КРОЧЕ

КРОЧЕ

        (Croce) Бенедетто (1866-1952) - итал. философ, представитель неогегельянства, историк, лит. критик и публицист, обществ, деятель. В 1902-20 проф. в Неаполе. В 1903 вместе с Дж. Джентиле издавал журн. “Critica”. К. — крупнейший представитель итал. либерализма. Развивал систему философии духа, подобную гегелевской, оказал заметное влияние на развитие истор. мысли на Западе в 20 в.

        К. начал как позитивист, захваченный пафосом конкр. опыта и конкр. фактов; затем от истории отд. областей страны и частных проблем попытался перейти к истории национальной, чтобы трактовать ее не как хронику событий, но как историю чувств и духовной жизни.

        “История, подведенная под общее понятие искусства” (1893) — работа К., знаменующая собой первый шаг на пути отхода К. от позитивизма. За ней последовали “Тезисы по эстетике” (1900) и “Эстетика как наука о выражении” (1902). Все они объединены одной идеей: история подводится под общее понятие искусства. К. утверждает эту идею в связи со своим постулатом о двух формах теор. познания — логического и интуитивного. “Признание историчности третьей теор. формой не соответствует действительности. Историчность знаменует собой не форму, а содержание: как форма она не отличается ничем от интуиции или эстетич. факта. История не ищет законов и не образует понятий, — не производит ни индукций, ни дедукций, — устремлена к повествованию, а не демонстрации, доказательству, не строит универсалий и абстракций, а полагается на интуицию. Индивидуальное составляет ее сферу, как и сферу искусства. Поэтому история подходит под общее понятие искусства”.

        Отождествление истор. формы познания с интуитивной предполагает отличие истории от науки. Предпосылка этого у К. — тезис о полной самостоятельности интуитивной формы познания, ее независимости от интеллектуального, т.е. научного познания. К. не исключает полностью использования научных понятий для характеристики интуиции как одной из форм истор. познания. Однако в этом случае понятия теряют свое самостоят, значение. Главным в определении роли интуиции становится у К. “внутр. выражение”, т.е. создание образа, к-рый находится перед “внутр. духовным взором” его творца.

        Сама по себе выразит, форма и только форма, худож. интуиция может вбирать в себя равным образом и реальное, и нереальное содержание. В отличие от нее истор. интуиция как форма связана с содержанием только реально происшедшего. Но это требует различения реально случившегося и нереального — различения, возможного лишь посредством анализа конкретных истор. данных. К. утверждает: “История имеет конститутивную, т.е. осн. цель, в виде эстетичности, и нормативную — в виде научной истины. Нормативная цель не совпадает с конститутивной, поэтому история всегда будет иметь тенденцию как-то отличаться от искусства, но в то же время всегда будет оставаться искусством”, т.е. с историчностью к чистой эстетичности присоединяется элемент веры.

        К. понимал историю как органич. связь прошлого с настоящим. В истории Италии он искал эти связи в непрерывности духовных традиций и соответствующих им форм и институтов. В значит, мере на этом пути поиска связи между прошлым и настоящим К. подходит к идее об их общей основе. В работе “Логика как наука о чистом понятии” (1908) он развивает гегелевский тезис об “абсолютном духе”. Т.о., индивидуальная интуиция как форма индивидуального сознания приобщается к некоему Абсолюту, к-рый объединяет в себе все сущее, в т.ч. индивидуальное сознание познающего субъекта с “чувствами и переживаниями давно ушедших людей”.

        К. по-новому подходит к вопросу о соотношении истории как формы познания единичного или отд. явлений и науки как формы познания общего или связей между явлениями. Говоря о науке, он имеет в виду именно философию как “общую науку о духе”, а следовательно, и о действительности, к-рую сводит к этому духу. В конечном счете К. приходит к отождествлению истории и философии.

        Именно на этой базе К. развивает теор. положения о связи между настоящим и прошлым в процессе истор. познания, рассуждая о соотношении чувства и разума, или эмоц. и логич. моментов в процессе истор. познания. Отождествляя эмоц. момент с чисто этич., т.е. практич. выражениями ценности, К. полагает, что история должна воздавать должное, исключая чувства и выражения ценности, одному только суждению реальности. Но поскольку прошлое “всегда так или иначе — настоящее”, постольку во всяком истор. повествовании неизбежны чувства и выражения ценности. “Вопрос о том, в какой мере такие субъективные реакции могут быть терпимы... это вопрос практич. целесообразности...”

