Авраамий Палицын

(до пострижения Аверкий Иванович) — с 1608 по 1619 г. келарь Троице-Сергиевой лавры, прославившийся соучастием в патриотических подвигах ее для освобождения отечества от поляков. Род. в половине XVI века, умер в Соловецком монастыре, на покое, 13 сентября 1626 года. Происходя из дворянской семьи Палицыных, Аверкий Иванович начал службу еще при Иоанне Грозном, а при сыне его подвергся, в 1588 г., со всем своим родом, опале. По времени ее можно догадываться, что Палицыны принадлежали к партии, в расчет которой входило расторжение брака царя Федора с Ириной Федоровной Годуновой вследствие ее бесплодия; но ни удалять царицы, ни ослабить влияния брата-правителя, Бориса Годунова, не удалось. Борис, при поддержке духовенства, отказавшегося признать недействительным брак по бесплодию, приказал постричь княжну Мстиславскую и рассеял партию своих противников. Аверкий Палицын, отличавшийся способностями и характером, вероятно, и в этом раннем периоде своей деятельности оказался настолько опаснее других, что его не только удалили, но и насильно постригли в Соловецком монастыре (1588 г.). В монашестве условия служебных преимуществ для него не существовали. Через шесть лет в Москве при дворе переменилось многое. Борис уже мечтал о престоле и, устраняя обстоятельства, неблагоприятные его видам, находил для себя выгодным сближение с талантливейшими из бывших противников-честолюбцев. В 1594 г. и Аверкий Палицын, в монашестве Авраамий, был переведен в Троице-Сергиеву лавру, где было вверено ему в качестве строителя управление приписным к лавре Богородичным монастырем в Свияжске. Воцарение Бориса, кажется, имело влияние на отозвание из Свияжска Авраамия и оставление его сперва, без выполнения послушания, при лавре, а потом поручение управлять Троицким подворьем в Москве, где он и находился в год смерти царя Бориса. Перевод в Москву Авраамия относится к году опалы Романовых (1601 году), причем с него сняты и последние следствия опалы, так как предоставлено пользоваться наследственным имением, которое он и принес вкладом в обитель. С воцарением Василия Ивановича Шуйского Авраамий оказывается в числе близких в нему людей. Благодаря этому обстоятельству Авраамий выбран келарем лавры, оставаясь, однако, жить в столице по воле Государя, видевшего в иноке-царедворце надежнейшего советника и человека, умевшего принимать своевременно надлежащие меры. Так, в 1609 году, при осаде Москвы поляками, остановившими подвозы к столице припасов, вследствие чего в ней поднялись цены на хлеб, возбуждавшие народный ропот, Авраамий, как келарь лавры, имевшей в городе обширные продовольственные запасы, открыл продажу хлеба по дешевой цене из своих складов. До того времени цена на хлеб дошла в столице до 7 руб., а Авраамий назначил — по два рубля, и волнение вскоре прекратилось. Эта услуга Авраамия была награждена решением в пользу Палицыных дела о закладной кабале, в противность Судебнику. Милость эта была последней, оказанной Авраамию царем Василием Шуйским, лишенным в 1610 году престола. Низложение царя могло, конечно, отразиться неблагоприятно если не на личности, то на делах келаря. Дума, правившая в столице, удалила его из Москвы, нарядив в члены посольства к польскому королю Сигизмунду, под Смоленск, с поручением просить на престол сына его, Владислава, с обязательством принять православие. Прибыв в стан короля, осаждавшего Смоленск, Авраамий понял, чего добиваются поляки и как шатка надежда на исполнение возложенного поручения. Не преследуя поэтому недостижимой цели, при поднесении лично королю подарка от лица лавры Авраамий ограничился испрошением для нее возможных милостей. Он и получил от Сигизмунда грамоту: 1) на право сбирать лавре в свою пользу половину с приводимых на продажу в Москву лошадей и 2) на получение из московской