СХОЛАСТИКА

СХОЛАСТИКА

(лат. scholastica, от греч. scholastikos — школьный, ученый) — тип религиозной философии, характеризующийся принципиальным подчинением примату теологии, соединением догматических предпосылок с рационалистической методикой и особым интересом к формально-логической проблематике; получил наиболее полное развитие и господство в Зап. Европе в Средние века.
Истоки С. восходят к позднеантич. философии, прежде всего к Проклу (установка на вычитывание ответов на все вопросы из текстов Платона, энциклопедическое суммирование разнообразной проблематики, соединение мистических предпосылок с рассудочными выводами). Христианская патристика подходит к С. по мере завершения работы над догматическими основами церковной доктрины (Иоанн Дамаскин). Ранняя С. (11—12 вв.) сложилась в условиях подъема феодальной цивилизации и папской власти; она находилась под влиянием августиновского платонизма (Ансельм Кентерберийский). Противоположные позиции впервые выявляются в споре об универсалиях — реализм (Гильом из Шампо) и номинализм (Росцеллин), а также промежуточная позиция — концептуализм (П. Абеляр). В этот период С. нередко выступает как оппозиционное течение; не только доктрины отдельных «еретиков», но принцип схоластического рационализма как таковой вызывает нападки со стороны поборников чистоты веры (Петра Дамиани, Ланфранка, Бернара Клервоского и др.). Зрел ая С. (12—13 вв.) развивалась в средневековых ун-тах; ее общеевропейским центром был Парижский ун-т. Платонизм (переживший смелое натуралистическое истолкование в философии шартрской школы и во многом предвосхитившей тенденции Возрождения) постепенно вытесняется аристотелизмом, в интерпретации которого происходит размежевание между «еретическим» аверроизмом, отрицавшим реальность личной души и учившим о единой безличной интеллектуальной душе во всех существах (Сигер Брабантский), и ортодоксальным направлением С., подчинившим онтологию Аристотеля христианским представлениям о личном Боге, личной душе и сотворенном космосе (Альберт Великий и особенно Фома Аквинский). Поздняя С. (13—14 вв.) испытала воздействие обострившихся идейных противоречий эпохи развитого феодализма. Иоанн Дунс Скот противопоставил интеллектуализму системы Фомы Аквинского свой волюнтаризм, отказ от завершенной системы и острый интерес к индивидуальному бытию. Оппозиционные представители этого периода (Оккам, отчасти Никола Орем) все энергичнее настаивают на теории двойственной истины, разрушавшей схоластическую «гармонию» веры и разума. Возрождение оттеснило С. на периферию умственной жизни.
Частичное оживление традиций С. произошло в т.н. второй С. (16—17 вв.), развивавшейся в период Контрреформации, гл. обр. в Испании (Ф. де Витория, Ф. Суарес, Г. Васкес, М. Молина). Просвещение нанесло второй С. решающий удар. В кон. 19—20 в. традиции С. возрождаются в неотомизме.
С. возникла в условиях, когда религия представала одновременно и как универсальная форма не собственно религиозного содержания. Подчинение мысли авторитету догмата (формула Петра Дамиани «философия есть служанка богословия») присуще ортодоксальной С. наравне со всеми др. типами правоверно-церковного мировоззрения; специфично для С. то, что сам характер отношений между разумом и догматом мыслился при несомненной авторитарности довольно рассудочным. Как Священное Писание и Священное Предание, так и наследие антич. философии, активно использовавшееся С. выступали в ней в качестве замкнутого нормативного текста. Предполагалось, что всякое знание имеет два уровня — сверхъестественное знание, даваемое в «откровении», и естественное, отыскиваемое человеческим разумом; норму первого содержат тексты Библии, сопровождаемые авторитетными комментариями отцов церкви, норму второго — тексты Платона и особенно Аристотеля, окруженные авторитетными комментариями позднеантичных и араб. философов. Потенциально в тех и др. текстах уже дана «вечная истина»; чтобы актуализировать ее, надо вывести из текстов полноту их логических следствий при помощи цепи правильно построенных умозаключений (ср. характерный для зрелой С. жанр суммы — итогового энциклопедического сочинения). Мышление С. постоянно идет путем дедукции и почти не знает индукции; его основная форма — силлогизм. В известном смысле вся С. есть философствование в формах интерпретации текста. В этом она противоположна новоевропейской науке с ее стремлением открыть истину через анализ опыта, а также мистике с ее стремлением «узреть» истину в экстатическом созерцании. Обыденная С. в которой «таинства веры» превращались в ходовые образцы логических задач, вызывала уже в Средние века протесты не только представителей вольнодумства, но и ревнителей веры («...нелепо спорить о Троице на перекрестках и превращать предвечное рождение Бога-Сына... в поприще публичного состязания», — восклицал в кон. 12 в. Петр из Блуа). Осознание того, что авторитеты противоречат друг другу (афоризмы типа «У авторитета — восковой нос» (который можно повернуть, куда угодно), «Аргумент от авторитета — слабейший» были распространены среди самых ортодоксальных схоластов), явилось одним из важных импульсов для становления С. Сопоставление взаимоисключающих текстов было введено гонимым Абеляром (в соч. «Да и нет»), но вскоре стало общепринятой формой: противоречия теологического и филос. предания подлежат систематизации, и должна быть установлена иерархия авторитетов. Специфику схоластического рационализма нельзя понять вне его связи с традицией юридического мышления (римское право было в Зап. Европе одной из наиболее жизнестойких частей антич. наследия). В С. имеет место юридическая окраска онтологических категорий и онтологизация юридических категорий; бытие мира и человека, соотносимое с бытием Бога, описывается как совокупность правовых отношений или их аналогов; сами приемы выведения частного из общего, заключений по аналогии и т.п. напоминают разработку юридических казусов.
Ориентация на жестко фиксированные правила мышления помогла С. сохранить преемственность интеллектуальных навыков, необходимый понятийно-терминологический аппарат через реставрацию антич. наследия в предельно формализованном виде (даже резко критиковавшие С. мыслители Нового времени вплоть до эпохи Просвещения и нем. классического идеализма включительно принуждены были широко пользоваться схоластической лексикой). Утверждая догматическую сумму представлений, С. не способствовала развитию естественных наук, однако ее структура оказалась благоприятной для таких, напр., областей знания, как логика; достижения схоластов в этой сфере предвосхищают современную постановку многих вопросов, в частности математической логики. Гуманисты Возрождения и особенно философы Просвещения в борьбе со средневековыми традициями выступили против С. подчеркивая все мертвое в ней и превратив само слово «С.» в бранную кличку бесплодного и бессодержательного умствования, пустой словесной игры.

Философия: Энциклопедический словарь. — М.: Гардарики. Под редакцией А.А. Ивина. 2004.

СХОЛАСТИКА

        (лат. scholastiea, от греч. — школьный, учёный), тип религ. философии, характеризующийся принципиальным подчинением примату теологии, соединением догматич. предпосылок с рацио-налистич. методикой и особым интересом к формально-логич. проблематике; получил наиболее полное развитие и господство в Зап. Европе в ср. века.

