Приложение. Некоторые проблемы упорядочения современной медицинской терминологии

Изложенная выше многовековая история возникновения и развития медицинской терминологии, имеющей множество разноязычных источников, а также приведенные примеры сложных отношений между этимологией, структурой и семантикой терминов, вероятно, позволят лучше понять и оценить современное состояние отечественной медицинской терминологии и актуальнейшие проблемы ее упорядочения.

Современная медицинская терминология — одна из самых обширных и сложных в понятийном, содержательном отношении систем терминов. Медицинский лексикон, включая употребляемые в научной медицине термины других наук (биологии, химии, физики, микробиологии, радиологии, генетики, антропологии, психологии, кибернетики и др.), составляет несколько сот тысяч слов и словосочетаний. В их число входят весьма многочисленные синонимы, составляющие в некоторых областях медицины 25—40% терминологического фонда. Так, «Международная классификация болезней» упоминает более 50 000 наименований, хотя количество выделяемых нозологических форм в несколько раз меньше этого числа. Количество названий лекарственных средств (вместе с синонимами) превышает 80 000. Интенсивное увеличение объема медицинской и медико-биологической информации на самых различных языках сопровождается появлением в медицинской литературе многих новых терминов, число которых, по некоторым источникам, ежегодно превышает 1000.

Огромному объему современной медицинской терминологии сопутствует исключительное многообразие отражаемых ею категорий научных понятий, являющихся предметом исследования многих научных дисциплин; в совокупности она образует сложнейшую макротерминосистему.

Вместе с тем каждый медицинский термин является элементом соответствующей микротерминосистемы (анатомической, гистологической, эмбриологической, гинекологической, дерматологической, физиотерапевтической и т.д.). Любая микротерминосистема базируется на классификациях научных понятий. Каждый термин, занимая соответствующее место в микротерминосистеме, находится в фиксированных родовидовых или иных связях с другими ее терминами. Вместе с тем термины разных микротерминосистем состоят в определенных отношениях и связях между собой на уровне макротерминосистемы, что отражает двойственную тенденцию прогресса: дальнейшую дифференциацию медицинских наук, с одной стороны, и их усиливающиеся взаимообусловленность, интеграцию, с другой стороны. В XX в. значительно выросло число частных микротерминосистем, выражающих понятия, связанные с диагностикой, лечением и профилактикой болезней, поражающих преимущественно отдельные органы и системы (эндокринология, пульмонология, урология, нефрология, сексопатология, гематология, артрология, гастроэнтерология, кардиоваскулярная хирургия, абдоминальная хирургия, нейрохирургия и др.). За последние десятилетия достигли внушительных размеров узкоспециальные лексиконы кардиологии, онкологии, рентгенологии, иммунологии, медицинской вирусологии, наук гигиенического профиля.

Дифференциация наук и областей знания облегчает обмен информацией в пределах узкой специальности, но затрудняет взаимопонимание в рамках макротерминосистемы медицины. Узкие специальные дисциплины, конечно, опираются в той или иной степени на общий для них терминологический фонд, но развивают прежде всего и в основном свои узкоспециальные словари. Оперируя терминами преимущественно в границах своей частной микротерминосистемы, специалист не всегда может полноценно вступить в контакт с представителями смежных специальностей и, следовательно, смежных микротерминосистем при изучении одного и того же объекта.

Примером влияния интеграции наук в медицине может служить терминология трансплантологии, складывающаяся в значительной степени в результате межотраслевого контакта с общей и оперативной хирургией, клиническими дисциплинами хирургического профиля, с анестезиологией, реаниматологией, иммунологией, патофизиологией, генетикой, фармакологией, морфологией и биохимией, а также с такими науками, как физика, химия, технология материалов, этика, деонтология, социология и др. Терминология сравнительно новой дисциплины — медицинской радиологии складывается в условиях совместной деятельности врачей-радиологов с рентгенологами, представителями многих клинических специальностей и инженерами-физиками. На уровне межотраслевого контакта возникает возможность для дублированного дефинирования и обозначения одних и тех же понятий, становятся неизбежными случаи, когда один и тот же термин начинает выражать отличающиеся понятия.

Стихийный, почти не управляемый рост терминологического фонда, приводит к его засорению неполноценными, а зачастую ненужными терминами, к неточности, расплывчатости, многозначности многих терминов, обилию синонимов. Происходит интенсивное, далеко не всегда оправданное внедрение иноязычных заимствований или, наоборот, бесперспективная русификация терминов-интернационализмов.

Во всем мире медицинская общественность отдает себе отчет в том, что подобное неблагополучие в медицинской терминологии отрицательным образом сказывается на темпах развития медицинской науки и здравоохранения. Тенденции и противоречия современного развития отечественной медицинской терминологии подверглись критическому рассмотрению на первой в СССР научной конференции «Проблемы упорядочения и стандартизации медицинской терминологии», состоявшейся в Москве в 1975 г. В принятом решении конференция предложила ряд первоочередных мер организационного, методического и научного характера в целях упорядочения отечественной медицинской терминологии¹.

Эта работа должна базироваться на теоретических положениях советской терминоловедческой науки и выработанных ею практических рекомендациях. Исходным является положение, согласно которому функциональное назначение термина — кратко, точно и однозначно выражать научное понятие, служить средством его отождествления и различения в специальном языке. Для успешной реализации этой функции термин, представляющий собой единство формы, или звукового комплекса, и содержания, или значения (семантики), должен удовлетворять нескольким важным требованиям.

1. Требование адекватности: содержание терминируемого понятия должно соответствовать современному научному знанию о соответствующем объекте.

