Зинин, Николай Николаевич

— ученый и профессор, академик Петроградской медико-хирургической академии, ординарный академик Академии Наук, профессор Казанского университета и Медико-хирургической академии, тайный советник, кавалер орденов до Белого Орла включительно.

Зинин родился в городе Шуше 13 августа 1812 года. Родители его вскоре скончались, также как и две его старших сестры; одинокого мальчика приютил у себя дядя, живший в Саратове; здесь протекла молодость Н. Н., здесь же он получил образование в гимназии. По своим способностям и успехам он резко выделялся среди товарищей, нередко обращавшихся к нему за помощью, особенно по латинскому языку, который Н. Н. знал в совершенстве. Сохранились сведения о диспутах. устраивавшихся между Н. Н. и лучшим латинистом Саратовского духовного училища; в этих прениях Н. Н. всегда оставался победителем. Гимназическое начальство считало его лучшим учеником, и учителя всегда вызывали его ответу при почетных посетителях гимназии; на одном из экзаменов присутствовал Саратовский губернатор и настолько поражен был ответами Н. Н., что сам предложил несколько вопросов, на которые получил столь же прекрасные ответы.

Н. Н. обладал большой физической силой и любил заниматься гимнастикой. Будучи еще в гимназии, он нередко делал ботанические экскурсии, продолжавшиеся иногда по целым дням; эта любовь к естественным наукам несомненно имела большое влияние на дальнейшую жизнь его. По окончании гимназии Н. Н. начал готовиться к поступлению в институт инженеров путей сообщения; но смерть дяди заставила его оставить этот план и выбрать для продолжения образования более доступный по его скромным денежным средствам Казанский университет.

В 1830 году Н. Н. поступил на математическое отделение физико-математического факультета. В то время в Казанском университете, как и в других недавно открытых провинциальных университетах, главное внимание обращалось на гуманитарные науки, естественные же стояли на последнем плане; но в Казанском университете математика и астрономия поставлены были хорошо и преподавались европейски известными профессорами. Поэтому неудивительно, что Н. Н. увлекся изучением математики под руководством Ник. И. Лобачевского; астрономию он проходил у профессора Симонова. Профессора обратили внимание на выдающиеся дарования Н. Н., так же как и тогдашний попечитель Казанского учебного округа — Мих. Ник. Мусин-Пушкин (впоследствии попечитель Петроградского учебного округа), детям которого Н. Н. давал уроки. 30 июня 1832 года Н. Н. получил золотую медаль "за отлично-хорошие успехи и поведение". Химию в то время читал Ив. Ив. Дунаев — как теоретическую, так и техническую. Судя по программам его курсов, теоретическое преподавание химии было поставлено сравнительно хорошо; но практические работы почти совершенно отсутствовали и лишь с 1832 года были устроены обязательные занятия "химической практикой", два раза в неделю по 2 часа. Лаборатория Казанского университета в то время помещалась в главном корпусе и была оборудована всем необходимым.

По-видимому, в университете Н. Н. усердно занимался и химией, хотя никаких сведений об этом не сохранилось; но не подлежит сомнению, что полученная им здесь основательная химическая подготовка позволила ему впоследствии выдвинуться именно как химику. Он окончил курс (в то время трехлетний) 24 июня 1833 года со степенью кандидата и с золотой медалью за сочинение "О пертурбациях эллиптического движения планет".

После окончания университета Н. Н. предложили отправиться в Дерпт для подготовки к профессорскому званию в тамошнем профессорском институте; но он предпочел остаться в Казани и, по предложению профессора физики Кнорра, был назначен 9 сентября 1833 года репетитором при профессоре физики. Как выдающемуся математику, Н. Н. было затем поручено преподавание аналитической механики, и с этого момента (5 марта 1834 года) он состоял на действительной государственной службе. За это преподавание университет объявил ему благодарность, а с 7 сентября он начал преподавать еще гидростатику и гидродинамику и, кроме того, астрономию; он же вел и магнитные наблюдения.