        Истоки С. восходят к позднеантич. философии, прежде всего Проклу (установка на вычитывание ответов на все вопросы из текстов Платона, энциклопедии, суммирование разнообразной проблематики, соединение мистич. предпосылок с рассудочными выводами). Христ. патристика подходит к С. по мере завершения работы над догматич. основами церк. доктрины (Иоанн Дамаскин). Ранняя С. (11—12 вв.) сложилась в условиях подъёма феод. цивилизации и папской власти; она стоит под влиянием августиновского платонизма (Ан-сельм Кентерберийский). Впервые выявляются противоположные позиции в споре об универсалиях — реализм (Гильом из Шампо) и номинализм (Росцеллин), а также промежуточная позиция — концептуализм (Абеляр). В этот период С. нередко выступает как оппозиц. течение; не только доктрины отд. «еретиков», но принцип схоластич. рационализма как таковой вызывает нападки со стороны поборников чистоты веры (Петра Дамиа-ни, Ланфранка, Бернара Клервоского и др.). Зрелая С. (12—13 вв.) развивалась в ср.-век. университетах; её обще-европ. центром был Парижский университет. Платонизм (переживший смелое натуралистич. истолкование в философии шартрской школы, во многом предвосхитившей тенденции Возрождения) постепенно вытесняется арис-тотелизмом, в интерпретации которого происходит размежевание между «еретич.» аверроизмом, отрицавшим реальность личной души и учившим о единой безличной интеллектуальной душе во всех существах (Сигер Брабантский), и ортодоксальным направлением С., подчинявшим онтологию Аристотеля христ. представлениям о личном боге, личной душе и сотворённом космосе (Альберт Великий и особенно Фома Аквинский). Поздняя С. (13—14 вв.) испытала воздействие обострившихся идейных противоречий эпохи развитого феодализма. Иоанн Дунс Скот противопоставил интеллектуализму системы Фомы Аквинского свой волюнтаризм, отказ от завершённой системы и острый интерес к индивидуальному бытию. Оппозиц. представители этого периода (Оккам, отчасти Никола Орем) всё энергичнее настаивают на теории двойственной истины, разрушавшей схоластич. «гармонию» веры и разума. Возрождение оттеснило С. на периферию умств. жизни. Частичное оживление традиций С. произошло в т. н. второй С. (16—17 вв.), развивавшейся в период Контрреформации, гл. обр. в Испании (Ф. де Витория, Ф. Суарес, Г. Васкес, М- Молина). Просвещение нанесло второй С. решающий удар. В кон. 19—20 вв. традиции С. возрождаются в неотомизме (см. также Неосхоластика).

        С. возникла в условиях, когда церковь выступала в виде «...наиболее общего синтеза и наиболее общей санкции существующего феодального строя» (Энгельс Ф., см. Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., т. 7, с. 361) и религия представала одновременно и как уни-верс. форма не собственно религ. содержания. Подчинение мысли авторитету догмата (формула Петра Дамиани «философия есть служанка богословия») присуще ортодоксальной С. наравне со всеми др. типами правоверно-церк. мировоззрения; специфично для С. то, что сам характер отношений между разумом и догматом мыслился при несомненной авторитарности довольно рассудочным. Как Священное писание и священное предание, так и наследие антич. философии, активно использовавшееся С., выступали в ней в качестве замкнутого нормативного текста. Предполагалось, что всякое знание имеет два уровня — сверхъ-естеств. знание, даваемое в «откровении», и естественное, отыскиваемое человеч. разумом; норму первого содержат тексты Библии, сопровождаемые авторитетными комментариями отцов церкви, норму второго — тексты Платона и особенно Аристотеля, окружённые авторитетными комм. позднеантич. и араб. философов. Потенциально в тех и др. текстах уже дана «вечная истина»; чтобы актуализировать её, надо вывести из текстов полноту их логич. следствий при помощи цепи правильно построенных умозаключений (ср. характерный для зрелой С. жанр суммы — итогового энциклопедич. соч.). Мышление С. постоянно идёт путём дедукции и почти не знает индукции; его осн. форма — силлогизм. В известном смысле вся С. есть философствование в формах интерпретации текста. В этом она противоположна новоевроп. науке с её стремлением открыть истину через анализ опыта, а также мистике с её стремленном «узреть» истину в акстатич. созерцании. Обиход С., в котором «таинства веры» превращались в ходовые образцы логич. задач, вызывал уже в цр. века протесты не только представителей вольнодумства, но и ревнителей веры («нелепо спорить о Троице на перекрестках и превращать предвечное рождение бога-Сына... в поприще публичного состязания» — восклицал в кон. 12 в. Пётр из Блуа). Осознание того, что авторитеты противоречат друг другу [афоризмы типа «У авторитета — восковой нос» (который можно повернуть, куда угодно), «аргумент от авторитета — слабейший» были распространены среди самых ортодоксаль-ных схоластов], явилось одним из важных импульсов для становления С. Сопоставление взаимоисключающих текстов было введено гонимым Абеляром (всоч. «Да и нет»), но вскоре стало общепринятой формой: противоречия теологич. и филос. предания подлежат систематизации и должна быть установлена иерархия авторитетов. Специфика схоластич. рационализма не может быть понята вне его связи с традицией юридич. мышления (рим. право было в Зап. Европе одной из наиболее жизнестойких частей антич. наследия). В С. имеет место юридич. окраска онтологич. категорий и онтологизация юридич. категорий; бытие мира и человека, соотносимое с бытием бога, описывается как совокупность правовых отношений или их аналогов; сами приёмы выведения частного из общего, заключений по аналогии и т. п. напоминают разработку юридич. казусов.

        Ориентация на жёстко фиксированные правила мышления помогла С. сохранить преемственность интеллектуальных навыков, необходимый понятийно-терми-нологич. аппарат через реставрацию антич. наследия в предельно формализованном виде (даже резко критиковавшие С. мыслители нового времени вплоть до эпохи Просвещения и нем. классич. идеализма включительно принуждены были широко пользоваться схоластич. лексикой). Утверждая догматич. сумму представлений, С. не способствовала развитию естеств. наук, однако её структура оказалась благоприятной для таких, напр., областей знания, как логика; достижения схоластов в этой сфере предвосхищают совр. постановку мн. вопросов, в частности математич. логики (см. Логика). Гуманисты Возрождения и особенно философы Просвещения в борьбе со ср.-век. традициями выступили против С., подчёркивая всё мёртвое в ней и превратив само слово «С.» в бранную кличку бесплодного и бессодержат. умствования, пустой словесной игры.

        Эйкен Г., История и система ср.-веч. миросозерцания, пер. с нем., СПБ, 1907; Штёкль А·, История ср.-век. философии, пер. с нем., М., 1912; Трахтенберг О. В., Очерки по истории зап.-европ. ср.-век. философии, ?., 1957; Стяжкин Н. И., Формирование математич. логики, М-, 1967; Gilson E., L'esprit de la Philosophie medievala, P., 19442; Copleston F., A history of philosophy, v. 2—3, L., 1951—53; Grabmann M., Die Geschichte der scholastischen Methode, Bd 1—2, B., 1957.

        С. С. Аверинцев.

Философский энциклопедический словарь. — М.: Советская энциклопедия. Гл. редакция: Л. Ф. Ильичёв, П. Н. Федосеев, С. М. Ковалёв, В. Г. Панов. 1983.

