ЦЕЛЕСООБРАЗНОСТЬ

ЦЕЛЕСООБРАЗНОСТЬ

        соответствие явления или процесса определённому (относительно завершённому) состоянию, материальная или идеальная модель которого представляется в качестве цели. Ц. рассматривается, с одной стороны, как имманентная (внутренняя) взаимосвязь объекта самого по себе, а с другой — как некоторое отношение в сфере взаимодействия объекта и субъекта. Отношение Ц., характерное для человеч. деятельности, вместе с тем может выступать в качестве науч. принципа исследования структуры и функций саморегулируемых и эквифинальных систем (т. е. систем, способных достигать одинакового конечного результата независимо от начальных условий). Генетически понятие Ц. связано с целеполаганием как существенным элементом человеч. деятельности, характеризующим как мыслит. процессы, так и предметную деятельность человека, прежде всего — процесс труда (см. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 23, с. 189). Основа целесообразной деятельности человека — законы внеш. мира, природы (см. В. И. Ленин, ПСС, т. 29, с. 171).

        В мышлении донауч. периода в силу его антропоморфизма представление о Ц., которая присуща человеч. деятельности, распространялось на природу. Антропоморфизм характерен и для религ. мировоззрения, толкующего Ц. как выражение божеств. разума; он лежит в основе идеалистич. телеологии, извращённо толкующей Ц. Вместе с тем в классич. формах телеологии (имманентная телеология Аристотеля, Лейбница, Шеллинга и особенно Гегеля) были раскрыты некрые диалектич. аспекты проблемы Ц.. Науч. интерпретация проблемы Ц. стала возможной лишь в рамках диалектико-материалистич. мышления, выявляющего объективное значение Ц.

        При исследовании форм Ц. как объективного факта природы особое значение приобретает изучение органической Ц., которая проявляется в характерных для живых систем особенностях строения и функций, организации процесса обмена веществ. управления и регуляции и пр. Именно здесь телеология в разных её формах претендовала если не на универс. значение, то во всяком случае на роль необходимого «дополнения» к якобы недостаточному каузальному (причинному) анализу. По мере развития биологии постепенно преодолевалось телеологич. мышление, органич. Ц. объяснялась путём обращения к её материальным причинам. Особое значение имела здесь теория эволюции Дарвина, которая объясняла органич. Ц. как приспособленность организмов к условиям их существования. Отвергая телеологию, дарвинизм вместе с тем не отбрасывал фактор органич. Ц.

        С позиций диалектико-материалистич. детерминизма получают объяснение не только структурные, но и ге-нетич. аспекты органич. Ц., т. е. представление об известной направленности (и в этом смысле Ц.) морфо-физиологич. реакций — наследств. изменений, мета-болич., термодинамич. и пр. процессов живых систем. Эта направленность процессов живых систем, определяемая взаимодействием внеш. и внутр. условий, активностью организмов, вырабатываемая исторически и в индивидуальном развитии, реально обнаруживается лишь в качестве общей тенденции — статистически.

        Новые аспекты проблемы органич. Ц. раскрывает развитие биокибернетики, в частности принцип обратной связи, согласно К-рому в живых системах происходит обратное воздействие конечного эффекта, результата процесса на его исходный пункт, начало. Отношение Ц. выступает здесь как специфич. форма взаимодействия, позволяющая обнаружить определ. направленность процессов, их обусловленность конечными результатами, предстающими в качестве целей (разумеется, речь идёт не о сознат. целях, а лишь об их аналогах, объективных по самой своей природе). Условность подобного использования понятия Ц. не является основанием для отказа от него. Аналогия с процессами целесообразной человеч. деятельности может быть в некоторых случаях весьма эффективной, в частности в биологии и кибернетике. В то же время вполне правомерен особый науч. подход — т. н. целевой подход, ориентирующий исследование на анализ отношения Ц., взаимодействия процессов в эквифинальных системах. Основой его является методологич. принцип Ц., т. е. подчинение процесса науч. исследования его целевой, конечной стадии. Интерпретируемый т.о. целевой подход может широко применяться не только в исследовании таких систем, но и циклич. процессов или процессов поступат. развития.