Как уже сказано, во время студенчества Н. Н. химию в Казанском университете читал один профессор И. И. Дунаев. В 1833 и 1834 годах назначали конкурс на свободную кафедру химии, но безрезультатно: представляемые для соискания ее сочинения оставались не одобренными. Вероятно, это обстоятельство и послужило причиною того, что Н. Н. было поручено 12 августа 1835 года преподавание чистой химии, в помощь И. И. Дунаеву. Еще перед этим Н. Н. начал усиленно готовиться к экзамену на степень магистра физико-математических наук и начал сдавать его весною 1835 г.

Магистерский экзамен в то время производился гораздо строже, чем теперь: в первый день экзамена, 17 апреля 1835 г., Н. Н. было предложено 18 вопросов по разным отраслям математики; 18-го было письменное испытание, причем ответы писались Н. Н. в течение семи дней, под наблюдением одного из членов факультета. 26 апреля — устный экзамен по прикладной математике; 27-го — письменный, ответ на вопросы потребовал трех дней; 3 мая — устное испытание по астрономии (13 вопросов); 4-го — письменное, законченное в три дня. Наконец 13 мая — устное по химии (9 вопросов); 17 — письменное, причем было предложено два вопроса: о селитротворе и химических соединениях его с кислотвором и об углетворе и соединениях его с кислотвором. Ответ был написан только к 22 мая. После благополучного окончания всех этих испытаний факультет предложил следующую тему для диссертации: "О явлениях химического сродства и о превосходстве теории Берцелиуса о постоянных химических пропорциях перед химическою статикою Бертоллета". Эту работу (по-видимому, не сохранившуюся) Н. Н., вероятно, сделал еще в прежней маленькой лаборатории Казанского университета, так как постройка новой химической лаборатории началась 19 сентября 1834 года и была окончена в 1837 году. Диспут состоялся 31 октября 1836 года и закончился присуждением Н. Н. степени магистра естественных наук.

Тем временем был введен новый университетский устав 1835 года, И. И. Дунаев был уволен "за реформой" и кафедру химии занял К. К. Клаус, приглашенный из Дерпта, выдающийся химик, сделавшийся известным главным образом своими исследованиями Уральских платиновых металлов, произведенными в химической лаборатории Казанского университета. По получении степени магистра Н. Н. был избран адъюнктом по кафедре химии, утвержден 1 августа 1837 года и послан в заграничную командировку на два года с ученою целью для подготовки к химической профессуре; впоследствии командировка была продолжена еще на один год.

Пребывание за границей оказало огромное влияние на Н. Н. Прежде всего он остановился в Берлине, где в университете слушал естественные науки, особенно же химию у Митчерлиха и Розе, причем усердно посещал частные их лекции и работал в лаборатории. Весною 1838 года он посетил университеты в Гиссене, Цюрихе, Мюнхене, Галле, Праге и к зиме снова вернулся в Берлин для занятий у профессора Эренберга, Швана, И. Мюллера; он интересовался и медициной, под влиянием своих товарищей — русских врачей — посещал клиники и больницы.

Весною 1839 года он перешел в Гиссен, к Либиху, где слушал органическую химию и целый год работал под руководством Либиха в его лаборатории: таким образом и Н. Н. надо считать учеником Гиссенской химической школы, давшей столько знаменитостей. Первые опубликованные им исследования были сделаны в этой лаборатории и дали материал для докторской диссертации. В то же время он не оставлял и других отраслей естественных наук, знакомился с анатомией, физикой, технологией. В 1840 году Н. Н. посетил университеты Эльзаса, Швейцарии, южной Франции, затем несколько месяцев работал в Париже у профессора Пелуза, а оттуда возвратился осенью в Петроград.

С разрешения министра народного просвещения Н. Н. остался в Петрограде, чтобы подвергнуться испытанию при местном университете на степень доктора. Уже 30 января 1841 года он защитил докторскую диссертацию "О соединениях бензоила и об открытых новых телах, относящихся к бензоиловому ряду" и был утвержден 6 марта в степени доктора по разряду естественных наук.