2. Требование точности: а) содержание и объем терминируемого понятия должны недвусмысленно и строго отличаться от других понятий в данной микротерминосистеме; б) звуковой комплекс термина не должен содержать элементов, которые могут неправильно ориентировать в отношении содержания и объема терминируемого понятия.

3. Требование однозначности (моносемии): любой звуковой комплекс должен быть закреплен только за одним понятием; многозначность (полисемия) термина недопустима.

4. Требование однооформленности: понятие должно выражаться только одним звуковым комплексом; синонимия недопустима.

Два последних требования обычно сводятся к формуле однозначного соответствия между формой и содержанием термина в рамках определенной терминосистемы.

Помимо этих основных, к терминам обычно предъявляются дополнительные требования: 1) одни и те же признаки понятий должны выражаться в разных терминах одними и теми же языковыми знаками (словами, терминоэлементами); 2) звуковые комплексы, выражающие однотипные понятия, должны строиться по одной и той же структурно-семантической модели. Смысл этих дополнительных требований сводится к тому, чтобы термины, связанные на уровне понятий, были бы связаны и словообразованием, структурно.

Чем последовательней и строже соблюдаются основные и дополнительные требования, тем полнее и нагляднее проявляется важнейшее свойство терминов — свойство занимать определенное, строго очерченное место в структуре родовидовых и иных связей внутри терминосистемы. Однако эти требования являются скорее идеальными, чем реально выполнимыми в рамках столь сложных микротерминосистем, как медицинские. Они не могут быть полностью выполнены по ряду существенных причин.

Первая, гносеологическая причина заключается в характере самого человеческого мышления, постоянно поддерживающего тенденцию к однозначности и точности словоупотребления и постоянно противодействующего этой тенденции в процессе изменения границ сложившихся понятий и создания новых понятий, требующих словесного выражения. Понятия, выражаемые терминами, подвижны, семантические границы их изменчивы, точность и однозначность временны и непрочны. Происходит наполнение старых звуковых форм новым содержанием.

Вторая причина заключается в специфике теоретической и клинической медицины, изучающей явления, этиологическая, патогенетическая, патоморфологическая сущность которых скрыта за множеством признаков и не всегда поддается точной идентификации, что порождает неизбежные затруднения в достижении единства понимания этих явлений и применения терминов, их обозначающих. Чем более отвлеченным значением обладает тот или иной термин, тем труднее достигается это единство. Так, до сих пор вызывают спорные толкования такие кардинальные понятия медицины, как Болезнь и Инфекция. Терминология тех объектов, которые отличаются большей предметностью и конкретностью (анатомические образования, методы оперативного вмешательства и др.), характеризуется значительно большей точностью и однозначностью. Если в рамках отечественной медицины не всегда удается добиться единомыслия в интерпретации того или иного явления, то еще большие расхождения наблюдаются между учеными разных стран, зачастую представляющих школы и направления, основывающиеся на разном мировоззрении. Многие медицинские термины (например, Шизофрения) несут на себе печать определенных гипотез, теорий, точек зрения, концепций. В пределах одной науки могут сосуществовать особые подмикросистемы терминов, отображающие оригинальные научные концепции, причем отдельные термины становятся своего рода их визитными карточками. Так, термин Акцептор результатов действия или обратная афферентация (Афферентация обратная) представляют концепцию П.К. Анохина о функциональной системе. Специфична терминология психиатров — последователей школы З. Фрейда. Все это лишний раз подчеркивает, насколько актуальной является проблема достижения единства в понимании и применении медицинских терминов. Пока этого лучше всего сумели добиться только морфологи, согласовавшие соответствующие международные анатомическую и гистологическую номенклатуры. Согласованностью в отношении присваиваемых лекарственным веществам международных непатентованных наименований отличаются также документы экспертного совета но подготовке и изданию Международной фармакопеи.

Третьей объективной причиной затруднений в реализации терминологических требований следует считать то, что ведущие области медицины до сих пор не располагают полными классификационными иерархическими схемами понятий, каждое звено которых можно было бы выразить идентично понимаемыми и применяемыми терминами. Хотя, как указывал И.П. Павлов, «все наши классификации всегда более или менее условны и имеют значение только для данного времени, в условиях данной методики, в пределах наличного материала»², отсутствие классификационных схем сильно ограничивает возможности выполнения требований адекватности, точности и однозначности медицинских терминов.

Классификация понятий, как правило, строится на едином основании деления, т.е. наиболее существенном признаке, изменения которого позволяют отнести к различным видам объекты, принадлежащие к одному и тому же роду. Классификации, построенные по родовидовому принципу, имеют наиболее широкое распространение в микросистемах медицинских терминов. Однако далеко не всегда удается построить классификации на однопризнаковой основе — едином основании для деления. Особые трудности в этой связи возникают при построении классификационных схем номенклатуры болезней, когда за основание для деления принимают то этиологию, то эпидемиологию, то патоморфологическую, патофизиологическую или клиническую характеристики болезни, то некоторые другие ее признаки. В результате «Международная классификация болезней» подвергается существенным изменениям при каждом очередном пересмотре, а составление международных номенклатур болезней растянулось на длительный срок. До сих пор отсутствуют классификационные схемы и номенклатуры многих патоморфологических субстратов, патологических процессов и состояний, количественных и качественных диагностических показателей, симптомов, синдромов и др. Остро ощущается отсутствие классификационных схем и номенклатур методов диагностики, профилактики и лечения, в том числе хирургических операций.

