Латинский язык

Латинский язык

       

ЛАТИНСКИЙ ЯЗЫК — яз. древних римлян, к-рые под именем латинян (отсюда и название яз.) в древнейшее время были обитателями Лациума, небольшой области центральной Италии на реке Тибре с главным городом Римом. Яз. Рима и его окрестностей постепенно распространился на огромное пространство вокруг бассейна Средиземного моря, от Гибралтарского пролива на Западе до реки Евфрата на Востоке и от Северной Африки до Великобритании. Л. яз. принадлежит к западной группе так наз. «индоевропейских яз.» (см.), по терминологии акад. Марра — яз. «прометеидской системы», представляющей позднейшую стадию развития яз. яфетических (см. Mapp Н. Я., Индо-европейские языки Средиземноморья, «Доклад Академии наук», серия В, 1924).
       Гипотеза Шлейхера и Моммсена о ближайшей связи Л. яз. с древнегреческим (указание на общность слов, относящихся к земледелию, отсюда заключение о греко-италийской культуре и т. д. (Моммсен, Римская история, т. I)) не нашла подтверждения, точно так же как не вполне доказанной остается ближайшая связь Л. яз. с кельтскими яз. (см.), на к-рую указывали некоторые ученые. Л. яз. — один из италийских диалектов. Обычно предполагают, что латиняне вместе с другими италийцами когда-то переселились на Апеннинский полуостров с севера, потеснив первоначальных его обитателей. Однако акад. Марр в своих работах после 1924 выступает против применения теории миграций к прометеидским яз. Средиземноморья. Преобладание земледелия, отсутствие живого торгового обмена, связующего отдельные племена, — все это содействовало членению итальянского яз. на многочисленные диалекты, из к-рых (в противоположность диалектам греческого яз.) нам известны лишь очень немногие и то далеко не достаточно (Conway, The Italic Dialects, Cambridge, 1897). Из ближайших к Л. яз. диалектов известно напр. фалисское наречие гор. Фалерий, диалект Ланувия, пренестинское наречие гор. Пренесты (древнейший памятник — надпись на пряжке VI в. до христ. эры) и др. Более отдаленными от Л. яз. и обособленными диалектами являются умбро-сабелльские диалекты, из которых главные — осский и умбрский (осский в Кампании, отчасти в Самниуме, Лукании и Бруттиуме, умбрский в Умбрии). Их памятники — гл. обр. надписи: умбрские Игувинские таблицы, осские законы гор. Бантии (tabula Bantina II века до христианской эры и др.) и некоторые следы у римских писателей (Buck-Prokosch, Elementarbuch der oskisch umbrischen Dialecte, Heidelberg, 1905). Давнишние экономически-политические сношения с Этрурией (к северо-западу от Лациума), жители которой одно время даже владели Лациумом, повлекли скрещивание Л. языка с этрусским — историческим яфетическим яз. на европейской почве (о яз. этруссков — см. «Классифицированный перечень печатных работ по яфетидологии», составленный акад. Марром, Л., 1926). Наряду с разными заимствованиями, напр. из области театрального дела, процветавшего первоначально особенно у этруссков (ср. латинск. слово persona — маска), некоторые считают даже латинск. слово Roma — Рим — происхождения этрусского. Торговые морские сношения с южноиталийскими греками имели результатом очень раннее скрещение Л. яз. с древнегреческим; этот последний скрещивался с Л. яз. отчасти и через посредство яз. этруссков, с к-рыми у греков были давнишние торговые связи. Все древнейшие латинские названия мер и весов заимствованы римлянами у греков, притом еще в доисторическую эпоху, т. к. многие греческие слова уже подвергались латинским фонетическим изменениям, вытекающим из первоначальной постановки сильного экспираторного ударения на первом слоге. Распространение Л. яз. явилось результатом римской экспансии, завоеваний и захвата новых рынков. Уже в половине III в. до христ. эры, с покорением Италии, диалекты вытесняются Л. яз. из государственного официального обихода, однако долгое время остаются местными говорами в быту массы населения (самые поздние памятники государственного осского диалекта — надписи на монетах начала I в. до христ. эры). Постепенно исчезнувшие диалекты оставили в Л. яз. свои следы, связанные непосредственно с бытом: так, вошедшее в Л. яз. осское по своей фонетике слово bos (бык) — вместо закономерного латинского vos — отражает общение римлян с оссками на почве скотоводства и т. д. (Ernout, Les elements dialectaux du vocabulaire latin, 1909). К следам исчезнувших диалектов относится вероятно также и произношение в народных низах двугласного (дифтонга) за один звук (монофтонг). Древнейшим памятником городского Л. яз. является надпись VI в. до христ. эры, найденная в 1895 на форуме на разрушенной колонне под черным камнем (так называемая гробница Ромула). Далее сохранились эпитафии, написанные древнейшим сатурнийским стихом, отрывки гимна «Арвальских братьев» (духовной коллегии, связанной с земледельческими культами) и др. До позднего времени исполнялись гимны «Салиев», религиозного братства «скакунов», темный яз. к-рых, непонятный самим жрецам, удерживался в культовом употреблении. Захват рынков и завоевание эллинизированной Южной Италии (III в. до христ. эры), а потом (в середине II в. до христ. эры) и всей Греции влечет за собой сильное греческое влияние на Л. яз. Эллинизм дает толчок развитию римской литературы и содействует оформлению литературного Л. яз., от к-рого в результате социальной диференциации начинает все более

