Бухарин, Николай Иванович

Бухарин Н. И.

(1888—1938; автобиография). — Родился 27 сентября (по ст. стилю) 1888 г. в Москве. Отец был в то время учителем начальной школы, мать — учительницей там же. По специальности отец — математик (кончил физ.-мат. факультет Моск. унив.). Воспитывали меня в обычном интеллигентском духе: 4-х с половиной лет я уже умел читать и писать, страшно — под влиянием отца — увлекался книжками по естественной истории: Кайгородов, Тимирязев, Брем были моими любимцами. С азартом собирались коллекции жуков, бабочек; постоянно держали птиц. Увлекался также рисованием. Одновременно усваивалось постепенно ироническое отношение к религии. Когда мне было около 5 лет, отец получил место податного инспектора в Бессарабской губернии. Жили мы здесь около 4-х лет. В "духовном" отношении эта полоса жизни была до известной степени полосой оскудения: не было книг, а общая атмосфера была атмосферой жизни провинциального окраинного городка со всеми ее прелестями. Мы с младшим братом были теперь гораздо более "свободны" от рационального воспитания и "вышли на улицу"; росли в садах, на полях, знали буквально каждую дырку тарантулов в саду, выводили "мертвых голов", ловили сусликов и т. д. Главной мечтой тогдашней жизни было получить "Атлас бабочек Европы и среднеазиатских владений" и другие аналогичные издания Девриена. Потом мы снова переехали в Москву, и около 2-х лет отец был без места. Мы терпели большую нужду. Нередко я собирал кости и бутылки, продавая их на 2—3 копейки; в мелочную лавку сносились старые газеты, чтобы выручить грош. За это время я поступил во 2-й класс городского училища. Нужно заметить еще, что отец мой — в жизни очень безалаберный человек — прекрасно знал русскую литературу, а из иностранной у него в большой чести был Гейне. Читал я в этот период положительно все. Гейне знал страницами наизусть. Знал наизусть всего Козьму Пруткова. Перечитал совсем мальчиком классиков. Как курьез могу отметить, что в этом возрасте я прочитал почти всего Мольера, а также "Историю древней литературы" Корша. Это бессистемное чтение ("как попало") приводило иногда к большим странностям. Вспоминаю, например, что после чтения каких-то глупейших рыцарских испанских романов я стал величайшим сторонником испанцев во время испано-американской войны. Бредил — под влиянием Корша — древностью и не без некоторого презрения смотрел на современную городскую жизнь. В то же время был в постоянном общении с так называемыми "уличными мальчишками", о чем отнюдь не сожалею. "Бабки", городки, драки и т. д. были непременной принадлежностью этой жизни. Примерно около этого времени или несколько позднее я пережил первый так называемый "душевный кризис" и окончательно разделался с религией. Внешне это, между прочим, выразилось в довольно озорной форме: я поспорил с мальчишками, у которых оставалось почтение к святыням, и принес за языком из церкви "тело христово", победоносно выложив оное на стол. Не обошлось и здесь без курьезов. Случайно мне в это время подвернулась знаменитая "лекция об Антихристе" Владимира Соловьева, и одно время я колебался не антихрист ли я.

Так как я из Апокалипсиса знал (за чтение Апокалипсиса мне был, между прочим, сделан строгий выговор школьным священником), что мать антихриста должна была быть блудницей, то я допрашивал свою мать — женщину очень неглупую, на редкость честную, трудолюбивую, не чаявшую в детях души и в высшей степени добродетельную — не блудница ли она, что, конечно, повергало ее в величайшее смущение, так как она никак не могла понять, откуда у меня могли быть такие вопросы.

Окончил я школу "первым учеником", год не мог поступить в гимназию, а потом поступил в 2-й класс, сдав экзамен и предварительно подготовившись по латыни. В гимназии (1-я Московская) учился все время почти на пятерках, хотя не прилагал никаких к этому усилий, никогда не имел словарей, всегда "списывал" наспех "слова" у товарищей и "готовил" уроки за 5—10 минут до прихода учителей. В 4 или 5 классе гимназии начались организовываться "кружки", "журналы" и т. д., сперва совершенно невинные. Как полагается, мы прошли и через стадию писаревщины. Потом началось чтение нелегальной литературы, затем кружки, "организации учащихся", куда входили и с.-р., и с.-д., а затем окончательное самоопределение в марксистском лагере. Сперва занятия экономической теорией произвели на меня тяжелое впечатление: после "высокого и прекрасного" — "товар—деньги—товар". Но войдя in medias res марксистской теоретики, я почувствовал ее необычайную, логическую стройность. Должен сказать, что несомненно именно эта черта повлияла на меня больше всего. Мне эсэровские теории казались прямо какой-то размазней. Кроме того, либеральные знакомые вселяли в меня дух буйного протеста как раз против либерализма. Тут подходила революция 1905 г., митинги, демонстрации и проч. Конечно, во всем этом мы принимали живейшее участие. В 1906 г. я официально стал числиться членом партии и начал нелегальную работу. Во время выпускных экзаменов вел стачку на обойной фабрике Сладкова, вместе с Ильей Эренбургом. Поступив в университет, использовал его, главным образом, или для явок, или для того, чтобы произвести какой-нибудь теоретический "налет" на семинарии какого-либо почтенного либерального профессора.

В 1908 г. меня кооптировали в Моск. комитет партии. В 1909 г. я по выборам прошел в его следующий состав. Имел в это время известную еретическую склонность к эмпириокритикам, причем прочитал все, вышедшее на русском языке по этому предмету. 23 мая 1909 г. был арестован на собрании MК, потом вы пущен, потом снова арестован. Затем меня выпустили под залог, но в 1910 г. при разгроме всей Моск. организации партии (я работал в это время в легальных учреждениях) я был тоже арестован, много месяцев просидел в тюрьме, был выслан в Онегу, а затем, чтобы не полу чать каторги по суду (у меня была 102 ст.), убежал за границу. За время своей партийной работы в России все время был оратодоксальным большевиком (т. е. не был ни "отзывистом", ни "примиренцем"). За границей начинается новая полоса в моей жизни. Я первое время жил обычно в рабочих семьях, а целые дни проводил в библиотеках. Если в России я приобрел общие познания и довольно специальные познания в аграрном вопросе, то, несомненно, основной капитал дали мне заграничные библиотеки. Во-вторых, я познакомился с Лениным, который, конечно, оказал на меня огромное влияние. В-третьих, я приобрел знание языков и знание практики европейского рабочего движения. За границей же началась по-настоящему и моя литературная деятельность (корреспонденции в "Правде", статьи в "Просвещении", первая печатная работа в "Neue Zeit" — o Туган-Барановском и т. д.). Повсюду старался принимать практическое участие в рабочем движении. Перед войной был арестован в Австрии, где, между прочим, слушал Бем-Баверка и Визера, и был выслан в Швейцарию; с большими трудностями перебрался потом (с промежуточным арестом в Нью-Кастле) в Швецию, где вместе со своим ближайшим другом, Пятаковым, усиленно работал в библиотеках, пока арест (т. н. процесс Хеглунда) не положил этому конец. Затем жил одно время в Норвегии (принимал ближайшее участие в издании "Klassekampen", органа "Молодых"), а затем вынужден был нелегально ехать в Америку. Там был редактором "Нового Мира", принимал участие в формировании "левого крыла" соц. движения и т. д. После революции приехал через Японию в Россию, будучи в Челябинске арестован меньшевиками за агитацию среди солдат. По приезде в Москву стал членом Исполкома Моск. Совета, членом МК, редактором "Соц. Демократа" и журнала "Спартак". Был все время на левом фланге (еще за границей защищал тезис о неизбежности социалистической революции в России). На VI съезде партии был выбран в ЦК, в коем состою и по сие время. Из важнейших этапов моей политической жизни считаю необходимым указать на брестский период, когда я, будучи во главе "левых коммунистов", сделал крупнейшую политическую ошибку. Весь последующий период есть период возрастающего влияния на меня со стороны Ленина, которому я обязан, как никому другому, в смысле своего марксистского воспитания и с которым я имел счастье не только быть в тех же рядах, но и стоять близко к нему вообще, как товарищу и человеку. В настоящее время работаю как член ЦК и Политбюро, как член президиума ИК Коминтерна и как редактор "Правды", а равно как литератор, лектор, партийный агитатор, пропагандист и т. д.