Отсутствие рациональных классификационных схем отрицательно сказывается не только на адекватности и точности содержания медицинских терминов, но и на составе их звуковых комплексов, которые далеко не всегда выражают наиболее существенный классификационный признак понятия. Так, названия инфекционных и паразитарных болезней построены то по синдромному (Чесотка), то по патоморфологическому признаку (инфекционный гепатит (Гепатит инфекционный)), то по названию возбудителя (Иерсиниоз), то по имени автора, впервые более или менее точно описавшего болезнь (болезнь Брилла (Брилла болезнь)), то по месту, где болезнь была впервые выявлена (крымская геморрагическая лихорадка (Лихорадка геморрагическая)). В названиях некоторых болезней используются цифровые или буквенные обозначения (пятая Болезнь, шестая болезнь, Ку-лихорадка — от первой буквы английского слова query неясный, неизвестный). На отсутствие однопризнаковой основы в наименованиях анатомических объектов как на недостаток, который желательно устранить, указывают ученые анатомы. Например, в названиях около 600 скелетных мышц человека отражены самые различные признаки (форма, расчлененность, место прикрепления, функция), в то время как наиболее существенным признаком является функция.

Часто родовидовые связи выражаются терминами-словосочетаниями. В ряду таких словосочетаний постоянная их часть выражает родовое (вышестоящее в иерархии) понятие, а изменяемые части обладают уточняющей, ограничивающей функцией и выражают видовые понятия. Очень важно при построении терминов следить за тем, чтобы в пределах одной терминосистемы изменяемые части звуковых комплексов выражали признак, принятый за основание деления; например локализацию (Аневризма аорты, артериальная аневризма, артериоловенулярная аневризма и др.), или этиологию (амебный Гепатит, бруцеллезный гепатит, волчаночный гепатит, лучевой гепатит и др.). Большая часть медицинских понятий классифицируется одновременно по различным основаниям деления, в результате чего звуковой комплекс термина может содержать несколько изменяемых частей. Так, наряду с терминами вирусный гепатит (Гепатит вирусный) и холестатический Гепатит существует термин холестатический вирусный гепатит.

Звуковая форма термина, как правило, отстает от изменения содержания и объема понятия. Современные знания об этиологии, патогенезе и клинической картине многих инфекционных болезней значительно более точны, чем в те времена, когда они получили свои названия, произвольные и случайные с точки зрения нашего понимания соответствующих инфекционных процессов. Однако нереально в настоящее время менять наименования всех инфекционных болезней, руководствуясь каким-то единым принципом. Вообще, при упорядочении терминологии нельзя задаваться целью во что бы то ни стало переиначивать совокупности звуковых комплексов целых микросистем, сложившихся на разнопризнаковой основе, например названия всех мышц или костей. Все же возникают ситуации, когда развитие науки вынуждает заменять какую-либо группу взаимосвязанных звуковых комплексов на новую. Так, в трансплантологии вместо терминов «аутологичный», «гомологичный» и «гетерологичный», восходящих к XIX в., в последние годы применяют термины «аутогенный», «аллогенный», «кселогенный» и соответственно Аллотрансплантация вместо Гомотрансплантация, Ксенотрансплантация вместо Гетеротрансплантация и т.п. Эти существенные перемены терминологии были обусловлены необходимостью ее сближения с терминологией современной генетики.

При упорядочении терминологии в первую очередь подлежат замене те звуковые комплексы, которые страдают явной неточностью, неясностью в выражении отличительных признаков понятий или уступают по своей информативности другим, синонимичным наименованиям.

Решая вопрос о преимуществе, полноценности того или иного звукового комплекса, необходимо учитывать некоторые закономерности языковой семантики. При создании нового термина его авторы, как правило, стараются отобразить в звуковом комплексе определенный мотивирующий признак (реже — несколько признаков), производя термин от слов родного или иностранного языков, из интернациональных терминоэлементов, имеющих соответствующее этому признаку значение. Иногда звуковой комплекс термина полностью совпадает со словом литературного языка, выражая, однако, не первичное, обиходное, а вторичное, специальное (медицинское) значение. Термин считается мотивированным, если специалист улавливает семантическую связь между производящими и производными звуковыми комплексами слов или между вторичным, специальным, значением и первичным значением одного и того же слова. Мотивировка — это более или менее наглядный образ, которым содержание термина связывается с его звуковым комплексом, в том числе со словообразовательной структурой. Таковы, например, звуковые комплексы терминов родо/вспоможение (Родовспоможение), здраво/охранение (Здравоохранение), косо/глазие (Косоглазие), Желтуха, Потница, стрептококковая пневмония, гипо/трофия (Гипотрофия), а/витаминоз (Авитаминоз). Мотивированными представляются наименования с переносным значением, например Грудная клетка, Молоточек, Наковальня, вертел (Вертел большой), Дрейф.

Если связь звукового комплекса с содержанием термина не улавливается специалистом, то такой звуковой комплекс представляется лишенным мотивировки, условным, произвольным языковым знаком. Такими являются в большинстве случаев заимствованные слова, для которых нет производящих слов (корней) в родном языке (например, Скарлатина, Чума, Кашель), или исконно русские слова, производящие основы которых не сохранились или их трудно выделить (например, Лихорадка, легкие (Лёгкое), заусеницы (Заусенцы)).

Мотивировка осознается прежде всего в момент создания нового наименования или придания слову с обиходным значением специального значения. Позже, когда термин становится привычным, перестает актуально ощущаться и мотивировка (например, сыпной тиф (Тиф сыпной), ветряная оспа (Оспа ветряная)). Более четко осознается мотивировка звуковых комплексов, состоящих из регулярных терминоэлементов.