Помпейский курсив I в. христ. эры. Надпись на восковой табличке, найденной в 1875 в доме Цецилия Юкунда

       отличаться яз. масс; с другой стороны, от стилизованного эллинизирующего литературного яз. отходит разговорный язык образованного общества. Уже комедии Плавта (начало II в. до христ. эры), по тематике рассчитанные на массу, написаны однако языком образованных слоев господствующих классов, лишь с некоторой примесью языка социальных низов.
       В связи с влиянием греческой метрики стал формироваться поэтический язык. Поэт Энний, писавший в духе аристократии (первая половина II в. до христ. эры), впервые пользуется в своих стихах греческим гекзаметром (см.) и приспособляет к нему поэтический яз., вводя ряд греческих слов и оборотов. Яз. Энния делается нормой поэтического яз.; его усваивают Лукреций (см.) и несколько архаизирующий в связи с общим характером своего творчества Вергилий (см.). В литературный яз. входит много греческих слов, особенно в области философии (эпикуреец Лукреций в своей поэме жалуется на бедность философского Л. яз.). Эллинистической стилизации постепенно подверглась и проза. Первоначально ее языковый стиль отражал язык римской землевладельческой аристократии, которая при своем консерватизме оказывала сопротивление эллинистическому влиянию. Сочинения крупного землевладельца Катона хотя и написаны грубым, древним, необработанным стилем, однако носят уже следы эллинистического влияния, выразившегося между прочим в применении некоторых элементов греческой риторики. Это влияние стиля греческой художественной прозы началось в известной степени со II века до христ. эры и стало основной особенностью латинского языкового стиля вплоть до «средних веков» включительно. В прозе, особенно ораторской, наблюдалась известная мерность, ритмичность речи, придававшая ей особую музыкальность; она достигалась такой расстановкой слов, при которой в прозаической речи образовывались части стиха, особенно перед паузой; получались эффектные клаузулы (см.), период разбивался на члены одинаковой звучности. К этому присоединялись полный параллелизм в порядке слов, часто поставленных антитетически, и наличие рифмы. Ритмичность и периодизация являлись основными компонентами греческого «азианского» (азиатского) стиля (см. Греческий язык). Этот витиеватый стиль оказал сильное влияние на римское красноречие, в особенности I в. до христ. эры, когда с обострением классовой и политической борьбы оно стало чрезвычайно страстным и патетическим (Гортензий, а также, в своих первых речах, Цицерон). Параллельно с «азианизмом», как его антитеза, в римской городской среде появляется новый поэтический (см. Катулл) и ораторский стиль — аттицизм (см.), т. е. подражание простому, аритмичному, но все же изящному стилю некоторых греческих ораторов V века до христианской эры. Одновременно с борьбой этих двух ораторских стилей среди писателей, особенно «грамматиков», идет поднятый еще в середине II в. до христианской эры и продолжающийся в I в. спор аналогистов с аномалистами, касающийся установления норм литературного яз.; аналогисты, впервые представленные во II в. до христ. эры аристократией с ее склонностью к выработанной речи, стояли за рационализацию и нивелировку литературного языка, исключение из него всех незакономерных форм; аномалисты из учительской среды отстаивали существование аномальных форм, вошедших уже в обиход под влиянием живого разговорного яз. После падения республики, когда под давлением императорского режима, с прекращением открытой политической борьбы, замолкло свободное слово, ораторская проза превращается в напыщенную школьную декламацию: эффектные сентенции, не развивающие мысль, а в фигуральной, часто антитетической форме лишний раз ее оформляющие, целый фейерверк изысканных оборотов и словесной мишуры — вот особенности декламационного, того же «азианского» стиля. Этот культ риторической формы, в связи с общей вычурностью искусства императорского Рима, распространяется почти на весь литературный стиль эпохи. В литературе появляются мастера афористической стилевой структуры, состоящей в накоплении метких сентенций. Далее яз. всей лит-ой прозы, начиная с ораторской, наполняется обязательными компонентами «азианского» стиля, усиливающими его возвышенность. Однако в I в. христ. эры этот господствующий языковый стиль вызвал среди реакционно-романтически настроенных слоев писателей проповедь возврата к старому стилю II века до христ. эры. Возникают целые дискуссии о стиле, о художественной форме, предлагается (Квинтилиан) компромиссный возврат к стилю Цицерона и его времени. Во II в. христ. эры, в связи с социальным разложением и замиранием живой творческой мысли, в среде господствующих классов струя архаизма усиливается, но распространяется не столько на стилистику, сколько на самый литературный язык: делается модным употреблять архаические обороты и формы, восходящие к III—II векам до христ. эры. При этом собственно стилевое построение речи могло и не подвергаться архаизации: так, с переносом литературного центра из Рима в романизованную Африку, в литературе некоторое время (II—III вв.) удерживается манерный африканский стиль — это тот же «азианизм», лишь получивший в обстановке восточной роскоши еще больше изнеженности и слащавости (еще более систематическое членение речи на маленькие одинаково звучащие отрезки равной длины и т. д).