        В рез-те отождествления истории и философии самой трудной становилась проблема соотношения объективной истор. действительности и ее осознания: если история и философия тождественны, то вся познаваемая действительность растворяется в мысли познающего субъекта. Здесь К. разграничивает объективную действительность и ее познание, утверждая, что действительность или история есть Абсолютный дух, осознание ее в мысли или философия — индивидуальное сознание. Они едины и различны. Этот тезис К. утверждает в связи с вопросом о соотношении между историей и историографией. Проблемам историографии К. посвятил работу “Теория и история историографии” (1917), рассматривая ее как дополнение к “Логике как науке о чистом понятии”. Обе работы объединяло стремление отделить подлинно филос. понятие от “псевдопонятий”, рожденных на почве естественнонаучных и практич. знаний. История, отождествляемая К. с философией, ставит своей задачей проникновение в духовную или внутр. сущность явлений, естеств. науки подходят к ним с внешней стороны. Именно в этом отношении К. противопоставляет историю и хронику, отождествляя первую с вечно живой жизнью духа, а вторую — с мертвыми документами.

        Полемизируя с Риккертом, К. возражает против понятий ценности в истор. познании: “Термин “ценность” в спорах по гносеологии истории получил еще одно значение. Под этим термином понимают деятельность, к-рая создает репрезентативные понятия, призванные различать и группировать истор. факты... По нашему мнению, все эти различия и группировки... не являются конститутивными для историчности”.

        С подобной меркой подходит К. и к таким категориям познания, как время, пространство, закон, закономерность. “То, что интуируется в произведении искусства, есть характер или индивидуальная физиономия его, а не пространство и время”. Т.о., категории времени и пространства не могут быть в интуиции конститутивными, а являются только вспомогат. категориями познания, созданными рефлектирующим разумом. Каждое “настоящее” по-своему смотрит на “прошлое”, различая и группируя истор. факты в соответствии с новыми “понятиями ценности” — такое построение разных моделей истор. процесса означает, что история (“к-рая существует лишь постольку, поскольку она мыслится в настоящем”) вообще не имеет ни начала, ни конца, ни времени. Отсюда, согласно К., и невозможность построения всеобщей истории.

        Соответственно этому не могут быть конститутивными для истории и такие категории, как закон и закономерность: исходя из положения о сугубой единичности и неповторимости истор. акта, К. утверждает, что каждому такому акту присущ свой закон. Говорить о закономерности в истории можно лишь как о логике, присущей самому акту истор. мышления. Логика допускается К. лишь в виде “Плана Провидения”, непознаваемого для человеч. сознания, к-рое способно в истории увидеть лишь ее части.

        В борьбе с позитивизмом у К. возникла его “Эстетика”, где он отстаивал права худож. интуиции в процессе познания. К. полемизировал с позитивистскими представлениями, сложившимися на почве естеств. наук и игнорировавшими специфику человеч. сознания и в процессе истор. развития, и в процессе истор. познания. К. выступил в тот период, когда в итал. культуре господствовала позитивистская мысль, грозившая растворить в чисто механистич. попытках создания “всеобщих законов” историю. Представления К. по этим вопросам не всегда современны, но они не потеряли значения в качестве исходного пункта для дальнейших размышлений о проблемах истор. познания.

^{Соч.: Goethe. Z., 1920; Filosofia dello Spirito. V. I: Estetica come scienza dell' espressione e linguistica generate. Ban, 1928; Saggi filosofici. V. VI: Etica e politica. Ban, 1931; Storia dell'estetica per saggi. Ban, 1942; Politics and Morals. L., 1946; Saggio sullo Hegel. Bari, 1948; Aesthetica in nuce. Bari, 1952; Indagini su Hegel. Bari, 1952; La Storia come Pensiero e come Azione. Bari, 1965; Эстетика как наука о выражении и как общая лингвистика. Ч. 1. М., 1920.}

^{Лит.: Гарэн Э. Хроника итал. философии XX века. М., 1964; Лопухов Б.Р. О “тождестве” философии и истории в работах Б. Кроче // ВФ, 1970, № 1; Он же. Бенедетто Кроче и проблемы истор. познания // Проблемы итал. истории. М., 1993.}

^{Б. Р. Лопухов}

Культурология. XX век. Энциклопедия. 1998.

