Бекенштейн, Иоганн Симон

— доктор прав, академик по кафедре правоведения. До переселения в Россию он жил в родном городе, Данциге и был тогда doctor legens при кенигсбергском университете. При первоначальном замещении кафедр истории языков и правоведения в нашей Академии наук встретилось гораздо больше затруднений, чем по кафедрам естественных наук. Только в 1725 г., когда из Данцига прибыл Байер, при его посредстве, завязалась переписка о вызове Бекенштейна из Германии. 3 декабря 1725 г. был заключен контракт с ним, а 24 июня следующего года он прибыл в Петербург. В силу контракта, Бекенштейна назначили профессором правоведения, сроком на пять лет, с жалованьем по 800 руб. в год при казенной квартире, отоплении и освещении. Как видно из отчета о занятиях членов Академии в первый год ее существования, Бекенштейн читал лекции по правоведению и составил "историю права публичного". Он собирался писать "диссертации или рассуждения академические", но вместо этого, по распоряжению барона Остермана, написал и представил на его усмотрение "Толкование и призначение на российское Уложение". Во второй половине 1727 г., Бекенштейн занялся составлением "С.-Петербургских Ведомостей", которые начаты были в этом году академиком Гроссом. Человек прямодушный и несколько желчный, Бекенштейн не мог примириться с неустановившимися порядками нашей юной Академии, где в то время канцелярские вопросы преобладали над интересами науки. Бекенштейну, подобно Байеру, приходилось, кроме того, немало переносить оскорблений и даже притеснений со стороны академического библиотекаря Шумахера. Положение его сделалось в особенности затруднительным с октября 1731 г., когда по ходатайству его бывшего ученика, вице-президента департамента эстляндских и лифляндских дел Кайзериинга, Бекенштейна назначили участвующим в этом департаменте. Здесь ему поручили суд над бывшим вице-президентом коммерц-коллегии Фиком, оказавшимся причастным к известной попытке верховников ограничить самодержавие. Бекенштейн употребил все старания, чтобы устранить себя от этого политического дела, ссылаясь на незнание русского языка и на свое иноземное происхождение. В тоже время, чтобы доказать искренность приведенных им поводов и свой монархический образ мыслей Бекенштейн выступил в Академии, в 1831 г., с восторженною речью, которая является апологией самодержавия и полна неодобрительных намеков, обращенных к тем лицам, которые пытались ввести в Россию олигархию. Эта блестящая речь, о которой даже Шумахер отозвался лестно, была издана в том же году под заглавием: "Sermo panegyricus in solemni Academiae Scientiarum Imperialis Conventu die V Mai anni MDCCXXXI publice recitatus". Petropoli typis Academiae Scientiarum. Бекенштейн был уволен из Академии, по прошению, в мае 1735 г. и в июне того же года назначен почетным членом ее, с жалованием 100 руб.; в конце того же года Бекенштейн покинул Россию и поселился в Кенигсберге. В представлении Шумахера о почетных членах Академии, писанном в мае 1744 г., о Бекенштейне более не упоминается, а потому, надобно думать, что он тогда уже скончался. Из трудов Бекенштейна, до прибытия его в Россию, известна только одна капитальная статья — "De Helena Menelai" в издании Лилиенталя Selecti litterarii. В Петербурге напечатаны, в 1727 г. его приветственные стихи, на немецком языке, Петру II, по случаю обручения его с княжною Меншиковою. Эти стихи были поднесены от имени Академии и с заглавием: "Unserem Grossen Kayser Petro II auf den glückseeligen Tag dessen Verlobnisses" St.-Petersburg den 25 May 1727. Кроме упомянутой выше академической речи, Бекенштейн издал в 1731 г., для обучения молодого императора геральдике, "Kurtze Einleitung zur Wappen-Kunst und zur Art des Blasonierens, in deutlichen Exempeln gezeigt und in drei Sprachen, deutsch, französisch und lateinisch erkläret". Кроме того, он работал также и по части русской геральдики. В сентябре 1734 г., военная коллегия требовала от Академии, чтобы Бекенштейн сочинил новые гербы для знамен слободских полков: сумского, ахтырского, харьковского, изюмского и острогожского. Бекенштейн представил по этому поводу "мнение о учинении новых гербов в слободские полки по состоянию тамошних мест". Из этого архивного документа видно, что Бекенштейном уже ранее составлены были подобные гербы для знамен морских полков. В 1734 г., по поручению президента Академии барона Корфа, он составил изображение для академической печати: на ней был представлен русский двуглавый орел в золотом поле; на груди его красный щит с изображением Минервы с копьем в правой руке, а левая покоится на щите с надписью: Sic tuta perennat. Барон Корф предложил только поставить вместо sic — hic. 4-го января 1735 г. эта печать была утверждена Императрицею. Последнею работою Бекенштейна в Академии была представленная им в 1735 г. статья "De horoscopo".

Adelung's Fortsetzung zu löcher I, 1582. — Рукопись Мюллера "Zur Geschichte der Academie der Wissenschaften zu St. Petersburg". — Словари: Геннади и Венгерова. — Пекарский, Ист. Ак. Наук т. І, 197—210. — Брокгауз и Ефрон, т. III (Бекенштейн ошибочно назван Бекштейном).

{Половцов}

Бекенштейн, Иоганн Симон

доктор прав, писатель (1726 г.). — Академик И. А. Н. с 1727 по 1735 год; один из заводителей немецк. СПб. ведомостей.

{Половцов}