Черкасова, баронесса Екатерина Ивановна (Гедвига Елисавета)

(урожденная принцесса Бирон) — гофмейстерина Императрицы Елисаветы Петровны. От брака Эрнста Иоганна Бирона, впоследствии герцога Курляндского, с девицею Бенигной Готлиб фон Тротта-Трейден, 23-го июня 1727 г. в г. Митаве родилась Гедвига Елисавета, будущая баронесса Черкасова. Некрасивая, дурно сложенная, горбатая, она получила для своего времени блестящее образование под руководством выписанных с этою целью из-за границы учителей и под наблюдением Императрицы Анны Иоанновны и своей матери.

В 1737 году Бирон был сделан герцогом Курляндским; следствием этого для Гедвиги Елисаветы был титул "принцессы" и свой особый придворный штат, состоявший из нескольких фрейлин, пажей и камер-юнгфер. 3-го июня 1739 г. в день свадьбы племянницы Императрицы, принцессы Мекленбургской Анны Леопольдовны с принцем Антоном-Ульрихом Брауншвейгским, Гедвига Елисавета начала свою придворную жизнь. В этот день она впервые присутствовала на официальном обеде во дворце и впервые управляла танцами в маскараде, устроенном вечером в большом дворцовом зале. С этих пор Гедвига Елисавета постоянно являлась на всех придворных торжествах; желая угодить всемогущему Бирону, вельможи оказывали самое раболепное внимание его горбатой и некрасивой дочери, и Гедвига Елисавета чувствовала себя удовлетворенной, тем более, что Анна Иоанновна жаловала ей награды без всяких заслуг с ее стороны. Так, когда в феврале 1740 г. праздновалось заключение Белградского мира, Гедвига Елисавета, не имевшая к этому событию ни малейшего отношения, получила портрет Императрицы, осыпанный бриллиантами. В это же время пронесся слух, что Государыня намеревается выдать ее замуж за одного из германских князей. Быть может, это бы и случилось, если бы смерть Императрицы не произвела переворота в жизни молодой принцессы...

В октябре 1740 г. скончалась Анна Иоанновна, оставив, как известно, до совершеннолетия наследника, верховную власть в руках Бирона, а через 22 дня знаменитый временщик был арестован и заключен в Шлиссельбургскую крепость, вместе со всем своим семейством. Гедвига Елисавета семь месяцев провела в ее казематах, ожидая окончания следствия над отцом. В июне 1741 года следствие было окончено. Герцог был приговорен к смертной казни, которая была заменена ссылкой на жительство в сибирский город Пелым, где для него и его семейства был выстроен небольшой дом. 13-го июня 1741 г. Бирон с семьей был увезен под конвоем из Шлиссельбурга и в начале ноября прибыл на место ссылки.

Вскоре герцог заболел; Гедвига Елисавета, по очереди с матерью, день и ночь дежурила у постели больного; наступило тяжелое время для принцессы; мрачный, задумчивый, больной Бирон не только не поддерживал ее, но сам нуждался в поддержке. К довершению несчастий, 28-го декабря в доме ссыльных произошел пожар. Семейство герцога было помещено в доме пелымского воеводы.

В начале января 1742 г. пришло известие о восшествии на престол Императрицы Елисаветы Петровны. 20-го января в Пелым прибыл курьер из Сената с указом Императрицы, по которому герцогу возвращалась не только свобода, но и его силезское поместье Вартенберг, подаренное ему в 1731 году прусским королем. Собравшись в путь, Бирон с семейством намеревался поехать через С.-Петербург в Курляндию, но по настоянию князей А. М. Черкасского и Н. Ю. Трубецкого, Императрица издала новый указ, повелевавший герцогу ехать в Ярославль и жить там безвыездно.

26-го марта Бирон прибыл в место назначения, где ему была предоставлена относительная свобода и некоторые удобства. Несмотря на это ни он, ни его семейство не были довольны своим новым положением. В особенности жаловалась на свою судьбу Гедвига Елисавета. Молодая принцесса, привыкшая к шумной придворной жизни и так внезапно оторванная от нее, сильно скучала в небольшом провинциальном городе, в обществе вспыльчивого и раздражительного отца. С первых же дней своего приезда, Гедвига Елисавета стала придумывать средства избавиться от отцовского гнета и снова попасть в С.-Петербург. Сначала она попробовала расположить к себе влиятельных лиц города и через них добиться милости Императрицы; план этот не достиг цели. Тогда она написала письмо к фавориту Елисаветы Петровны Шувалову, прося его ходатайствовать за нее перед двором; письмо осталось без ответа. Приведенная в отчаянье этими неудачами, принцесса решилась на крайнее средство; она задумала бежать из родительского дома. Удобный случай долго не представлялся. Наконец, в 1749 году, когда Императрица со всем двором переехала в Москву и, весной, отправилась пешком на богомолье в Троицкую Лавру, Гедвига Елисавета решила действовать. Ночью 15-го апреля пришла она к жене ярославского воеводы Пушкина и, рыдая, заявила ей, что давно уже хочет принять православие, но Бирон, не соглашаясь на это, подвергает ее всевозможным преследованиям. В заключение она просила Пушкину немедленно отвезти ее в Троицкую Лавру, чтобы иметь возможность лично умолять Государыню о защите и покровительстве. Пушкина в ту же ночь отправилась с принцессою в Лавру.