Кроче

Бенедетто Крóче (Croce) (1866-1952)

итал. философ, представитель неогегельянства (см. Неогегельянство), историк, лит. критик и публицист, обществ. деятель. В 1902-20 проф. в Неаполе. В 1903 вместе с Дж. Джентиле издавал журн. “Critica”. К. — крупнейший представитель итал. либерализма. Развивал систему философии духа, подобную гегелевской, оказал заметное влияние на развитие истор. мысли на Западе в 20 в.

К. начал как позитивист, захваченный пафосом конкр. опыта и конкр. фактов; затем от истории отд. областей страны и частных проблем попытался перейти к истории национальной, чтобы трактовать ее не как хронику событий, но как историю чувств и духовной жизни.

“История, подведенная под общее понятие искусства” (1893) — работа К., знаменующая собой первый шаг на пути отхода К. от позитивизма. За ней последовали “Тезисы по эстетике” (1900) и “Эстетика как наука о выражении” (1902). Все они объединены одной идеей: история подводится под общее понятие искусства. К. утверждает эту идею в связи со своим постулатом о двух формах теор. познания — логического и интуитивного. “Признание историчности третьей теор. формой не соответствует действительности. Историчность знаменует собой не форму, а содержание: как форма она не отличается ничем от интуиции или эстетич. факта. История не ищет законов и не образует понятий, — не производит ни индукций, ни дедукций, — устремлена к повествованию, а не демонстрации, доказательству, не строит универсалий и абстракций, а полагается на интуицию. Индивидуальное составляет ее сферу, как и сферу искусства. Поэтому история подходит под общее понятие искусства”.

Отождествление истор. формы познания с интуитивной предполагает отличие истории от науки. Предпосылка этого у К. — тезис о полной самостоятельности интуитивной формы познания, ее независимости от интеллектуального, т.е. научного познания. К. не исключает полностью использования научных понятий для характеристики интуиции как одной из форм истор. познания. Однако в этом случае понятия теряют свое самостоят. значение. Главным в определении роли интуиции становится у К. “внутр. выражение”, т.е. создание образа, к-рый находится перед “внутр. духовным взором” его творца.

Сама по себе выразит. форма и только форма, худож. интуиция может вбирать в себя равным образом и реальное, и нереальное содержание. В отличие от нее истор. интуиция как форма связана с содержанием только реально происшедшего. Но это требует различения реально случившегося и нереального — различения, возможного лишь посредством анализа конкретных истор. данных. К. утверждает: “История имеет конститутивную, т.е. осн. цель, в виде эстетичности, и нормативную — в виде научной истины. Нормативная цель не совпадает с конститутивной, поэтому история всегда будет иметь тенденцию как-то отличаться от искусства, но в то же время всегда будет оставаться искусством”, т.е. с историчностью к чистой эстетичности присоединяется элемент веры.

К. понимал историю как органич. связь прошлого с настоящим. В истории Италии он искал эти связи в непрерывности духовных традиций и соответствующих им форм и институтов. В значит. мере на этом пути поиска связи между прошлым и настоящим К. подходит к идее об их общей основе. В работе “Логика как наука о чистом понятии” (1908) он развивает гегелевский тезис об “абсолютном духе”. Т.о., индивидуальная интуиция как форма индивидуального сознания приобщается к некоему Абсолюту, к-рый объединяет в себе все сущее, в т.ч. индивидуальное сознание познающего субъекта с “чувствами и переживаниями давно ушедших людей”.

К. по-новому подходит к вопросу о соотношении истории как формы познания единичного или отд. явлений и науки как формы познания общего или связей между явлениями. Говоря о науке, он имеет в виду именно философию как “общую науку о духе”, а следовательно, и о действительности, к-рую сводит к этому духу. В конечном счете К. приходит к отождествлению истории и философии.

Именно на этой базе К. развивает теор. положения о связи между настоящим и прошлым в процессе истор. познания, рассуждая о соотношении чувства и разума, или эмоц. и логич. моментов в процессе истор. познания. Отождествляя эмоц. момент с чисто этич., т.е. практич. выражениями ценности, К. полагает, что история должна воздавать должное, исключая чувства и выражения ценности, одному только суждению реальности. Но поскольку прошлое “всегда так или иначе — настоящее”, постольку во всяком истор. повествовании неизбежны чувства и выражения ценности. “Вопрос о том, в какой мере такие субъективные реакции могут быть терпимы... это вопрос практич. целесообразности...”