По возвращении в Казань Н. Н. был утвержден экстраординарным профессором 5 июня 1841 года и ординарным 15 декабря 1845 года. Несмотря на то, что ему была поручена кафедра химической технологии, он читал больше теоретическую, чем техническую химию, последнюю же исключительно на математическом отделении, по 2 часа в неделю; Н. Н. первый в Казани начал преподавать курс аналитической химии — на обоих отделениях математического факультета, — а кроме того читал общую химию на камеральном отделении юридического факультета и в течение года специальный курс животных тел четвертому курсу естественников. На 1847—1848 учебный год Н. Н. и К. К. Клаус поделили между собою преподавание химии так, что первый взял себе органическую, а второй неорганическую химию; но в этом же году 6 января Н. Н. оставил Казанский университет, и эта программа преподавания не была осуществлена.

Очень много времени посвящал Н. Н. и работам в химической лаборатории Казанского университета, которая с 1838 года помещалась в новом отдельном здании, в семи комнатах нижнего этажа, и, как говорил К. К. Клаус, могла смело соперничать с заграничными лабораториями; но помещение вскоре оказалось слишком тесным, а годовое содержание ее (444 руб. 28 коп. серебром) и в то время было уже совершенно недостаточным. Под руководством Н. Н. работали студенты, делавшие не только исследования на его темы, но и повторявшие чужие опыты, коими почему-либо интересовался Н. Н. Само собою разумеется, что при разнообразных опытах студенту приходилось знакомиться с различными отделами органической химии, работать все время вместе с профессором, чем возбуждался и постоянно поддерживался в учащихся живой интерес к делу.

Я не могу не привести здесь описания работы в лаборатории Н. Н., принадлежащего его ученику А. M. Бутлерову: "В лаборатории Н. Н. держал себя с руководимыми им практикантами совсем по-товарищески. К тем из них, к которым он был особенно расположен, он зачастую обращался с патриархальною бесцеремонностью на "ты"; но это обращение никогда никто не считал унизительным, в нем слышалось не начальническое пренебрежение, а родственная теплота. И теплота искренних отношений, действительно, несомненно связывала профессора с учениками. Иногда и доставалось молодежи от Н. Н., когда она того заслуживала, и доставалось подчас не на одних словах — полушутливая брань сопровождалась колотушкой. Никто этим не обижался, вполне дозволялось тем же самым отвечать и профессору, но охотников на такие ответы бывало мало, потому что попытавшемуся обыкновенно приходилось раскаиваться. Одаренный замечательной мускульной силой, Н. Н. в таких случаях сжимал противника, как в тисках, и ему доставалось препорядочно. Все это сопровождалось смехом обеих сторон и присутствующих... Так как утром, до обеда, Н. Н. возился и со своими исследованиями, и с учениками, то успевать делать органические анализы в это время он уже не мог. Для них отводились, время от времени, особые послеобеденные часы. В таких случаях Н. Н. поручал с утра служителю приготовить печи и запас углей, отправлялся обедать пораньше и часа в три уже принимался за сожигание в особом помещении, в так называемой белой лаборатории. Современная счастливая химическая молодежь, пользующаяся газом и не испытавшая сожжения на углях, едва ли может представить себе достаточно ясно всю копотливую тяжесть такой работы, соединенной с постепенным внимательным подкладыванием горящих углей. Без сюртука, с раскрасневшимся лицом, и химической книгой или журналом в руках, сидел Н. Н. за своей работой, и тут, в послеобеденные часы, наглядно учась приемам анализа, мы пользовались в то же время всласть, на просторе, его живой, увлекательной беседой".

Лекции Н. Н. пользовались большим успехом: живая, образная речь ярко рисовала в воображении слушателей излагаемое; высокий тон, отчетливая дикция, уменье освещать важные стороны предмета — все это увлекало слушателей. Внимание их приковывалось и наружностью профессора: "его фигура среднего роста, широкоплечая и широкогрудая с одушевленным лицом, живым проницательным взглядом, с черными довольно длинными волосами, зачесанными с высокого лба назад и немного на правую сторону, дышала энергией; он говорил обыкновенно стоя и с начала до конца держал слушателей под обаянием своей речи".