СХОЛАСТИКА

(от лат. schola – школа)

школьная наука, школьное движение в период западнохрист. средневековья (в т. ч. в Византии), школьное направление развития науки, философии, теологии. В кит., инд., ислам, философии также имеет место нечто аналогичное схоластике. Для схоластики христ. западного мира (6 и 9 -15 вв.) характерно то, что наука и философия основывались на христ. истинах, изложенных в догмах. Однако было высказано много мыслей, не согласующихся с догмами христианства, особенно под прикрытием учения о двойственной истине. Этапы развития схоластики: 1) Ранняя схоластика (9-12 вв.), стоявшая еще на почве нерасчлененности, взаимопроникновения науки, философии, теологии, характеризуется оформлением схоластического метода (см. Sie et поп) в связи с осмыслением специфической ценности и специфических результатов деятельности рассудка и в связи со спором об универсалиях. Главные представители схоластики: в Германии – Рабан Мавр, Ноткер Немецкий, Гуго Сен-Викторский; в Англии – Алкуин, Иоанн Скот Эриугена, Аделард из Бата; во Франции – Абеляр, Жильбер Поретанский, Амальрик из Бена; в Италии – Пётр Дамиани, Ансельм Кентерберийский, Бонавентура. 2) Средняя схоластика (13 в.) характеризуется окончательным отделением науки и философии (особенно натурфилософии) от теологии, а также внедрением в западное философское мышление учения Аристотеля (см. Европейская философия), имевшегося, правда, только в лат. переводе. Формируется философия больших орденов, особенно францисканского и доминиканского, а также системы Альберта Великого, Фомы Аквинского, Дунса -Скота. Затем последовал спор между сторонниками Августина, Аристотеля и Аверроэса, спор между томистами и скотистами. Это было время великих философско-теологических энциклопедий. Др. главные представители схоластики: в Германии – Витело, Дитрих Фрейбергский, Ульрих Энгельберт; во Франции – Винченцо Бовэ, Иоанн Жандунский; в Англии – Роджер Бэкон, Роберт Гроссетест, Александр Гэльсский; в Италии – Эгидий Римский. 3) Поздняя схоластика (14 и 15 вв.) характеризуется рационалистической систематизацией (благодаря которой схоластика получила отрицательный смысл), дальнейшим формированием естественно-научного и натурфилософского мышления, выработкой логики и метафизики иррационалистического направления, наконец, окончательным отмежеванием мистики от церковной теологии, становившейся все более нетерпимой. Когда в нач. 14 в. церковь уже окончательно отдала предпочтение томизму, схоластика с религиозной стороны стала историей томизма. Главные представители поздней схоластики: в Германии – Альберт Саксонский, Николай Кузанский; во Франции – Жан Буридан, Николай Орезмский, Пётр д'Альи; в Англии – Уильям Оккам; в Италии – Данте. В период Гуманизма, Возрождения, Реформации схоластика перестала быть единственной духовной формой западной науки и философии. Неосхоластика защищает примат христ. философии. Схоластически и – соответствующий методу схоластики; в отрицательном смысле – хитроумный, чисто рассудочный, спекулятивный.

Философский энциклопедический словарь. 2010.

СХОЛА́СТИКА

(лат. scholastica, от греч. σχολαστικόs – ученый, школьный, σχολή – ученая беседа, школа) – религ.-филос. учения зап.-европ. средневековья и Нового времени, к-рые в. противоположность мистике видели путь постижения бога в логике и рассуждении, а не в сверхразумном созерцании и чувстве.

В теологич. форме (см. Теология) С. разрабатывала и собственно филос. проблематику, гл. обр. в рамках номинализма и реализма, но в целом для С. философия была, по выражению одного из ее ранних представителей Петра Дамиани (1007–1072), "служанкой теологии" (philosophia est ancilla theologiae). С. можно разделить на ортодоксальную, т.е. прямо или косвенно санкционируемую церковью, и оппозиционную, отвергаемую ею и по существу направленную против догматич. богословия. В истории С. можно выделить след. периоды: формирования (5–10 вв.), ранней С. (11–12 вв.), поздней или зрелой С. (13–14 вв.), кризиса С. (15–18 вв.).

Генезис и основные этапы и с т о р и и С. Формирование С. (5–10 вв.) происходило в условиях безраздельного господства католической церкви, возглавлявшей феодализирующийся европейский полувар-варский мир и обладавшей "...монополией на интеллектуальное образование..." (см. Ф. Энгельс, в кн.: Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 7, с. 360). Теоретическими источниками С. были: христианская теология – прежде всего патристика, особенно Августин и визант. теология (см. Византийская философия); антич. философия, прежде всего сочинения и идеи Платона, представителей платонизма и неоплатонизма. Уже в раннее средневековье были известны также "Введение" Порфирия к "Категориям" Аристотеля в лат. пер. Боэция и комментарии последнего к др. логич. соч. Аристотеля. В течение всего средневековья не прекращалось знакомство как с логич. соч. Аристотеля, так и с его "Метафизикой" (см. раздел "Сочинения" в ст. Аристотель), использованной, однако, лишь в поздний период С. Источником С. были научные и филос. соч. ср.-век. авторов, из числа к-рых Иоанн Дамаскин и Иоанн Скот Эриугена могут считаться непосредств. предшественниками С., поскольку они уже ставили своей задачей систематизацию и филос. обоснование теологии. Характерной формой филос. произведений этого периода стали компилятивные соч., в к-рых систематизировалось античное научно-филос. наследие. Таковы соч. "Источники, или Этимология" ("Origines seu Etymologiae") Исидора Севильского (ок. 560–636), "О природе вещей" ("De rerum natura") Беды Достопочтенного (672–735), "О мире, или о природах вещей" ("De universo seu de rerum naturae) Рабана Мавра (ок. 780–856). В филос. плане более значителен учитель последнего Алкуин (ок. 735–804), возглавлявший важную в истории ранне-средневековой образованности школу при дворе Карла Великого, автор соч. "Диалектика", "О разуме души" ("De animae ratione") – первого соч. по вопросам психологии в эпоху европ. средневековья, а также ряда дидактич. соч. На развитие ранней, а затем и поздней С. оказывали воздействие арабская философия и евр. ср.-век. философия. Последние, развиваясь на почве мусульманства и иудаизма, имели своим предметом, как и С., филос. осмысление догматов монотеистич. теологии и основывались в общем на тех же, что и С., филос. источниках – неоплатонизме и аристотелизме.

Р а н н я я С. (11–12 вв.) была вызвана к жизни новым подъемом культуры, начавшимся в 11 в. Большое значение имело возникновение в эту эпоху городских нецерк. школ, подрывавших монополию в области образования. В новых условиях христ. теология, существовавшая до тех пор в форме патристики и ее обработок, должна была придать христианству формализованный, рационализированный характер, сделав предметом своей систематизации теолого-филос. положения патристики. В собственно филос. отношении ранняя С. характеризовалась ориентацией на Платона и неоплатонизм. Аристотель и аристотелизм ассимилировались лишь в их логич. учении. В этот период сформировались и развились номинализм и реализм. К числу ранних схоластиков-реалистов относятся Петр Дамиани, Ансельм Кентерберийский, Гильом из Шампо и др., к числу номиналистов – Беренгар Турский, Росцелин, Абеляр и др.

