Синонимы

Синонимы

       

СИНОНИМЫ (греч.) — слова, различные по звучанию, но совпадающие по значению («конь — лошадь»; «отважный — смелый — храбрый — мужественный — бесстрашный» и т.п.). Структурность значения слова (см. Семасиология) приводит к тому, что обычно совпадение значения в С. бывает не полным, а частичным. Так, С. могут диференцироваться:
       а) по обозначаемым ими предметам (С. «скоморох — лицедей — комедиант — актер — артист» отражают разные моменты в развитии театра и разное отношение к профессии актера (ср. следующий пункт б));
       б) по социальной оценке обозначаемого предмета (С. «жалованье — зарплата» отражают разное отношение к получаемому за труд вознаграждению);
       в) по применимости в том или ином стиле речи (С. «конь — лошадь» стилистически не всегда обратимы; в стихе «куда ты скачешь, гордый конь?» подстановка С. «лошадь» произведет комический эффект);
       г) по этимологическому значению, к-рое может придавать одному из С. особую окраску (С. «смелый — бесстрашный» связывают общее понятие храбрости в первом случае с «дерзанием», «решимостью», во втором — с «отсутствием страха»; поэтому эти С. в известном контексте могут быть применены как слова, противоположные по значению, как антонимы);
       д) по наличию или отсутствию переносных значений: так, в известной эпиграмме Пушкина:
       

«Какое хочешь имя дай
       Твоей поэме полудикой
       Петр Длинный , Петр Большой , но только Петр Великий
       Ее не называй».
       

использовано отсутствие у первого из С. «большой — великий» переносного значения.
       Некоторые лингвисты (напр. Бальи) расширяют понятие С., включая в него однозначные грамматические обороты. В грамматической системе русского языка грамматическими С. являются напр. так наз. параллельные обороты, различные формы сложно-подчиненного предложения и предложения, включающего причастную или деепричастную конструкцию («когда я проходил мимо этого дома, я встретил его» — «проходя мимо этого дома, я встретил его»), и др.
       Обогащение языка С. осуществляется непрерывно, и так же непрерывно происходит диференциация С. вплоть до полной утраты ими синонимичности. Разумеется, причину этого движения С. (Synonymenschub) следует искать не в самодовлеющих законах развития языка и не в законах индивидуального мышления, как это делают различные направления буржуазной лингвистики, но лишь в анализе его социальной обусловленности. Обогащение языка С. осуществляется различными путями. Одним из основных путей является скрещение говоров при консолидации национального языка, а частично даже раньше — при образовании более крупных племенных диалектов; т.к. каждый говор имеет свой запас слов для обозначения тех или иных явлений и предметов, то часто в получившемся от скрещения языке оказываются дублеты для обозначения одних и тех же явлений. Особенно сильно это дублирование обозначений захватывает лексику разговорной речи, связанную с предметами обихода; произведенные исследования по лексике разговорной речи (особенно детально в Германии) показывают территориальное распределение слов этого типа, выступающих в качестве равноправных С. в литературном языке. Ср. в русском обозначения ягод — «боровика — брусника», «костяника — каменика», к-рые меняются у различных писателей в зависимости от их родного говора.
       Другим путем создания в языке дублетов обозначений является наблюдаемое в феодальной общественной формации развитие письменности — достояния и орудия господствующих классов — на чужом языке (латинском в Зап. Европе, старославянском в Киевской и Московской Руси). Проникновение слов устной речи в письменную и слов письменной речи в устную создают многочисленные стилистически различные С.: ср. в русском языке «враг — ворог», «злато — золото» и прочие так называемые славянизмы (см.).
       Далее, не следует забывать, что всякое изменение форм производства, общественных отношений, быта не только обогащает словарь языка (см. «Лексика»), но благодаря классовой и профессиональной диференциации говорящих часто получает несколько обозначений, иногда закрепляющихся в литературном языке в качестве С. Ср. «аэроплан — самолет» (второй С. — из военной терминологии). Особенно способствует умножению обозначений стремление говорящих не только назвать предмет, но и выразить свое к нему отношение: ср. богатство С. вокруг слов, обозначающих элементарные, но житейски важные факты; ср., с другой стороны, богатство обозначений для явлений политич. и обществ. жизни, служащих предметом классовой борьбы, — «мироед», «кулак» (в устах бедняцко-середняцкой части крестьянства), «крепкий мужичок», «хозяйственный мужичок» (в устах самой сельской буржуазии). Так. обр. накопление С. в языке неизбежно сопровождается их диференциацией: слова, входящие в группу С. (так наз. гнездо С.), сохраняют различия в своих оттенках, порождаемые принадлежностью их разным классам общества, разным социальным прослойкам, разным видам речевого общения, различия, охарактеризованные выше и часто приводящие к полной утрате синонимичности. Ср. судьбу славянизмов тина «гражданин» (при «горожанин»), и т.п.
       Для выяснения диференциальных оттенков синонимов полезно
       1) сопоставить каждый из них с наиболее отвлеченным, не окрашенным эмоционально обозначением предмета (метод идентификации, предложенный Бальи);
       2) подобрать к ним антонимы (например антоним «печаль» будет «радость», антоним «скорбь» — «ликование»);
       3) подставлять один С. вместо другого в определенном контексте;
       4) установить наличие других (переносных) значений у каждого из гнезда С. (примеры ср. выше);
       5) учесть грамматическую структуру каждого из С. («небрежно — спустя рукава»).
       Особенно тщательно следует выявлять сопутствующие обозначению оттенки в словах, обозначающих явления общественной и политической жизни. История национальнокультурного строительства на Украине и в Белоруссии показала, что нацдемовское вредительство в области терминологической и словарной работы выражалось в подборе созданных враждебными классами обозначений явлений этого порядка в качестве ведущего словарного фонда языка. Такие же подстановки наличествуют в словарях С. буржуазных ученых, о чем необходимо помнить при пользовании ими.