В то же время Н. Н. был центром, около которого собирались не только химики, но и интересующиеся естественными науками вообще, и всем он умел сообщить что-либо новое, дать новую точку зрения, помочь советом в работе. Н. Н. пользовался расположением и уважением Казанского общества, как русский ученый, имевший за собою действительные научные заслуги, для которого выше всего была наука, равнодушный ко всяким внешним отличиям.

В бытность свою в Казани, в 1845 году, Н. Н. женился на пожилой вдове, имевшей двух взрослых сыновей; от этого брака он не имел детей и через год или два потерял жену. В конце сороковых годов, уже по оставлении Казани, Н. Н. вступил в брак второй раз; семейная жизнь подарила ему двух сыновей и двух дочерей. Из сыновей следует назвать Николая Николаевича, даровитого математика, унаследовавшего любовь к любимой науке отца.

26 января 1848 года Н. Н. был избран ординарным профессором Петроградской медико-хирургической академии. За 9 лет перед этим академия из министерства внутренних дел перешла в ведение военного министерства, по департаменту военных поселений. Этот переход положил начало периоду быстрого развития академии, как высшего учебного заведения: этому способствовали как ряд мероприятий, поднявших благосостояние ее, так и приглашение многих выдающихся профессоров из русских университетов. Последнему нередко противодействовал министр народного просвещения, граф С. С. Уваров, но в конце концов переход всегда осуществлялся благодаря стараниям военного министра, князя Ал. Ив. Чернышева. Инициатива приглашения университетских профессоров исходила от конференции академии; таким путем пользовались в то время преимущественно перед объявлением конкурса на освободившиеся кафедры.

По переходе в Медико-хирургическую академию Н. Н. быстро достиг того, что преподавание химии в ней соответствовало тогдашнему развитию науки и достоинству высшего учебного заведения. Он предложил конференции на первом курсе читать неорганическую и аналитическую химию, на втором — химию органических тел с приложением ее к физиологии и патологии. Кафедра, которую занял Н. Н., была официально кафедрой химии и физики; физику читал адъюнкт этой кафедры А. А. Измайлов (по 3 лекции по 1½ часа в неделю); неорганической химии было две, аналитической три полуторачасовых лекций в неделю.

В своих лекциях Н. Н. неуклонно проводил точку зрения, которой всегда старался придерживаться и в других сферах своей академической деятельности, что медицина есть приложение естествознания к вопросу о сохранении и восстановлении здоровья; естественные науки должны поэтому быть предметами первостепенными, и медик должен главным образом усвоить общий строй их, методы и приемы исследования. Он считал, что основными науками в высшей медицинской школе должны быть химия и физика: поэтому программа его курса отвечала объему курса химии на физико-математическом факультете университета, и он не скупился на новые идеи, развивая их на своих лекциях со всем присущим ему талантом.