Из теоретических работ важнейшими являются: 1) "Мировое хозяйство и империализм"; 2) "Политическая экономия рантье" (критика теории ценности и прибыли т. н. "австрийской школы"); 3) "Экономика переходного периода" (попытка теоретического анализа основных закономерностей распада капитализма и общественной реорганизации в условиях пролетарской диктатуры); 4) "Теория исторического материализма"; 5) Сборник теоретических статей "Атака" (против Бем-Баверка, Струве, Туган-Барановского, Франца Оппенгеймера и др.); 6) "Империализм и накопление капитала" (анализ процесса воспроизводства, теория рынка и кризисов в связи с критикой теории Розы Люксембург и Туган-Барановского). Из популярных книжек особое распространение получили: "Азбука Коммунизма" (написанная вместе с Преображенским), "Программа Коммунистов-большевиков" и др. Особняком стоит историческая работа "От диктатуры царизма до диктатуры пролетариата" и "К вопросу о троцкизме" (в последнем сборнике дан теоретический анализ правильной и неправильной линии экономической политики в условиях советского режима и в связи с вопросом о соотношении города и деревни). Кроме этого, есть ряд второстепенных брошюр, журнальных статей и проч. Многие из работ, главным образом популярные брошюры, — переведены на европейские и азиатские языки.

[В 1929 исключен из Политбюро ЦК ВКП(б), снят с поста редактора "Правды" и выведен из Исполкома Коминтерна. В 1929—1932 член Президиума ВСНХ СССР, затем член коллегии Наркомтяжпрома СССР. В 1934—37 редактор "Известий". С 1934 кандидат в члены ЦК партии. Академик АН СССР (1929). В 20—30-е годы член Главной редакции 1-го издания Большой Советской Энциклопедии. Необоснованно репрессирован. По делу "Правотроцкистского антисоветского блока" в 1938 приговорен к расстрелу. Реабилитирован посмертно.]

{Гранат}

Бухарин, Николай Иванович

— один из вождей ВКП(б) и Коммунистического Интернационала, член ЦК и Политбюро ЦК ВКП(б), член Президиума Исполкома Коминтерна, редактор ПО партии "Правда", член ЦИК СССР, один из руководящих участников Октябрьской революции, выдающийся теоретик коммунизма, экономист и социолог.

Б. родился 1888 г., 27 сентября ст. ст.. в семье учителя городской начальной школы Ивана Гавриловича Бухарина. Уже с юношеских лет Б. принимает участие в революционном движении. В 1905 состоит в революционной организации учащихся, которая вскоре становится с.-д-ской. Во второй половине 1906 вступает в партию большевиков, работает в Замоскворецком районе в качестве пропагандиста. Во время выпускных экзаменов (весна 1907) Б. впервые проводит забастовку рабочих на фабрике Сладкова. В 1907—08 гг. — пропагандист, организатор, агитатор в Дорогомиловском подрайоне Хамовнического района. В 1908 Б. кооптирован в Московский комитет большевистской организации и назначается ответственным организатором Замоскворецкого района. Вскоре Б. проходит в МК по выборам. Ведет жестокую борьбу с "отзовистами". Осенью 1907 Б. поступает на экономическое отделение юридического факультета Московского ун-та. В ун-те однако Б. "курса наук" систематически не проходит, работая в партии и занимаясь дома. Активно работает в с.-д. большевистской студенческой фракции. Весной 1909 Б. впервые арестован на собрании Московского комитета большевиков. Выпущенный вскоре на свободу, Б. осенью 1909 опять арестован по тому же делу, но освобожден под залог до суда с предъявлением обвинения по 102 ст. В 1910 Б. временно на партийной работе в легальных учреждениях, где ведет борьбу с ликвидаторами и ликвидаторством. Участвует в профсоюзной прессе (в органе текстилей). В конце 1910 Б. снова арестовывается в связи с разгромом Московской партийной организации. До июня 1911 Б. сидит в Сущевке и в Бутырках, после чего его направляют до суда в административную ссылку в Онегу, откуда он вскоре бежит. В окт. 1911 Б. эмигрирует в Германию (Ганновер).

К осени 1912 относится первое личное знакомство Б. с Лениным (Краков). Ленин предлагает Б. сотрудничество в "Правде" и в "Просвещении", после чего начинается систематическая литературная деятельность Б., одновременно принимающего активное участие в заграничном рабочем движении. Партия делегирует Б. представителем ЦО на партейтаг германской с.-д-тии в Хемнице. Зимой 1912—13 Б. перекочевывает в Вену, где подготовляет работу "Политическая экономия рантье" и где слушает между прочим лекции Бем-Баверка и Визера. К венскому же периоду заграничной полосы (1912/13 и 1913/14) относится большинство полемических теоретико-экономических работ Б. (против Струве, Туган-Барановского, Оппенгеймера, Бем-Баверка), ряд статей и корреспонденции в "Просвещении" и "Правде". Поддерживая непрерывный контакт, письменный и личный, с Лениным, Б. принимает теснейшее участие в работах для думской фракции большевиков (подготовка речей, докладов и пр.), попутно работая в русских социал-демократических кружках Вены и ведя борьбу с меньшевиками и с троцкистами.

В последние дни перед объявлением войны 1914 австрийская полиция арестовывает Бухарина в м-ке Лунце, как "шпиона", сажает его в военную крепость Мелк, и лишь после показаний знавших Б. лично вождей австрийской с.-д-тии Б. освобождается и высылается, в сопровождении жандармов, на швейцарскую границу. В Швейцарии, гл. обр. в Цюрихе и Лозанне, Б. пробыл до июля 1915. Состоя в большевистской заграничной организации, вел борьбу с оборонцами, принимал участие в Бернской партийной конференции. Тогда же Б. написал работу "Мировое хозяйство и империализм", появившуюся в сокращенном виде в большевистском заграничном журнале "Коммунист". В 1915 Б. с паспортом Долголевского через Францию и Англию, с кратковременной задержкой английской полицией в Нью-Кастле, перебирается в Швецию.