Характер связи (мотивировка) между содержанием понятия и его представлением в звуковом комплексе термина бывает различным, в связи с чем термины делят на квалификативные, ассоциативные и нейтральные. В квалификативных терминах эта мотивировка выражается прямо, путем непосредственного называния отличительного, мотивирующего признака (например, Выбухание мозга, Выворот века, Гастродуоденопластика, Грыжесечение, холодовая дрожь (Дрожь холодовая), эксфолиативный дерматит новорожденных (Дерматит эксфолиативный новорождённых)).

В ассоциативных терминах мотивировка выражается косвенно, опосредованно, с помощью разного рода ассоциаций, без прямого называния мотивирующего признака. Такие наименования отличаются обычно образной природой и основаны на метафорах и сравнениях (например, заячья губа (Губа заячья), волчья пасть, Опеченение, петушиная Походка). В некоторых наименованиях ассоциация вызывается упоминанием литературного или мифологического персонажа, обладавшего соответствующими чертами личности или судьбы (например, синдромы Агасфера (Синдром Агасфера), Мюнхгаузена (Синдром Мюнхгаузена), Робина Гуда, Садизм, Нарциссизм). Иногда ассоциации, возникшие у автора термина, не свойственны широкому кругу специалистов, и мотивировка требует дополнительного разъяснения (например, Болезнь кленового сиропа, синдром вечеров коктейлей, Синдром менеджера, феномен медной проволоки и др.). Образность некоторых ассоциативных терминов скрыта за их иноязычным происхождением. Так, термин Лихорадка денге происходит от dengue — переделанного на испанский лад английского слова dandy (щеголь, франт), поскольку одним из характерных признаков болезни является раскачивающаяся «франтоватая» походка больного. В наименованиях некоторых вирусов (Орф-вирус) используется терминоэлемент орф-, а в аббревиатурах (ЕСНО-Вирусы и др.) — буква «о», происходящие от английского слова orphan (сирота). Это связано с тем, что долгое время ученые не знали, ткани какого органа служат местом обитания этих вирусов и считали их «бездомными», «без рода, без племени».

Нейтральными называются термины, в звуковых комплексах которых не содержится даже намека на существенные признаки понятия. Основную массу нейтральных составляют эпонимические термины, т.е. произведенные от фамилий ученых, врачей или больных (например, акушерский поворот Виганда (Виганда акушерский поворот), болезнь Боткина (Боткина болезнь), Дальтонизм, Дарсонвализация, Дугласово пространство, Евстахиева труба, кардиопластика по Петровскому (Петровского кардиопластика), Катаракта Коппок, реакция Видаля (Видаля реакция), Риккетсия Провацека, Синдром Ван-Гога), а также топонимические термины, произведенные от географических названий (Верденизация, Лихорадка Итаки, Палочка Бреслау, японский энцефалит (Энцефалит японский) и др.).

Эпонимическими терминами перегружены почти все микросистемы медицинской терминологии. В неврологии эпонимы составляют около 30% всего терминологического фонда. Исключительно высок процент эпонимов в номенклатуре симптомов и синдромов. Рост эпонимов объясняется не только желанием увековечить имена ученых и врачей, впервые открывших или описавших явление, хотя нередко сам факт приоритета остается спорным и недоказанным. К эпонимическим терминам часто прибегают, если не удается подыскать удовлетворительного квалификативного термина, чтобы адекватно отобразить признак сложного феномена или кратко и экономно обозначить его с помощью одного или немногих слов. Кроме того, описание симптомов и синдромов часто опережало их правильное научное истолкование.

В последние годы широкая эпонимизация подверглась вполне обоснованной критике, поскольку эпонимические термины часто служат источниками ошибок и путаницы. Нередко несколько различных симптомов называются по имени одного и того же автора (например, известны более 10 симптомов и рефлексов Бехтерева, 4 менингеальных симптома Брудзинского, 5 симптомов Бабинского). Многие эпонимические термины состоят из 2,3 и даже 4 имен, что делает подобные наименования громоздкими и неудобными. Однако главный недостаток эпонимизации состоит в том, что такие термины не несут никакой информации о содержании понятия.

При упорядочении медицинской терминологии приходится искать ответ на вопрос, какой звуковой комплекс термина более предпочтителен: тот, который прямо отражает существенные признаки понятия (квалификативный термин), или тот, который не связан прямо с содержанием, а лишь косвенно указывает на него (ассоциативный термин), или, наконец, тот, который вообще не несет ни прямой, ни косвенной информации о содержании термина (нейтральный термин).

В последние годы вопрос о предпочтительном тине терминов решается преимущественно в пользу квалификативных терминов. Их положительная сторона — возможность отобразить отличительные признаки понятия с помощью часто употребляемых терминоэлементов и определяющих слов. Подавляющее большинство медицинских терминов относится к квалификативным терминам. Даже на названия лекарственных веществ во второй половине XX в. перестали смотреть только как на условные различительные знаки, не несущие никакой научной информации. В соответствии с рекомендациями международных организаций, в международные непатентованные наименования лекарственных веществ включаются регулярные словесные отрезки (-мицин, эстр- и др.), указывающие на принадлежность вещества к определенной фармакологической группе (например, окт/эстрол, син/эстрол, синто/мицин, диэтилстильб/эстрол, терра/мицин, фен/эстрол, эритро/мицин). Эпонимические термины целесообразно заменять на квалификативные. Исключение составляют наименования, давно и прочно вошедшие в медицинскую терминологию и от которых образованы производные слова. В таких случаях энонимические термины должны оставаться хотя бы как равноправные синонимы квалификативных: например, Слуховая труба и Евстахиева труба (есть Евстахиит), Верхнечелюстная пазуха и Гайморова пазуха (есть Гайморит, Гайморотомия), бульбоуретральная Железа и Куперова железа (есть Куперит), большая Железа преддверия и Бартолинова железа (есть Бартолинит). При наименовании хирургического инструментария многие эпонимические термины в силу их краткости и привычности продолжают применяться вне конкуренции (зажим Кохера (Кохера зажим), корсет Гоффы (Гоффы корсет), щипцы Гоффманна (Гоффманна щипцы) и др.).

