ИМАЖИНИЗМ

ИМАЖИНИЗМ

        (от лат. — образ)

        лит. течение, возникшее в первые послереволюционные годы на основе худож. поисков рус. авангарда. Название восходит к англ. имажизму (1908) (Т.Э. Хьюм, Э. Паунд), знакомство с к-рым в России произошло после статьи 3. Венгеровой “Англ. футуристы” (сб. “Стрелец”, 1915).

        Формальным началом И. принято считать публикацию в Воронеж, журнале “Сирена” (1919, N 4) и в газете “Советская страна” (1919, 10 февр.) лит. декларации нового движения, объединившего С. Есенина, И. Грузинова, А. Кусикова, Р. Ивнева, В. Шершеневича, А. Мариенгофа, Г. Якулова и Б. Эрдмана. Местом их встреч стал лит. клуб “Стойло Пегаса”. Их недолго объединял журнал “Гостиница для путешествующих в прекрасном” (1922, вышло всего 4 номера) и издание коллективных сб. “Явь”, “Конница бурь”, “Плавильня слов”, “Харчевня зорь”, “Золотой кипяток”, “Звездный бык”. Творч. содружество поэтов носило поверхностный характер. Причиной для разногласий между Есениным и ортодоксальным имажинистом Шершеневичем, закончившихся выходом из группы Есенина, Грузинова, Ивнева в 1924, послужило разл. понимание ими сущности и предназначения гл. нерва имажинистской доктрины — поэтич. образа.

        В 1920 вышла брошюра Шершеневича “2х2 = 5”. В ней автор разъяснял символ веры имажинистов, к-рый заключался в идеях свободного образа, отделения искусства от повседневной жизни и эстетики увядания. Критика программы показала ее эклектичность.

        От англ. имажизма было воспринято тяготение к конкретно-зримому образу, порожденному непривычным взглядом на вещи и оказывающему неожиданное и внезапное воздействие на читателя.

        Футуристич. прошлое Шершеневича позволило ему включить в программу прежние лозунги о “самовитом слове” (будетляне) и “беспроволочном воображении” (Ф. Маринетти). Под “самовитым словом” он понимал одну из составных триады Потебни — “внутр. форму” слова, его образность. Но эта образность в прямолинейной интерпретации превращалась в самоцель, т.к. в жертву ей приносилось содержание (“поедание образом смысла — вот путь развития поэтич. слова”. К “поеданию смысла” примыкает провозглашение неизбежности ломки “старой грамматики и переходу к неграмматич. фразам”. Подобная “ломка” позволяет реализовать подлинную свободу образа, к-рую Шершеневич видел в изолированности образов друг от друга. Т.о., худож. произведение, по разумению гл. теоретика И., должно представлять собой некий “каталог образов”, что и осуществлялось Шершеневичем на практике (“стих — не организм, а толпа образов, из него без ущерба может быть вынут один образ, или вставлено еще десять. Только в том случае, если единицы завершены, сумма прекрасна”.

        Именно подобную ограниченность образа изначально не принимал Есенин. В “Ключах Марии” (1918), воспринятых имажинистами как манифест, он утверждал, что не победа над смыслом, а лишь тесная связь образа с содержанием делает его органичным и полноценным. Связав последние годы своей жизни с И., С. Есенин наиболее талантливо воплотил его отд. черты. В “Москве кабацкой”, “Кобыльих кораблях”, “Хулигане”, “Исповеди хулигана” отразились элементы имажинистского эпатажа и “эстетики увядания” (мотивы одиночества в городе, неудовлетворенность собственной судьбой).

        Во вт. пол. 20-х гг. под влиянием внутр. кризиса и общей тенденции к нивелировке культуры И. прекратил свое существование. При всех крайностях в понимании природы творчества имажинисты подобно другим авангардистским течениям (конструктивизм, ОБЭРИу), обращаясь к внутр. возможностям образа, указывали на возможные пути поиска художникам, ищущим новых способов и средств поэтич. выразительности.

^{Лит.: Львов-Рогачевский В.Л. Имажинизм и его образоносцы. Ревель, 1921; Он же. Новейшая рус. лит-ра. М., 1927; Соколов И.В. Имажинистика. [Б.м.], 1921; Юшин П.Ф. С. Есенин: Идейно-творч. эволюция. М., 1969.}

^{А.А. Лельков}

Культурология. XX век. Энциклопедия. 1998.