В Швеции Б. завязывает связи с "молодыми", позднее левыми циммервальдистами, группировавшимися вокруг Хеглунда (тогдашней революционной манеры), сотрудничает в их органе "Stormklockan". Участвует на полулегальном съезде "молодых" в Стокгольме, созванном в связи с опасностью вступления Швеции в войну (лето 1916). Шведские власти арестовывают Б. (одновременно с Хеглундом) за антимилитаристскую пропаганду как "агента Ленина", собиравшегося якобы "взрывать мосты", "бросать бомбы" и пр. После полуторамесячного сидения и принудительных работ в стокгольмской тюрьме Бухарин высылается в Норвегию, где пишет ряд статей в органе "молодых" "Klassekampen". К скандинавскому периоду относятся теоретические разногласия Б. с Лениным по национальному вопросу и по вопросу о государстве (об этом ниже). После того, как работа Б. "К теории империалистического государства" не была помещена в большевистском сборнике "Социал-демократ", издававшемся в Швейцарии, Б. развил тему этой работы в. ряде статей в тогдашних радикально-социалистических органах: в голландской "De Tribune", в норвежской "Klassekampen", в бременском журнале "Arbeiter Politik", в журнале "Jugendinternationale" и впоследствии в нью-йоркском "Новом мире". Перебравшись из Норвегии в Данию, Б. через два месяца едет в октябре 1916 нелегально в Америку.

В Нью-Йорке Б. редактирует газету "Новый мир", которая с его приездом занимает революционную интернационалистскую позицию. Б. поддерживает связи с Владимиром Ильичом. Совершает агитационное "турне" по городам Соед. Штатов; в процессе формирования левоциммервальдского крыла американского социалистического движения Б. ведет борьбу с тогдашней позицией Троцкого. В "американский" период из Б. выработался зрелый оратор и агитатор. При первых известиях о Февральской революции Б. через Японию возвращается, после почти 6-летней эмиграции, в Россию. (По дороге м. пр. Б. был арестован меньшевиками в Челябинске за агитацию среди солдат). По приезде Бухарин обосновывается в Москве. Он избирается в Исполком Московского Совета и в Московский комитет большевиков. Редактирует "Социал-демократ" и теоретический орган "Спартак". На VI съезде партии избирается в члены ЦК, членом коего состоит до сих пор. Б. участвует в Государственном и Демократическом совещаниях (одновременно выступая на общепрофсоюзном собрании за всеобщую стачку во время Государственного совещания). Является автором декрета № 1 Московского Совета РиСД, состоит членом Московской городской думы. Б., вообще игравший в тот период политически руководящую роль в Московской организации, ведет ожесточенную борьбу с меньшевиками и эсерами, играет большую роль в противокорниловской кампании в предоктябрьский период, решительно выступает против колебательных тенденций (по вопросу о восстании и захвате власти) внутри партии, ведет интенсивную борьбу за их преодоление. Он состоит в ядре руководивших подготовкой восстания большевиков. Редактирует орган восстания "Известия Моск. Военно-революционного к-та". Перед разгоном Учредительного собрания произносит в нем от имени фракции большевиков большую декларативную речь. С конца дек. 1917 редактирует ЦО партии — "Правду" вплоть до обострения разногласий в партии по вопросу о заключении сепаратного мира с империалистской Германией. Выступая противником заключения мира и позиции Ленина, Б. возглавляет группу т. н. "левых коммунистов" и состоит одним из редакторов газ. "Коммунист". Этот брестский этап своей политической деятельности Б. впоследствии открыто признавал крупнейшей политической ошибкой. После восстания левых эсеров в 1918 Б. снова возвращается к работе в "Правде", будучи одновременно активнейшим работником ЦК.

На протяжении 1917—18 гг., а также и позже, Б. неоднократно бывал за границей по поручению партии и Коминтерна.

В 1918 в Германии Б. знакомится с Карлом Либкнехтом, заводит связи с группой "Спартак", устанавливает идейный контакт между большевиками и спартаковцами, будучи проводником влияния РКП на формирующееся большевистское течение в Германии. За несколько дней до начала ноябрьской революции Бухарин высылается вместе с нашим посольством. По дороге в Советскую Россию он получает поручение от нашей партии участвовать в делегации на Германском Съезде Советов, образовавшихся уже в Германии в результате революции. Однако по распоряжению ген. Гофмана Б. вместе с другими членами делегации (Мархлевским, Радеком, Раковским) задерживается в дороге и попадает в руки разъяренного нем. офицерства, которое окружает "большевистский вагон" пулеметами и явно провоцирует расправу. Делегации удается сагитировать и "взбунтовать" сопровождающих ее немецких солдат против начальства. (В Германию делегация, как известно, все же не была пропущена немецким "социалистическим" правительством). В 1922 Б. был делегатом на т. н. Конференции трех Интернационалов в Берлине. В 1923 ездил в Норвегию, где вел борьбу с группой Транмеля.

В работах Коммунистического Интернационала Б. с самого начала его существования принимает руководящее участие. Б. участвует в подготовке созыва и работах 1-го Съезда, входит в состав советской делегации, избирается в Исполнительный Комитет, куда переизбирается на всех последующих конгрессах. На 2-м Конгрессе Коминтерна Бухарин выступает с докладом о парламентаризме, обосновывая принципиальную позицию коммунистов против позиции с.-д-тии, попутно выступая против "антипарламентаристских тенденций" в среде сторонников К. И. На 3-м Конгрессе Б. принимает участие в дебатах по тактич. вопросам, борется с Леви, Гортером, "Германской коммунистической рабочей партией", дает отпор "робко-оппозиционным" противникам нэпа в рядах РКП (выступление по докладу Ленина). На 4-м Конгрессе Коминтерна Б. выступает с большим теоретико-политическим докладом по "программному вопросу", разбирает выдвинутые проекты, подытоживает теоретический крах 2-го Интернационала (в теории государства, в теории крушения, кризисов, перехода от капитализма к социализму), ставит проблему нэпа и для других стран, ставит вопрос о так называемых "национальных типах" социализма.(Проект программы Коминтерна помещен Б. в сборнике "Атака"). На 5-м Конгрессе Б. опять выступает по программному вопросу (в связи с рядом обозначившихся среди отдельных группок теоретических уклонов); при обсуждении тактики Германской компартии 1923 выступает против правого уклона ее руководства (Брандлер, Радек, Тальгеймер); ведет борьбу против Бордиги. В 1925 (май) им написаны директивные тезисы К. И. по аграрно-крестьянскому вопросу, а также письмо ИККИ к германской ультралевой. Позднее — тезисы об уроках английской стачки, ряд тезисов по китайскому вопросу и т. д. Одновременно он принимает самое активное участие в повседневной руководящей работе Исполкома. Особенно возрастает его роль в Исполкоме за последние годы (1926—27).