В увязке элементов звукового комплекса термина с отличительным признаком понятия также нельзя заходить слишком далеко. Ошибочно поступают те терминологи, которые представляют себе мотивировку термина в качестве некоего аналога дефиниции, а не краткого наглядного ориентира. Стремление отразить в одном звуковом комплексе несколько мотивирующих признаков приводит к его чрезмерному удлинению, превращает термин-название в термин-определение. Несомненно, такие неудобные многословные термины, как прогрессирующая мышечная дистрофия с фибриллярным подергиванием (Дистрофия мышечная прогрессирующая с фибриллярным подёргиванием) и несемейная псевдосирингомиелитическая язвенно-мутилирующая акропатия (Акропатия язвенно-мутилирующая псевдосирингомиелитическая несемейная), не смогут окончательно вытеснить из медицинского лексикона их нейтральные эпонимические синонимы — соответственно болезнь Кугельберга — Веландер (Кугельберга — Веландер болезнь) и синдром Бюро — Баррьера (Бюро — Баррьера синдром).

Не меньшие трудности представляет проблема устранения многозначности терминов. Причины, обусловливающие многозначность (полисемию), и формы ее проявления в медицинской терминологии — различны. Первая причина — это наличие различных микротерминосистем, в которых одни и те же звуковые комплексы используются для выражения разных понятий. Так, разные понятия скрываются за словом ампула в медицинской технике (Ампула) и в анатомии (Ампула), за словом анастомоз — в анатомии (Анастомоз) и в хирургии (Анастомоз), за словом анестезия — в неврологии (Анестезия) и в хирургии (Анестезия), за словом Гемостаз в хирургии и в патологии.

Такая междисциплинарная (межнаучная) форма полисемии обычно не вызывает особого беспокойства, пока соответствующие понятия не становятся объектом обмена информацией между представителями различных дисциплин. Ослаблению отрицательного влияния междисциплинарной полисемии способствует употребление при необходимости синонимов, которые, как правило, оказываются различными в контактирующих микротерминосистемах: например вместо термина гемостаз в хирургии применяют синоним — Остановка кровотечения, а в патологии — Стаз крови. Той же цели служит добавление к многозначному термину определяющих слов; например, в психиатрии значение многозначного термина Вязкость подчеркивают, дополнив его до синонимического словосочетания психическая Вязкость.

Вторая причина многозначности коренится в «отставании» термина от эволюции содержания выражаемого им понятия. По мере развития научных знаний то или иное понятие разделяется на два и более самостоятельных понятия, а для их выражения в пределах одной и той же микросистемы (или близкородственных микросистем) продолжает использоваться один и тот же звуковой комплекс. Примерами такой внутридисциплинарной формы полисемии могут служить термины Аденомиома, Альбуминурия, Гематоциста, Гемограмма, Глоссолалия и др. Свою долю во внутридисциплинарную полисемию вносят и эпонимические термины, например операция по Денди (денди операция), симптом Германа (Германа симптом). Внутридисциплинарная полисемия всегда вызывает трудности в терминоупотреблении, и от нее необходимо избавляться путем внедрения новых терминов (неологизмов или бывших синонимов) при одновременном ограничении значения исходного термина. Таким образом поступили с термином Гипертония, внедрив термин Гипертензия.

Кроме вышеописанных причин полисемии, порождаемых системой и эволюцией медицинской терминологии, имеются и чисто языковые причины. Возможна так называемая катеториальная многозначность, возникающая, когда один и тот же звуковой комплекс благодаря своей словообразовательной структуре выражает категориально различные значения (предмета и процесса, состояния и действия, действия и его результата и др.); например: Патология — совокупность отклонений от нормы в организме и совокупность знаний о них, Дегазатор — средство и исполнитель, Кровоизлияние и Пигментация — процесс и его результат. Близка к этому многозначность, обусловленная грамматически альтернативными значениями терминоэлемента -генный, например Пиогенный означает не только «вызывающий нагноение (гноеродный)», но и «вызванный нагноением».

Другой разновидностью многозначности является этимологическая полисемия, при которой в слове, заимствованном из греческого или латинского языка, исконно заложены два разных значения. Включение такого слова в качестве терминоэлемента приводит к многозначности термина. Так, в древнегреческом языке слово kēlē (лат. cele) имело значение «выбухание, выпячивание», «припухлость», «грыжа» и соответственно многозначным стал термин Гематоцеле. Полисемию вносят в медицинскую терминологию и термины-омонимы, представляющие собой одинаково пишущиеся в русской транскрипции и одинаково произносимые, но разные по происхождению и значению слова древнегреческого языка. Так, омоним Атопия происходит от греч. atopia (нечто необычайное, странное) и от греч. отрицательной приставки а- и слова topos (место, положение); омоним Ателия происходит от греч. atelēs (неполный, незавершенный) и от греч. отрицательной приставки а- и thēlē (сосок); омоним Дерматом — от греч. derma (кожа) и tomē (разрез, рассечение), а также от греч. derma (кожа) и tomos (отрезок, слой).

