ВЕЙДЛЕ

ВЕЙДЛЕ

        Владимир Васильевич (1895-1979) философ-эстетик и теоретик искусства, наиболее значит, из мыслителей такого профиля в постреволюционной рус. эмиграции. В. посвятил эстетике (наряду с худож. критикой) почти всю свою творч. жизнь, разработав самобытную систему взглядов на кризис совр. культуры, равно как и на природу худож. произведения в целом.

        Выходец из семьи рос. немцев, представитель специфически “петербургской” линии отеч. культурной традиции. Сотрудничал в издат. программе М. Горького “Всемирная лит-ра”, преподавал в Томском ун-те. В 1924 эмигрировал, жил преимущественно во Франции. В послевоенные десятилетия работал на радиостанции “Свобода”, выступал как эксперт ЮНЕСКО.

        Сам незаурядный поэт (испытавший особое влияние Блока), изначально принадлежал к “эстетской школе” худож. критики (У. Патер, А.Н. Бенуа, П. Муратов и др.), воспринимая творения искусства как целостный мир красоты, противостоящий агрессивной пошлости нового, антигуманистич. века. Все, относящееся к советской культуре, мнилось ему частью этой бесчеловечной пошлости, затопившей “безымянную страну” (согласно названию сб. очерков, 1968), к-рая когда-то была Россией.

        Размышляя о совр. культуре в общеевроп. плане, повсеместно открывает и в ней те же роковые черты, суммируя свои наблюдения в книге “Умирание искусства”, 1937 (особенно значимой стала франц. авторская версия под названием “Пчелы Аристея” (1954); тут В. максимально сближается с нигилистич. по отношению к худож. сознанию 20 в. концепциями Зедльмаира, в значит, мере их предвосхищая. Онтологизируя проблему, В. не ограничивается критикой эстетич. оболочки, но видит в ее “отмирании” критич. симптом неистинного, тупикового состояния земного бытия в целом.

        Панэстетич. парадокс мысли В. состоит в том, что искусство, губящее мир, в исконной, калокагатийной своей сущности предстает и главным залогом конечного спасения мира (“Все изображаемое да будет преображено”, — пишет он в финале своего “Умирания...”). Попытки конкретизации спасительной миссии худож. культуры приводят В. к новой дефиниции произведения как такового. Повторяя вслед за Гёте идею “выразимости невыразимого” как главного путеводного свойства худож. творчества, В. утверждает особое жизнесозидающее значение произведения, не столько воспроизводящего мир пассивно, сколько активно соучаствующего в нем (трактуя понятие миме-зиса именно не как “подражание”, но как сакральное сотворчество, В. по сути продолжает традицию символизма серебряного века, генетически наследуя взгляды Вяч. Иванова). Под влиянием неокантианства в медитациях В. усиливается критич. оттенок: обособляясь в самоценный мир “эстетич. объектов” (т.е. третий мир по отношению к субъектной и объектной сферам), искусство утрачивает свои сотериологич. свойства, впадая в полосу жизнеразрушения.

        Наследие В., проникнутое особого рода нервной любовью-враждой к совр. искусству, двуедино. С одной стороны, он резко критиковал “яд модернизма” в творчестве и (подобно Бахтину) лингвистич. структурализм или т.н. “формальную школу” в поэтике (полагая, что в обоих случаях происходит подмена живой худож. речи измышленными и неистинными фикциями). С др. стороны, выразительно показав неизбежность оформления и беспрецедентного расширения новой сферы “эстетич. объектов”, составляющих особую вымышленную реальность, включающую продукты рекламы, фото, кино и т.д., он, подобно Беньямину, продемонстрировал, что возрастание активности искусства идет вкупе с умалением его “подлинности” (чуткость В. проявилась, в частности, в том что он в 70-е гг. сформулировал возможность “минимального”, т.е. максимально фиктивного, предельно дематериализованного худож. объекта еще до того, как минимализм стал полноправным течением постмодернистского концептуализма).

        Лишенное строгой систематичности, скорее поэтико-философское, чем филос., наследие В. остается еще недостаточно понятым на его родине — несмотря на публикации 90-х гг.

^{Соч.: Эмбриология поэзии: Введение в фотосемантику поэтической речи. Париж, 1980; Музыка речи // Музыка души и музыка слова. М., 1995; Умирание искусства: Размышления о судьбе лит. и худож. творчества. СПб., 1996.}

^{Лит.: Небольсин А. Владимир Вейдле // Новый журнал. Нью-Йорк, 1975. Кн. 118; Соколов М.Н. “Неэстетич. теория искусства” Владимира Вейдле // Культурное наследие рос. эмиграции: 1917-1940. Кн. 2. М., 1994.}

^{М.Н. Соколов}

Культурология. XX век. Энциклопедия. 1998.