        Энгельс Ф., Диалектика природы, Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., т. 20; Фролов И. Т., Проблема Ц. в свете совр. науки, М., 1971; Материалистич. диалектика. Краткий очерк теории, М., 1980; Dobzhansky Т., Determinism and indetermfnism in biological evolution, в кн.: Philosophical problems in biology, N. Y., 1966; Rosen-blueth A., Wiener N., Bigelow J., Behavior, purpose and teleology, в кн.: Purpose in nature, Englewood Cliffs, 1966.

        И. Т. Фролов.

Философский энциклопедический словарь. — М.: Советская энциклопедия. Гл. редакция: Л. Ф. Ильичёв, П. Н. Федосеев, С. М. Ковалёв, В. Г. Панов. 1983.

ЦЕЛЕСООБРАЗНОСТЬ

(лат. finalis направленный к определенной цели)

целевая определенность (в противоположность каузальности – причинной определенности), целенаправленность, когда лежащую в основе цель характеризуют как конечную причину (causa finalis, см. Конечная цель). Целесообразность возможна, поскольку ход мировых событий везде каузально детерминирован,, тем самым поддается исчислению внутри известных границ и может направляться целеполагающим сознанием (водопад, где течение воды является причинно обусловленным, может приводить в движение турбину, в этом случае падение воды становится целесообразным); см. Каузальность.

Философский энциклопедический словарь. 2010.

ЦЕЛЕСООБРА́ЗНОСТЬ

соответствие явления или процесса определенному (относительно завершенному) состоянию, материальная или идеальная модель к-рого представляется в качестве цели. Ц. рассматривается, с одной стороны, как имманентная взаимосвязь объекта самого по себе, а с другой – как нек-рое отношение в сфере взаимодействия объекта и субъекта. Отношение Ц. имеет ярко выраженный аксиологич. смысл и вместе с тем может выступать в качестве науч. принципа исследования структуры и функций саморегулируемых и "эквифинальных" (т.е. способных достигать одинакового конечного результата в известном смысле независимо от начальных условий) систем.

Генетически понятие Ц. связано с целеполаганием как существ. элементом человеч. деятельности, характеризующим как мыслит. процессы, так и предметную деятельность человека, прежде всего – процесс труда (см. К. Маркс, в кн.: Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 23, с. 189). Сформировавшееся на этой основе представление о Ц. (в узком смысле) уже в донауч. период в силу антропоморфизма, пронизывавшего мышление той эпохи, распространялось на всю природу, а в своих предельных формах воплощалось в религии. Антропоморфизм лежит в фундаменте и идеалистич. телеологии. Хотя телеология дает извращенную интерпретацию Ц., исторически в ее классич. формах (имманентная телеология Аристотеля, Лейбница, Шеллинга и особенно Гегеля) были уловлены нек-рые диалектич. аспекты проблемы Ц. Продвижение вперед науч. интерпретации проблемы Ц. осуществлялось поэтому не только путем критики телеологии, но и с учетом объективного существования Ц. в природе, категорически отвергавшегося механистич. естествознанием.

Снятие дилеммы механицизма и телеологии в интерпретации проблемы Ц. возможно лишь в рамках диалектико-материалистич. мышления, выявляющего объективное значение Ц., в частности в социальной сфере. Здесь Ц. предстает не только как специфич. форма человеч. деятельности, т.е. субъективно, но и раскрывается ее структура – единство субъективного и объективного. Объективное значение Ц. обусловливается содержанием реализуемых в деятельности целей, порождаемых материальными условиями. "Законы внешнего мира, природы... суть основы ц е л е с о о б р а з н о й деятельности человека" (Ленин В. И., Соч., т. 38, с. 178–79). Вместе с тем диалектич. материализм подчеркивает активность целесообразной деятельности человека.

При исследовании форм Ц. как объективного факта природы особое значение приобретает изучение органической Ц., к-рая проявляется в характерных для живых систем особенностях строения и функций, организации метаболич. процессов, управления и регуляции и пр. Именно здесь телеология в разных ее формах претендовала если не на универс. значение, то во всяком случае на роль необходимого "дополнения" к якобы недостаточному каузальному анализу. По мере развития биологии постепенно преодолевалось телеологич. мышление, органич. Ц. объяснялась путем обращения к ее материальным причинам. Особое значение имела здесь дарвиновская теория эволюции, к-рая объяснила органич. Ц. как приспособленность, соответствие строения и функций организмов условиям их существования (см. Приспособление). Эта приспособленность является относительной и вырабатывается исторически, в результате творч. деятельности естеств. отбора. Т.о., органическая Ц. оказывается результатом и одной из форм проявления причинных отношений в живой природе и лишь как таковая вообще может быть познана в естеств.-науч. рамках. "Сохраняя старое слово – целесообразность, мы придаем ему новый смысл. Не в виду, не в ожидании пользы созидались все эти совершенные органы и целые организмы, а сама польза создала их. Вместо предполагаемой цели мы имеем действительную причину" (Тимирязев К. Α., Соч., т. 7, 1939, с. 53). Отвергая телеологию, дарвинизм не отбрасывал фактов органич. Ц. (см. тамже, т. 5, 1938, с. 113).