Поздняя, или зрелая, С. (13–14 вв.) возникла в связи с дальнейшим прогрессом гор. жизни, возникновением ун-тов, ставших осн. центрами преподавания наук и философии (особенно Парижский и Оксфордский ун-ты). Именно в этот период неортодоксальная С. испытывала сильное влияние со стороны передовой арабоязычной философии, особенно Ибн Рошда. Существ, значение для развития С. имела деятельность шартрской школы, естеств.-науч. и гуманистич. ориентация к-рой выводила ее за пределы С. Углублялось знание антич. наследия. Гл. соч. Аристотеля переводились в 13 в. уже непосредственно с греч. оригинала. Характерно включение в сферу внимания поздней С. наряду с логическими онтологич. концепций аристотелизма. Философия Аристотеля, к к-рой католич. церковь вначале относилась враждебно, в дальнейшем, в процессе борьбы с идеями Давида Динанского, амальрикан, лат. аверроистов во главе с Сигером Брабантским, была ассимилирована и переработана в христианско-католич. духе. Эта обработка связана с именами Альберта фон Больштедта и в особенности его ученика Фомы Аквинского – основателей поздней С. Августиновско-платоновская ориентация С. сменяется у Фомы аристотелевской. Весь этот период наполнен борьбой августинистов и аристотеликов. Естеств.-науч. направление внутри С. связано гл. обр. с деятельностью оксфордской школы во главе с Робертом Гроссетестом и Р. Бэконом, углубившими традиции шартрской школы. Борьба аристотеликов и августинистов к началу 14 в.трансформировалась в борьбу сторонников Фомы Аквинского ("томистов", концентрировавшихся гл. обр. в доминиканском ордене) и сторонников Иоанна Дунса Скота ("скотистов", связанных преим. с францисканским орденом). На протяжении всего этого периода продолжалась борьба номинализма и реализма в С. К сер. 14 в. номинализм, особенно в Парижском и Оксфордском ун-тах, принял оппозиционную по отношению к ортодоксальной С. форму. Оккам, Буридан, Жан из Мирекура, Николай из Отрекура, Николай Орем и др. представители поздней С., сочетая номинализм с теорией двойственной истины, фактически отказались от основной догматич. установки ортодоксальной (в т.ч. и томистской) С., подчеркивали автономное положение философии и науки по отношению к вере, обратились к гносеологическим и естеств.-науч. исследованиям. Все это вело к кризису С.

К р и з и с С. (15–18 вв.) был обусловлен переходом от феодального к капиталистич. способу произ-ва, секуляризацией духовной жизни, развитием науки, отделением философии от теологии. Начиная с эпохи Возрождения возникают новые направления филос. мысли, вступившие в ожесточенную борьбу со С. Правда, С., господствуя в большинстве европ. ун-тов, оставалась офиц. философией ряда европ. феодальных и полуфеод. стран до 17–18 вв. (до эпохи Просвещения). Именно тогда С. стала нарицат. словом, означавшим формализованную школьную мудрость, находящуюся в кричащем противоречии с требованиями жизни и науки.

С. 15–18 вв., т.н. вторая С., была аристотелизирующей философией, к-рая сводилась гл. обр. к томизму, вытеснив уже в 15 в. скотизм и оккамизм. В 16 в. в эпоху Контрреформации томизм был объявлен официальной философией католицизма. Виднейшими представителями томистской С., комментировавшими "Сумму теологии" Фомы Аквинского в период, предшествующий Тридентскому собору, были генералы доминиканского ордена итальянцы Томмазо де Вио Гаэтанский (1469–1534), Франческо де Сильвестри Феррарский (1474–1528), Франческо де Витория (1483–1546), испанец, проф. Саламанкского ун-та, применявший принципы томизма преим. к осмыслению вопросов права и политики. В дальнейшем "вторая С." находит наиболее горячих приверженцев в такой твердыне феодализма и католицизма, как Испания 16–17 вв.; развитие ее связано прежде всего с деятельностью иезуитов. Виднейшим ее представителем является Суарес, видоизменивший учение Фомы; продолжателями Суареса были Габриель Васкес (1550–1604), Молина и др.

Основные проблемы С. В решении теологич. проблематики С. придерживалась выработанных уже в эпоху патристики представлений о боге как вневременном и бесконечном абсолюте, духовном первоначале, внеприродной личности, создавшей мир природы и человека и управляющей ими (креационизм, провиденциализм). При этом ортодоксальная С. должна была бороться как против попыток растворения и даже приближения бога к природе (пантеизм), так и против тенденций отдаления бога от мира природы и человека, к-рые становятся благодаря этому в значит. степени независимыми от него (аверроизм). Обе эти тенденции подводили к натуралистич. выводам, к взгляду на природу как самосущую реальность. Стремясь преодолеть их, Фома Аквинский развил учение о боге как необходимой и личной первопричине, действующей, однако, в природе и мире человека посредством "вторичных причин".

Важным аспектом теологич. проблемы был вопрос о том, совершается ли божеств. деятельность на основе свободы воли бога, как это вытекало из монотеистического креационизма, или в основе этой деятельности лежит божественный разум, к-рому подчинена и его воля. Первая т. зр., приписывающая богу свойства иррационалистически истолкованной личности, была сформулирована Августином. Правда, августиновская концепция бога, опиравшаяся на платонизм, сохраняла и известные элементы рационализма – учение об идеальных родах и видах, заключенных в божеств. уме и являющихся прототипами всех творимых им вещей и существ. Более рационалистичен был сформулированный лат. аверроистами взгляд, согласно к-рому божеств. деятельность подчиняется не произволу, а необходимости, вытекающей из божеств. разума. Отсюда следовало, что действительность как результат божеств. деятельности доступна человеческому пониманию. Крайне иррационалистич. истолкование божеств. деятельности было развито Иоанном Дунсом Скотом, а за ним и Оккамом, к-рые отрицали наличие в божеств. интеллекте каких бы то ни было общих идей и утверждали его абс. свободу.

Примирить эти точки зрения – креационистское представление о божеств. деятельности и идею возможности для человека познавать ее результаты – стремился Фома Аквинский.

В противоположность мистикам типа Бернара Клервоского С. подчеркивала связь между верой и разумом, теологией и философией. Большое значение для развития теологич. рационализма имела диалектика – одно из семи свободных иск-в (грамматика, риторика, диалектика, арифметика, геометрия, астрономия, музыка), служивших подготовит, дисциплинами к изучению теологии. Диалектика понималась как совокупность логико-рациональных приемов; занятия ею приводили нек-рых схоластиков к мысли о рацион. доказуемости догматов христ. вероучения. Наиболее последовательно эта т. зр. была развита Абеляром. Она присуща и Р. Бэкону, утверждавшему, что глубина истины была первоначально открыта богом пророкам в откровении и зафиксирована в Библии, а философия должна полностью раскрыть эту истину, выраженную в символической форме.

Из рационалистич. устремлений оппозиц. схоластиков, пытавшихся защитить науч. познание природы от посягательств теологии, родилась и теория двойственной истины.

