Красиков, Петр Ананьевич

Красиков П. А.

(1870—1939; просмотренная биография) — род. в 1870 г., 4 октября, в гор. Красноярске Енисейской губ. Предок К., по семейным преданиям, был сослан из Москвы в Сибирь при Иване Грозном, и только в Сибири этот род получил прозвище Красиковых, благодаря преобладанию в нем рыжеволосых. Дед, Петр Иванович К., был приписан к минусинским казакам и в 60-х годах прошлого столетия занимал должность "градоправителя" в гор. Минусинске и сыновьям своим, в том числе Ананию Петровичу, смог дать высшее образование в Петербургском унив. и Гейдельберге. А. П., окончив в 1863 г. курс юридических наук, вернулся в Сибирь с мечтами о культурной работе на своей родине и по воззрениям своим примыкал к кружку Ядринцева, Потанина и др. патриотов Сибири. Женившись на сибирячке, Елиз. Вас. Касьяновой, окончившей курс иркутского пансиона, А. П. вступил на службу по своей специальности, работая во многих городах Сибири: Омске, Каркаралинске, Красноярске и др. Государственная служба сильно разочаровала его, ибо произвол губернаторов и жандармов в то время в Сибири душил и не давал ходу ничему живому. Реформы 60-х гг., как известно, почти не коснулись Сибири, где не был введен даже суд присяжных. Бросив, вследствие обостренных отношений с губернской властью, службу, А. П. посвятил себя педагогической деятельности и умер чрезвычайно рано, на 42 году своей жизни, оставив Елизавету Васильевну с тремя детьми, Евгенией, Елизаветой и Петром, почти без всяких средств. Благодаря поддержке деда, К., кончив Красноярскую классическую гимназию, направился в 1891 г. в Петербургский унив. Уже в гимназические годы наметилось направление К. как будущего революционера. Этому особенно способствовали 2 обстоятельства: во-первых, жажда знаний, выразившаяся в страсти к чтению, и книги, оставшиеся от отца, среди которых были наиболее передовые в то время произведения русской и переводной литературы 60-х гг.: "Современник", Чернышевский, Флеровский, Щедрин, Добролюбов, Писарев, Лавров, Д. Милль, Адам Смит, Бокль, Дарвин, Дрепер, Лассаль, и, во-вторых, влияние политических ссыльных, отчасти тех, что жили в Красноярске, а главное тех, что шли через Красноярск как этапный пункт, пропускавший всех, кто направлялся в Восточную Сибирь. Группа гимназистов Красноярской гимназии, в том числе и К., умудрялась проникать к останавливающимся проездом в Красноярске ссыльным и с жадным любопытством слушала их рассказы о борьбе с царизмом, революционные песни, разговоры и споры и даже получала кое-какую литературу. Преобладали в то время народовольцы, народники и, наконец, пролетариатцы (Феликс Кон).

Ко времени окончания гимназич. курса К. сильно тяготел к народовольцам; из всех героев революции самые сильные симпатии в нем возбуждали личности Желябова и Перовской. С теорией Маркса и русским ее преемником, Плехановым, знакомство началось лишь в VIII классе гимназии, и более основательное ее изучение могло осуществиться лишь на I курсе Петербургского унив. Университетская и общественная жизнь в Петербурге сразу настолько захватила К., что он перешел с математического факультета, куда он первоначально поступил, на юридический. Через сибирское землячество он входит в общестуденческую организацию, каким тогда было "Общество вспомоществования студентам", и здесь сталкивается с наиболее прогрессивными представителями петерб. студенчества — Л. Л. Оболенским, Глебом М. Кржижановским, Гофманом, Метальниковым и др. Общественная работа дает К. связи, но не удовлетворяет его по существу. Маркс, за основательное изучение которого засел К. немедленно по приезде в Питер, толкает его на работу по распространению идей марксизма. Сойдясь с А. Бесчинским, в то время марксистом, он участвует в образовании рабочих кружков на Васильевском острове и ведет с ними занятия (рабочие Садов, Фишер, Нефедов и др.). В то же время вместе с А. Бесчинским и А. Гурьевым кустарно нелегально издает на ремингтоне и гектографе брош. Энгельса "Научный Социализм" и "Коллективизм" Геда, пользуясь квартирой и содействием архитектора Еремеева и его жены Зои Митрофановны.

