Даймё

- основной термин, определяющий крупнейших военных феодалов средневековой Японии. Если считать, что класс самураев был элитой японского общества Х–ХIХ вв., то даймё - это элита среди самураев. В буквальном переводе это слово значит "большой землевладелец", возникло оно одновременно с появлением устойчивой военной прослойки - буси - в IХ–ХI вв. Первоначально даймё были лишь самыми богатыми крестьянами в деревне, но с течением времени наиболее решительные и предприимчивые из них воспользовались имевшимися возможностями для умножения своих капиталов и расширили свои земли за счет владений соседей и вытесняя на север туземцев - эбису. Именно тогда они возглавили поначалу небольшие, но всецело преданные им частные армии самураев. Укрепляя свою власть и одновременно власть всего воинского сословия, богатейшие даймё в результате длительных междоусобных войн достигли самого высокого официального положения с установлением правления сёгуната Камакура (1185–1333). Но еще до этого будущий сёгун Минамото-но Ёритомо назначил из числа даймё первых военных губернаторов - сюго и земельных администраторов - дзито. Даймё, таким образом, получили новые легальные возможности для своего усиления путем законного получения определенной части налогов и разделения завоеванных земель. Последовавшее затем относительное спокойствие в стране, принесенное установлением власти сёгуната, привело к стабилизации в период Муромати (1333–1568) числа даймё. Число их вассалов и размеры доходов быстро росли. Часто сюго назначался один на несколько провинций, в которых он имел свои поместья. Его права по сбору налогов были достаточно широки (как и сёгун, даймё до 20% собранного риса могли оставить себе) и давали шанс значительно увеличить капиталы. В это время окончательно сложились и весьма усилились богатые военные дома Хосокава, Уэсуги, Такэда, Ямана, Симадзу и некоторые другие. В то же время противоречия, вызванные усилением мощи провинциальных военных лидеров и ослаблением централизованного правления сёгуна, должны были неминуемо привести страну к войне. Междоусобица годов Онин (1467–1477) ввергла страну в хаос. Стабильное положение даймё было нарушено, и на смену проигравшим поднялись молодые богатые семьи. Новые кланы военных феодалов получили название сэнгоку-даймё. Они активно и энергично вели военные действия против своих соседей, иногда более богатых и могущественных, но недостаточно честолюбивых, и добивались успеха. По всей стране росли мощные замки - цитадели новых властителей Японии. Строились призамковые города, каждая провинция грозила стать маленьким государством. Наряду с сохранившими свой статус родами Уэсуги, Симадзу, Такэда в списках богатейших военных домов появились фамилии Имагава, Асаи, Мори, Хонда и др. Одним из самых богатых был дом Токугава. Продолжающиеся войны между этими семьями привели к битве при Сэкигахара в 1600 г. и к установлению затем на два с половиной столетия безраздельной власти в стране сёгуната Токугава. С приходом к власти правительства Токугава все даймё попали в прямую и очень жесткую зависимость к сёгуну, которому они обязаны были платить налоги, выделять значительное количество людей для выполнения различных работ, к тому же и правление их теперь находилось под неусыпным контролем администрации Токугава. Статус даймё был жестко закреплен. Право на этот титул имели лишь те феодалы, чей годовой доход превышал 10 тысяч коку риса. (Доходы, налоги и потенциальная мощь феодальных кланов в средневековой Японии традиционно измерялись в этой единице. 1 коку приблизительно равен 150 кг риса. Считалось, что этого количества вполне достаточно, чтобы прокормить одного самурая в течение года.) Из 250–270 даймё сёгуната Токугава (список которых периодически публиковался - с подробнейшими данными об их родословной, о размерах наделов и количестве вассалов) самыми богатыми были феодалы провинции Кага на северном побережье с доходом 1,3 млн. коку, древнейший клан Симадзу на Кюсю получал около 730 тысяч коку. Причем последнее имущественное разделение среди даймё провел сам первый сёгун династии - Токугава Иэясу, который разорил своих врагов, а полученные в результате доходы разделил так, чтобы не дать возможности наиболее мощным семьям даймё усилиться до такой степени, при которой они могли бы составить угрозу для его режима. С этой же целью - недопущения заговора и создания антиправительственных союзов - Токугава принял дополнительные меры безопасности, одна из которых удивительна по своим масштабам и неординарности. В отличие от европейцев, у которых практика захвата заложников хотя и всегда имела место, но официально осуждалась, для самураев это не было чем-то необычным. А Иэясу сделал это частью правительственной политики по отношению к даймё. Речь идет об известном обычае "санкин котай", в соответствии с которым даймё были обязаны проводить каждый второй год при дворе сёгуна. Следующий год даймё мог жить и в своем замке, но, как правило, оставив "в гостях" у сёгуна членов своей семьи. В результате все даймё, большинство из которых владели провинциями, расположенными достаточно далеко от столицы, вынуждены были пребывать в непрестанном движении. Помимо того, что это было очень неудобно для феодалов и удобно для сёгуна, у военного правительства появлялась дополнительная возможность с помощью расположенных по всей стране дорожных застав контролировать передвижения даймё и его свиты. Сёгунатом были тщательно разработаны обязательные для даймё рекомендации по соблюдению количества "гостей". Так, например, при Токугава Ёсимунэ (1716–1745) даймё с доходом от 200 тысяч коку вели с собой 120–130 самураев и 250–300 слуг. Те же, чей доход был ограничен 100 тысячами коку, могли привести в столицу соответственно 80 и 140 человек. Процессия обставлялась с исключительной роскошью и помпезностью и напоминала военный парад. Такой церемониальный выезд даймё напоминал их подданным о могуществе и богатстве хозяев и в корне подрывал финансовое благополучие самих хозяев. Обычай "санкин котай" сохранился до самой Реставрации Мэйдзи и уже в 1861 г. стал причиной военного конфликта Японии с Великобританией, когда неопытные англичане не распростерлись ниц перед кортежем владетельного даймё и немедленно были зарублены бдительными самураями. Верхушка военного сословия - даймё - сохраняла свою мощь, как и все самурайство, до начала XIX в. Затем экономическая отсталость военно-феодального государства становилась все более очевидной, и неизбежное стремление к прогрессу привело даймё к краху вместе с классом, к которому они принадлежали. Об их некогда почти неограниченной власти, огромном богатстве и военной мощи напоминают ныне лишь разбросанные по всей стране величественные замки, некогда принадлежавшие этой опоре государства.