Казин

Казин

       

КАЗИН Василий Васильевич (1898—) — современный поэт. Р. в рабочей (по происхождению отец его крестьянин) семье. Печататься начал с 1914. Популярность К. как поэта закрепилась в 1920—1922. Первая книга К. «Рабочий май» давала материал для установления ремесленного генезиса его творчества. Ремесленные лирические образы ее оказали довольно значительное влияние на пролетарскую поэзию того времени. У критики периода первых послереволюционных выступлений Казина была установка рассматривать это «ремесленничество» в тенденции развития его в сторону пролетарской поэзии. Но «Рабочий май», рассмотренный совокупно со второй его книгой («Признания»), дает право говорить о К. как о поэте мелкобуржуазном с довольно крепкими деревенскими корнями (грань между городской мещанской поэзией и так наз. «крестьянской» поэзией очень часто имеет тенденцию стираться). Стихи его отмечены колебаниями между патриархально-пантеистическими настроениями и устремляемостью к пролетариату.
       В своем творчестве К. рисуется поэтом, подневольным городу, плененным им. Он противоурбанист, от города отталкивается. Он всюду противопоставляет «железный» городской склад «нежному» деревенскому. Город в сознании Казина убил человеческую душу, непосредственность чувствования:
       

«Всплеск удивленья, трепет вдохновенья
       Рассудком вылудил железной хватки век».
       

Мало того, поэт сознательно восстает против индустриального построения, против самого деления общества на профессиональные группы, причем между строк читается противопоставление этому делению «синтетического», первобытного, мирно-селянского труженичества:
       

«Людей по цехам этот век рассек —
       И вместо задушевного волненья
       Профессией повеял человек...»
       «И каждый каждого встречать охотней будет
       По знакам вывесок, чем по сиянью глаз».
       

Есенинская нежность, неизбывная животная ласковость, доверчивая безобидность, все есенинское минус «доброе» молодечество, ухарство, хулиганство — все это близкое, родное К. Сам он говорит:
       

«И у нас — о, свет воспоминаний, —
       Каждый стих был нежностью похож:
       Только мой вливался в камень зданий,
       Твой — в густую золотую рожь»
       («Памяти Сергея Есенина»).
       

Поскольку город для К. — его тюремщик, поскольку городские производственные отношения — неприемлемые отношения, — постольку он, естественно, в своем творчестве обходит общественного человека, вообще почти обходит человека (исключение — женщина в любовной лирике).
       К. создает себе живых существ из явлений природы. Он одаряет их всеми человеческими свойствами, он сочувствует им в их несчастьях.
       Городской отщепенец — он создает себе своеобразных товарищей, выявляя тем самым типичную патриархально-крестьянскую черту — антропоморфизм. Создавая свою «социальную среду» без человека, К. вполне закономерно заставляет оживать и вещи. Так среди людей, но без взаимодействия с ними, в оживленном мире природы и вещей проходит свой творческий путь К. По-настоящему находит он себя в любовно-интимной лирике. Лирические мотивы его не взаимодействуют с актуальными социальными явлениями нашей действительности. На лирике его особенно ощутим густой налет мещанства.
       Синтез творчества К. дает его поэма «Лисья шуба». Все те черты, о к-рых мы говорили выше, находят в ней наиболее полное выражение. Особо интересна тематика этой поэмы. Она исключительно характерна.
       Поэт любит дочь деревенского кулака. Едет к ней свататься. Отец любимой конечно принимает его недружелюбно и отказывает, ибо он бедняк, прощалыга. Символом окружающего деревенского богатства являются лисьи шубы, лисьи салопы, а на поэте — рваное пальтишко. И городской пленник идет плакаться родным полям, рассказывать, как он любит свою «роднушу» («И за что вы любовь мою предали, / Чем я вам, о поля, нагрубил?»). Он решает пойти к лисьей норе и вымолить, выплакать у «лисаньки» ее шкуру, ее «золотую красу». Лиса не реагирует. После длинного, очень многострочного плача поэта «осеняет» в заключительных строчках поэмы:
       

«Чтоб житейских нужд покров наружный
       Не теснил проклятой властью грудь —
       Надо взять за шиворот и дружно
       Этот мир, как прах, перетряхнуть».
       

Тематика поэмы, фактически претворяющая обиду поэта на мир за то, что у него нет «золотой красы», чтобы... матримониально приобщиться к чужому стану, вытекающее отсюда потребительское понимание революции, «перетряхивания» мира, — все это говорит о мелкобуржуазном миропонимании поэта.
       Эпоха реконструкции сельского хозяйства, переделки деревенского сознания, эпоха индустриализации, естественно, должна оказать решительное влияние на шатающуюся мелкобуржуазную природу творчества К., должна будет окончательно определить социальный облик поэта.

Библиография:

I. Рабочий май, П., 1922 (изд. 4-е, Гиз, М., 1928); Избранные стихи, изд. «Огонек», М., 1925; Лисья шуба и любовь, с иллюстр. Б. М. Кустодиева; изд. «Совремепные проблемы», М., 1926; Признания, Гиз, М., 1928.
       

II. Осинский Н. (псевд. В. В. Оболенского), Побеги травы, «Правда», 1922, № 145; Воронский А., Искусство и жизнь, П. — М., 1924 (см. ст. О группе писателей «Кузница»); Дубовский В., О пролетарской литературе, изд. «Новая Москва», М., 1924; Лелевич Г., На литературном посту, изд. «Октябрь», Тверь, 1924; Его же, По журнальным окопам, «Молодая гвардия», 1924, VII—VIII; Коган П. С., Пролетарская литература, Иваново-Возпесенск, 1926; Якубовский Г., Литературные портреты, Л., 1926; Розанов И. Н., Современные лирики, «Родной язык в школе», 1927, кн. I; Гербстман А., «На посту», 1925, I (VI).
       

III. Владиславлев И. В., Литература великого десятилетия, т. I, Гиз, М., 1928.

Литературная энциклопедия. — В 11 т.; М.: издательство Коммунистической академии, Советская энциклопедия, Художественная литература. Под редакцией В. М. Фриче, А. В. Луначарского. 1929—1939.