В 1892 г. едет за границу в Швейцарию и вступает в тесное сношение с Плехановым, Засулич, Аксельродом, имея, между прочим, поручение от товарищей-единомышленников привезти директивы и как можно больше новейшей марксистской литературы. В Женеве, кроме тесного общения с Плехановым, усердно сидит и изучает русскую литературу; привозит на себе полпуда литературы: "Наши разногласия", "Социализм и политич. борьба", "Соц.-Демократ" и др. Через день по приезде в Петроград, после обыска (причем литература уже была передана куда следует), арестовывается по приказу фон Валя и через месяц предварительного заключения переводится в Петропавловскую крепость, где сидит год по обвинению в сношениях с полит. эмиграцией (Плехановым). После смерти Александра III, зимой 1894 г., отправляется в Сибирь, по исключении из университета, в административную ссылку в гор. Красноярск, где спустя год получает приговор на три года. В Сибири К. продолжает занятия марксизмом и ведет кружок среди местной молодежи по изучению "Капитала". Условия ссыльной жизни в Красноярске в то время для революционного марксиста были чрезвычайно тяжелы: помимо притеснений сибирской полиции и гласного надзора, приходилось выдерживать натиск самой ссыльной братии, исключительно состоящей из народников, народовольцев, народоправцев, среди коей марксист в то время рассматривался скорее как отступник от революционных заветов, чем соратник и товарищ. По адресу марксиста клички: "пластырь", "горчичник", "сторонник капитализма" украшали полемику со стороны "стариков", например, таких, как В. А. Караулов (впоследствии кадет) и др. Борьба шла, конечно, о влиянии на местную молодежь и была очень успешной для марксизма. Только с приездом тов., высланных тоже в Красноярск, А. Залкинда и Л. Н. Скорнякова и затем В. П. Арцебушева, — марксистского полку прибыло, и отъедаться от "стариков" и вести работу К. стало легче. К трудностям жизни, конечно, присоединялось отсутствие средств к существованию и содержание семейства. К. пришлось заняться уроками, и только в 1896 г., благодаря постройке железной дороги, требующей квалифицированных работников, и категорическому требованию инженера Чернцева, правительство согласилось дать разрешение принимать политиков на железнодорожную службу. К. занял небольшую должность на "Ангарском пароходстве" и производил кропотливую работу по перевозке и перегрузке Байкальского парохода-ледокола и других ангарских грузов на берегу Енисея. 1896 г. был знаменательным для немногочисленных еще тогда марксистов. По пути в Шушу, село Минусинского уезда, проехал Владимир Ильич Ленин и затем приехал в Красноярск полечиться и купить ружье; здесь произошло личное знакомство К. с Владимиром Ильичом, известным до тех пор ему лишь по его произведениям под псевдонимом Тулина. Приблизительно в этот же период через Красноярск проследовали Ванеев, Старков, Запорожец, Мартов и прожили несколько дней, в течение которых происходило общение немногочисленных красноярцев с вновь прибывшими.

С приездом этой плеяды марксистов, а затем и других, в том числе рабочих, атмосфера сибирской ссылки стала сильно наполняться марксистским духом, и жить стало легче. К., благодаря центральному положению красноярского этапа, встречал и провожал многочисленные партии ссыльных, среди которых все более и более стали появляться пролетарские элементы, сильно нуждавшиеся в материальной помощи. Помощь, оказываемая им из собираемых средств, по-видимому, навлекла гнев генерал-губернатора Сибири, и почти в день окончания трехлетнего срока ссылки К. получил прибавку — еще на один год с мотивировкой: "за сношение с сибирской ссылкой".

По окончании этого срока К. выезжает в Питер, где поступает на службу в министерство финансов за ничтожное вознаграждение и на чрезвычайно трудную статистическую работу. Заводит связи среди молодежи, преимущественно имеющей связи с рабочими, но при случайном налете полиции на одну из квартир, где собралась молодежь, был арестован и без каких-либо конкретных обвинений выслан в Псков до объявления "приговора", в 1900 г. В Пскове этого приговора пришлось ожидать 2 года в чрезвычайно трудных материальных условиях, ибо губернатор Васильчиков категорически запретил принимать К. на какую-либо службу, и К. приходилось жить уроками. Однако Псков в то время был самым интересным для марксиста городом. Там жил Ильич, там он положил начало русской организации "Искры". К. уже не застал Владимира Ильича в Пскове; он, как того требовал план искровской работы, выехал за границу для издания общерусской газеты, вокруг которой должны были быть объединены все силы революционной соц.-дем. и затем организованы на съезде партии. К. вступает в псковскую группу "Искры", кооптируется затем в "Организационный Комитет по созыву II съезда" вместе с Кржижановским, Ленгником, Лепешинским, Краснухой, Радченко, Александровой, Розановым, Левиным и пред. "Бунда", как член комитета от организации "Искры", и в 1902 г. переходит на нелегальное положение. Ближайшей задачей К. была поездка за границу в искровский центр, к Ильичу, Плеханову и Надежде Константиновне (секретарь редакции, фактически ведший сношения с российскими организациями "Искры"), за получением непосредственных директив и инструкций, а затем работа по выявлению и сплочению искровских, т. е. револ. социал-демократических сил, в противовес рабочедельческой агитации в местных соц.-дем. организациях, и по подготовке съезда партии. После кратковременного пребывания у Владимира Ильича, снабженный инструкциями, К. вновь нелегально переходит границу и совершает объезд всех важнейших с.-д. организаций России: Киев, Одесса, Екатеринослав, Харьков, Питер, Москва, Самара, Саратов, Кавказ, Вильно, Минск, Белгород, поддерживая все время связь с остальными искровскими членами Орг. Ком. Техническая трудность задачи конспиративного объезда усугублялась тем, что в каждом почти комитете шла борьба двух главных течений среди соц.-дем. — революционной и оппортунистической, рабочедельческой. Отношения между этими двумя течениями иногда были чрезвычайно обостренными; полемика и крупные разногласия по основным вопросам марксизма и рабочего движения между сторонниками платформ в обстановке тогдашних полицейских условий грозили часто провалом.