Б. ведет интенсивную работу в партии, в ЦК и Политбюро, а также является активнейшим участником парт. съездов и конференций. За десять лет революции Бухариным сделано огромное количество докладов на партийных и рабочих собраниях, написано большое число парт, документов, прочитано несколько лекционных курсов, выпущено много брошюр, популярных книжек, журнальных статей, ряд крупных теоретических работ. В "Правде" напечатаны сотни передовиц и статей Бухарина.

Формирование миpосозерцания и процесс идейного роста Б. шли следующим образом: "преодолев" еще в детском возрасте фетиши религии, Б. на гимназической скамье проходит через стадию писаревщины. От писаревщины 17-летний Б. переходит к марксизму.

В своей автобиографии Б. сообщает, что необычайная логическая стройность марксистской теории явилась решающим моментом в его идеологическом самоопределении. Революция 1905, участие в демонстрациях, митингах завершили самоопределение Б. в качестве революционного марксиста-большевика. Наиболее плодотворным, сточки зрения накопления "научного капитала", был для Б. университетский период, время сидения в тюрьме, а также заграничный период. Особенно привлекает Б. экономическая теория. С молодых лет Б. основательнейшим образом изучает марксистскую экономическую литературу. Отдает в молодые годы весьма солидную дань изучению аграрного вопроса и классиков политической экономии. Б. пишет свою первую теоретическую статью — критику книги П. Маслова "Теория развития народного хозяйства" (помещена в студенческом журнале). Б. много занимался также вопросами исторического материализма, был основательно знаком с буржуазной социологической литературой, с современной литературой по рабочему вопросу. Не оставлял он вне поля зрения и философию; между прочим некоторое время увлекался Авенариусом. С детства питая пристрастие к живописи, Б. в дальнейшем сильно интересовался теорией и историей искусства. В отличие от прежнего поколения революционных марксистов России, для которых центром тяжести были занятие проблемой рынков, в связи с борьбой с народничеством, и исследование аграрного вопроса, теоретический интерес Б. устремляется в малоизведанную область борьбы с quasi-научными, психологическими и эклектическими построениями современной буржуазной теоретической экономии. Еще на семинаре проф. Н. Шапошникова Б. выступает с критическим рефератом о социальной теории распределения Туган-Барановского. Впоследствии в Вене он перерабатывает этот реферат в ст. "Политическая экономия без ценности" ("Eine Oekonomie ohne Wert", появилась впервые в "Neue Zeit" 1913—14, перепечатана в сборнике "Атака"). В венских библиотеках Б. сидит над австрийцами, готовит "Политическую экономию рантье", пишет работы против Струве, Туган-Барановского, "либерального социализма" Оппенгеймера. В Швейцарии занимается математической школой политической экономии, старинными экономистами, богато собранными в Лозаннской библиотеке; проблемой империализма и мирового хозяйства. Важным для оценки развития взглядов Б. критическим этапом следует считать швейцарско-скандинавский период, когда Б. выступил со статьями по вопросам теории государства и революции.

Занятия относительно наиболее абстрактными областями экономической теории заставляли Б. при анализе экономики финансового капитализма делать ударение на предельных, более или менее законченных тенденциях данной фазы капитализма. Сильной стороной работ Б. было то, что ему удавалось анализировать с чрезвычайной выпуклостью эти тенденции, брать финансово-капиталистические производственные отношения в их так сказать "химически чистом" виде. Аналогично этому, с особой яркостью Б. удавалось трактовать и государственную власть империализма, брать ее, как наиболее обобщенный аппарат классового принуждения, как концентрированное насилие буржуазии над пролетариатом. При известных минусах это своеобразное мышление "пределами", связанное вдобавок с крайней левой политической позицией Б., несомненно способствовало заострению анализа империализма и его госаппарата. Б. удалось нащупать ряд верных постановок по вопросу об империалистском государстве и революции. Так. им впервые для того времени была поставлена в порядок дня марксистская теза о необходимости в процессе революции взрыва государственной машины капитализма (см. перепечатанную в сборнике "Революция права" за 1925, полностью не сохранившуюся статью Бухарина "К теорий империалистского государства"). Им же отстаивался, многим казавшийся в то время "сногсшибательным", тезис о возможности социалистической революции в России. Но в анализе и в решении этих и смежных проблем, как впоследствии признавал и сам Б., были уязвимые места. Беря тенденции современного развития в их наиболее законченной схематичной формулировке, Б. не всегда в должной мере улавливал эмпирическую конкретность явлений. Отсюда его тогдашняя полемика с ленинской трактовкой "права наций на самоопределение" (по национальному вопросу В. стоял близко к позиции тов. Пятакова — Киевского). Отсюда известная переоценка темпа осуществления государственно-капиталистических тенденций современного капитализма. Отсюда же некоторый схематизм в решении вопроса о государстве. Сосредоточив убийственные удары на критике империалистского государства, Б. пропорционально недостаточно останавливался на выявлении конкретного характера диктатуры пролетариата, хотя конечно упрекать Б. в непонимании необходимости пролетарской государственной власти в переходный период явно несправедливо. (Ср. например: "... в переходный момент диктатуры пролетариата сохраняется форма государственной власти, ибо это есть форма классового господства, где господствующим классом является пролетариат"; или: "В нарастающей революционной борьбе пролетариат разрушает государственную организацию буржуазии, использует ее материальный остов, создает свою временную государственную организацию ..." — из статьи Б. "К теории империалистского государства"). Про свои разногласия с В. И. Лениным по вопросу теории государства Б. в сборнике "Революция права" рассказывает следующее: [В этой статье под псевдонимом Nota Веnе Б. развивал тему о государстве.]

"Против статьи в “Jugendinternationale” выступил с заметкой В. И. (напечатана в XIII т. Собр. соч.). Читатели легко увидят, что у меня не было ошибки, которая мне приписывалась, ибо я отчетливо видел необходимость диктатуры пролетариата; с другой стороны, из заметки Ильича видно, что он тогда неправильно относился к положению о взрыве государства (разумеется буржуазного), смешивая этот вопрос с вопросом об отмирании диктатуры пролетариата. Быть может мне следовало бы тогда больше развить тему о диктатуре. Но в свое оправдание могу сказать, что тогда было такое повальное социал-демократическое воспевание буржуазного государства, при котором естественно было сосредоточить все внимание на вопросе о взрыве этой машины.

Когда я приехал из Америки в Россию и увидел Надежду Константиновну (это было на нашем нелегальном VI Съезде, и в то время В. И. скрывался), ее первыми словами были слова: “В. И. просил Вам передать, что в вопросе о государстве у него нет теперь разногласий с вами”. Занимаясь вопросом, Ильич пришел к тем же выводам относительно “взрыва”, но он развил эту тему, а затем и учение о диктатуре настолько, что сделал целую эпоху в развитии теоретической мысли в этом направлении" (сб. "Революция права", сб. 1, изд. Коммунистической академии, 1925, стр. 5).