казны установленной лавре дачи денежной, за три года недобранной. Родственнику своему, Андрею Федоровичу Палицыну, Авраамий испросил чин стряпчего. Получив королевские грамоты на указанные пожалования, Авраамий-келарь под предлогом нездоровья в конце 1610 г. внезапно оставил стан Сигизмунда, отказавшись видеть и главу посольства, митрополита ростовского (Филарета Никитича Романова). Обстоятельство это, спустя девять лет, и послужило, как можно полагать, причиной удаления Авраамия из лавры в Соловки, с возвращением Филарета из плена и с наречением его патриархом. С прибытием в Москву Авраамия патриарх Гермоген, усматривая из поступка Сигизмунда с великими послами тщетность надежды на охранение православия при занятии поляками столицы, разослал первые свои воззвания к народу, призывавшие его к вооружению. Троицкая лавра приняла рассылку патриарших грамот и доставку ответов, несомненно при участии келаря. Авраамий своим рассказом лично виденного мог утвердить патриарха в решимости послать воззвания. Настоятель лавры и келарь ее, несомненно, действовали единодушно как в деле составления воззваний, так и в сборе ополчения, когда доступ к заключенному патриарху поляками был прекращен. На Пасхе 1611 года под Москвой уже появились первые дружины защитников, а в день общей свалки на улицах Китай- и Белого города, когда бился в своем Острожке князь Димитрий Михайлович Пожарский у Сретенских ворот, Авраамий был в Москве. С приходом дружин Ляпунова и Трубецкого с казаками Заруцкого Авраамий находился при них, но не мог предотвратить ссоры, кончившейся убийством Ляпунова, которому Трубецкой не сочувствовал. Рассылка грамот Троицкой лаврой продолжалась уже от себя, и этому обстоятельству должно приписать возрастание дружин при неудачах, следовавших за смертью Ляпунова, когда с приходом Сапеги и с движением Ходкевича русские дружины едва держались под Москвой. Рассылка воззваний в третий раз, в 1612 году, подняла нижегородцев, долго медливших в Ярославле. Чтобы поторопить прибытие сил Пожарского, к нему явился Авраамий и уже от Ярославля не оставлял его стана до Москвы. Прибыв с ним в столицу 20 августа 1612 г., Авраамий оказал лично большие заслуги. По прибытии своем он уговорил казаков не уходить, обещая скорую уплату условленного жалованья, затем — в решительный момент боя кн. Пожарского с Ходкевичем, когда кн. Трубецкой запретил своим дружинам принимать участие в битве, — словами горячего убеждения увлек полки на помощь борющимся силам. Когда же, с освобождением Москвы от поляков, собрался земский собор, выбравший в цари Михаила Федоровича Романова (21 февраля 1613 г.), Авраамий был назначен в члены посольства к нему в Кострому — просить принять престол и для того прибыть в столицу. По воцарении Михаила Феодоровича, в 1618 году, польский королевич Владислав задумал оружием добыть себе русский престол. Подойдя к Москве, Владислав отрядил партию и для захвата Троицкой лавры, в которой находился, за отбытием архимандрита Дионисия в Москву, один келарь Авраамий. Ему и принадлежит честь защиты обители от осаждавших ее поляков. Принудив их удачным отпором удалиться, Авраамий начал мирные переговоры, закончившие этот неудачный поздний наезд королевича миром, заключенным в лаврском селе Деулине. Это был последний подвиг Авраамия, в последний раз упоминаемого в сослужении с архимандритом Дионисием, при заложении, на месте ставки уполномоченных, церкви в Деулине, увековечивавшей заключенный при участии лавры мир с поляками. Затем Авраамий удалился в Соловки и умер в месте своего невольного пострижения, оставив описание событий Смутного времени, с 1584 по 1619 г. Описание это, всего вероятнее, начато Авраамием в 1601 году, а окончено в Соловках, незадолго до смерти автора. Оно носит заглавие: "История в память предыдущим родам, и проч.".

