Фейерберг, Мордехай Вольф

— беллетрист. Род. 8-го сентября 1874 г. в м. Новоград-Волынск, в ортодоксальной хасидской семье резника; ум. там же 18-го февраля 1899 г. Детские годы Ф. провел в соседней деревне, куда переехала семья, и деревенская жизнь немало содействовала пробуждению в душе впечатлительного ребенка чувства близости и любви к природе, которым проникнуто все творчество Ф. Отец Ф. дал сыну строго ортодоксальное воспитание. В 14-летнем возрасте Ф. покинул хедер и стал самостоятельно изучать талмудическую письменность в хасидской "клауз" (молельне). Сухая казуистика Талмуда мало говорила сердцу юного Ф.; его впечатлительную и мечтательную натуру увлекала поэтическая агада, а также каббалистическая и хасидская литература. Юноша любил просиживать целые ночи в жуткой полутьме молельни, освещенной огарком, один со своим фантастическим миром грез и видений. Отец, который намеревался было научить сына своему ремеслу, вскоре убедился в полной его непригодности к профессии резника (свою крайнюю антипатию к этой профессии Ф. выразил впоследствии в прекрасном очерке "Ha-Egel"). В это время Ф. случайно прочел кое-какие произведения новоеврейской литературы, и постепенно в душе чуткого юноши стал назревать трагический перелом. Из ортодоксально-верующего он преобразился в сомневающегося, и разрешения мучивших его сомнений он искал у старых и новых авторов. Из средневековых писателей наибольшее впечатление произвел на него творец "Kusari", а из новых — автор "More nebuche ha-Zeman", а впоследствии Ахад-Гаам, под идейным влиянием которого Ф. находился последние годы своей жизни. Переживаемая Ф. внутренняя драма вскоре усугубилась гонениями со стороны близких родных, которые не могли мириться с тем, что Ф. стал "апикоресом". В этот критический период у Ф. появились первые признаки роковой болезни — чахотки горла. Ф. поехал в Варшаву советоваться с врачами; там он познакомился с Н. Соколовым, которому показал свои первые литературные опыты. Соколов поощрил начинающего писателя, и вскоре после того как Ф. вернулся в родное местечко, в газете "Ha-Zefirah" появился (1897) его очерк "Jacob ha-schomer". Последовавшие за ним очерки "Ha-Egel" ("Ha-Schiloach", II), "Ha-kamea" (ib., IV) и "Wаereb" (ib) создали Ф. имя. В это время, с выступлением Герцля, усилилось сионистское движение, и Ф. проявил усиленную деятельность: он основал сионистские кружки, произносил агитационные речи. К этому периоду относится его наиболее крупное произведение "Le-on" ("Куда?"), произведшее огромное впечатление. Тогда же он стал собирать материал для обширной исторической повести с центральной фигурой основателя хасидизма Бешта. За этой работой застигла его преждевременная смерть. То немногое, что успел написать Ф., обеспечивает за ним почетное место в новейшей еврейской художественной литературе. Ему удалось запечатлеть с захватывающей силой тот глубокий душевный перелом, который пережила известная часть еврейской интеллигенции 80-х и 90-х годов 19-го в.: задыхаясь в застывших формах старого уклада жизни, многие интеллигенты, в то же время, испытывали глубокую душевную муку и скорбь при виде неумолимого разрушения этого старого мира. В импрессионистски написанных "Zelalim" ("Тени") и "Lel abib" ("Весенняя ночь") Ф. в тонких, грустно-элегических тонах передает драму своей души, терзаемой постоянной внутренней борьбой. Он сознает, что тяжелое наследие отцов, старые традиции заглушили в нем стремления к здоровой естественной жизни, он скорбит о том, что фолианты подавили жизнь и молодость, книга властвует над личностью, а бесплотная духовность и схоластическая мудрость умертвили в нем самое драгоценное в жизни — чувство красоты и тесную связь с природой. Но, в то же время, он не может побороть испытываемых им властных чар этого своеобразного мира, с его духовной красотой и мистической поэзией. Он рвется к солнцу, к свету и аромату лугов и полей, но, в то же время, он больше всего любит тени "окутанного сумерками бет га-мидраша"; его тянет к вольному простору, но он не в силах покинуть стены гетто и остается "внутри еврейской улицы" (wa-ani betoch ha-rechob). Силой своего крупного дарования Ф. удается слить свою личную драму с общенациональной в прекрасном символическом очерке "Ва-еrеb" ("Вечером") и в особенности в носящей автобиографический характер повести "Le-on". В ней с потрясающим пафосом изображена не одна только душевная трагедия еврейского интеллигента с его мучительными поисками внутреннего равновесия, утраченного им благодаря тому, что он не может побороть в себе и слить в одно целое два различных мира. Героем повести является не один только Нахман, потомок длинного ряда раввинов и мучеников, но и весь еврейский народ, великую историческую драму которого Ф. рисует с захватывающей силой. Несмотря на художественные дефекты в компоновке этой повести (в особенности в последней ее части), она является одним из наиболее замечательных произведений новейшей еврейской литературы. Нежный, подернутый дымкой мечтательной грусти лиризм придает творчеству Ф. чарующую прелесть. Ф. незадолго перед смертью написал интересный критический этюд о задачах еврейской изящной литературы ("Safrutenu ha-jafah we-choboto"), где проводит мысль, что художественное творчество всечеловеческого значения может проявиться только в национальных формах. Полное собрание сочинений Фейерберга появилось в 1894 г. (изд. "He-Sefer"). Повести Ф. дважды переведены на русский язык, некоторые из них имеются также в немецком, английском, польском и разговорно-еврейском переводах.

Ср.: "Ha-Schiloach", V, 381—383; "Achiassaf", VII, 325—327; М. Berditschewsky, ib., 116—123; S. Sezer в сборнике, изданном к 30-летию "Ha-Zefirah"; И. Мельник, "Из лагеря немых певцов" ("Восх.", 1900, VI); I. Klausner, предисловие к собранию сочинений Ф.

С. Ц.

{Евр. энц.}