Термины, имеющие в своем составе какой-нибудь многозначный терминоэлемент, не обязательно являются многозначными, однако такой звуковой комплекс термина не позволяет надежно ориентироваться в его семантике. Терминоэлемент -целе привносит с собой разные значения, например, в термины Гидроцеле и Варикоцеле. Терминоэлемент Онко-, происходящий от греч. слова onkos, означавшего как «объем, масса», так и «вздутость», выступает в терминах Онкометрия и Онкогенез в разных значениях. Примерами подобной частичной многозначности могут также служить термины гидр/аденит (Гидраденит) (греч. hidrōs пот) и гидро/фобия (Гидрофобия) (греч. hydōr вода), моно/филия (Монофилия) (греч. phylon род, племя) и гемо/филия (Гемофилия) (греч. phileō любить, иметь склонность), пневмо/пиелография (Пневмопиелография) (греч. pneuma воздух) и пневмо/плеврит (Пневмоплеврит) (греч. pneumōn легкое). В некоторых случаях удается избежать омонимии благодаря варьированию транскрипции одного и того же терминоэлемента, например Нейрит и Неврит.

Особой формой проявления частичной многозначности являются случаи, когда один и тот же звуковой комплекс (слово или терминоэлемент) произведен от слова, входящего в обозначения разных анатомических образований. Так, Бульбарный в составе одних терминов означает «относящийся к продолговатому мозгу» (bulbus medullae spinalis); например бульбарный паралич (Паралич бульбарный), а в составе других — «относящийся к глазному яблоку» (bulbus oculi), например ретробульбарная Анестезия. Терминоэлемент Хориоид- может относиться и к plexus chorioideus (сосудистое сплетение), например Хориоидкарцинома, Хориоидпапиллома, и к chorioidea (собственно сосудистая оболочка глаза), например Хориоидит.

Одной из наиболее труднорешаемых проблем упорядочения медицинской терминологии является проблема синонимии. Синонимами в терминологии называют слова и словосочетания, которые, различаясь своим звуковым составом, выражают в рамках определенной микротерминосистемы тождественное научное понятие.

Почти все области терминологии клинической медицины изобилуют синонимами, причем в некоторых дисциплинах их количество достигает 25—40% всего терминологического фонда. Число синонимов, выражающих некоторые понятия, достигает 25 и более. Особенно велико число синонимов среди терминов, обозначающих болезни и синдромы.

С семантической точки зрения термины-синонимы в зависимости от тождества или различия мотивирующих признаков делятся на два типа: эквивалентные и интерпретационные. К первому типу относятся синонимы, в звуковых комплексах которых отображен один и тот же мотивирующий признак, зафиксированный разными корневыми или словообразовательными элементами с одним и тем же или близкими значениями. В звуковых комплексах синонимов второго типа отображены разные мотивирующие признаки.

Среди медицинских терминов-синонимов эквивалентного типа подавляющее большинство составляют межъязыковые термины-дублеты, т.е. слова или словосочетания разноязычного происхождения, корневые или словообразовательные элементы которых имеют тождественное значение. Наиболее характерны пары дублетов, состоящие из интернационализма греко-латинского происхождения и его русского эквивалента. Весьма часто этот эквивалент представляет собой словообразовательную кальку, например: Абдукция — Отведение, инкогерентность (Инкогерентность мышления) — бессвязность (Бессвязность мышления), Гемопоэз — Кроветворение, Инсуффляция — Вдувание, Лапаротомия — Чревосечение, Неоплазма — Новообразование, Оссификация — Окостенение, педикулез (Педикулёз) — Вшивость, Перфорация — Прободение, Пруриго — Почесуха, Эпигастрий — Надчревье. Среди подобных дублетов велик удельный вес калькированных прилагательных: пилоидная (Пилоидный) — волосовидная (Астроцитома) (астроцитома), ретрокардиальное (Ретрокардиальное пространство) — позадисердечное (пространство), ретрофарингеальный (Абсцесс ретрофарингеальный) — заглоточный (Абсцесс заглоточный) (абсцесс), кардиопульмональная (Кардиопульмональная недостаточность) — сердечно-легочная (Сердечно-лёгочная недостаточность) (недостаточность) и др. Русский эквивалент в серии дублетов может быть представлен не одним словом, а словосочетанием, исконным, калькированным и полукалькированным; например: Анус — Задний проход, Архэнтерон — первичная Кишка, Аэроэмболия — воздушная Эмболия, Гемотрансфузия — Переливание крови, Копростаз — каловый Стаз, Нейрорафия —Шов нерва, Спланхноптоз — опущение внутренностей, Ишурия — Задержка мочи, Хориоидкарцинома — рак сосудистого сплетения (Рак). Значительно реже встречаются пары дублетов, состоящие из западноевропейского заимствования и русской кальки, например: Деманд-кардиостимулятор — ждущий Электрокардиостимулятор, демпинг-синдром — Синдром сбрасывания, Рейтеры — Всадники. Для медицинской терминологии характерны также дублеты, различающиеся только своими начальными частями — дублетными терминоэлементами греческого и латинского происхождения; например: ангио/графия (Ангиография) и вазо/графия (Вазография), галакто/терапия (Галактотерапия) и лакто/терапия (Лактотерапия), гистеро/графия (Гистерография) и метро/графия (Метрография), вагино/графия (Вагинография) и кольпо/графия (Кольпография), маммо/графия (Маммография) и масто/графия (Мастография), спланхно/птоз (Спланхноптоз) и висцеро/птоз (Висцероптоз), прокто/скопия (Проктоскопия) и ректо/скопия (Ректоскопия), супрарен/эктомия (Супраренэктомия) и эпинефр/эктомия (Эпинефрэктомия).

Значительно реже среди синонимов эквивалентного типа встречаются одноязычные, русские, наименования. Один и тот же мотивирующий признак представлен в их звуковых комплексах разнокоренными словами или разными словообразовательными элементами, имеющими или тождественное, или очень близкое, сходное значение в общеупотребительном языке, например: Брюшная полость — Полость живота, Желточный пузырь — Желточный мешок, Желчеобразование — Желчеотделение, затемнение сознания — Помрачение сознания, заячья губа — Расщелина губы, зев матки (Зев маточный) — Отверстие матки, Седалищная область — Ягодичная область.