К. удачно выполнил возложенные на него поручения и в начале 1903 г. вновь перешел границу для поездки в Лондон для сообщения о положении дел и получения дальнейших инструкций по непосредственной организации съезда. Возвратясь затем в Россию и приняв необходимые шаги для устройства переезда четырех десятков делегатов за границу, он едет летом 1903 г. в Лондон на съезд как член Орг. Ком. и как делегат Киевского парт. комитета.

На съезде избирается в президиум вместе с Лениным и Плехановым и председательствует, после удаления из зала заседания Плеханова и Ленина, в том историческом заседании съезда, где бурно решался вопрос о составе центров и редакции партийного органа. Перед съездом избирается по соглашению членов редакции "Искры" суперарбитром на случай разногласий в редакции и деления голосов поровну.

После съезда К. по поручению большев. центра едет с инструкциями и документами в Россию, но, благодаря провалу берлинской квартиры, захвачен берлинской охранкой на кв. Чеколдина, посажен в тюрьму на Alekxander-platz и осужден берлинским полицейским судом к двухнедельному тюремному заключению за проживание по болгарскому паспорту. По поводу этого суда К. вошел в близкие отношения с посещавшим его в тюрьме в качестве поверенного Карлом Либкнехтом, судебное красноречие которого нисколько не повлияло на судью. Благодаря ловкому маневру Либкнехта, внесшего залог после приговора в 1000 марок и взявшего К. на поруки, при переходе дела по апелляции к новому судье освобожден из берлинской тюрьмы, за которой следовала бы выдача на русскую границу, и направлен Либкнехтом в ожидании кассации в Штутгарт к Кларе Цеткин. Критическое положение дел в партии, благодаря послесъездовскому расколу, требовало напряжения всех сил, и потому, по приказу Ильича, экстренно выехал в Женеву. Ввиду того что меньшевики старались выбить почву у большевиков прежде всего в заграничных колониях, К. получает задание объехать ряд заграничных центров с отчетом о II съезде, имевшем целью выяснение заграничным товарищам сущности разногласий, правильности партийной линии большевиков. Он объезжает Цюрих, Гейдельберг, Брюссель и др. города, всюду с успехом защищая позиции партии против меньшевиков. Издает в этом же году для российских товарищей свой краткий отчет о II съезде под названием "Письмо к товарищам", под псевдонимом, данным ему редакцией Комиссии по редактированию протоколов II съезда, — "Павлович". С этого момента и в партийных кругах механически его старая кличка "Шпилька" и "Игнат" сменяются кличкой "Павлович", что иногда вводит в заблуждение некоторых историков партии, путающих К. с членом ВСНХ Павловичем-Вельтманом, который большевиком в то время не был.

После объезда заграничных комитетов лиги К. назначен партийным представителем в Париж, где укрепляет позиции большевиков в глазах французской партии, участвуя в комиссиях и совещаниях по русским делам, входя в сношение по этому поводу с Гедом, Жоресом, Бракке и др. представителями французских партий.