Следует упомянуть, что как раз именно работы Б. побудили В. И. Ленина взяться за капитальную разработку марксистской теории о государстве (см. об этом "Ленинский сборник", вып. 2, стр. 284).

Однако необходимо признать, что отмеченные выше теоретические и политические пробелы во взглядах Б. имели своим логическим продолжением позднейшие политические ошибки Б., в первую голову его позицию во время Брестского мира. Предвидя еще за границей (1915—1916) социалистический характер революции в России. Б. недоучитывал всей специфичности этой революции, ее переплетенности с буржуазно-демократической революцией, сложнейшего рисунка обстановки, огромнейшей роли крестьянства, диалектической тонкости ленинской стратегии: "уступить в пространстве, чтобы выиграть во времени". Здесь сказалось известное идейное сродство Б., "левого коммуниста", с Л. Д. Троцким. Эти черты — формальная логика вместо диалектики; фраза, которая "шире" и "левее" содержания; непонимание роли крестьянства — Б. были преодолены и устранены в после брестский период. Этот период был периодом возрастающего влияния Ленина на Б., которое облегчалось обстановкой их личной дружбы. Дав в 1921, во время профсоюзной дискуссии, еще один рецидив в направлении "левизны" и троцкизма, Б. при новых выступлениях Троцкого против линии партии беспощадно обрушивается на коренные ошибки троцкизма. В теоретической и практическо-политической областях, в позитивной и полемической формах, Б. разрабатывает "крестьянский вопрос", вопрос о смычке, о роли крестьянства в процессе социалистического строительства. При активнейшем участии Б. и с его теоретическим обоснованием были проделаны известные поворотные маневры партии (решения 14-ой партийной конференции и др.). Последние годы — годы особенно быстрого политического роста Бухарина.

Большинство теоретических работ Б. относится к политической экономии. Как экономист-теоретик Бухарин сильнее всего. Превосходный знаток Маркса, блестящий полемист, бьющий неожиданностью и разносторонностью критической аргументировки, Б. набрасывается на буржуазных экономистов с ожесточением, срывает с них покрывало пресловутой "объективности", не только их логически опровергает, но вселяет к ним ненависть, разоблачает их как классовых врагов. Систематичность и революционность мышления в соединении с богатой теоретической фантазией делают из Б. не комментатора экономического учения Маркса à la Каутский, а теоретика-большевика, творчески применяющего наследство автора "Капитала".

Б. уточнил и отточил целый ряд старых марксистских формулировок, внес некоторые новые, выдвинул немало новых проблем, дал толчок разработке марксистской методологии политической экономии. Зная хорошо буржуазную теоретическую литературу, затрагивая порой самые отвлеченные области экономической теории, Б. умеет искусно увязывать теорию с "практикой", выявлять "социологический" эквивалент казуистики буржуазных гелертеров.

Б. давно занимала мысль дать систематическую критику буржуазной политической экономии после Маркса. Если однако политическая работа Б., поглощавшая львиную долю суточного бюджета времени Б., и помешала ему до сих пор осуществить этот замысел, то во всяком случае представить канву, подготовляющую возможность такой важной критической работы, Б. уже удалось: так, много различных замечаний, ссылок, методологических наметок, примечаний разбросано во всех, особенно прежних, экономических работах Бухарина.

Книга "Политическая экономия рантье" (критика теории ценности и прибыли австрийской школы), написанная Бухариным 24 лет от роду, по праву признана выдающейся и лучшей марксистской работой против австрийцев. До работы Б. — марксисты предпринимали только отдельные методологические рекогносцировки против субъективистов (напр. в прежних статьях Р. Гильфердинга). В "Политической экономии рантье" дана развернутая "логическая" критика построений психологической школы. Шаг за шагом Б. прослеживает, как основная методологическая контроверза Бем-Баверка и К° — невозможность вывести из субъективных оценок объективные категории хозяйства — обрекает австрийскую школу на бесплодные "казуистические" упражнения, приводит к целой системе порочных кругов, которые на деле и представляют собой экономическую идеологию рантье — "предельного буржуа". Между тем теория "предельной полезности" есть единственно последовательная и законченная контридеология, которую в состоянии противопоставить общественная наука буржуазии революционному марксизму. Критика Бухариным Бем-Баверка снабжена обширным критико-библиографическим комментарием , в котором "in nuce содержится параллельная и систематическая критика других ответвлений буржуазной теоретической мысли" (см. предисловие Б. к "Политической экономии рантье").

Работа "Мировое хозяйство и империализм" (написана в 1915—16, хотя появилась в печати только в 1918 по не зависевшим от автора обстоятельствам) представляет собой переработку статьи, помещенной в свое время в большевистском заграничном сборнике "Коммунист". В ней разрабатывается в основном тот же круг идей, который содержится в труде Ленина "Империализм", т. е. анализ современной фазы капитализма. Особое в бухаринской работе то. что этому предпослан анализ "становления" мирового хозяйства. Марксистская трактовка этой категории являлась тем более необходимой, что буржуазная экономическая литература создала целую Weltwirtschaftstheorie, начинив ее архипревратными апологетическими представлениями (напр., что "на смену капитализма" появляется мировое хозяйство, или — что мир идет навстречу идиллии т. н. "ультраимпериализма"). Ход развития мирового хозяйства Б. рассматривает, как сочетание и борьбу тенденций интернационализации и национализации капитала, в новых организационных формах (монополия, сращивание банкового капитала с промышленным, процессы комбинирования). Империализм Б. определяет, как специфическую политику, адекватную финансово-капиталистическим производственным отношениям и являющуюся под углом зрения мирового хозяйства "расширенным воспроизводством капиталистической конкуренции".

"Экономика переходного периода" (Общая теория трансформационного процесса, часть 1) написана в период жесточайшего хозяйственного развала Советской России. "Экономика переходного периода" является попыткой проанализировать теоретически главные закономерности превращения капиталистического общества в социалистическое, выявить специфические черты экономики революции, показать неизбежность распада социально-классовых связей и временного падения производительных сил, а также последующего восстановления их на новой основе и в новом сочетании, представить оригинальные изменения в соотношении города и деревни, проследить особую роль и изменяющиеся функции государственной власти, наконец определить "фазы" трансформационного процесса.

В Институте Ленина хранится экземпляр "Экономики переходного периода" с интереснейшими пометками В. И. Ленина на полях и в конце книги. Нелишне привести некоторые замечания В. И. на полях и основной отзыв В. И. о книге в целом. Вот некоторые выдержки: на стр. 8 "Экономики" Б. пишет: "Современный капитализм есть капитализм мировой. Это значит, что капиталистические производственные отношения господствуют во всем мире и связывают все части нашей планеты крепкой экономической связью". Ленин подчеркивает слова "во всем мире" и на полях помечает: "не во всем". На стр. 10 у Б.: "Финансовый капитал уничтожил анархию производства внутри крупнокапиталистических стран". В. И. отмечает слово "уничтожил" и пишет сбоку: "не уничтожил".