Приехав в монастырь, Пушкина представила принцессу графине Шуваловой, первой статс-даме Императрицы. Гедвига Елисавета сумела возбудить в последней такое горячее участие к себе, что Шувалова взялась ходатайствовать за нее перед Государыней. Дело было представлено в таком виде, что родители беспощадно преследуют молодую принцессу и преследуют только за то, что она хочет принять православие. Елисавета Петровна, как известно, глубоко религиозная, сочла своим нравственным долгом оказать покровительство "бедной овечке" и приказала привезти ее к себе. На свиданье с Императрицей "бедная овечка" разрыдалась и от смущенья не могла вымолвить ни одного слова. Елисавета Петровна растрогалась и обещала в Москве окрестить ее лично. Через три недели принцесса приняла православие в церкви Головинского дворца, причем при св. крещении получила имя Екатерины.

Курляндская принцесса заинтересовала двор своей необыкновенной судьбой. На нее стали смотреть, как на несчастную, беспомощную сироту. Екатерина Ивановна сумела воспользоваться этим своим положением. Она завоевала доверие духовника Императрицы, сделалась своим человеком у графини Шуваловой, вела себя необыкновенно скромно и умела угодить всем. Ближайшим результатом такой политики явилось ее назначение на специально придуманную для нее должность — второй надзирательницы над фрейлинами; заняв это место, она сумела добиться сильного влияния на своих подчиненных и распоряжалась их судьбой по своему усмотрению.

У принцессы был при дворе сильный покровитель, который считал себя в долгу у фамилии Бирон, и потому считавший своим долгом заботиться о ней. Это был гофмейстер Великого Князя Петра Федоровича, Чоглоков. Он ввел Екатерину Ивановну в интимный кружок Великого Князя. Немецкое происхождение ее завоевало ей симпатии Петра, а неизменное терпение, с которым она выслушивала проекты Великого Князя, еще увеличило его благосклонность к ней.

К этому времени решили выдать принцессу замуж. Отыскали для нее жениха, камергера Петра Салтыкова, который, по приказанию своей матери, немедленно принялся ухаживать за принцессой и вскоре сделал ей предложение. Принцесса ответила ему решительным отказом. Салтыков, наученный Великой Княгиней, которой, в сущности и принадлежала инициатива выдать Екатерину Ивановну замуж, явился к Императрице, упал к ее ногам, рассказал ей в чем дело и умолял дать соизволение на брак. Елисавета Петровна потребовала принцессу к себе и советовала не пренебрегать такой выгодной партией. Неизвестно, чем кончилось бы дело, если бы Императрица не заболела и во время ее болезни принцесса не успела внушить Салтыкову такую антипатию, что ни угрозы матери, ни интриги других лиц не могли его принудить жениться на Екатерине Ивановне. Тогда Императрица сама нашла ей другого жениха, князя Григория Хованского. Однако этот брак тоже не состоялся. Хованский под разными предлогами успел испросить разрешение уехать в армию и таким образом отделался от невесты. Императрица отыскала третьего жениха, на этот раз барона Александра Ивановича Черкасова, человека очень неглупого и получившего прекрасное образование. Барон сразу оценил выгоды брака с горбатой курляндской принцессой, зная, что женитьба, по повелению Императрицы, выдвинет его вперед и даст ему особливую благосклонность Государыни. Екатерина Ивановна вышла за него замуж и брак их был довольно счастлив. Супруги прожили вместе 35 лет. Со времени замужества Черкасова стала редко появляться при дворе, посвящая свое время почти исключительно воспитанию детей, которых у нее было двое: сын Петр и дочь Елисавета, впоследствии вышедшая замуж за полковника Пальменбаха.

Скончалась Черкасова 31 марта 1797 г. в Митаве. Набальзамированный труп ее находится в Митавском замке.

С. Шубинский, "Дочь Бирона", СПб., 1864. — "Allgemeine Deutsche Biographie", Leipzig, 1876, т. ІІ. — Manstein, "Mémoires sur la Russie", Paris, 1860, т. І, стр. 66, 143. — Долгоруков, "Российская Родословная книга", 1856, ч. III, стр. 493. — "Mémoires d' une Impératrice", Londres, 1859, ст. 91, 180 и 254. — "La jeunesse de Catherine II" par Bouzet, Paris, 1860, ст. 28. — Троицкий, "История города Ярославля", Ярославль, 1853, ст. 76. — "Время", 1862 г., № 12. — Hermann, "Geschichte des russischen Staates", Hamburg, 1853, т. 5, ст. 206. — "Дело о герцоге курляндском Бироне", 1862 г. — "Письма леди Рондо", СПб, 1836, ст. 93. — Лебедев, "Графы Н. и П. Панины", СПб., 1863, ст. 139. — Мордовцев, "Русские женщины нового времени", СПб., 1874, с. 319—328.

Б. Савинков.

{Половцов}