Согласно варианту ее, развитому Сигером Брабантским и др. европ. аверроистами, философия с естеств. необходимостью приходит в своих утверждениях в противоречие с догматами религии. Согласно др. варианту этой теории, выраженному крупнейшим представителем шартрской школы Иоанном Солсберийским, философия и теология не могут противоречить друг другу, потому что имеют разные предметы: предмет философии – опытное познание природы, осуществляемое логико-рациональными средствами, а предмет теологии – сфера человеческого "спасения", имеющая сверхъестеств. происхождение. Из этого варианта исходили Оккам и др. номиналисты 14 в., стремившиеся к полной иррационализации христ. религии и независимости от нее науч.-филос. знания. Ортодоксальной С. была неприемлема ни мистическая, ни рационалистич. позиция, как и ни один из вариантов теории двойств. истины.. Фома Аквинский, считая доказуемыми одни догматы христ. вероучения и недоказуемыми другие (притом более важные, чем первые), объявил последние не противо-разумными (как это сделал Оккам по отношению ко всем догматам), а сверхразумными, доступными лишь божеств. разуму. С т. зр. ортодоксальной С., теология, допуская относит. независимость в развитии науч.-филос. знания, должна руководить им, указывая ему его высшие цели.

Проблема общего и единичного, проходя через всю историю С., приняла в ней форму учения об универсалиях, в истолковании к-рых и выделились реализм и номинализм, а также близкий к нему концептуализм. В русле рассмотрения проблемы универсалий развилась формальная логика, на почве к-рой С. достигла значит. результатов.

В. Соколов. Москва.

Схоластическая л о г и к а прошла три фазы. Первая из них – "древняя логика" (vetus logica), опиралась на "Категории" Аристотеля, Порфирия, Боэция и просуществовала до сер. 12 в. Вторая фаза – "новая логика" (logica nova), образовалась ок. середины 12 в. после знакомства с соч. Аристотеля: "Аналитики", "Топики" и "О софистических опровержениях". Третья фаза (13–14 вв.) – т.н. совр. логика (logica modernorum), началась с трактата "О свойствах терминов" ("De terminorum proprietatibus"). Среди различных "Суммул", в к-рых излагалась логика этого периода, наиболее известны "Суммулы" Петра Испанского.

Схоластич. логику второй и третьей фазы можно рассматривать с т. зр. зарождения в ней нек-рых элементов математической логики (теория семантич. парадоксов Альберта Саксонского и др.), особенно в трудах Альберта фон Больштедта, Иоанна Дунса Скота, Луллия, Оккама, Жана Буридана и др.

Уже во второй фазе схоластич. логики появился "Tractatus syncategorematicus" (трактат о синкатегоремах, т.е. о логич. категориях), в к-ром анализировались простые и сложные функторы, относящиеся к формальной структуре предложений, такие как "но", "и", "если... то", "каждый" и т.п. К этому трактату в 14 в. присоединяются раздел "Sophismata", в к-ром рассматривали наиболее типичные ошибки, встречающиеся в рассуждениях, а также целый класс проблематич. высказываний. Интересны также произведения Иоанна Дунса Скота, логич. сторона к-рых была высоко оценена К. Марксом (см. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., 2 изд., т. 1, с. 33; т. 2, с. 142; т. 15, с. 400). Иоанн Дунс Скот разрабатывал теорию логич. следования, идеи к-рой способствовали появлению ряда трактатов "De obligatoriis" (об обязательствах). Схоластики заметили, что если между нек-рыми предложениями существует зависимость (напр., типа следования одного предложения из другого), то др. предложения, напротив, можно рассматривать как независимые. Одна из целей, преследуемых авторами этих трактатов, состояла в выяснении логич. условий, при к-рых утверждение или отрицание нек-рого предложения является своего рода обязательством. Понятие obligatio определяется как формулировка защищаемой системы утверждений т. обр., чтобы из них не следовало ничего невозможного, т.е., говоря совр. языком, чтобы принимаемая система утверждений удовлетворяла критерию непротиворечивости. Повидимому, трактаты на тему "de obligatoriis" можно рассматривать как нек-рый прообраз характерных для нового времени аксиоматико-дедуктивных исследований.

Осн. направление исследований логиков-номиналистов переносится на трактаты "de consequentiis" и "de insolubiliis", к-рые рассматриваются в качестве существ. дополнения не только к аристотелевой логике, но и к компендиуму Петра Испанского (разрабатывавшего вопросы силлогистики и теории суппозиции, т.е. допустимых подстановок значений терминов). Истоки тематики "de consequentiis" сами схоластики искали в 3-й кн. "Топики", где Аристотель обращает внимание на существование таких условных заключений, в к-рых от утверждения об одном предмете приходят к утверждению обо всех др. предметах того же рода. Если у Аристотеля они заимствовали идею формальной импликации, то с начатками теории материальной импликации они знакомились в основном по трудам Ибн Сины, Фараби, Газали, Ибн Рошда.

Примечательны широкий размах логич. исследований в ср. века и огромные размеры (даже по совр. масштабам) логич. компендиумов. Так, напр., в труде П. Николетта из Венеции "Logica Magna" (14 в.) содержалось ок. 3 млн. 650 тыс. знаков, т.е. ок. 90 авт. листов. Следует особо выделить аверроиста из Удлино Николетта Паулюса, к-рый с 1390 обучался в Оксфорде. Он написал обширные комментарии ко всем основным филос. и логич. произведениям Аристотеля.

Причинами, приведшими к теоретич. дискредитации схоластич. логики в эпоху Возрождения, явилось отсутствие плодотворных связей схоластиков с естествознанием, проявившееся, в частности, в недооценке проблематики индуктивной логики и методологии. Мн. гуманистам схоластич. логика неоправданно казалась неотъемлемо связанной со схоластич. мировоззрением в целом.

К концу ср. веков существовали три осн. логич. школы: перипатетики (школа, берущая свое начало от Петра Испанского), рамисты (последователи Раме), луллисты (последователи Луллия). Логические идеи Луллия полностью разделялись Бруно. В логич. школе Луллия ряд положений логики высказываний постепенно оформляется в специальный отдел под названием "axiomatica", предпосылаемый силлогистике.

В отличие от предшествующих ей систем логики, С. сделала попытку выявить логич. закономерности на базе общих законов и правил лат. языка и учесть все богатство семантич. и синтаксич. функций естеств. языка. При этом схоластики отдавали приоритет семантике, под углом зрения к-рой исследовались проблемы синтаксич. характера. От современной формальной логики схоластич. логика отличалась тем, что у схоластиков не было еще точного представления о формальной логич. системе и ее специфич. проблемах, как, напр., разрешимости, полноте и др.

Логич. достижения средневековья оказались забытыми в логике нового времени, т.к. не могли получить в свое время дальнейшего развития.

Схоластич. логика не смогла перешагнуть рубеж, достигнутый с появлением "Logica Magna" Николетта из Венеции, поскольку она не могла найти обобщающий алгоритм, к-рый дал бы возможность закрепить достигнутое и идти дальше.

Н. Стяжкин. Москва.