Имажинизм

(от англ. image— образ) Камерное направление в русской поэзии перв. трети XX в., претендовавшее на конструирование образной системы литературного языка. Изначальное стремление к системному конструированию образа спонтанно вылилось в искусственное моделирование слов от единой корневой структуры глубоко архаичного русского языка; слова, полученные путем прикорневых и посткорневых образований, носили характер неточных номинативных неологизмов, но не вмешали в себя искомую символику неординарно богатого образа. Ассоциативность мышления позволяла импровизировать рифмованные лексические ряды, отличающиеся порой весьма изысканным совпадением слова и понятия, что дает возможность считать подобное единство образом. Формально И. существовал в России с 1919 г., о чем свидетельствует программная «Декларация», основной целью которой был, по всей видимости, скорее эстетический эпатаж публики. В «Декларации» нет программной четкости, из всех пунктов провозглашенных принципов существенным для характеристики направления можно назвать лишь один — единственным законом искусства является тот, который «выявляет» жизнь «через образ и ритмику образов». Сам термин «образ» не раскрывается, лишь сводится к понятию сравнения, глубже — метафоры. По сути же имажинисты подразумевали под образом форму произведения, т. к., с их точки зрения, именно в форме заключается смысл искусства, а отнюдь не в содержании, которое они приравнивали к понятию темы. Вышедший в 1921 г. «Манифест» мало чем отличался от «Декларации»; в нем лишь подчеркивается примат формы над содержанием и, если более определенно, то форма именуется «прекрасным содержанием». То, что в эпатажной форме было провозглашено в «Декларации» и «Манифесте» в 1919 и 1921 гг., а также повторено в их печатном органе, журнале «Гостиница для путешествующих в прекрасном» (за период 1922-1924 гг. вышло 4 номера), еще в 1918 г. было сформулировано С. Есениным в статье «Ключи Марии», которая, очевидно, и вызвала появление нового направления. Сам С.Есенин вряд ли отдавал себе в этом отчет — свою принадлежность к И. считал почетной, И. — изобретением больших талантов, себя — приверженцем нового направления в искусстве; он не замечал, что за эпатажной логикой немудреной теории И. и его сторонников — А.Мариенгофа, В.Шершеневича, М.Грузинова, М.Ройзмана и др. — только он один следовал призыву сотворить образ, что свойственно самой природе русского языка и русской интуитивистской поэзии. Сотворение образа — это стихия народного языка: от корня слова выстроить ряд смысловых образований, разбуженных ассоциативной памятью. С. Есенин не просто создавал образ — он сотворял поэзию образа, стремясь овладеть «сущим как образом, через образ». Поэзию как один из видов искусства считал прекрасным средством для выражения образа, т. к. поэтическая речь содержит в себе «слова-очаги», концентрированные метафоры на уровне бессознательного, которые можно выразить искусным построением слов; эти слова образуют «пламя целого ряда понятий» уже в связной цепи знаков и символов. Эту связь: слова-очаги (по Есенину, сущее), слова-понятия— объяснение сущего путем метафор-легенд и слов-знаков, доведенных метафорами до символов, Есенин называл слагаемостью, через которую рождается основной образ, представляющий собой «родительский очаг» (так Есенин называл Вселенную), а по сути — самую принадлежность тела к духу, человека — к его образу. Вся многогранная поэзия, по Есенину, призвана называть принадлежность именами, сплетением имен, называнием начала, ибо начало-имя-слово — божественны. У Есенина была своя точка зрения на образ как «оболочку сущего», и конструирование образа для него — это воспроизведение сущего в реальность путем выстраивания словесного орнамента в том порядке, каким его рисует воображение художника, представляющего определенный образ так или иначе. Здесь Есенин шел путем традиционного народного понимания, чувствования образа на уровне слияния интуиции и древнейшей языческой символики, с детальной точностью отражающей колорит народного бытия. Образ как цель и образ как прием поэтической речи, призванный воспроизводить для понимания в реальности частицы Вселенной, был для Есенина теоретической и практической основой его эстетического кредо. Именно это явление интуитивной эстетической установки Есенина вызвало желание окружающих его поэтов создать направление, именуемое И., хотя и Мариенгоф, и Шершеневич считали И. полностью «своим» направлением. Однако в их интерпретации это направление оказалось достаточно искусственным образованием, не подкрепленным действительно глубоким пониманием такого сложного явления художественной теории и практики, как образ. Тем не менее имажинисты, склонные поддерживать реноме конструирования образа, пытались делать это в своем творчестве, весьма небезуспешно, как, например, виртуозный А.Б. Мариенгоф и изысканно-элегантный В. Г. Шершеневич, известный в определенных московских кругах больше как критик и теоретик театра, чем как поэт. Мариенгоф А.Б. (1897-1962) — поэт, прозаик, драматург. Наиболее удачные и ценные с точки зрения художественности романы «Циники» (1928), «Роман без вранья» ( 1927-1928), «Бритый человек» (1930), обладающие несомненными художественными достоинствами сценарии к фильмам «Дом на Трубной», «Веселая канарейка» (1927-1929), а также произведения послевоенных лет, но уже лишенные оригинального стиля и вкуса пьесы «Рождение поэта», «Шут Балакирев» (1959), «Маленькие комедии» (1957). Шершеневич В.Г. (1893-1942) — математик, театральный критик, теоретик театра и поэт. Наиболее известные сборники лирических стихотворений: «Романтическая пудра» (1913), «Экстравагантные флаконы» (1913), «Быстрь» (1916), «Вечный жид» (1916), «Крематорий» (1919), «Одна сплошная нелепость» (1922).

