Лопухин, Авраам (Абрам) Федорович

— родной брат первой супруги Петра Великого, Евдокии Феодоровны; в 1697 г. в числе прочих 50-ти комнатных стольников и спальников послан был царем за границу, в Италию, для изучения корабельного дела. Неизвестно, какие познания он вывез оттуда и где их впоследствии применял; о служебной деятельности его не сохранилось никаких данных; тем не менее известно, что в течение нескольких лет он пользовался большим влиянием в Москве, особенно среди старого родовитого боярства, враждебно относившегося к Петру, который охотно выдвигал новых неродовитых деятелей. В 1708 г. царю доносили со слов одного подметного письма, что бояре его царского указа "так не слушают, как Абрама Лопухина, в него веруют и боятся его. Он всем завладел: кого велит обвинить, — того обвинят; кого велит оправить, — того оправят; кого велит от службы отставить, — того отставят, и кого захочет послать, — того пошлют". В том же письме возводились разные вины на Лопухина; его называли "вором", жаловались на то, что за ним живет "премножество много" беглых крестьян, наконец сообщали даже о непочтительном его отношении к царю и о том, что "он чает себе скорого владычества". Петр не дал хода доносу; между тем, по крайней мере в той части, которая говорила о значении Лопухина, донос не был лишен основания. Около дяди царевича Алексея группировался весь кружок предполагаемого наследника престола; все, недовольные Петром, чаяли себе лучшего будущего при его сыне и, желая впредь обеспечить себе влияние на дела, заискивали у Лопухина, да и сам он, вероятно, надеялся на еще большую власть в будущем. Конечно, вполне возможно предположить, что и из родственных побуждений он входил в интересы своей сестры царицы-инокини, и ее сына, нелюбимого отцом. Как бы то ни было, значение А. Ф. Лопухина в Москве было очень велико, даже страшный Ромодановский считался с его желаниями, и весь кружок царевича Алексея находился с ним в постоянных сношениях. Правда, что при этом соблюдалась величайшая осторожность, писали друг другу чаще всего намеками и письма, по возможности, уничтожали. Когда осенью 1716 г. царевич бежал за границу, Лопухин был осведомлен о месте его пребывания, втайне, по-видимому, сочувствовал этому его поступку и, подобно другим приверженцам Алексея, надеялся что "цесарь отцу его никаким образом не отдаст". Но вот в начале 1718 г. беглеца удалось вернуть в Москву, и началось громкое следственное дело о его побеге. 10-го февраля, по царскому повелению, бомбардир л.-гв. Преображенского полка Скорняков-Писарев приехал в Суздальский Покровский монастырь и произвел неожиданный обыск в келье царицы-инокини; некоторые данные этого обыска навели его на след брата царицы и других лиц, о необходимости ареста которых он немедленно донес государю, полагая, что "ими многое воровство покажется". Совет его был исполнен, и Лопухина привлекли к следствию. Его обвиняли в том, что он имел тайную корреспонденцию с сестрою и писал к ней о намерении государя неволею постричь царевича, знал о побеге царевича, сочувствовал ему и желал его воцарения. Во время первого допроса 28 февраля Лопухин ни в чем не сознался. Между тем, к прежним уликам его виновности прибавились новые: певчий царевны Марии Алексеевны, Федор Журавский, показывал, что Лопухин сетовал с царевною о тягостях народных и имел с нею переписку о царевиче; расстрига Демид, привлеченный к розыску, рассказал, как "Года с четыре назад Авраам Лопухин спрашивал его: “будет ли бывшая царица по-прежнему и с сыном? А буде государь ее не возьмет, то когда он умрет, будет ли царицею и с сыном?”". Демид сказал: "Будет", на что Лопухин заметил: "Дай, Господи! хотя б после смерти государевой она царицей была и с сыном вместе". Обвиняемый сперва запирался и в том, но потом на очной ставке сказал, что виноват: такие слова говорил. 1-го марта Лопухин "с виски" повинился и в прочем; несмотря на это, 6-го марта допрос опять был повторен: Лопухину дано было 15 ударов, после чего он сознался, что действительно желал смерти государя и воцарения царевича. После этого признания, так как следствие еще не было закончено, Лопухин отправлен был в Петербург и заключен в Петропавловскую крепость. Здесь в июне месяце допросы опять возобновились. Приведенный в застенок, у дыбы Лопухин показал, что в разговоре с цесарским резидентом Блеером (Плеером) выражал надежду на то, что у царевича много приверженцев в Москве и "не без замешания будет в народе". Из показаний других допрошенных подтвердилось, что дядя царевича радовался его побегу. 9-го августа допрос Лопухину производился в Сенате на очной ставке с оговоренным им Казанским ландратом Канбаром Акинфиевым. 28-го октября Лопухина пытали в присутствии сенаторов; в застенке в расспросе и с пытки он говорил, что вышеупомянутых слов с Блеером не говаривал, а "затеял на себя напрасно со страху и не стерпя пытки"; в этот раз ему дано было 25 ударов, а 1-го ноября Сенат приговорил его пытать "в переменных словах вдругорядь". Но и на этой пытке Лопухин "в словах с Блеером заперся". Наконец, 19-го ноября Сенат вынес Лопухину свой обвинительный приговор: "За то, что он, Авраам, по злонамерению желал смерти его царскому величеству", радовался побегу царевича, "также имел тайную подозрительную корреспонденцию с сестрою своею, бывшею царицею, и с царевною Марьею Алексеевною, рассуждая противно власти монаршеской и делам его величества, и за другие его вины, которые всенародно публикованы манифестами, казнить смертью, а движимое и недвижимое имение его все взять на государя". Казнь совершилась 8 декабря 1718 г. у Троицы на въезде в Дворянскую слободу. Лопухину отрубили голову и, воткнув ее на железный шест, поставили на каменном столбе у Съестного рынка "за кронверком"; тело же его, положенное на колеса, до 21 марта 1719 г. оставалось на месте казни. Впоследствии он был похоронен в усыпальнице Лопухиных Московского Спасо-Андроникова монастыря.

Н. Устрялов, "История царствования Петра Великого", СПб., 1858—1859 гг., т. II, стр. 315; т. VI, стр. 204, 205, 215—218, 265—269, 617, 618. — С. М. Соловьев, "История России", изд. тов. "Общ. Польза", кн. VI, стр. 27, 413, 414, 416, 447, 477, 478, 484—486. — П. Н. Петров, "История родов русского дворянства", СПб., 1885 г., стр. 241—242. — Н. Иванчин-Писарев, "Спасо-Андроников монастырь", М., 1842, стр. 32.

А. Гельвих.

{Половцов}