Для схоластич. этики характерны трансцендентное истолкование моральных норм как исходящих от бога (к натуралистич. истолкованию их отчасти приближался Абеляр), аскетизм. Одной из определяющих черт С. был авторитаризм, отражавший абс. силу религ. догматики и церк. традиции и гармонировавший с социально-экономич. и духовно-идеологич. жизнью этой эпохи. Филос. авторитетами стали и антич. философы, в особенности Аристотель – в томизме. Авторитаризму С. соответствовала ее умозрительность, слабые связи с опытно-экспериментальным исследованием природы, к-рое почти отсутствовало в эпоху европ. средневековья, ее формализм, связанный с тем, что С. занималась лишь систематизацией теологич. "истин". Но это же способствовало развитию логики, стремлению к систематичности и доказательности мышления.

С. занималась также вопросами природы души (в особенности ее бессмертия и ее связи с телом), способностей души и их роли в познании, свободы человеческой воли и ее отношения к божеств. промыслу. Предметом постоянного обсуждения в С. были такие догматы христианского вероучения, как троица, предопределение, сотворение мира из ничего, первородный грех и воздаяние, часто перераставшие в проблему свободы воли и решавшиеся в противоречии с догматич. учением, воскресение, пресуществление и др. Оттесненная прогрессивными бурж. учениями и концепциями С. начиная со 2-й пол. 16 в. влачила жалкое существование в виде неосхоластики. Новой формой С. стал в 19 в. неотомизм.

Лит.: Владиславлев М. И., Схоластическая логика, "Журн. Мин-ва нар. просвещения", 1872, ч. 162, [No 8], отд. 2; Эйкен Г., История и система ср.-век. миросозерцания, пер. с нем., СПБ, 1907; Штекль Α., История ср.-век. философии, пер. [с нем.], М., 1912; История философии, т. 1, М., 1957, с. 282–89; 292–96; Τрaхтенберг О. В., Очерки по истории зап.-европ. ср.-век. философии, М., 1957; Лей Г., Очерк истории ср.-век. материализма, пер. с нем., М., 1962; Григорьян С. Н., Ср.-век философия народов Ближнего и Среднего Востока, М., 1966; Стяжкин Н. И., Формирование математич. логики. М., 1967; Maковельский А. О., История логики. М., 1967; Hauréau В., Histoire de la philosophie scolastique, t. 1–2. P., 1872–80; Dempf Α., Die Hauptform mittelalterlicher Weltanschauung, Münch.–В., 1925; Wulf M. de, Histoire de la philosophie médiévale, 6 éd., t. 1–3, Louvain, 1934–47; Gilson Ε., L'esprit de la philosophie médiévale, 2 éd., P., 1944; его же, History of Christian philosophy in the Middle Ages, N. Y., [1955]; его же, Introduction à la philosophie chrétienne, P., 1960; Taylor H. O., The mediaeval mind, 4 ed., v. 1–2, Camb., 1949; Copleston F., A history of philosophy, v. 2–3, L., 1951–53; Воehner Р., Medieval logic, [Manchester, 1952]; Prantl C, Geschichte der Logik im Abendlande, Bd 1–4, Graz, 1955; Geyer В., Die patristische und scholastische Philosophie, Stuttg., 1956; Bochenski I. M., Formale Logik, Freiburg–Münch., [1956]; Grabmann M., Die Geschichte der scholastischen Methode, Bd 1–2, В., 1957. См. также лит. при ст. Неосхоластика и Фома Аквинский.

В. Соколов. Москва.

Философская Энциклопедия. В 5-х т. — М.: Советская энциклопедия. Под редакцией Ф. В. Константинова. 1960—1970.

СХОЛАСТИКА

    СХОЛАСТИКА (лат. scholastica от греч. σχολαστικός -школьный) — тип религиозной философии, характеризующийся принципиальным подчинением примату теологического вероучения, соединением догматических предпосылок с рационалистической методикой и особым интересом к логической проблематике; получил наиболее полное развитие в Западной Европе в эпоху зрелого и позднего Средневековья.

    ГЕНЕЗИС СХОЛАСТИКИ И ПЕРИОДИЗАЦИЯ ЕЕ РАЗВИТИЯ. Истоки схоластики восходят к позднеантичной философии, прежде всего к неоплатонику 5 в. Проклу (установка на вычитывание ответов на все вопросы из авторитетных текстов, каковыми были для Прокла сочинения Платона, а также сакральные тексты античного язычества; энциклопедическое суммирование разнообразнейшей проблематики; соединение данностей мистически истолкованного мифа с их рассудочной разработкой). Христианская патристика подходит к схоластике по мере завершения работы над догматическими основами церковной доктрины (Леонтий Византийский, Иоанн Дамаскин). Особое значение имела работа Боэция по перенесению греческой культуры логической рефлексии в латиноязычную традицию; его замечание, сделанное по ходу комментирования одного логического труда (In Porph. Isagog., MPL 64, col. 82—86) и отмечающее как открытый вопрос о том, являются ли общие понятия (универсалии) только внутриязыковой реальностью, или же они имеют онтологический статус, породило длившуюся веками и конститутивную для схоластики дискуссию по этому вопросу Те, кто видел в универсалиях реальности (rcalia), именовались реалистами; те, кто усматривал в них простое обозначение (nomen, букв. “имя”) для абстракции, творимой человеческим сознанием, назывались номиналистами. Между чясплл реализмом и чистым но минадизмом как двумя полярными возможностями оставалось мыслительное пространство для умеренных или осложненных вариантов.

    Ранняя схоластика (9—12 вв.) имеет своей социокультурной почвой монастыри и монастырские школы. Она рождается в драматических спорах о месте т. н. диалектики (т. е. методических рассуждений) при поисках духовной истины. Крайние позиции рационализма (Беренгар Терский) и фидеизма (Петр Дамиани) не могли быть конструктивными для схоластики; средний путь был предложен восходящей к Августину формулой Ансельма Кентерберийского “credo, ut inte Uigam” (“верую, чтобы понимать” — имеется в виду, что вера первична как источник отправных пунктов, подлежащих затем умственной разработке). Мыслительные инициативы дерзкого новатора Абеляра и других теологов 12 в. (Шартрская школа, СенВшапорская школа) способствовали развитию схоластического метода и подготовили переход к следующей эпохе.

    Высокая схоластика (13 — нач. 14 в.) развивается в контексте системы основываемых по всей Европе университетов; фоном служит активное участие в умственной жизни т. н. нищенствующих орденов — соперничающих между собой доминиканцев и францисканцев. Важнейшим интеллектуальным стимуломоказывается распространяющееся знакомство с текстами Аристотеля, а также его арабских и европейских комментаторов. Однако попытка ввести в оборот школ те аристотелевские и аверроистские тезисы, которые были несовместимы с основами христианской веры, подвергается осуждению (случай Сигера Брабантского). Господствующее направление, выразившееся прежде всего в творчестве ФомыАквшнского, стремится к непротиворечивому синтезу веры и знания, к системе иерархических уровней, в рамках которой вероучительные догматы и религиозно-философские умозрения оказались бы дополнены ориентирующейся на Аристотеля социально-теоретической и естественно-научной рефлексией; оно находит почву в рамках доминиканского ордена, в первый момент встречает протест со стороны консерваторов (осуждение ряда тезисов епископом Парижским 1277, за которым последовали аналогичные акты в Оксфорде), но затем все чаще и уже на столетия воспринимается как нормативный вариант схоластики. Однако авторитарный плюрализм, заданный параллельным сосуществованием в католицизме зрелого Средневековья различных орденов, создает возможность для разработки прежде всего внутри францисканского ордена альтернативного типа схоластики, представленного ориентированной на августиновский платонизм мистической метафизикой Бонавентуры, перенесением акцентировки с интеллекта на волю и с абстрактного на единичное (haecceitas, “вот-это" вость”) у Иоанна Дута Скота и т. п.