С позиций диалектико-материалистического, органич. детерминизма получают объяснение не только структурные, но и генетич. аспекты органич. Ц., т.е. представление об известной направленности (и в этом смысле Ц.) морфофизиологич. реакций – наследств. изменений, метаболических, термодинамич. и пр. процессов живых систем. Разумеется, это не та Ц., к-рая реализуется в сознательной человеч. деятельности. Кроме того, эта направленность процессов живых систем, определяемая взаимодействием внешних и внутр. условий, активностью организмов, вырабатываемая исторически и в индивидуальном развитии, реально обнаруживается лишь в качестве общей тенденции, не однозначно, а статистически.

Материалистич. понимание этого свойства живых систем опирается на все расширяющиеся факты из разных отраслей совр. биологии. Его методологич. основой является выдвинутое Энгельсом предположение о том, что сложная способность к планомерным действиям генетически связана с более простыми и элементарными процессами, присущими всякому живому существу, напр. в форме раздражимости. Подчеркивая, что "...в ясно выраженной форме ощущение связано только с внешними формами материи (органическая материя)...", Ленин считал логичным предположение о том, что "...вся материя обладает свойством, по существу родственным с ощущением, свойством отражения..." (Соч., т. 14, с. 34, 81). Одним из видов этого отражения в пределах органич. материи является свойство приспособит. направленности и в этом смысле – относит. Ц. активных взаимодействий, процессов живых систем.

Новые аспекты проблемы органич. Ц. раскрывает развитие биокибернетики, в частности принцип обратной связи, согласно к-рому в живых системах происходит обратное воздействие конечного эффекта, результата процесса на его исходный пункт, начало. Регуляция и управление в эквифинальных системах, способных вопреки внешним и внутр. нарушениям сохранять оптимальное динамич. равновесие, обеспечивают это диалектич. взаимодействие процессов и их стадий, предстающих в известных отношениях то как причина, то как следствие. И отношение Ц. выступает здесь, т.о., как специфич. форма взаимодействия, особый вид связи. Конкретные механизмы этого взаимодействия, расчлененные в линейном плане, дают картину определенной – статистически реализующейся – направленности процессов, их обусловленности конечными факторами, представляющимися в качестве целей (разумеется, речь идет не о сознат. целях, а лишь об их аналогах, объективных по самой своей природе; в этой связи проблематична сама применимость здесь понятий цели и Ц.).

Условность понятия Ц., привносимая его антропоморфностью, не является основанием для отказа от этого понятия. Во-первых, аналогия с процессами целесообразной человеч. деятельности может быть (если исключить ее телеологич. интерпретацию) в нек-рых случаях эвристически весьма эффективной, в частности в биологии и кибернетике. Во-вторых, вполне правомерен особый науч. подход, к-рый лишь формально может квалифицироваться как "телеологический", поскольку в нем не предполагается представления о сознательно осуществляемой "внутр. цели". Это – функционально-целевой подход, ориентирующий исследование на анализ отношения Ц., взаимодействия процессов в эквифинальных системах.

