анализ логического О. (в частности, в применении к математике). Об этом см. ст. Вывод(в математической логике), Доказательство (в формальной логике), Математическая логика, Метатеория, Метод аксиоматический и лит. при этих ст.

Философская Энциклопедия. В 5-х т. — М.: Советская энциклопедия. Под редакцией Ф. В. Константинова. 1960—1970.

ОБОСНОВАНИЕ

    ОБОСНОВАНИЕ — способ убеждения В истинности (правильности) чего-либо, напр. мысли или действия. Это обоснование в широком его значении, оно не связано необходимо с логикой. Обоснованием в этом смысле служат и логическое доказательство, и эксперимент, и обычныйопыт. Напр., убеждение в истинности суждения “солнце греет” складывается непосредственно через ощущение, хотя, конечно, оно может быть обосновано и теоретическим рассуждением, использующим физические данные (законы) и логику. Если в качестве оснований берутся чувственные восприятия или эмпирические наглядные представления, то обоснование, согласно Г. Вейлю, будет абсолютным в том смысле, что “независимо от того, насколько туманным оно может быть, в этой туманности есть нечто, данное именно так, а не иначе” (см. Эйнштейновский сборник. 1978-1979. M., 1983, с. 105). В то же время в другом смысле такое обоснование будет и относительным, поскольку оценка, основанная на чувственном опыте, равносильна некоторому суждению восприятия, некоторой субъективной точке зрения на то, что нечто дано нам именно так, а не иначе. В этом случае “каждый может найти подтверждение для своей субъективной точки зрения, как бы она ни отличалась от других” (Гегель Г. Ф. В. Работы разных лет, т. 2. M., 1971, с. 14). Из сравнения этих двух ситуаций естественно возникает понятие о глубине обоснования и характере приводимых оснований. В сфере дедукции последними по глубине основаниями являются законы логические. Поэтому, чтобы логически обосновать какую-либо связь суждений, ее необходимо привести к форме логического закона. Вместе с тем выбор логических законов сам нуждается в обосновании, которое может и не принадлежать логике.

    Потребность в обосновании — это важнейшая потребность научного мышления, которое, по словам Гегеля, знает лишь основания и выведенное из оснований. Между тем сама проблема обоснования — ответ на вопрос “что и как?” — родилась как философская проблема (а с нею, начиная с античности, и все множество философских гипотез об основах бытия и познания). Только позднее пришла методология науки с ее требованием логических средств, дающих право на доказательство (см. Доказательств теория).

    Но, вообще говоря, доказательство и обоснование соотносятся между собой скорее как логика и аргументация. Обоснование — акт мышления, родственный доказательству, но с более широким и более интуитивно значимым классом аргументов. Как говорят интуиционисты, обоснование возможно “до тех пределов, до которых ведет интуиция” (Клинч С. К. Математическая логика. М.,1973,с.234).

    Обоснованию должна сопутствовать убедительность, а убедительность никогда не бывает абсолютной. Уже Платон отмечает разницу между понятиями “убеждать” с помощью разумного (скажем сегодня — логически верного) довода, обращенного к рассудку, и понятием “внушать” с помощью доводов, обращенных к сердцу, к чувству, к интуиции.

    Аристотель идет еще дальше, делая различие между “техническими” и “нетехническими” средствами убеждения. К последним он относит свидетельские показания (в суде), признания, сделанные под пыткой, письменные договоры и пр. Техническими Аристотель называет такие способы убеждения, которые созданы наукой с помощью определенного метода, или же такие, которые связаны исключительно с нашей речевой практикой, с дискурсом. Эти технические способы убеждения заключаются, по словам Аристотеля, в действительном или же кажущемся доказывании.

    Можно сказать, что обоснование как “интеллектуальная задача” — это оборотная сторона открытия, когда отчетливо осознается, что “принять” еще не означает “понять”, причем понять так, чтобы стало очевидным “существо дела”. К примеру, систему вещественных чисел принимали и до попытки арифметизации анализа; но только диссонанс между “принять” и “понять” математическую идею непрерывности (континуума), особенно подчеркнутый логическими пробелами в наивных концепциях вещественного числа, породил потребность в названном обосновании на базе интуитивно ясных арифметических представлений. Но это было только прелюдией к более общей интеллектуальной задаче, которая вначале переросла в задачу теоретико-множественного обоснования анализа, а с открытием парадоксов (см. Парадокс логический), когда вновь зазвучал диссонанс между “принять” и “понять” и речь пошла уже о самой теоретико-множественной концепции, приобрела чисто методологическую значимость — реформировать множеств теорию на приемлемой аксиоматической основе (позиция математического формализма) или, напротив, вовсе отказаться от этой теории в пользу конструктивных методов (интуиционизм и конструктивное направление). Именно здесь и вступают в силу методологии ческие (философские) установки, которые существенны осо^ бенно тогда, когда общая задача обоснования определилась и вопрос только в форме этого обоснования. О других аспектах обоснования см. Фундаментализм.

    М. М. Новосёлов

Новая философская энциклопедия: В 4 тт. М.: Мысль. Под редакцией В. С. Стёпина. 2001.