    Поздняя схоластика (14—15 вв.) — обильная кризисными явлениями, но отнюдь не бесплодная эпоха. С одной стороны, доминиканцы и францисканцы перерабатывают творческие почины соответственно Фомы Аквинского и Дунса Скота в поддающиеся консервации системы томизма и скотизма; с другой стороны, раздаются голоса, призывающие перейти от метафизического умозрения к эмпирическому изучению природы, а от попыток гармонизации веры и разума — к сознательно резкому разведению задач того и другого. Особую роль играют британские мыслители, оппозиционные к спекулятивному системогворчеству континентальной высокой схоластики: Р. Бэкон призывает кразвитию конкретных знаний, У. Окком предлагает чрезвычайно радикальное развитие скотистских тенденций в сторону крайнего номинализма и теоретически обосновывает притязания империи против папства. Стоит отметить протокапиталистическую ревизию схоластического понятия “справедливой цены” у немецкого оккамиста Табриэля Биля (около 1420—95). Определенные аспекты мыслительного наследия этого периода, пересмотра и критики прежних оснований схоластики были впоследствии усвоены Реформацией.

    СХОЛАСТИЧЕСКИЙ МЕТОД. Подчинение мысли авторитету догмата — по известной формуле, восходящей к Петру Дамиани (De divina omnipotentia, 5,621, MPL, 1.145, col. 603), phьosophia ancilla theologiae, “философия служанка богословия”, — присуще ортодоксальной схоластике наряду со всеми другими типами правоверно-церковной религиозной мысли; специфично для схоластики то, что сам характер отношения между Догматом и рассудком мыслился при несомненной авторитарности необычно рассудочным и ориентированным на императив внутренней и внешней системности. Как Священное Писание и Священное Предание, так и наследие античной философии, активно перерабатывавшейся схоластикой, выступали в ней на правах грандиозного нормативного сверхтекста. Предполагалось, что всякое знание имеет два уровня — сверхъестественное знание, даваемое в Божьем Откровении, и естественное знание, отыскиваемое человеческим разумом; норму первого содержат тексты Библии, сопровождаемые авторитетными комментариями отцов Церкви, норму второго — тексты Платона и особенно Аристотеля, окруженные авторитетными комментариями позднеантичных и арабских философов (характерно распространенное в зрелой схоластике обозначение Аристотеля как praecursor Christi in naturalibus, т. е. “предтечи Христова во всем, что касается вещей естественных”). Потенциально в тех и других текстах уже дана полнота истины; чтобы актуализировать ее, надо истолковать самый текст (исходный для схоластического дискурса жанр lectio, букв. “чтение”, имеется в виду толкование выбранного места из Библии или, реже, какого-нибудь авторитета, напр., Аристотеля), затем вывести из текстов .всю систему их логических следствий при помощи непрерывной цепи правильно построенных умозаключений (ср. характерный для схоластики жанр суммы — итогового энциклопедического сочинения, предпосылку для которого дает жанр сентенций). Мышление схоластики остается верно гносеологии античного идеализма, для которого настоящий предмет познания есть общее (ср. платоновскую теорию идей и тезис Аристотеля: “всякое определение и всякая наука имеют дело с общим”, Met. XI, с. 1, р. 1059Ь25, пер. А. В. Кубицкого); оно постоянно идет путем дедукции и почти не знает индукции, его основные формы — дефиниция, логическое расчленение и, наконец, силлогизм, выводящий частное из общего. В известном смысле вся схоластика есть философствование в формах интерпретации текста. В этом она представляет контраст как новоевропейской науке с ее стремлением открыть доселе неизвестную истину через анализ опыта, так и мистике с ее стремлением узреть истину в экстатическом созерцании.

    Парадоксальным, но логичным дополнением ориентации схоластики на авторитетный текст был неожиданно свободный от конфессионально-религиозной мотивации подбор авторитетов “естественного” знания; наряду с античными язычниками, как Платон, Аристотель или астроном Птолемей, и мыслителями исламской культуры, как Аверроэс (Ибн Рушд) в канон зрелой схоластики входил, напр., испанский еврей Ибн Гебнраяь (11 в.), известный как Авицебронн (причем цитировавшие его христианские схоласты помнили, чтоон не является христианином, но забыли за ненадобностью сведения о его национальной и религиозной принадлежности, выясненной лишь исследователями 19 в.). В этой связи заметим, что т. н. двойственной истины теория (один и тот же тезис может быть истинным для философии и ложным для веры), решительно отвергаемая томизмом, но приписываемая, напр., Сигеру Брабантскому и являющаяся логическим пределом многих тенденций поздней схоластики, является в определенной мере следствием схоластического авторитаризма: Библия и отцы Церкви — авторитеты, но разноречащие с ними Аристотель и Аверроэс также были восприняты именно как авторитеты. Далее, схоластика не была бы творческим периодом в истории мысли, если бы она находила в данностях авторитетных текстов готовые ответы, а не вопросы, не интеллектуальные трудности, провоцирующие новую работу ума; именно невозможность решить вопросы при помощи одной только ссылки на авторитет, обосновывающая самое возможность схоластики, многократно становилась предметом тематизации. “Auctoritas cercum habet nasum, id est in diversum potest flecti sensum” (“У авторитета нос восковой, т. е. его возможно повернуть и туда, и сюда”), отмечал еще поэт и схоласт Алан Лчлльатй, ум: 1202 {Alanus de Insulis. De Fide Cath. 1,30, MPL, t. 210, 333 A). Фома Аквинский специально возражает против установки ума на пассивно-доксографическое отношение к авторитетам: “Философия занимается не тем, чтобы собирать мнения различных людей, но тем, как обстоят вещи на самом деле” (In librum de caelo 1,22). Мыслителей схоластики привлекало рассмотрение особенно сложных герменевтических проблем; особым случаем было вербальное противоречие между авторитетными текстами, недаром акцентированное еще в заглавии труда Абеляра “Да и нет” (Sic et non). Схоласт должен был уметь разобраться в подобных казусах, оперируя категориями семантики (многозначность слова), семиотики (символические и ситуативно-контекстуальные значения, приспособление формы теологического дискурса к языковым привычкам слушателя или читателя и т. п.); теоретически формулируется даже вопрос аутентичности сочинения и критики текста, хотя подобная филологическая проблематика на службе у богословия в целом остается нетипичной для Средних веков и составляет характерное завоевание новоевропейской культуры.