Лучшие и полные списки (всех 79 глав) в библиотеках: Спасо-Ярославского монастыря, № 796 (4°, л. 227—405), пис. в 1660 г., и № 202 (4°, 389 л.) Толгского монастыря, у Ярославля. У Строева была рукопись хронографа, при которой (4°, 390 л., полов. XVII в.) на первых 240 листах экземпляр сочинения Палицына, а далее замечательный вариант событий 1584—1613 гг. с оговоркой: "Той же первой истории последнее вторым сказанием, иже в первой сокращено зде же преполнено, и где в первой полно, зде же скращено писано, иного творения". Сергий Кедров, автор исследования "Авраамий Палицын" (Чтения в общ. ист. и др. росс., 1880 г.) напечат. и в отдельн. оттиск. 58°, 1—192 стр. (текст) и 193—202 приложения, напечатал в них: 1) Вкладную грамоту Авраамия в лавру: села и книг в 100 рублей 1611 г. 19 февр. (стр. 193—194) и 2) "Утешительное послание к архимандриту Дионисию", открытое в рукоп. сборн. № 627 библ. Казанск. дух. акад., л. 173. В своем разборе трудов Авраамия как писателя Платонов на стр. 171 книги своей "Древнерусские сказания и повести о смутном времени" заметил, что Кедров не совсем справедливо заключает, что на "Сказание" следует смотреть как на оправдательный документ личного поведения автора или — на автобиографию, а никак не на историю измышленных деяний, написанную по тщеславию". Строев и Горский в "Сказании" видели сборник записок, составленных в разное время; первые главы приблизительно относятся к 1615 г., а конец — состоящий из пяти разных частей — к 1620 г. Платонов высказал предположение, что "Повесть" 1606 г. тоже труд Авраамия, в "Сказании", только переработанный им. Энциклопедический словарь, т. I, стр. 266—269. Библиологический словарь П. М. Строева, изд. Бычковым, стр. 9—12. А. Сербин, "Келарь Троицко-Сергиевской лавры Авраамий Палицын, знаменитый деятель, сподвижник и защитник русской земли в мрачную эпоху самозванцев (1608—1612)", соч. А. С., СПб., 1850 г. — Отрывок из большого сочинения "Осада Троицкой лавры". Гл. I, 8—9—16 и (17—21). Стихотворение "Авраамий Палицын", помещ. в журн. "Маяк", глава II, стр. 23—30. Отд. брошюра 8°. Оценка Авраамия Палицына как историка сделана в двух статьях Д. П. Голохвастова, напечатанных в "Москвитянине" и (1842 г., 8°) отдельно "Замечание об осаде Троицкой лавры, 1608—10 гг., и описание оной историками XVII, XVIII и XIX столетий" (M., 1844, 8°); "Ответ на рецензию и хронику замечаний об осаде Троицкой лавры". С. Ф. Платонов, "Авраамий Палицын как писатель", "Рус. Архив", 1886 г., № 8. P. Кедров, "Чтения в обществе истории и древн. российских", 1880.