На стр. 21 Бухарин дает определение государства: "Государственная организация есть самая широкая организация класса, где концентрируется вся его сила, где сосредоточены орудия механического давления и репрессии, где господствующий класс организован именно, как класс, а не как частица или маленькая группка класса". Ленин: — "Оч. хорошо!".

На стр. 46 у Б.: "Конкретное положение дел в экономике Европы 1918—20 ясно показывает, что этот процесс распада наступил и что нет никаких симптомов возрождения старой системы производственных отношений". Ленин: — "ein bischen zu viel" (немножко много) и "qui prouve trop..." (кто слишком много доказывает...).

На стр. 58 у Б.: "Социализм придется строить. Наличные вещественные к личные ресурсы являются лишь отправным пунктом развития, которое обнимает собой целую громадную эпоху". Ленин на полях: "Оч. верно!".

На стр. 71 у Б.: "В данных условиях перед нами имеется, прежде всего, диалектическое изменение функций рабочих организаций. Совершенно ясно, что с перестановкой отношений господства иначе быть не может, ибо рабочий класс, взявший в свои руки государственную власть, неизбежно должен стать и силой, выступающей как организатор производства". Ленин: "Sehr gut" (очень хорошо!)".

Стр. 150 у Бухарина: "Поэтому крах мировой капиталистической системы начался с наиболее слабых народнохозяйственных систем с наименее развитой государственной организацией". Ленин: "Неверно: с “сpeдне-слабых”. Без известной высоты кап(итали)зма у нас бы ничего не вышло".

Глава XI: "“Внеэкономическое” принуждение в переходный период" понравилось В. И. по-видимому больше всего: вся она испещрена его пометками: "верно!", "верно!", "Оч. хорошо!", "c'est le mot!", "вот именно!", а в конце ее В. И. пишет: "вот эта глава превосходна!".

Шутки ради, подражая непопулярной терминологии "Экономики", Ленин дает о ней в целом следующий отзыв: "Превосходные качества этой превосходной книги испытывают некоторую деквалификацию, поскольку они лимитируются тем обстоятельством primo, что автор недостаточно фундирует свои постулаты солидным, хотя бы кратким, фактическим материалом, владея им в совершенстве по литературе. Большая фактическая фундированность избавила бы книгу от дефектов аспекта “социологического” или, вернее, философского. Но это secundo: автор рассматривает экономические процессы недостаточно конкретно in actu, часто впадая в то, что носит название “terminus techntcus” — “Bergriffsscholastik”, и не давая себе отчета, что многие неудачные формулировки и термины вурцелируют в философии, попадая sub specie “Grundgedanken” под линию idealismi philosophici seu agnosticismi [recht oft (неразборчиво) und unkritisch von anderen übernommen], отнюдь не materialismi. Позволительно выразить надежду, что этот небольшой недостаток исчезнет в следующих изданиях, которые так необходимы нашей читающей публике, и послужит к еще большей чести Академии. Академию мы поздравляем с великолепным трудом ее члена. 31/V 20".

Основной недостаток "Экономики" был вскрыт опытом последующих лет диктатуры пролетариата. Автор, вместе со всей нашей партией (за исключением может быть В. И. Ленина), в то время не предвидел нэпа, как единственно правильной политики победившего пролетариата: в этом смысле "Экономика" — подлинное дитя своего времени, носящее на себе клеймо военнокоммунистического периода. Благодаря этому в "Экономике" не были правильно и точно спроектированы закономерности процесса восстановления распавшихся связей, закономерность движения к социализму "на рельсах нэпа". Но капитальный корректив, который внесла в "Экономику" сама жизнь, до сих пор не опроверг правильности бухаринского анализа основных закономерностей трансформации процессов распада социально-классовых связей, тезиса о неизбежности временного снижения производственного уровня общества, особой важности оперировать точкой зрения воспроизводства анализа категории и т. д., и т. п.

Из других теоретических работ Б. по экономике наиболее значительна "Империализм и накопление капитала". Б. взялся за эту работу в связи с тем, что в среде нем. и рус. марксистов одно время стала пользоваться известным кредитом народническо-люксембургианская схема накопления капитала, якобы невозможного в условиях чистого капитализма; соответственно обозначились попытки ревизии ленинского учения об империализме с вывихами в сторону фаталистической теории крушения. Отсюда проистекала потребность взяться за разработку марксовой теории накопления и отстаивать ее от искажений люксембургианства и туган-барановщины. Кроме этих главных экономических работ Б. дал много газетных и журнальных статей и брошюр по вопросам международной и советской экономики и по целому ряду частных вопросов.

Из социологических работ Б. важнейшей, кроме упомянутой выше статьи о государстве, следует считать "Теорию исторического материализма" (популярный учебник марксистской социологии) — книгу живо и увлекательно написанную и популярно освещающую наиболее отвлеченные области исторического материализма. (Бухарин является виртуозом в деле популяризации вообще, обладая исключительно гибкой "клавиатурой" стиля: автор "вурцелирующей" "Экономики переходного периода" является вместе с тем автором архипопулярнейших "Азбуки коммунизма" и "Программы коммунистов").

"Теория исторического материализма" содержит попытки дать некоторые новые формулировки основных положений исторического материализма и продвинуть дальше разработку его проблем. В "Беглых заметках". ("К постановке проблем теории исторического материализма") Б. дает перечень и мотивировку главнейших из имеющихся в его работе новых определений и проблем. Более всего критическому обстрелу в марксистской среде подверглись довольно существенные пункты, в которых Б. "отступает от обычной трактовки предмета": его понимание "механического" и "органического"; его формулировка диалектического метода, исходящая из теории равновесия; его тезис о соотношении между природой и общественной системой, как об исходной определяющей величине всего движения общества: производительных сил, экономическою базиса, надстройки и их взаимовлияний. Ряд других положений Б. оказался вовсе или почти незамеченным критиками и "критиками". Сюда относятся: 1) материалистическая формулировка производственных отношений, как "трудовой координации людей (рассматриваемых как “живые машины”) в пространстве и времени"; — а такая формулировка нужна для того, чтобы отразить покушения синклита — австро-марксистов, буржуазных социологов, А. Богданова и др. — "спиритуализировать" производственные отношения, попытки изобразить их как "психические взаимодействия"; 2) точное разграничение понятий "надстройки" и "идеологии", которые многими марксистами сплошь и рядом грубо отожествлялись; 3) уточненная постановка вопроса о зависимости надстроек от базиса, предполагающая выявление особого конкретного рисунка элементов данной надстройки и исключающая грубое упрощенство à la Шулятиков; 4) определение надстройки, как "отдифференцированного труда"; 5) разработка положения Маркса о "способе представления", формируемого "способом производства"; С) теория материализации общественных явлений, неизбежность своеобразного процесса "аккумуляции культуры", растущего оседания ее в виде вещей, — в качестве одного из основных законов всякого развивающегося общества; 7) исследование закономерности переходного периода и закономерности упадка, расшифровка и разработка положения Маркса о возможности гибели "борющихся классов", о возможности "гибели культуры", о временной или длительной социальной деградации и т. п. Книга содержит в себе и ряд других, может быть и спорных, но во всяком случае интересных и будящих мысль "новшеств" Б., развитых им на основе ортодоксально-материалистического революционного понимания Маркса. Из специальных статей полусоциологического характера важнейшими являются: "Буржуазная и пролетарская революция" (в ней, в 1921 Бухариным впервые теоретически поставлена проблема возможного перерождения пролетарской диктатуры) "Энчмениада"; публицистический памфлет против академика Павлова "О мировой революции, нашей стране, культуре и прочем"; ряд статей о "кадрах", культуре, литературе, о вождях, партии и массах и др.