Как и в Казани, Н. Н. в Медико-хирургической академии всегда настаивал на необходимости для студентов самим поработать самостоятельно над каким-нибудь вопросом, вполне понимая всю важность этого для хорошего усвоения и правильной оценки успехов и развития науки. Но на деле осуществить это было нелегко — по крайней мере по химии; вот как описывает обстановку, в которой трудился Н. Н., один из его учеников — А. П. Бородин: "На химию ассигновалось в год рублей 30, с правом требовать еще столько же в течение года. Прибавим, что это были времена, когда в Петербурге нельзя было найти в продаже пробирного цилиндра, когда приходилось самому делать каучуковые смычки и т. д. Лаборатория академии представляла две грязные, мрачные комнаты со сводами, каменным полом, несколькими столами н пустыми шкафами. За неимением тяговых шкафов, перегонки, выпаривание и проч. зачастую приходилось делать на дворе, даже зимою. Об организованных практических занятиях не могло быть и речи. Но и при этих условиях у Н. Н. находились всегда охотники работать. Человек пять-шесть всегда работало, частью на собственные средства, частью на личные средства Н. Н. Так продолжалось до начала шестидесятых годов... Несмотря на свою неприглядность, лаборатория тогда была сборным пунктом молодых ученых, исправно навещавших радушного хозяина лаборатории... Лаборатория превращалась в миниатюрный химический клуб, в импровизированное заседание химического общества, где жизнь молодой русской химии кипела ключом, где велись горячие споры, где хозяин, увлекаясь сам и увлекая своих гостей, громко, высоким тенором, с жаром развивал новые идеи и, за неимением мела и доски, писал пальцем на пыльном столе уравнения тех реакций, которым впоследствии было отведено почетное место в химической литературе... Мне живо вспоминается, как бывало Н. Н. приносил в лабораторию йодистый пропиленил... и десяток яблок, купленных им мимоходом на Сампсониевском мосту и тщательно завязанных в платочек: дружеское угощение студенту за помощь в работе, чтобы не скучно было. Мне живо помнятся его веселые, чисто товарищеские и большею частью всегда поучительные беседы со студентами; дружеские побранки и даже колотушки, когда кто-нибудь зазевается во время работы, напортит что-нибудь или скажет какую-нибудь глупость".

Великие преобразовательные реформы, начавшиеся по восшествии на престол императора Александра II, коснулись также и Медико-хирургической академии. В начале 1857 года президентом ее был назначен П. Ал. Дубовицкий, при котором и был произведен ряд важных преобразований. Н. Н., в качестве непременного секретаря академии (он состоял таковым с 1852 года течение 12 лет), вместе с вице-президентом И. Т. Глебовым, принял самое деятельное участие в работах П. А. Дубовицкого, стремившегося сделать академию образцовым высшим медицинским учебным заведением путем создания трех самостоятельных институтов: естественно-исторического, анатомо-физиологического и клинического, деятельность коих направлялась бы к одной общей цели — к одновременному параллельному развитию и разработке естественных и медицинских наук. Таким образом естественные науки должны были играть важную роль в медицинском образовании; но в то время были только две кафедры этих наук: а) физики и химии и б) естественной истории. Поэтому уже в 1858 году были вместо них учреждены 4 кафедры: а) химии, б) физики, в) сравнительной анатомии и г) ботаники. А для помещения соответствующих лабораторий и кабинетов было возведено на берегу Невы, у Литейного моста, новое здание — естественно-исторический институт Медико-хирургической академии.

Для ознакомления с новейшими лабораториями и новыми течениями в деле преподавания естественных наук Н. Н. был командирован за границу, с 27 апреля по 8 июня 1860 года; по возвращении его был выработан проект внутреннего устройства естественно-исторического института теми профессорами, которые должны были иметь в нем свои кабинеты; для их оборудования было ассигновано 45000 рублей. Далее, во исполнение своей программы, А. П. Дубовицкий создал анатомо-физиологический институт, а столь необходимые клиники и госпитали были перестроены и частью возведены вновь. Было им также обращено особое внимание на преподавание; здесь очень важною мерою являлось образование института частных преподавателей для чтения лекций, а также учреждение врачебного института, в состав коего ежегодно зачислялись десять лучших окончивших курс медиков (с 1865 года выбор производился на основании письменного конкурсного испытания).