Распространенность синонимов эквивалентного типа с преобладанием его дублетной разновидности (греко-латинский интернационализм — русский эквивалент) объясняется в основном чисто языковыми причинами. Внедрение заимствованных слов в медицинскую терминологию сопровождалось в прошлом и нередко сопровождается теперь нахождением или созданием их русских эквивалентов. Как правило, особенно на первых порах, после включения заимствования во врачебный лексикон продолжают сосуществовать оба члена серии синонимов, не вытесняя друг друга.

При упорядочении медицинской терминологии возникает необходимость определить предпочтительно употребляемый термин из серии синонимов эквивалентного типа, для чего приняты следующие критерии:

а) традиционность употребления;

б) краткость;

в) терминологичность, т.е. точность, отсутствие вторичных, дополнительных значений;

г) возможность образования производных терминов;

д) наличие в данной микротерминосистеме других однокоренных образований аналогичной словообразовательной структуры.

В процессе подготовки русского перевода анатомической номенклатуры, эквивалентного международному кодексу на латинском языке, при общей установке на максимальное использование отечественных слов и словообразовательных элементов, в ряде случаев было оказано предпочтение интернационализмам: Гипофиз (а не Мозговой придаток, Придаток мозга), Таламус (а не Зрительный бугор), Гипоталамус (а не Подбугорье). Эти термины и производные от них (таламический, гипоталамический, гипофизарный) имеют широкое применение в теоретической и клинической медицине, особенно в неврологии и в нейрохирургии. Включен в русскую номенклатуру и грецизм Гиппокамп, а не полукалькированное словосочетание морской конек (Морской конёк). Отдано предпочтение транскрибированным латинизмам и грецизмам апертура (Апертура водопровода преддверия наружная) (а не отверстие (Отверстие влагалища)) и Ганглий (а не Нервный узел), что объясняется их большей терминологичностью, определенностью, позволяющей отграничить их от других анатомических образований, обозначаемых словами отверстие и Узел. В целях предупреждения неточного осмысления предпочтен транскрибированный латинизм «эмиссарный» (эмиссарные вены, а не выпускниковые вены). Подтверждено явное преимущество термина Перикард перед русским эквивалентом Околосердечная сумка не только в силу его краткости и возможности образования от него производных (перикардиальный (Перикардиальные ветви), а не околосердечносумочный, Перикардиотомия и др.), но и благодаря системности его структуры, т.е. наличию однокоренных терминов Эндокард и Миокард.

В микротерминосистемах клинических дисциплин предпочтение интернационализмам перед русскими терминами отдается весьма часто. Так, термину Водянка глаза предпочтен термин Гидрофтальм, термин Гидроцеле предпочтен, возможно, более точному, но длинному словосочетанию Водянка оболочек яичка, а термин Варикоцеле — словосочетанию Варикозное расширение вен семенного канатика. В тех случаях, когда применение вышеуказанных критериев свидетельствует в пользу русского эквивалента, он, несомненно, должен быть предпочтен, но решать этот вопрос с чисто пуристических позиций предпочтения слов одноязычного, чаще отечественного происхождения, не следует. Все пуристические попытки сплошной замены интернационализмов словами родного языка оканчивались, как правило, неудачей.

Вышеуказанные критерии необходимо учитывать не только при выборе предпочтительного термина из синонимов эквивалентного типа, но и при оценке попыток внедрения в медицинский лексикон заимствованных неологизмов.

Особую разновидность синонимии эквивалентного типа образуют полные и краткие варианты одного и того же звукового комплекса, имеющие тождественное значение. Укороченные варианты термина образуют различными способами, например путем создания сложносокращенного слова из отдельных компонентов, входящих в состав словосочетания (адренергические рецепторы — Адренорецепторы, вегетативный невроз — Вегетоневроз, дуоденальный стаз — Дуоденостаз, ревматический кардит — Ревмокардит и др.), образованием существительного из прилагательного, входящего в состав словосочетания (аналептические средства — Аналептики, антисептические средства — Антисептики), созданием аббревиатур — сокращений, состоящих из начальных звуков и (или) букв слов, входящих в словосочетание (аппарат искусственного кровообращения (Аппарат) — АИК, адрено-кортикотропный гормон (Гормон) — АКТГ, Дезоксирибонуклеиновая кислота — ДНК, острое респираторное заболевание (Респираторное заболевание острое) — ОРЗ), путем пропуска одного из компонентов сложного слова (адено/тонзилло/синусо/пневмо/патия (Аденотонзиллосинусопневмопатия) — адено/пневмо/патия (Аденопневмопатия), лейко/цито/лиз (Лейкоцитолиз) — лейко/лиз (Лейколиз), окси/гено/метр — окси/метр (Оксиметр), поли/рибо/сома (Полирибосома) — Полисома, тромбо/цито/пения (Тромбоцитопения) — тромбо/пения (Тромбопения)). Вариантность одного и того же звукового комплекса может возникнуть из-за перестановки компонентов (например, гепато/радио/графия (Гепаторадиография) — радио/гепато/графия (Радиогепатография)). Синонимы эквивалентного типа не вызывают особых затруднений при упорядочении медицинской терминологии, поскольку они не несут семантических различий, которые давали бы повод сомневаться в тождественности выражаемого ими понятия. Однако ограничение роста таких синонимов, в том числе неоправданной дублетности, должно оставаться заботой терминологов, редакторов словарей, учебников и справочников.