Капитальное письмо IV в. христ. эры. Ватиканская рукопись «Энеиды» Вергилия (отрывок из 2-й песни)

       От стилизованного литературного яз., как было указано, отличается разговорный яз. образованных слоев господствующих классов. Он отразился уже в комедиях Плавта (см.), но если у Плавта он включает еще некоторые элементы речи социальных низов, то комедии Теренция (см.) дают полное представление об изящном городском яз. образованных слоев того времени. Бойкий городской жаргон I века до христианской эры ярко отражен в лирике Катулла (см.). Его же можно изучать в произведениях эпистолярного стиля — в письмах Цицерона (I в. до христ. эры), в переписке Плиния Младшего (I в.) и т. п. От яз. образованных верхов в силу социальной диференциации уже с конца III в. до христ. эры стал отходить яз. необразованной массы, к-рый в свою очередь расслаивался на яз. городской массы и сельского населения: напр. известно, что в яз. деревни ранее, чем в городском яз., произошла монофтонгизация дифтонгов, характерная для романские яз. (см.). Памятниками «народного» Л. яз. являются:
       1. Многочисленные надписи частно-бытового характера, напр. стенные и надгробные надписи в Помпеях (разрушенных извержением Везувия в 79 христ. эры).
       2. Литературные памятники, до известной степени отразившие яз. массы, напр. многие элементы в комедиях Плавта, элементы в яз. ателлан (см.) и мимов (см.), изображавших быт мелкобуржуазных и люмпенпролетарских слоев; чрезвычайно интересен язык романа Петрония (см.), ярко воспроизводящий жаргон некультурных вольноотпущенников и люмпен-пролетариата.
       3. Описки необразованных писцов в рукописях.
       4. Поздние толкования непонятных слов (глоссарии).
       5. Показания «грамматиков».
       6. Заимствования из греческого яз.