В 1856 году Н. Н. получил звание академика (условиями для получения этого звания были: 10-летняя ординатура, выдающаяся преподавательская деятельность, новые открытия и работы в своей специальности). Вот как характеризует Н. Н. в это время А. П. Бородин: "Заваленный постоянно массою дела самого разнообразного — лабораторного ученого, учебного, канцелярского, — обложенный книгами, журналами, протоколами, отчетами и проч., Н. Н., благодаря необыкновенной живости, энергии и редкому умению пользоваться временем, успевал управляться со всем этим. Сильный духом и телом, вечно бодрый и веселый, он умел делить свое время между аудиторией, кабинетом, канцелярией, бесчисленными заседаниями, комитетами и комиссиями, переходя непрерывно от одного дела к другому; отдых заключался для него собственно только в перемене рода занятий. При массе обязательного дела он находил всегда время читать и следить, не говоря уже о своей специальности, за движением самых разнородных отраслей знания, текущей литературы, общественной жизни и т. д., и сверх того успевал уделять еще время всякому, кто в нем нуждался. А кто только в нем не нуждался? Благодаря обширным сведениям и феноменальной памяти, он был живою ходячею справочною энциклопедиею по всевозможным отраслям знания. К нему обращались за справками о новых открытиях в области химии, физики, технологии, фармации, физиологии, сравнительной анатомии, минералогии, и проч., — за указанием литературных источников по разным научным вопросам вообще, — за разъяснением недоразумений и противоречий в ученой литературе, — за темами для диссертаций и ученых работ, — за практическими советами, как обойти затруднение при добывании того или другого продукта или при обращении с каким либо новым прибором, — наконец даже за указанием, как инъецировать какого-нибудь рака, ящерицу или черепаху и т. д. К нему шли за оценкой достоинства только что вышедшей книги, когда не имели еще времени прочесть ее, зная наверное, что Н. Н. успел уже посмотреть ее основательно. К нему же шли и за справкой о какой-нибудь статье закона, предписании, циркуляре, приказе министра, которых никто из присяжных законников не знал, не помнил, не понимал или не умел разъяснить. Наконец к нему шли за советом и по житейским вопросам, когда нужно было выручить бедняка студента или врача, которых заедает нужда или над которым стряслась какая-нибудь беда, — словом, когда была нужна помощь человеку, нравственная или материальная. "В высшей степени добрый, гуманный, доступный для всех и каждого, всегда готовый помочь словом и делом — Н. Н. никогда никому не отказывал. Его теплое участие к людям, желание и умение помочь каждому, принести возможную пользу, — его крайняя простота в обращении, приветливость, радушие — скоро сделали его имя одним из самых популярных в медико-хирургической академии. Он удивительно умел внушать доверие, любовь и уважение. Но если личные качества создавали ему и преданных друзей, то личные же качества делали ему немало и врагов, как человеку и деятелю. Страстная и горячая натура его не выносила ни в чем пошлости, тщеславия, невежества, бездарности, не терпела ничего рутинного, мелкого, ни в науке, ни в жизни. Проницательный ум его сразу угадывал эти элементы, как бы ни были они искусно замаскированы и каким бы авторитетом ни покрывались. Остроумный до едкости, он метко и беспощадно клеймил их всюду, где бы ни встретил. Он умел иногда одним словом рассеять густой туман ложной учености и разоблачить во всей наготе бездарность и невежество, которые под ним скрывались. Оскорбленные самолюбия, развенчанные боги и жрецы их, разумеется, никогда не могли простить ему этого, и мстили при каждом удобном случае.

"Горячий патриот, глубоко и разумно любивший Россию, понимавший и принимавший к сердцу ее интересы, Н. Н. по своему положению прежде всего ревностно отстаивал автономию русской науки и умственного развития русского человека. Сталкиваясь в своей деятельности с административными и общественными элементами, личные симпатии или интересы которых шли в разрез с его направлением, он волею-неволею должен был вступать в борьбу за дорогие для него принципы. Победивший или побежденный, со щитом или на щите, он все-таки наживал себе непримиримых врагов. И он был им тем ненавистнее, что принадлежал к бойцам недюжинным. Щедро одаренный природными качествами — живым, светлым умом, находчивостью, быстрым соображением, страстностью и энергией, во всеоружии знания, опытности и блестящей диалектики — он представлял всегда опасного противника".