{Половцов}

Авраамий Палицын

(в миру Аверкий Иванович) — знаменитый келарь Троицко-Сергиева монастыря, повествователь об осаде Троицкого монастыря поляками; род. в селе Протасьеве близ Ростова, † 13 сентября 1625 г. Состоя в царской службе дворянином, он подвергся в 1588 г. опале, сослан в Соловецкий монастырь, где пострижен в монахи, и потом является действующим как келарь Троицкого монастыря. Его "Сказание об осаде Троицко-Сергиева монастыря от поляков и литвы, и о бывших потом в Россия мятежах, сочиненное оного же Троицкого монастыря келарем Авраамием Палицыным" было издано в первый раз в Москве в 1784 (in 4º л.).

{Брокгауз}

Авраамий Палицын

— Келарь Троицкого Сергиева Монастыря (ныне Лаврою именуемого) и Богоявленского в Москве, на Ильинской улице, бывшего Монастыря Настоятель, муж достопамятный в списке первых Патриотов, спасших Россию от бедствий в начале XVII века. Он происходил от древнего Дворянского рода, а знатнейший из предков его был некто Рыцарь, именованный Пан Иван Микулаевич, выехавший в 1373 году из Подолии в службу к Великому Князю Димитрию Ивановичу Донскому и прозванный Палицею, потому что всегда ходил с палицею весьма тяжелою, т.е., как сказано в родословной Палицыных, весом в 11,5 пуда. В конце XVI столетия Авраамий принял Монашество в Сергиевском Монастыре и, проходя разные послушания, избран наконец в Келари Монастырские. Сей чин тогда почитался важным в Монастырях. Ибо кроме распоряжения Церковных и Монашеских должностей, принадлежавшего собственно Настоятелю, все прочие Монастырские дела и учреждения зависели от Келаря. В Царствование Государя Царя Василия Ивановича Шуйского Авраамий сделался известен важными услугами Москве и потом целому Отечеству. Ибо во время бывшего там 1609 года голода несколько раз из Монастырских житниц снабжал он бедных хлебом; а во время осады города сего Поляками он сам находился в нем и чрез отписки в Троицкий Монастырь доставал оттуда осажденным порох и свинец. По низложении Царя Василия Ивановича он с Митрополитом Филаретом Никитичем отправлен был в Польшу для переговоров о преемстве Российского Престола, но, заметив вредные следствия сего посольства и одно только притеснение Посланникам Русским, возвратился с Новоспасским Архимандритом Евфимием в Россию, где нужнее была его помощь. Король сам дал им проезжую грамоту, писанную от 12 Декабря 1610 года. Но Авраамий застал Москву обуреваемую внутренними раздорами Бояр и почти уже преданную на жертву Полякам, вступившим в оную. В сие-то бедственное время он с Троицко-Сергиевским своим Архимандритом Дионисием отважился на такое предприятие, которого успех казался совсем невозможным. Они уговорили идти на избавление к Москве Князя Тюменского с товарищами и двух Сотников Стрелецких с 200 стрельцов, присовокупив к ним только 50 человек своих Монастырских слуг; а между тем разослали немедленно по всем Российским городам к Боярам и Воеводам просительные грамоты о поспешении на помощь к Царствующему граду. На сей вызов многие сыны Отечества, из разных городов прибывшие, совокупясь вместе с пришедшими от Сергиева Монастыря, под предводительством Князя Димитрия Трубецкого, подступили к Москве, сразились с Поляками, овладели Белым городом и заняли многие ворота; однако ж из Китая и Кремля не могли вытеснить неприятеля. Тогда Архимандрит Дионисий и Келарь Авраамий написали вторично умолительные грамоты к Боярам и Воеводам в Казань и Понизовские города. Сей вызов был также успешен. Многие Бояре, приведши войска, соединились с прежними и, напав на Поляков, осадили их со всех сторон. Но вдруг случившееся между Казаками возмущение расстроило все дело их. Казаки убили двух Воевод, а от того и прочие Воеводы, возымев недоверчивость к войскам своим, отступили и ушли из-под Москвы. Остался только один Князь Трубецкой; а к Полякам тогда пришел еще на помощь Гетман Сапега с войском и военным запасом. Осажденные, усилясь таким образом, вытеснили Русских защитников из Белагорода; а за тем пришедший еще Гетман Ходкевич окружил и Князя Трубецкого. Русские, сверх того, имели крайний недостаток в съестных припасах, в свинце и порохе. Архимандрит Дионисий и Келарь Авраамий, сколько могли, снабжали защитников и всю Москву сими потребностями; а между тем разослали третично слезные умолительные грамоты по всем городам Российским, дабы все сыны Отечества поспешили на помощь погибающей Москве. На сей-то убедительный вызов достопамятные в нашей Истории Князь Пожарский и Козма Минин, собрав войско, поднялись из Нижнего Новгорода. Келарь Авраамий встретил их в Ярославле и умолял о поспешении. Он сам проводил их до Сергиевой Обители и с ними же отправился под Москву, где увещаниями и просьбами много способствовал успеху Российских войск; а когда Казаки, возроптав на неплатеж им жалованья, начали было заводить бунты и междоусобия в Русском войске, то Архимандрит и Келарь, не имея денег (ибо Царями Борисом Годуновым, Димитрием Самозванцем и Шуйским истощена уже была вся казна не только Государственная, но и Монастырская), для успокоения мятежников прислали с умолительною грамотою к ним, на раздел вместо жалованья, Церковные сокровища, низанные жемчугом ризы, стихари и проч. Такое пожертвование столько поразило мятежников, что они, устыдясь роптания своего, отослали обратно в Монастырь все утвари и поклялись, при перенесении всех возможных нужд, не отступать от Москвы, пока не освободят оной от Поляков, и обещание свое исполнили.