С 1924 Б. уделяет большое внимание теоретическим вопросам ленинизма. В ряде статей и докладов он разрабатывает аграрно-крестьянскую проблему; дает теоретический комментарий к "кооперативному плану" Ленина, в связи со статьей В. И. "О кооперации"; анализирует, как в результате захвата власти пролетариатом претерпевает диалектическое изменение ряд постановок вопросов: о "классовой борьбе" и "гражданском мире"; о функциях госаппарата и общественных организаций; о соотношении города и деревни; о политике цен; о безработице и аграрном перенаселении, о механике внутреннего рынка и т. д.; разрабатывает вопрос о соотношении марксизма и ленинизма (статья: "Ленин как марксист" и др.). Обстановка обостренной внутрипартийной борьбы заставляла Бухарина ставить эти вопросы по преимуществу в связи с полемикой с оппозицией (троцкистской и объединенной). В этом плане Б. написана целая серия брошюр, сборник "К вопросу о троцкизме", "Путь к социализму и рабоче-крестьянский союз", "О характере нашей революции и о возможности победоносного социалистического строительства в СССР", незаконченная полемика против "Новой экономики" Е. Преображенского — под заголовком: "К вопросу о некоторых закономерностях переходного периода" и др.

Несколько особняком стоят работы Б.: "Классовая борьба и революция в России" и "От диктатуры империализма к диктатуре пролетариата" (два исторических памфлета Б.), "Цезаризм под маской революции" (против Устрялова), "Международная буржуазия и Карл Каутский, “ее апостол”".

И как политик и как теоретик Б. пользуется международной известностью. Важнейшие его работы — особенно популярные — переведены на иностранные — европейские и азиатские — языки. Собрания сочинений Б. до сих пор нет.

Д. Марецкий.

Основные соч. Б. (краткий перечень): Политич. экономия рантье. Теория ценности и прибыли австрийской школы, РИО ВСНХ, М., 1919; Мировое хозяйство и империализм (экономический очерк), "Прибой", 1918; Экономика переходного периода, ч. 1, Общая теория трансформационного процесса, Москва, 1920; Теория исторического материализма, Москва, 1921; "Атака", сборник теоретич. статей (против Бем-Баверка), Струве, Туган-Барановского, Ф. Оппенгеймера и др.), Москва, 1924; Империализм и накопление капитала, М.—Л., 1925; К вопросу о троцкизме, М.—Л., 1925; Азбука коммунизма, Москва, 1920; Классовая борьба и революция в России, изд. Московского комитета и Областного бюро, М., 1917; Три речи (К вопросу о наших разногласиях), М.—Л., 1925; Цезаризм под маской революции, "Правда", М., 1925: Международная буржуазия и Карл Каутский, ее апостол, "Правда", М., 1925; На подступах к Октябрю. Статьи и речи. Май — декабрь 1917, М.—Л., 1926; Борьба за кадры. Речи и статьи, "Молода" гвардия", М.—Л., 1926, и др. См. стенографические отчеты съездов партии, конференций, выступлений на партийных активах, пленумах ЦК; стенограммы Конгрессов Коммунистического Интернационала, Исполкомов Коминтерна. См. также ст. в журн. "Спартак", "Красная новь", "Вестник Ком. академии", "Под знаменем марксизма", "Большевик","Революция и культура" и многочисленные статьи в "Правде".

Лит.: Vorländer K., Von Machiavelli bis Lenin, стр. 274—275, Lpz., 1926; Sombart W., Der proletarische Sozialismus (Marxismus), Jena, 1924; Diehl K., Ueber Sozialismus, Kommunismus und Anarchismus, 5 Aufl., Jena, 1923; Hirsch J., Lumpenbourgeoisie, "Der Kampf", Wien, 1926, № 3; Werner M., Der Sowjetmarxismus, "Die Gesellschaft", Berlin, 1927, № 7; Fülop-Miller R., Geist und Gesicht des Bolschewismus, Wien, 1926; Makeev N. and O'Hara V., Russia, L., 1925; Mackenzie F. A., Russia before dawn, L., 1923; E. van den Boom, Der Sozialismus nach dem Kriege, M.-Gladbach, 1923 ("Die Sozialdemokratie in ihren Richtungen"); Bourdeau J., La dernière évolution du socialisme au communisme, P., 1927; Сarp J. H., Het Bolsjewisme, Gravenhage, 1921; Barde L., La menace du communisme, chapitres: La dictature du Prolétariat, La violence, La terreur rouge, Suppression des libertés bourgeoises, P., 1925; Brasol B. L., The Balance Sheet of Sovietism, chapter — VII, Soviet Foreign Policy; Fisher H. H., The Famine in Soviet Russia, 1919—1923, chapter — Official Relations, chapter — The Causes of the Famine.

Рецензия на книгу Б. "Теория исторического материализма": Kaphahn F., в журн. "Vergangenheit und Gegenwart", XV; Lukасs G., в журн. "Archiv für die Gesch. des Sozial, und der Arbeiterbeweg.", XI; Bodenhafer W. В., в журн. "American Journ. of Sociol.", v. 32, July, 1926; см. также: Brothers in Lenin, в журн. "Living Age", v. 325, April 18, 1925.

Бухарин, Николай Иванович

[1888—] — один из виднейших теоретиков марксизма. Уже на школьной скамье [1905] втягивается через подпольные организации учащихся в революционное движение, а в 1906 вступает в РСДРП(б). В период 1906—1910 ведет активную партийную работу в рабочих районах Москвы. В 1910 подвергается аресту и после тюремного заключения высылается в Онегу, откуда в 1911 бежит за границу.

1911—1916 — проводит в эмиграции, где дебютирует рядом теоретических работ, в большинстве своем посвященных вопросам политической экономии и направленных против Туган-Барановского, Бем Баверк, Струве, Оппенгеймера. Одновременно принимая активное участие в международном рабочем движении (Австрия, Швейцария, Швеция, Америка и др. страны), Б. развернули значительную публицистическую деятельность. После Февральской революции 1917 возвращается в Россию. VI Съездом партии избирается членом ЦК; с тех пор занимает в партии одно из руководящих мест и как теоретик и как политик. В настоящее время состоит членом Президиума Исполкома Коммунистического Интернационала, членом Политбюро ЦК ВКП(б), редактором ЦО партии — газеты "Правда", членом ЦИКа СССР и др.