Библиография:
Общая теоретическая литература — см. «Лексика», «Семасиология». Наиболее распространенные словари С. — На немецком языке: EberhardJ.A., Synonymisches Handworterbuch der deutschen Sprache, 17 Aufl., hrsgb. v. O.Lyon, Lpz., 1910; HoffmannP.F.L., Volkstumliches Worterbuch der deutschen Synonyme, 2 Aufl., umgearb. v. W.Oppermann, Lpz., 1929; FlothuisM.H. und BabergH., Wortbedeutung und Synonymik, Groningen, 1932; На французском языке: LafayeP.B., Dictionnaire des synonymes de la langue francaise, P., 1858, 2 ed., rev. et corr. (publie en 30 livraisons), P., 1861; Его же, Supplement du Dictionnaire des Synonymes..., P., 1865; GuizotF.P.J., Dictionnaire universel des synonymes de la langue francaise, 6 ed., P., 1863 (1-е изд. в 1809); BourguignonA. et BergerolE., Dictionnaire des synonymes de la langue francaise, P., 1884; GottschalkW., Franzosische Synonymik fur Studierende u. Lehrer, Hdlb., 1925. На английском языке: CrabbG., English Synonyms explained, L., 1816 (неоднокр. переизд., из расшир. переизд. назовем так наз. «Centennial edition», L., 1920); FernaldJ.C., English Synonymes and Antonymes, M.Y., 1896 (нов. расшир. изд., 1914 и 1921); Словарь русских синоним, или сослов, составленный редакцией Нравственных Сочинений, ч.1, вып.1—6, СПБ, 1840—1841; АбрамовН., Словарь русских синонимов и сходных по смыслу выражений, СПБ, 1904, изд. 4, П., 1915.

Литературная энциклопедия. — В 11 т.; М.: издательство Коммунистической академии, Советская энциклопедия, Художественная литература. Под редакцией В. М. Фриче, А. В. Луначарского. 1929—1939.

сино́нимы

слова, связанные отношениями смысловой близости. Образуют синонимические ряды, различаясь элементами смысла, сочетаемостью и стилем; ср.: властелин, владыка, властитель, повелитель; благородство, великодушие; рельефный, выпуклый.