    Влияние схоластики на современную ей культуру было всеобъемлющим. Мы встречаем схоластическую технику расчленения понятий в проповедях и житиях (очень ярко — в “Золотой легенде” Иакова Ворагинского), схоластические приемы работы со словом — в латиноязычной поэзии от гимнографии до песен вагантов и других сугубо мирских жанров (а через посредство латиноязычной литературы — также и в словесности на народных языках); схоластическая аллегореза живо ощущается в практике изобразительных искусств.

    Ориентация на жестко фиксированные правила мышления, строгая формализация античного наследия помогла схоластике осуществить свою “школьную” задачу — пронести сквозь этнические, религиозные и цивилизационные перемены средневековья преемственность завещанных античностью интеллектуальных навыков, необходимый понятийно-терминологический аппарат. Без участия схоластики все дальнейшее развитие европейской философии и логики было бы невозможно; даже резко нападавшие на схоластику мыслители раннего Нового времени вплоть до эпохи Просвещения и немецкого классического идеализма включительно никак не могли обойтись без широкого пользования схоластической лексикой (до сих пор весьма заметной в интеллектуальном языковом обиходе западных стран), и этот факт — важное свидетельство в пользу схоластики. Утверждая мышление в общих понятиях, схоластика в целом — несмотря на ряд важных исключений — сравнительно мало способствовала развитию вкуса к конкретному опыту, важному для естественных наук, зато ее структура оказалась исключительно благоприятной для развития логической рефлексии; достижения схоластов в этой области предвосхищают современную постановку многих вопросов, в частности проблем математической логики.

    Гуманисты Возрождения, теологи Реформации и особенно философы Просвещения в исторически обусловленной борьбе против цивилизационных парадигм средневековья потрудились, чтобы превратить само слово “схоластика” в бранную кличку, синоним пустой умственной игры. Однако развитие историко-культурной рефлексии не замедлило установить огромную зависимость всей философии раннего Нового времени от схоластического наследия, преемственную связь контрастирующих эпох. Достаточно вспомнить, что выдвинутый Руссо и сыгравший столь очевидную революционизирующую роль концепт “общественного договора” восходит к понятийному аппарату схоластики. Парадоксальным образом романтически-реставраторский культ Средневековья, оспоривший негативную оценку схоластики, во многих вопросах стоял дальше от ее духа, чем критики схоластики в эпоху Просвещения (напр., Ж. де Местр, 1753—1821, ярый апологет монархии и католицизма, иронизировал по поводу присущей просвещенческому гуманизму абстракции “человека вообще”, вне наций и рас, одним этим движением опрокидывая заодно с идеологией Французской революции все здание традиционно-католической антропологии и впадая в недопустимый “номинализм”).

    В замкнутом мире католических учебных заведений схоластика в течение ряда веков сохраняла периферийное, но не всегда непродуктивное существование. Среди проявлений запоздалой схоластики раннего Нового времени необходимо отметить творчество испанского иезуита Ф. Суареса (1548—1617*), а также — ввиду цивилизационного значения для восточнославянского ареала — православный вариант схоластики, насаждавшийся в Киеве митрополитом Петром Могилой (1597—1647) и оттуда распространявший свое влияние на Москву.

    Интерес католических ученых к схоластике стимулировал после разрыва традиции в пору Просвещения, в контексте романтического и постромантического историзма 19 в., историко-философские штудии, публикации текстов и τ. п.; проект модернизирующей реставрациисхоластики в виде неосхоластики, которая давала бы ответы на современные вопросы, при этом предполагался, а в 1879 был поддержан папским авторитетом (энциклика Льва XIII “Aetemi Patris”, ориентирующая католическую мысль на наследие Фомы Аквинского — см. Неотомизм). Сильным стимулом для этого проекта оказалась в 20 в. ситуация противостояния тоталитаристским идеологиям — национал-социализму и коммунизму; такое противостояние создавало потребность в апелляции к идеалу “вечной философии” (philosopha perennis), a также в синтезе между принципом авторитета, способным состязаться с авторитарностью тоталитаризма, и противопоставляемым тоталитаризму принципом личности, в примирении христианских и гуманистическим нравственных принципов. Именно 1-я половина и середина 20 в. — время, когда наследие схоластики могло казаться для авторитетных мыслителей (Ж. Марешаль, 1878—1944; Ж. Маритт, Э.Жчльсон идр.) сокровищницей методов для преодоления сугубо современных проблем (ср., напр., Maritain J. Scholasticism and Politics, 1940). В “послесоборном” католицизме (после Второго Ватиканского собора 1962—65) неосхояастика не исчезает как возможность, но границы ее идентичности, как и признаки ее присутствия в современной культуре, все очевиднее перестают быть осязаемыми.

    Лит.: ЭйкенГ. История и система средневекового миросозерцания, пер. с нем. СПб., 1907; ШтёклъА. История средневековой философии, пер. с ием. Мч 1912; СтяжкинН. И. Формирование математической логики. М., 1967; Попов П. С; Стяжкин И. И. Развитие логических идей от античности до эпохи Возрождения. М., 1974; Соколов В. В. Средневековая философия. М„ 1979; Аверинцев С. С. Христианский аристотелизм как внутренняя форма западной традиции и проблемы современной России.— В кн.: Он же. Риторика и истоки европейской литературной традиции. М., 1996; Gilson E. H. L'esprit de la philosophie médiévale. P., 1932,2 éd. I-II. P., 1944; Grabmann M. Die Geschichte der scholastischen Methode, I—II. Freibuig, 1909—11 (переизд. В., 1957); Oft же. Die theologische Erkenntnis- und Einleitungslehre des Ы. Thomas von Aquin. Freibutg i. Schweiz, 1947; De WuV. Histoire de la philosophie médiévale, I-III, б éd. Louvain, 1934—47; Landgraf A. M. Dogmengeschicte der Frûhscholastik, I—IV. Regensburg, 1952—56; Он же. Einführung in die Geschichte der theologischen Literatur der Frühscholastik. Regensburg, 1956; Le GoffJ. Les intellectuels au moyen âge. P., 1957; Chenu M. D. La théologie comme science au XIIIe siècle, 3 éd. P., 1957; Он же. Das Wirk des Ы. Thomas von Aquin.— Die deutsche Thomas-Ausgabe, Ergänzungsband II. Hdib.— Graz—Köln, 1960; Melt J.-B. Christliche Anthropozentrik. Über die enkform des Thomas von Aquin. Münch., 1962; WlpertP. (Hrsg.). Die Metaphysik im Mittelalter. B., 1963; LangA. Die theologische Prinzipienlehre der mittelalterlichen Scholastik. Freiburg, 1964; Schillebeck E. HOchscholaslik und Theologie.— Offenbarung und Theologie. Mainz, 1965, S. 178—204; Breidert W. Das aristotelische Kontinuum in der Scholastik, 2. Aufl. Münster, 1980; VriesJ. de. Grundbegriffe der Scholastik, 2. Aufl. Darmstadt, 1983; Pieper J. Scholastik, 2. Aufl. Münch., 1986; Pesch 0. H. Thomas von Aquin. Grenze und Größe mittelalterlicher Theologie. Eine Einführung. Mainz, 1988, 2. Aufl., 1989; Schlosser M. Cognitio et arncr. Paderborn, 1990.

    С. С. Аверинцев

Новая философская энциклопедия: В 4 тт. М.: Мысль. Под редакцией В. С. Стёпина. 2001.