Как теоретик Б. проявил себя преимущественно в области экономики и социологии.

На вопросах искусства Б. попутно останавливается в некоторых своих социологических работах. В качестве одного из руководителей осуществляемого Советским Союзом социалистического строительства, он неоднократно высказывался и по вопросам развития культуры в условиях диктатуры пролетариата и по вопросам художественной политики партии: "приходится запускать глаз и в эти области".

Определяя в своей "Теории исторического материализма" искусство как "систематизацию чувств в образах", Б. устанавливает всестороннюю зависимость искусства от детерминирующей его социальной обстановки. Эта зависимость выражается: 1) в необходимости определенного, позволяющего искусству развиваться, состояния производительных сил, 2) в выдвижении в разные эпохи различных родов искусства, в качестве доминирующих, 3) в зависимости технического воплощения искусства от общего технического уровня данного общества, 4) во влиянии общественной организации на распределение участников в процессе коллективного художественного творчества, 5) в отражении формальными элементами искусства строя общественной жизни, 6) в воплощении в стиле искусства господствующей в обществе психологии и идеологии, 7) в подчинении произведения искусства общественной экономике.

Функциями же общественного развития являются для Б. язык и мышление, как и всякая идеологическая надстройка, испытывающие и при своем возникновении и при дальнейшем развитии сильнейшее давление со стороны общественной организации. Разделяя взгляды Людвига Нуаре на возникновение языка в процессе труда, осуществляемого первобытным человеком, Б. подчеркивает зависимость его эволюции от развития производительных сил. "Богатство жизни вызывает следом за собой и богатство языка... классовое, групповое, профессиональное деление общества накладывает свою печать и на язык". Изменяемость типов мышления также обусловлена развитием общества и его трудовой организации.

В подходе к вопросам культуры переходного периода Б. обнаруживает особую осторожность, неизменно подчеркивая, что решение проблемы культуры не может быть достигнуто посредством механического насилия. Он отмечает особую важность в этом отношении свободного соревнования творческих сил. Так, на совещании по вопросам о политике партии в художественной литературе, происходившем в мае 1924, Б. протестовал против "кавалерийских наскоков" при решении культурной проблемы, к-рая "должна быть решена комбинированным методом, соответствующим разумной критике. А главное — конкуренцией в области соответствующей продукции". Точно так же на литературном совещании при ЦК ВКП(б) в феврале 1925 Б. отстаивал мысль, что культурная гегемония должна быть завоевана пролетариатом лишь при максимуме свободного соревнования, осуществляемого в рамках общего партийного руководства. Завладев политической властью, пролетариат не может автоматически распространить свою власть на культурную сферу. Специфическая трудность заключается здесь, по мнению Б., в том, что пролетариат должен еще "своим собственным горбом заработать в области литературы и культуры и т. д. историческое право на общественное руководство".

Исходя из этих предпосылок, Бухарин в вопросах художественной политики боролся на два фронта: комчванство и сдача позиций являются в его глазах одинаково вредными уклонами. Вот почему Б. резко полемизировал с напостовцами, пытавшимися на любого писателя, по своему художественному миросозерцанию не признаваемого пролетарием, обрушивать "огромнейшие дубины". Наоборот, руководство литературой должно, по мнению Б., ограничиваться лишь общеидеологическими моментами; что же касается таких вопросов, как форма, стиль и целый ряд других, то в отношении их должна быть предоставлена возможность соревнования отдельных групп и течений. Вместе с тем Б. предостерегал от стремления "отмахиваться" от проблемы создания пролетарской культуры: "мы не должны отмахиваться от того, чтобы поддержать ростки, которые имеются. Мы ни в коем случае не имеем права отказываться от этого, наоборот, мы должны понять, что это есть то динамическое начало, которое в конце концов и составляет сердцевину нашего бытия".

Ставя во всю ширь проблему культурной революции, Б. в речи, произнесенной в январе 1928 на траурном заседании памяти В. И. Ленина, отмечал, в числе прочих успехов советского пролетариата, и его достижения по линии революции и в науке и в искусстве. Подытоживая культурные завоевания Октябрьского десятилетия, Б. выдвигал как одно из слагаемых этого итога и то обстоятельство, что "новая литература, очень близко к нам стоящая, у нас в значительной степени уже народилась", что в Советском Союзе искусство "начинает говорить более или менее нашим языком и притом не запинаясь, не сюсюкая и не оглядываясь по сторонам..."

Высказывания Б. по поводу отдельных литературных явлений и писателей немногочисленны. Когда Б. видит, что какой-либо писатель или целое литературное течение делаются выразителем враждебных рабочему классу настроений, Б. открывает по этому течению сокрушительный огонь. Так было, напр., с есенинщиной, по которой Б. дал залп, как по явлению, отразившему самые отрицательные черты деревни и так наз. "национального характера".

Б. — выдающийся публицист. Меткий, злой, беспощадный полемист, он подымается до высокого пафоса, когда заговаривает о роли рабочего класса в современной истории, о перспективах международного революционного движения, о новом человеке, которого создает наша эпоха. Его произведения отличает вера в новую, творимую рабочим классом культуру, "пред которой капиталистическая цивилизация будет выглядеть так же, как выглядит "собачий вальс" перед героическими симфониями Бетховена...". Памфлеты Бухарина, вроде "Енчмениады" или "О мировой революции, нашей стране, культуре", "Ответ акад. Павлову" и пр. — представляют собой образцы полемического искусства, развертывающего ряд серьезных социологических проблем. Мастерски разнообразя свои стилистические построения (ирония, сарказм, метафора, гипербола, сравнение, эмоциональный вопрос и пр.), Бухарин в то же время умеет быть глубоко популярным. Он то насыщает свой язык оборотами, заимствованными из живой разговорной речи, крылатыми словами и словечками, почерпнутыми из самой рабочей гущи, то включает в речь ряд образов, заимствуемых из художественной литературы.

Библиография: Взгляды Б. на вопросы культуры, искусства и литературы изложены, помимо "Теории исторического материализма", в следующих его выступлениях: "Речь на совещании о политике партии в художественной литературе 9 мая 1924" (напечатана в сборнике "Вопросы культуры при диктатуре пролетариата", М. — Л., 1925, стр. 81—85); "Речь на литературном совещании при ЦК ВКП(б) в феврале 1925" (напечатана там же); "Судьбы русской интеллигенции", речь на диспуте 10 марта 1925 (там же); "О старинных традициях и современном культурном строительстве" ("Революция и культура", 1927, № 1); "Злые заметки", М. — Л., 1927; "Ленинизм и проблема культурной революции", М. — Л., 1928; "Чего хотим мы от Горького" ("Правда" от 29/III 1928, журнал "Народное просвещение" № 4, 1928).

С. Вольфсон.

{Лит. энц.}