Каролингский минускул. Рукопись 796

       Подобно литературному яз. и «народный» Л. яз. подвергся в результате оживленных торговых связей сильному греческому влиянию. Впоследствии много греческих слов вошло в него с распространением христианства, проникавшего в социальные низы (например baptizare — крестить, ecclesia — церковь и т. д.). И распространение Л. яз. в результате экспансии Рима шло гл. обр. по линии яз. масс: торговые сношения, римские колонисты, римские гарнизоны в покоренных землях и пр. В обширной области Средиземноморского бассейна этот «народный» разговорный Л. яз. начинает приобретать местные примеси; так постепенно уже в VIII—IX вв. (а в некоторых местностях вероятно и ранее) формируются романские яз. (см.): на Пиренейском полуострове — испанский и португальский, в Галлии — французский и провансальский, в Дакии — румынский, в самой Италии — итальянский с его диалектами. Но формирование романских яз. было подготовлено не только поздним «народным» Л. яз.; зародыши их можно констатировать в разные эпохи жизни этого языка: уже в яз. Плавта можно найти много романизмов (напр. употребление числительного unus в ослабленном значении, ср. формы неопределенного члена: в итальянском — uno, во французском — un и пр.); иные романизмы засвидетельствованы в I веке до христианской эры (монофтонгизация дифтонгов). Однако более консервативный латинский язык образованных верхов господствующего класса в гораздо меньшей степени поддавался трансформации в романские яз. Так, еще до окончательного завершения этого процесса «романизации» в языке масс, в феодальную эпоху сложился особый Л. яз. образованной верхушки («средневековая латынь») — яз. литературы (см. «Средневековая латинская литература»), науки, правительства и духовенства разных рангов, отчасти и разговорный яз. интеллигенции. Это был конгломерат литературного Л. яз. чисто «народными» элементами и в разной степени с местными примесями, более сильными на севере и слабыми в самой Италии (готские, кельтские элементы, романский вокализм, исчезновение среднего рода, отступления от латинской орфографии, грубые грецизмы, особенно в переводных трактатах и т. д.). С ростом денежного хозяйства и торгового капитала в XIV—XV вв. светская буржуазная интеллигенция, «гуманисты», пытаясь возродить античную культуру, восстановили в качестве интернационального яз. строго «классический» Л. яз.; в своей борьбе с феодальной церковностью и схоластикой они противополагали его гибридному Л. яз. духовенства. Но борясь, с одной стороны, с церковной латынью (Петрарка сравнивал монашескую латынь с изуродованным деревом, не приносящим ни зелени ни плодов), а с другой — с крайним извращением Л. яз. в массах. Гуманисты нанесли в сущности смертельный удар все еще живому и гибкому Л. яз. феодальной эпохи. С этих пор их мертвый классический яз. проникает в литературу (ср. поэму «Африка» Петрарки в Италии, в Германии произведения Эразма, Рейхлина, в Англии XVI в. «Утопию» Томаса Моора и др.) и делается на долгое время яз. науки (ср. еще работы Ньютона, Лейбница и др. в XVII в.); отсюда, не говоря уже о романских яз., бесконечное количество латинских по своему происхождению научных терминов в немецком, английском, русском и др. европейских языках. Вытесняемый из всех областей актуального научного творчества с ростом буржуазных отношений, Л. яз. еще употребляется в наше время в некоторых научных филологических работах и в обиходе католического культа.
       

ГРАФИКА Л. ЯЗ. — Римляне заимствовали свой алфавит от греческих халкидских поселенцев на юго-западном берегу Италии. Об изменении начертаний знаков латинского алфавита — см. Графика.

Библиография:
Кроме указанных работ: Linsay, The latin language, Oxford, 1894 (в немецком переводе, Lpz., 1897); Weise, Charakteristik der lateinischen Sprache, Leipzig, 1905; Norden Ed., Die antike Kunstprosa, I—II, Berlin — Leipzig, 1909 (история стиля); Meyer-Lubke, Einfuhrung in das Studium der romanischen Sprachwissenschaft, Heidelberg, 1909; Grandgent, An Introduction to vulgar Latin, Boston, 1910; Kretschmer, Lateinische Sprache, Einleitung in die Altertumswissenschaft, hrsg. v. A. Gercke u. Ed. Norden, B. I, Lpz.; Ernout, Morphologie historique du latin, P., 1914; Streitberg, Geschichte der indogermanischen Sprachwissenschaft, fasc. II, I, Strassburg, 1916; Sturtevant, The pronunciation of Greek and Latin, Chicago, 1920; Marouzeau, Le latin, Dix causeries, P., 1923; Meillet et Vendryes, Grammaire comparee des langues classiques, P., 1923; Stolz-Schmalz, Lateinische Grammatik, bearb. v. Leumann u. Hoffmann, 5 Auflage, Munchen, 1928; Meillet, Esquisse d’une histoire de la langue latine, P., 1928. О яфетидизмах в Л. яз. — см. Mapp Н. Я., акад., Карфаген и Рим, fas и jus, Сообщения ГАИМК, II; Его же, Лингвистически намечаемые эпохи развития человечества, Сообщения ГАИМК, I; Его же, Смерть — преисподняя в месопотамо-эгейском мире, «Докл. Академ. наук», 1924; Его же, Иберо-итало-этрусская скрещенная племенная среда образования индо-европейских языков, «Доклады Акад. наук», 1925; Его же, Первый средиземноморский дом и его яфетическое название, «Изв. Акад. наук», 1925; Его же, Ольвия и Альба Лонга, «Изв. Акад. наук», 1925; Его же, Яфетические переживания в классических языках, «Доклады Акад. наук», 1929; Его же, К вопросу об историческом процессе в освещении яфетической теории, М., 1930.

Литературная энциклопедия. — В 11 т.; М.: издательство Коммунистической академии, Советская энциклопедия, Художественная литература. Под редакцией В. М. Фриче, А. В. Луначарского. 1929—1939.