Лит.: Есенин С.А. Собр. соч. в 6 т. Т.5. М., 1979; Мариенгоф А.Б. Роман без вранья. М., 1988; Его же. Буян-Остров. Имажинизм. М., 1920; Ройзман М. Плавильня слов. М., 1920; Поэты-имажинисты (Библиотека поэта. Большая серия). СПб, 1997.

О.Палехова

Лексикон нонклассики. Художественно-эстетическая культура XX века.. В.В.Бычков. 2003.

Имажинизм

от лат. — образ.

лит. течение, возникшее в первые послереволюционные годы на основе худож. поисков рус. авангарда. Название восходит к англ. имажизму (1908) (Т.Э. Хьюм, Э. Паунд), знакомство с к-рым в России произошло после статьи 3. Венгеровой “Англ. футуристы” (сб. “Стрелец”, 1915).

Формальным началом И. принято считать публикацию в Воронеж. журнале “Сирена” (1919, № 4) и в газете “Советская страна” (1919, 10 февр.) лит. декларации нового движения, объединившего С. Есенина, И. Грузинова, А. Кусикова, Р. Ивнева, В. Шершеневича, А. Мариенгофа, Г. Якулова и Б. Эрдмана. Местом их встреч стал лит. клуб “Стойло Пегаса”. Их недолго объединял журнал “Гостиница для путешествующих в прекрасном” (1922, вышло всего 4 номера) и издание коллективных сб. “Явь”, “Конница бурь”, “Плавильня слов”, “Харчевня зорь”, “Золотой кипяток”, “Звездный бык”. Творч. содружество поэтов носило поверхностный характер. Причиной для разногласий между Есениным и ортодоксальным имажинистом Шершеневичем, закончившихся выходом из группы Есенина, Грузинова, Ивнева в 1924, послужило разл. понимание ими сущности и предназначения гл. нерва имажинистской доктрины — поэтич. образа.

В 1920 вышла брошюра Шершеневича “2х2 = 5”. В ней автор разъяснял символ веры имажинистов, к-рый заключался в идеях свободного образа, отделения искусства от повседневной жизни и эстетики увядания. Критика программы показала ее эклектичность.

От англ. имажизма было воспринято тяготение к конкретно-зримому образу, порожденному непривычным взглядом на вещи и оказывающему неожиданное и внезапное воздействие на читателя.

Футуристич. прошлое Шершеневича позволило ему включить в программу прежние лозунги о “самовитом слове” (будетляне) и “беспроволочном воображении” (Ф. Маринетти). Под “самовитым словом” он понимал одну из составных триады Потебни — “внутр. форму” слова, его образность. Но эта образность в прямолинейной интерпретации превращалась в самоцель, т.к. в жертву ей приносилось содержание (“поедание образом смысла — вот путь развития поэтич. слова”. К “поеданию смысла” примыкает провозглашение неизбежности ломки “старой грамматики и переходу к неграмматич. фразам”. Подобная “ломка” позволяет реализовать подлинную свободу образа, к-рую Шершеневич видел в изолированности образов друг от друга. Т.о., худож. произведение, по разумению гл. теоретика И., должно представлять собой некий “каталог образов”, что и осуществлялось Шершеневичем на практике (“стих — не организм, а толпа образов, из него без ущерба может быть вынут один образ, или вставлено еще десять. Только в том случае, если единицы завершены, сумма прекрасна”).

Именно подобную ограниченность образа изначально не принимал Есенин. В “Ключах Марии” (1918), воспринятых имажинистами как манифест, он утверждал, что не победа над смыслом, а лишь тесная связь образа с содержанием делает его органичным и полноценным. Связав последние годы своей жизни с И., С. Есенин наиболее талантливо воплотил его отд. черты. В “Москве кабацкой”, “Кобыльих кораблях”, “Хулигане”, “Исповеди хулигана” отразились элементы имажинистского эпатажа и “эстетики увядания” (мотивы одиночества в городе, неудовлетворенность собственной судьбой).

Во вт. пол. 20-х гг. под влиянием внутр. кризиса и общей тенденции к нивелировке культуры И. прекратил свое существование. При всех крайностях в понимании природы творчества имажинисты, подобно другим авангардистским течениям (конструктивизм, ОБЭРИу) обращаясь к внутр. возможностям образа, указывали на возможные пути поиска художникам, ищущим новых способов и средств поэтич. выразительности.

Лит.: Львов-Рогачевский В.Л. Имажинизм и его образоносцы. Ревель, 1921; Он же. Новейшая рус. лит-ра. М., 1927; Соколов И.В. Имажинистика. [Б.м.], 1921; Юшин П.Ф. С. Есенин: Идейно-творч. эволюция. М., 1969.

А.А. Лельков.

Культурология ХХ век. Энциклопедия. М.1996

Большой толковый словарь по культурологии.. Кононенко Б.И.. 2003.