В рез-те отождествления истории и философии самой трудной становилась проблема соотношения объективной истор. действительности и ее осознания: если история и философия тождественны, то вся познаваемая действительность растворяется в мысли познающего субъекта. Здесь К. разграничивает объективную действительность и ее познание, утверждая, что действительность или история есть Абсолютный дух, осознание ее в мысли или философия — индивидуальное сознание. Они едины и различны. Этот тезис К. утверждает в связи с вопросом о соотношении между историей и историографией. Проблемам историографии К. посвятил работу “Теория и история историографии” (1917), рассматривая ее как дополнение к “Логике как науке о чистом понятии”. Обе работы объединяло стремление отделить подлинно филос. понятие от “псевдопонятий”, рожденных на почве естественнонаучных и практич. знаний. История, отождествляемая К. с философией, ставит своей задачей проникновение в духовную или внутр. сущность явлений, естеств. науки подходят к ним с внешней стороны. Именно в этом отношении К. противопоставляет историю и хронику, отождествляя первую с вечно живой жизнью духа, а вторую — с мертвыми документами.

Полемизируя с Риккертом, К. возражает против понятий ценности в истор. познании: “Термин “ценность” в спорах по гносеологии истории получил еще одно значение. Под этим термином понимают деятельность, к-рая создает репрезентативные понятия, призванные различать и группировать истор. факты... По нашему мнению, все эти различия и группировки... не являются конститутивными для историчности”.

С подобной меркой подходит К. и к таким категориям познания, как время, пространство, закон, закономерность. “То, что интуируется в произведении искусства, есть характер или индивидуальная физиономия его, а не пространство и время”. Т.о., категории времени и пространства не могут быть в интуиции конститутивными, а являются только вспомогат. категориями познания, созданными рефлектирующим разумом. Каждое “настоящее” по-своему смотрит на “прошлое”, различая и группируя истор. факты в соответствии с новыми “понятиями ценности” — такое построение разных моделей истор. процесса означает, что история (“к-рая существует лишь постольку, поскольку она мыслится в настоящем”) вообще не имеет ни начала, ни конца, ни времени. Отсюда, согласно К., и невозможность построения всеобщей истории.

Соответственно этому не могут быть конститутивными для истории и такие категории, как закон и закономерность: исходя из положения о сугубой единичности и неповторимости истор. акта, К. утверждает, что каждому такому акту присущ свой закон. Говорить о закономерности в истории можно лишь как о логике, присущей самому акту истор. мышления. Логика допускается К. лишь в виде “Плана Провидения”, непознаваемого для человеч. сознания, к-рое способно в истории увидеть лишь ее части.

В борьбе с позитивизмом у К. возникла его “Эстетика”, где он отстаивал права худож. интуиции в процессе познания. К. полемизировал с позитивистскими представлениями, сложившимися на почве естеств. наук и игнорировавшими специфику человеч. сознания и в процессе истор. развития, и в процессе истор. познания. К. выступил в тот период, когда в итал. культуре господствовала позитивистская мысль, грозившая растворить в чисто механистич. попытках создания “всеобщих законов” историю. Представления К. по этим вопросам не всегда современны, но они не потеряли значения в качестве исходного пункта для дальнейших размышлений о проблемах истор. познания.

Соч.: Goethe. Z., 1920; Filosofia dello Spirito. V. I: Estetica come scienza dell' espressione e linguistica generate. Ban, 1928; Saggi filosofici. V. VI: Etica e politica. Ban, 1931; Storia dell'estetica per saggi. Ban, 1942; Politics and Morals. L., 1946; Saggio sullo Hegel. Bari, 1948; Aesthetica in nuce. Bari, 1952; Indagini su Hegel. Bari, 1952; La Storia come Pensiero e come Azione. Bari, 1965; Эстетика как наука о выражении и как общая лингвистика. Ч. 1. М., 1920.

Лит.: Гарэн Э. Хроника итал. философии XX века. М., 1964; Лопухов Б.Р. О “тождестве” философии и истории в работах Б. Кроче // ВФ, 1970, № 1; Он же. Бенедетто Кроче и проблемы истор. познания // Проблемы итал. истории. М., 1993.

Б. Р. Лопухов.

Культурология ХХ век. Энциклопедия. М.1996

Большой толковый словарь по культурологии.. Кононенко Б.И.. 2003.