Сию-то несчастную, но вместе и славную в Российской Истории эпоху, начиная от кончины Царя Иоанна Васильевича до возведения на Престол Царя Михаила Федоровича, описал сам Авраамий Палицын в книге, обретающейся по разным библиотекам Российским между рукописями, под разными заглавиями; но издана она в Москве 1784 г. в четвертую долю листа, под названием: Сказание о осаде Троицкого Сергиева Монастыря от Поляков и Литвы, и о бывших потом в России мятежах. Надобно притом заметить, что в сем издании сложены вместе две книги Палицына, раздельно в рукописях находящиеся. Новиков (в Опыте Истор. Словаря о Росс. Писателях), ссылаясь на Татищева, говорит, что якобы Палицын писал еще Летопись о Царствовании Царя Иоанна Васильевича. Но кроме того, что о сей Летописи нигде не упоминается, сам Татищев не говорит сего, а замечает только, что "Палицын о временах до Царя Михаила Феодоровича писал кратче и не столь порядочно, как Иосиф, Келейник Иова Патриарха; избрание же Царя Михаила Феодоровича описал со всеми обстоятельствами". Миллер о Палицына Летописи судит (в Ежемесяч. Сочинениях 1755 года, Апр., стр. 295), что "в ней слог больше витиеватой, нежели чтоб с натуральною Историческою простотою сходствовал". А Елагин (в Опыте повествов. о России) прямо называет сочинение сие пристрастным. Но нельзя не заметить, что Палицын, описывая такие происшествия, в коих сам он был лицом содействующим избавлению России, не мог писать без некоторого жара и восторга, которого трудно было бы не иметь и всякому на его месте. Надобно также извинить его и в невыгодном описании Царя Бориса потому, что он писал Историю свою при Царствовании Романовых, претерпевших от Бориса жестокое гонение. О времени кончины сего Историка неизвестно; однакож он жив был еще в 1621 году и подписывался Келарем; а в 1629 году упоминается уже другой Келарь в Сергиевом Монастыре.

{Болховитинов}

Авраамий Палицын

(в миру Аверкий Иванович) — в 1608—1614 гг. келарь Троицкого Сергиева монастыря, повествователь об осаде Троицкого монастыря поляками; † 13 сент. 1625 г.

{Половцов}

Авраамий Палицын

(до пострижения Аверкий Иванович) — родом из дворян, род. в половине 16 в., ум. в Соловецком монастыре в 1626. С 1608 по 1619 А. был келарем Троице-Сергиевской лавры, т. е. заведовал хозяйством одного из крупных русских монастырей, обладавшего большим количеством земли и ведшего крупную торговлю хлебом и др. товарами. Особенно выдвинулся А. в эпоху Смутного времени. Он был ярким представителем интересов крупного монастырского землевладения, которое во время "Смуты" шло рука об руку с дворянством против восставшей крестьянской массы. Сила этой массы была так велика, что дворянству одному невозможно было с ней бороться — пришлось объединиться с другими социальными группами. А., будучи умелым тактиком борьбы за интересы своего класса, во время "Смуты" неоднократно выступал как инициатор дворянско-купеческого блока в борьбе с народным движением. А. был близок к царю Василию Шуйскому (см.), по низложении его был отправлен в посольстве к польскому королю Сигизмунду, чтобы просить его сына, царевича Владислава, занять рус. престол — для правящих классов это казалось тогда единственным выходом из междоусобной войны, грозившей гибелью и дворянству и купечеству. Ведя переговоры с Сигизмундом, А. сумел ловко выпросить у него ряд хозяйственных льгот для своего монастыря. А. был близким другом казачьих атаманов Трубецкого и Заруцкого, содействовал рассылке грамот Гермогена. Лично организовал защиту Троице-Сергиевской лавры от поляков и содействовал Пожарскому. А. оставил интересное описание своей эпохи — "сказание" об осаде монастыря и Смутном времени.

Лит.: Марксистской литературы специально об А. — нет. Немарксистская: Кедров С., Авраамий Палицын, М., 1880; Платонов С., Древнерусские сказания и повести о Смутном времени (Соч., т. II), изд. 2, СПб, 1913.