Гораздо более осторожного к себе отношения требуют синонимы интерпретационного типа. Их большой удельный вес в медицинской терминологии, например, в нозологии, обусловлен прежде всего и в основном внеязыковыми причинами — особенностями развития медицинской науки и практики. Во-первых, существует принципиальная возможность выделения у одного и того же объекта разных отличительных признаков, что и проявляется использованием при терминировании различных мотивирующих признаков. Для обозначения одной и той же болезни могут применяться как устаревшие, так и современные научные названия; например, голодный отек (Отёк голодный) и алиментарная дистрофия (Дистрофия алиментарная), Заеда и ангулярный Хейлит, Свинка и эпидемический паротит (Паротит эпидемический). Во-вторых, один и тот же объект (симптом, синдром, болезнь, патологический процесс, патоморфологический субстрат, метод диагностики, способ лечения, хирургическая операция, возбудитель инфекции и т.д.) может быть открыт или описан и соответственно по-разному назван различными специалистами в одной стране или специалистами разных стран, или в разное время, или одновременно, но независимо друг от друга. Если при этом в мышлении специалистов сложилось сходное научное понятие, то созданные ими наименования являются синонимами интерпретационного типа. Так, для обозначения болезни неясной этиологии, характеризующейся периодически возникающими явлениями поражения серозных оболочек, были предложены различные наименования, каждое из которых фиксирует тот или иной отличительный признак: возвратный полисерозит (Полисерозит возвратный), Периодическая болезнь, периодический перитонит (Перитонит периодический), семейный рецидивирующий полисерозит (Полисерозит рецидивирующий семейный), шестидневная лихорадка (Лихорадка шестидневная) и др. В-третьих, в связи с более глубоким, более всесторонним познанием объекта происходит обогащение сложившегося о нем понятия. В мышлении специалиста отражаются иные существенные отличительные признаки понятия. На этой основе возникает необходимость выразить обогащенное понятие новым звуковым комплексом, в котором был бы представлен более точно ориентирующий признак; например, Ангиогемофилия — геморрагическая капилляропатия (Капилляропатия геморрагическая) — конституциональная Тромбоцитопатия. В-четвертых, интерпретационные синонимы могут возникать при появлении новой классификации группы понятий: например, болезнь Боткина (Боткина болезнь) — гепатит А (Гепатит A) — инфекционный гепатит (Гепатит инфекционный), моноцитарная ангина (Ангина моноцитарная) — инфекционный мононуклеоз (Мононуклеоз инфекционный). В-пятых, интерпретационная синонимия может быть результатом установления тождества болезни, обозначавшейся ранее разными наименованиями; например, болезнь Спенсера (Спенсера болезнь), ганноверская Болезнь, зимняя рвотная болезнь, кишечный грипп (Грипп кишечный) ныне считаются одной и той же болезнью, чаще именуемой вирусная диарея (Диарея вирусная).

При упорядочении медицинской терминологии в связи с синонимами интерпретационного типа приходится решать две серьезные задачи. Во-первых, необходимо убедиться в том, что данные термины действительно являются синонимами, а не выражают разные понятия. Единственным основанием для такого решения служит научное определение или четкое описание. Их отсутствие не позволяет достоверно установить, выражает ли термин понятие в целом или лишь какие-то отдельные его признаки. Во-вторых, из числа синонимов необходимо выбрать наиболее адекватный и точный. Решение обеих задач представляет значительные трудности, связанные с наличием разных точек зрения, сторонников и противников того или иного синонима. Выбор наиболее предпочтительного термина должен проводиться путем всестороннего обсуждения проблемы компетентными коллективами ученых. В последнее время из синонимов, обозначающих аллергическую болезнь, характеризующуюся системным васкулитом и точечными кровоизлияниями, предпочтительным признан термин геморрагический васкулит (Васкулит геморрагический), а остальные (Пурпура анафилактическая, геморрагическая пурпура Геноха (Геноха геморрагическая пурпура), Капилляротоксикоз) употребляются все реже. Предпочитается термин ахалазия пищевода (Ахалазия пищевода врождённая), а не врожденный кардиоспазм (Кардиоспазм врождённый), поскольку последний термин неверно ориентирует: при данном состоянии спазма как такового не наблюдается. Термин ревматоидный артрит (Артрит ревматоидный) считается наиболее удачным для обозначения инфекционно-аллергической болезни, похожей на ревматизм; его синонимы (деформирующий прогрессирующий артрит (Артрит прогрессирующий деформирующий), Инфектартрит, неспецифический инфекционный артрит (Артрит инфекционный неспецифический), неспецифический инфекционный полиартрит (Полиартрит инфекционный неспецифический), первичный хронический полиартрит (Полиартрит первичный хронический) и др.) являются менее точными, а возможно, и неправильно ориентирующими.

Традиционность употребления терминов, наличие в науке различных точек зрения, взаимообмен информацией на разных языках, связанный нередко со специфическими национальными микротерминосистемами, наконец, недостаточность планомерных систематических усилий по ограничению роста синонимов — все это вместе взятое служит питательной почвой для возникновения множества интерпретационных синонимов.

Неупорядоченность медицинской терминологии, как в русском, так и в других языках, продолжает оставаться серьезным препятствием при обмене научной информацией, при ее машинной обработке, создает большие затруднения при адекватном научном переводе медицинской литературы.

Упорядочение и нормализация русской медицинской терминологии край не необходимы, и в этой работе, кроме специалистов различного медицинского профиля, должны активно участвовать филологи.

¹Актуальные вопросы упорядочения медицинской терминологии, под ред. И.П. Лидова, М., 1981.

²Павлов И.П., Полное собрание сочинений, М., 1949, т. III, с. 169.