Основой этого подхода является методологич. п р и н ц и п Ц., т.е. подчинение процесса науч. исследования его целевой, конечной стадии. Говоря о задачах физиологии в изучении формообразования, К. А. Тимирязев писал, что она должна "...раскрыть экспериментальным путем основной механизм этого процесса, а, во-вторых, накопленным действием тех же факторов пытаться объяснить себе их конечный результат – образование формы, представляющей нам как бы осуществление заранее намеченной цели" (Избр. соч., т. 3, 1949, с. 408). Следовательно, обращение к конечной стадии процесса как его цели, т.е. функционально-целевой или просто целевой подход, реализуется независимо от того, какой смысл вкладывается в понятие цели: последняя выступает здесь как нечто условное, эвристическое (в кантовском смысле), причем безразлично, так ли это на самом деле или процесс может быть охарактеризован как целесообразный в узком значении этого понятия. Интерпретируемый т.о. целевой подход может широко применяться не только в исследовании эквифинальных систем, но всюду, где дело касается циклич. процессов или процессов поступат. развития. При этом исследователь, рассматривая процесс с т. зр. его конечного результата и отправляясь от него как от своеобразной цели, аналитически устанавливает причины по их следствию. "Размышление над формами человеческой жизни, а следовательно, и научный анализ этих форм, вообще избирает путь, противоположный их действительному развитию. Оно начинается post festum [задним числом], т.е. исходит из готовых результатов процесса развития" (Маркс К., см. Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 23, с. 85).

Принцип Ц. может использоваться также в ситуациях, когда конечный результат процесса не может быть установлен эмпирически и конструируется идеально, гипотетически. Исследование здесь строится так, к а к б у д т о результат процесса имеется в действительности в виде своеобразной цели. Принцип Ц. выступает при таком подходе в качестве особого приема гипотетич. предвосхищения, подлежащего последующему науч. анализу. В этом случае целевой подход, отвечающий на вопрос "для чего", отграничивается от обычного каузального, отвечающего на вопрос "почему". Здесь нет, однако, противопоставления, т.к. указание на Ц. само требует дальнейшего объяснения.

Лит.: Энгельс Ф., Диалектика природы, Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., т. 20; Кант И., Критика способности суждения, СПБ, 1898; Берг Л. С, Номогенез, или эволюция на основе закономерностей, П., 1922; Агол И., Проблема органической Ц., "Естествознание и марксизм", 1930, No 1 (5); Морган Т. Г., Эксперимент. основы эволюции, М.–Л., 1936; Аристотель, О частях животных, пер. с греч., М., 1937; Дарвин Ч., Происхождение видов путем естеств. отбора, Соч., т. 3, М.–Л., 1939; Фролов И. Т., Существует ли Ц. в живой природе? М., 1957; его же, О причинности и Ц. в живой природе, М., 1961; Винер Н., Кибернетика, или Управление и связь в животном и машине, пер. с англ., М., 1958; Малиновский Α. Α., Типы управляющих биологич. систем и их приспособит, значение, в сб.: Проблемы кибернетики, вып. 4, М., 1960; Анохин П. К., Опережающее отражение действительности, "ВФ", 1962, No 7; Клаус Г., Кибернетика и философия, пер. с нем., М., 1963; Бернштейн Η. Α., Очерки по физиологии движений и физиологии активности, М., 1966; Шмальгаузен И. И., Проблемы дарвинизма, Л., 1969; его же, Кибернетич. вопросы биологии, Новосибирск, 1968; Hartmann Ν., Teleologisches Denken, В., 1951; Hartmann M., Allgemeine Biologie. Eine Einführung in die Lehre vom Leben, 4 Aufl., Stuttg., 1953; Вeckner M., The biological way of thought, N. Y., 1959; Bertalanffy L. von, Problems of life, N. Y., 1960; Klaus G., Das Verhältnis von Kausalität und Teleologie in kybernetischer Sicht, "Dtsch. Ζ. Philos.", 1960, No 10; Dobzhansky T., Determinism and indeterminism in biological evolution, в кн.: Philosophical problems in biology, N. Y., 1966; Rosenblueth Α., Wiener Ν., Βigelоw J., Behavior, purpose and teleology, в кн.: Purpose in nature, [N. Y.], 1966.

И. Фролов. Москва.

Философская Энциклопедия. В 5-х т. — М.: Советская энциклопедия. Под редакцией Ф. В. Константинова. 1960—1970.