Вейдле

Владимир Васильевич Вéйдле (1895-1979)

философ-эстетик и теоретик искусства, наиболее значит. из мыслителей такого профиля в постреволюционной рус. эмиграции. В. посвятил эстетике (наряду с худож. критикой) почти всю свою творч. жизнь, разработав самобытную систему взглядов на кризис совр. культуры, равно как и на природу худож. произведения в целом.

Выходец из семьи рос. немцев, представитель специфически “петербургской” линии отеч. культурной традиции. Сотрудничал в издат. программе М. Горького “Всемирная лит-ра”, преподавал в Томском ун-те. В 1924 эмигрировал, жил преимущественно во Франции. В послевоенные десятилетия работал на радиостанции “Свобода”, выступал как эксперт ЮНЕСКО.

Сам незаурядный поэт (испытавший особое влияние Блока), изначально принадлежал к “эстетской школе” худож. критики (У. Патер, А.Н. Бенуа, П. Муратов и др.), воспринимая творения искусства как целостный мир красоты, противостоящий агрессивной пошлости нового, антигуманистич. века. Все, относящееся к советской культуре, мнилось ему частью этой бесчеловечной пошлости, затопившей “безымянную страну” (согласно названию сб. очерков, 1968), к-рая когда-то была Россией.

Размышляя о совр. культуре в общеевроп. плане, повсеместно открывает и в ней те же роковые черты, суммируя свои наблюдения в книге “Умирание искусства”, 1937 (особенно значимой стала франц. авторская версия под названием “Пчелы Аристея” (1954); тут В. максимально сближается с нигилистич. по отношению к худож. сознанию 20 в. концепциями Зедльмайра, в значит. мере их предвосхищая. Онтологизируя проблему, В. не ограничивается критикой эстетич. оболочки, но видит в ее “отмирании” критич. симптом неистинного, тупикового состояния земного бытия в целом.

Панэстетич. парадокс мысли В. состоит в том, что искусство, губящее мир, в исконной, калокагатийной своей сущности предстает и главным залогом конечного спасения мира (“Все изображаемое да будет преображено”, — пишет он в финале своего “Умирания...”). Попытки конкретизации спасительной миссии худож. культуры приводят В. к новой дефиниции произведения как такового. Повторяя вслед за Гёте идею “выразимости невыразимого” как главного путеводного свойства худож. творчества, В. утверждает особое жизнесозидающее значение произведения, не столько воспроизводящего мир пассивно, сколько активно соучаствующего в нем (трактуя понятие мимезиса именно не как “подражание”, но как сакральное сотворчество, В. по сути продолжает традицию символизма серебряного века, генетически наследуя взгляды Вяч. Иванова). Под влиянием неокантианства в медитациях В. усиливается критич. оттенок: обособляясь в самоценный мир “эстетич. объектов” (т.е. третий мир по отношению к субъектной и объектной сферам), искусство утрачивает свои сотериологич. свойства, впадая в полосу жизнеразрушения.

Наследие В., проникнутое особого рода нервной любовью-враждой к совр. искусству, двуедино. С одной стороны, он резко критиковал “яд модернизма” в творчестве и (подобно Бахтину) лингвистич. структурализм или т.н. “формальную школу” в поэтике (полагая, что в обоих случаях происходит подмена живой худож. речи измышленными и неистинными фикциями). С др. стороны, выразительно показав неизбежность оформления и беспрецедентного расширения новой сферы “эстетич. объектов”, составляющих особую вымышленную реальность, включающую продукты рекламы, фото, кино и т.д., он, подобно Беньямину, продемонстрировал, что возрастание активности искусства идет вкупе с умалением его “подлинности” (чуткость В. проявилась, в частности, в том что он в 70-е гг. сформулировал возможность “минимального”, т.е. максимально фиктивного, предельно дематериализованного худож. объекта еще до того, как минимализм стал полноправным течением постмодернистского концептуализма).

Лишенное строгой систематичности, скорее поэтико-философское, чем филос., наследие В. остается еще недостаточно понятым на его родине — несмотря на публикации 90-х гг.

Соч.: Эмбриология поэзии: Введение в фотосемантику поэтической речи. Париж, 1980; Музыка речи // Музыка души и музыка слова. М., 1995; Умирание искусства: Размышления о судьбе лит. и худож. творчества. СПб., 1996.

Лит.: Небольсин А. Владимир Вейдле // Новый журнал. Нью-Йорк, 1975. Кн. 118; Соколов М.Н. “Неэстетич. теория искусства” Владимира Вейдле // Культурное наследие рос. эмиграции: 1917-1940. Кн. 2. М., 1994.

М.Н. Соколов.

Культурология ХХ век. Энциклопедия. М.1996

Большой толковый словарь по культурологии.. Кононенко Б.И.. 2003.