Литература и язык. Современная иллюстрированная энциклопедия. — М.: Росмэн. Под редакцией проф. Горкина А.П. 2006.

Синонимы

СИНОНИМЫ. — слова различные по внешней форме, но сходные по значению, т.-е. определяющие разные оттенки одного и того же понятия. Таковы, напр., слова «отважный» — «мужественный» — «смелый» или «битва» — «сражение» — «бой» и т. п. Как поэтический прием, синонимы имеют существенное значение. Поскольку вообще творчество всякого поэта представляет раскрытие свойственного лишь данному поэту образа мира, постольку синонимичность лежит в основе поэтического творчества. Действительно, если, например, считать, что образом мира в целом для Тютчева является образ борьбы «дневного» и «ночного» начал, то надо будет признать, что все явления мира служили для поэта лишь синонимами указанной борьбы. Писал ли Тютчев о глазах любимой женщины (стих. «Люблю глаза твои, мой друг...»), о сумерках (см. «Сумерки», о море («Как хорошо ты, о, море ночное...»), — повсюду видел он отражение той борьбы, наличие которой чудилось ему в мире. Отсюда понятно, что и самые слова, которые служили ему для обозначения различнейших явлений, обращающих на себя его внимание, были для него по существу лишь синонимами для обозначения основного явления борьбы «дневного» и «ночного» начал. Исследование синонимов известного поэта имеет, таким образом, важное значение, помогая обнаружить ту силу, которая определяет характер данного поэтического творчества. Поскольку глубоко индивидуален целостный образ подлинного поэта, постольку, конечно, индивидуальны и синонимы, коими он пользуется для наименования оттенков этого образа. Здесь-то и вскрывается с особою яркостью роль синонимов, как поэтического приема. Так, напр., синонимами слова «день» для Тютчева являются порой слова: «покров» (см. стих. «День и ночь») или «ковер» (см. стих. «Святая ночь на небосклон взошла»). Если вспомнить про то, что «ночное» Тютчев считал более сущностным, чем «дневное», то значение названных синонимов, как поэтических приемов, становится очевидным: «день» есть нечто внешнее по отношению к «ночи», т.-е. ее «покров», ее «ковер»...

Пользование теми или иными синонимами наравне с указанным основным моментом — общим характером творчества поэта — определяется порой некоторым частным поэтическим замыслом. Так общеизвестным примером пользования синонимами для достижения торжественности — необходимой по самой теме произведения, — является Пушкинский «Пророк», где «рот» заменен «устами», «рука» — «десницей» и т. п. С другой стороны, синонимы могут создавать комический эффект. Так, напр., в «Повести о том, как поссорились Ив. Ив. с Ив. Ник.» Гоголь назвал собрание гостей у городничего — ассамблеей. Слово «ассамблея», будучи связало с определенными историческими воспоминаниями, совершенно несоответствующими характеру собрания у городничего, вызывает по контрасту ощущение комического...

Как видно из сказанного, значение синонимов, как приема, близко иногда к пеэтической значимости аллегорий (см. это слово). Ведь и синонимичность есть иносказание в развернутом выше смысле этого слова, т.-е. употребление различных наименований для обозначения одного и того же явления. Но синонимы отличаются от аллегорий в следующем: в то время, как аллегория постоянно и крепко связана с тем понятием, которое она замещает (лиса — хитрость, заяц — трусость), — синоним связан с известным понятием лишь индивидуально (см. выше синонимы Тютчева). Аллегорию можно таким образом сравнить с зеркалом, дающим только данное отражение, с плоскостью, не знающей далей; синонимы же открывают углубленные перспективы, всякий раз новые, и, — в зависимости от степени углубленности, — имеющие свои оттенки.

Я. Зунделович. Литературная энциклопедия: Словарь литературных терминов: В 2-х т. / Под редакцией Н. Бродского, А. Лаврецкого, Э. Лунина, В. Львова-Рогачевского, М. Розанова, В. Чешихина-Ветринского. — М.; Л.: Изд-во Л. Д. Френкель, 1925