Кафедру химии, учрежденную среди других новых кафедр естественных наук в Медико-хирургической академии, конечно, занял Н. Н.; на первом курсе он читал два раза в неделю неорганическую химию, а на втором — тоже два раза в неделю — органическую и аналитическую химию. С 1862 года он передал преподавание органической химии А. П. Бородину. Когда в 1863 году была открыта новая химическая лаборатория, он вел в ней занятия студентов по аналитической химии. В 1864 году, за выслугой тридцати лет, Н. Н. освободил кафедру химии, но по Высочайшему повелению остался при Медико-хирургической академии, как "директор химических работ", и до 1874 года руководил занятиями по аналитической химии и лабораторными работами старших студентов и врачей, прикомандированных к академии. Кроме того, он прочел, по просьбе слушателей, курс истории химии — тем более интересный, что Н. Н. сам был участником тех реформ, которые в 50-х и 60-х годах прошлого столетия совершенно преобразовали эту науку и положили основание небывалому развитию химии, продолжающемуся и до сих пор.

В новой лаборатории Медико-хирургической академии Н. Н. почти вовсе не работал над собственными исследованиями: сам он имел обыкновение работать в домашней лаборатории. "Это была крохотная комнатка при его частной квартире на Петербургской стороне. Установленная разнокалиберными простыми столиками, она была загромождена сверху до низу. Чего только тут не было! Все углы, пол, столы, окна завалены были, по обыкновению, книгами, журналами, образцами товаров, минералами, бутылями, кирпичами, битыми оконными стеклами, канцелярскими бумагами и проч. Все столы были уставлены сплошь примитивной химической посудой всякого рода с обрывочками цедильной бумаги под нею; на таких обрывочках покойный имел обыкновение записывать карандашом свои заметки и результаты опытов. Тут же стояли разные самодельные приборы, составленные из всевозможных трубочек, шнурочков, пробочек, аптекарских баночек и коробочек, — импровизированные стативы, и, как контраст, необходимые предметы научной роскоши: Эртлинговские весы, микроскоп Шика, спиртовая печь Гесса для органического анализа, эолипил, заменявший собою паяльный стол. Тут же были банки с мелкими животными в спирту, восковые ванночки, инструменты для препарирования — свидетели, что в Н. Н. не остыла еще страсть к сравнительной анатомии, которой он по временам отдавал свои досуги и мимоходом учил своих учеников. Роль тягового шкафа исполняла обыкновенная голландская печь и, нужно сказать правду, исполняла плохо.

"Казалось, на столах не было места, куда приткнуть маленькую пробирку; тем не менее, по воле хозяина, всегда отыскивалось место еще для новых подобных приборов и банок. Ничья рука не имела права нарушать порядка в этом беспорядке. И в такой-то архаической обстановке покойный делал те изящные и поразительно точные исследования, которые открыли ему с почетом двери в европейские академии и поставили его имя наряду с крупнейшими именами западных химиков.

"В это святилище науки допускались, впрочем, ученики, когда им нужно было делать сжигания, точные определения и т. д. Придти к Н. Н. делать анализ значило — по-приятельски пообедать с ним, напиться чаю и, кроме драгоценных указаний касательно анализа, вынести мимоходом кучу сведений по химии, физике, зоологии, сравнительной анатомии, математике и т. д. — сведений, которых порой нельзя было почерпнуть ни в одном из учебников".

В начале января 1874 года Н. Н. был уволен в отставку и оставил Медико-хирургическую академию. Кроме уже упомянутых главных моментов его деятельности в ней, можно еще упомянуть, что он, кроме химии, читал с 1853 по 1859 год минералогию и геологию за уходом профессора Эйхвальда; участвовал в очень многих комиссиях, в 1852 году был командирован с академиком Дубасовым на Кавказ для исследования минеральных вод и грязей, принимал участие в составлении фармакопеи, в 1856 году был избран совещательным членом Медицинского совета, в 1851 г. — членом Общества русских врачей, непременным членом Военно-медицинского ученого комитета (1860), почетным членом Казанского университета (1860), членом Минералогического, Вольного Экономического и других ученых обществ.