ЦЕЛЕСООБРАЗНОСТЬ

    ЦЕЛЕСООБРАЗНОСТЬ — соответствие явления или процесса определенному (относительно завершенному) состоянию, материальная или идеальная модель которого представляется в качестве цели. Целесообразность рассматривается, с одной стороны, как имманентная (внутренняя) взаимосвязь объекта самого по себе, а с другой — как некоторое отношение в сфере взаимодействия объекта и субъекта. Отношение целесообразности, характерное для человеческой деятельности, вместе с тем может выступать в качестве научного принципа исследования структуры и функций саморегулируемых и эквифинальных систем (т. е. систем, способных достигать одинакового конечного результата независимо от начальных условий). Генетически понятие целесообразности связано с целеполаганием как существенным элементом человеческой деятельности, характеризующим как мыслительные процессы, так и предметную деятельность человека, прежде всего процесс труда (см.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 189). Основа целесообразной деятельности человека — законы внешнего мира, природы (см.: Ленин В. И. ПСС, т 29, с. 171). В мышлении донаучного периода в силу его антропоморфизма представление о целесообразности, которая присуща человеческой деятельности, распространялось на природу. Антропоморфизм характерен и для религиозного мировоззрения, толкующего целесообразность как выражение божественного разума; он лежит в основе идеалистической телеологии, извращенно представляющей целесообразность. Вместе с тем в классических формах телеологии (имманентная телеология Аристотеля, Лейбница, Шеллинга и особенно Гегеля) были раскрыты некоторые диалектические аспекты проблемы целесообразности. Научная интерпретация этой проблемы стала возможной лишь в рамках мышления, выявляющего объективное значение целесообразности.

    При исследовании форм целесообразности как объективного факта природы особое значение приобретает изучение органической целесообразности, которая проявляется в характерных для живых систем особенностях строения и функций, организации процесса обмена веществ, управления и регуляции и пр. Именно здесь телеология в разных ее формах претендовала если не на универсальное значение, то во всяком случае на роль необходимого “дополнения” к якобы недостаточному каузальному (причинному) анализу. По мере развития биологии постепенно преодолевалось телеологическое мышление, органическая целесообразность объяснялась обращением к материальным причинам. Особое значение имела здесь теория эволюции Дарвина, в которой органическая целесообразность представала как приспособленность организмов к условиям их существования. Отвергая телеологию, дарвинизм вместе с тем не отбрасывал фактор органической целесообразности.

    С позиций системно-структурного детерминизма получают объяснение не только структурные, но и генетические аспекты органической целесообразности, т. е. представление об известной направленности (и в этом смысле целесообразности) морфофизиологической реакции — наследственных изменений, метаболических, термодинамических и прочих процессов в живых системах. Эта направленность процессов, определяемая взаимодействием внешних и внутренних условий, активностью организмов, вырабатываемая исторически и в индивидуальном развитии, реально обнаруживается лишь в качестве общей тенденции — статистически.

    Новые аспекты проблемы органической целесообразности раскрывает развитие биокибернетики, в частности принцип обратной связи, согласно которому в живых системах происходит обратное воздействие конечного эффекта, результата процесса на его исходный пункт, начало. Отношение целесообразности выступает здесь как специфическая форма взаимодействия, позволяющая обнаружить определенную направленность процессов, их обусловленность конечными резуль

    татами, предстающими в качестве целей (разумеется, речь идет не о сознательных целях, а лишь об их аналогах, объективных по самой своей природе). Условность подобного использования понятия целесообразности не является основанием для отказа от него. Аналогия с процессами целесообразной человеческой деятельности может быть в некоторых случаях весьма эффективной, в частности в биологии и кибернетике. В то же время вполне правомерен особый научный подход — т н. целевой, ориентирующий исследование на анализ отношения целесообразности, взаимодействия процессов в эквифинальных системах. Основой его является методологический принцип целесообразности, г е. подчинение процесса научного исследования его целевой, конечной стадии. Интерпретируемый г о. целевой подход может широко применяться в исследовании не только таких систем, но и циклических процессов или процессов поступательного развития.

    Лит.: Энгельс Ф. Диалектика природы.— Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 20; Фролов И. Т. Проблема целесообразности в свете современной науки. М., 1971; Он же. Жизнь и познание. М., 1981, гл. 2; Материалистическая диалектика. Краткий очерк теории. М., 1988; Dobîhansky Т. Determinism and Indeterminism in Biological Evolution.— Philosophical Problems in Biology. N. Y, 1966; Rosenblueth A., WenerN., JBigelowJ. Behavior, Purpose and Teleology.— Purpose in Nature. Englewood Cliffs, 1966.

    И. Т. Фролов

Новая философская энциклопедия: В 4 тт. М.: Мысль. Под редакцией В. С. Стёпина. 2001.