В 1904 г. К. вместе с Лядовым-Мандельштамом, под псевдонимом "Бельский", назначен ЦК делегатом от большевиков на Амстердамский конгресс II Интернационала, где, несмотря на отчаянные сопротивления Дана и изменившего уже тогда большевизму Плеханова, при поддержке Клары Цеткин и Розы Люксембург добивается включения большевиков в число русской делегации. Лично знакомится на этом конгрессе с Бебелем и участвует в комиссиях съезда на знаменитой дуэли между Бебелем, Плехановым, Каутским и Розой Люксембург — с одной стороны, и Жоресом — с другой. После 9-го января К. командируется в Россию, сначала в Московскую организацию, где работает вместе с Бауманом, и затем в Петербургский комитет партии, где работает нелегально до октябрьских дней. В октябре К. участвует в организации первого Совета Рабочих Депутатов и входит в него в качестве члена исполнительного комитета от партии большевиков. В течение всего октября и ноября участвует во всех заседаниях исполнительного комитета и совета и заведует агитотделом ПК, беспрерывно организуя и выступая на митингах и собраниях под кличкой "Антон".

3 декабря арестован в Вольно-Экономическом обществе на заседании Совета Р. Д. и посажен во второй корпус Выборгской тюрьмы, где содержится до июня 1906 г. По освобождении вновь выступает членом Петерб. комитета партии и арестовывается перед разгоном Думы на партийной конференции на Английском проспекте в помещении инженеров вместе с секретарями комитета Стасовой и Гарфункель, благодаря лишь тому, что все трое последними покинули зал заседания после извещения о предстоящем аресте конференции и столкнулись с ротмистром Пономаревым, узнавшим их при самом выходе. Снова заключен в Выборгскую тюрьму, где содержится до разгрома партии и подавления революции. В 1908 г., высланный из Питера, К. со значительно подорванным здоровьем и в трудных материальных условиях живет под Питером в Озерках, в течение шести месяцев подготовляется к экзамену за юридический факультет, сдает его и в 1908 г. вступает в сословие присяжных поверенных. Находясь под беспрерывным тайным надзором полиции, К. занимается исключительно политическими и рабочими делами и приобретает известность среди рабочих Петрограда и особенно Васильевского острова, которые идут к нему не только со своими исками к предпринимателям, но и вообще как к своему человеку за всевозможными советами, вплоть до обсуждения политических вопросов. Полиция неуклонно следила за кабинетом К. и не раз подсылала туда своих агентов.

Эта полоса жизни К. была периодом тяжелой работы по сравнительно многочисленным мелким рабочим делам. К. вместе с небольшой группой с.-д. приходилось бороться как с засилием в суде адвокатов-профессионалистов, привыкших не церемониться с рабочими делами, так подчас и с врачами, от экспертизы которых в значительной степени зависит мера вознаграждения, получаемого рабочим по суду.

Группа рабочих адвокатов новой послереволюционной формации, в том числе К., поставила рабочие процессы на должную высоту и, что особенно важно, искоренила из практики неправильный расчет с рабочими, до той поры практиковавшийся.

27 февраля 1917 г. в Таврическом дворце К. принимает участие в организации Совета Рабочих Депутатов и избирается в члены Исполнительного Комитета. На выборах в Петроградскую думу в 1917 г. проходит гласным в думу от фракции большевиков, избирается членом исполнительного комитета петербургского совета рабочих и солдатских депутатов по большевистскому списку, при завоевании большинства в петроградском совете, и на первом Съезде Советов состоит кандидатом в ВЦИК от фракции большевиков, затем, с переходом власти к Советам, — членом ЦИК. В Октябрьские дни назначен председателем след. комиссии по борьбе с контрреволюцией и по образовании комиссариата юстиции — членом коллегии Наркомюста. В 1918 г., с переездом правительства, эвакуирован вместе с комиссариатом в Москву. По образовании кассационного трибунала назначен его председателем с одновременной работой члена коллегии НКЮ. Ему поручается, кроме того, ведение ликвидационного отдела Наркомюста, где сосредоточена выработка и проведение декретов и мероприятий по отделению церкви от государства, каковую работу ведет до передачи этих дел из НКЮ в президиум ВЦИК. Одновременно с работой по комиссариату К. работает в Московском совете членом районного и городского совета и состоит агитатором и пропагандистом при московском комитете партии. В связи с работой по отделению церкви от государства К. выступает как публицист на страницах партийной и советской прессы ("Правда", "Известия", моск. "Рабочая газ.") по вопросам советского права и антирелиг. пропаганды и агитации (см. сборник его статей "На церковном фронте"), редактирует журнал, изд. при Наркомюсте, "Революция и церковь". С образованием Союза и Верховного Суда при ЦИКе Союза состоит прокурором Верховного Суда Союза и одновременно кандидатом в члены Всеросс. и Общесоюзного ЦИКов и членом бюджетной комиссии, почетным членом Моск. совета по избранию Дунаевской ф-ки и почетным красноармейцем.

[С 1933 заместитель председателя Верховного суда СССР.]

{Гранат}