В 1855 году Р. X. Ленц, Б. С. Якоби и Ю. Ф. Фрицше предложили Н. Н. адъюнктом по физико-математическому классу императорской Академии Наук; 11 мая он был единогласно избран в физико-математическом отделении, а 2 июня 1855 года — в общем собрании Академии Наук. Любопытна справка о получавшемся Н. Н. в этом году вознаграждении: как адъюнкт Академии он получал 714 руб. 80 коп., как профессор Медико-хирургической академии 1428 руб. 57 коп., как непременный секретарь ее 285 руб. и квартирных 285 руб. Экстраординарным академиком он был избран 2 мая 1858 года, ординарным — "по технологии и химии, приспособленной к искусствам и ремеслам" — 5 ноября 1865 года.

Н. Н. принимал живое участие во всех заседаниях Академии Наук и, благодаря своим разносторонним знаниям, был компетентным судьей всевозможных научных докладов. Академик Н. И. Кошкаров в своей краткой речи, посвященной памяти Н. Н. и произнесенной в заседании Минералогического общества, приводит характерный пример такого рода: "Мне случилось однажды, до начала академического заседания, разговаривать с покойным академиком М. В. Остроградским, как вдруг подошел к нам Н. Н. и, взглянув на мемуар, находившийся в руках нашего знаменитого математика, произнес о нем короткое суждение. Я помню, с каким удивлением обратился тогда ко мне М. В. Остроградский и сказал: "Посмотрите, пожалуйста: несколькими словами он охарактеризовал всю суть одной из самых труднейших задач математики".

В пятидесятых и шестидесятых годах XIX столетия химическая лаборатория Академии Наук помещалась в главном здании Академии; в ней Н. Н. почти совершенно не работал. После пожара, случившегося в этой лаборатории во время работ академика Ю. Ф. Фрицше, было решено перенести ее в отдельное здание, которое и было выстроено по проекту Ю. Ф. Фрицше по 8 линии Васильевского Острова (дом 17). Сюда и переселился Н. Н. по открытии лаборатории в 1867 году и жил здесь до самой смерти. А. П. Бородин так описывает домашнюю жизнь Н. Н.: "Особенно памятны мне его "понедельники", в которые собиралось к нему на дом небольшое, но интересное по составу общество, крупные представители интеллигенции и науки и т. д. В маленьком кабинете радушного хозяина происходили самые оживленные беседы по всевозможным текущим вопросам науки и жизни. В этих беседах во всем блеске проявлялись интеллектуальные силы покойного: обширные знания, начитанность, изумительная память, светлый оригинальный ум, страстная, горячая речь, полная остроумия и своеобразного юмора.

"Живо вспоминается мне и самый кабинет, крайне оригинальный по своей обстановке. Здесь... с виду царил беспорядок, чистый хаос. В скромно — или вернее, бедно меблированной комнате груды журналов, книг, бумаг, приборов и пр. навалены были как попало, на столах, окнах, в шкафах, под шкафами, на стульях, под стульями, под диваном и т. д. Не знавший склада жизни покойного мог подумать, что Н. Н. только что переехал на квартиру и не успел еще разобраться. На деле оно, пожалуй, так и было. Переехав когда-то на квартиру, Н. Н. действительно сначала не успел, за недосугом, разобраться, но благодаря своей прекрасной памяти скоро ориентировался в этой неурядице и отлично помнил, где что лежит. Убрать все в другом порядке значило бы, кроме потери времени, дать себе труд запоминать еще новую систему уборки. И вот, кабинет оставался в подобном виде неизменно. Не раз случалось мне видеть такие сцены: завязывается спор, положим с каким-нибудь филологом; Н. Н., довольно сильный и в филологии, наизусть процитирует спорное место; помня отлично, под каким стулом спрятан цитируемый писатель, он прямо направляется туда; не роясь, вытаскивает из общей груды пыльную книгу, раскроет, прочтет и, доказав, что он был прав, отправляет писателя на прежнее место".

Нельзя также не упомянуть, что Н. Н. с большим сочувствием относился к стремлению русской женщины к высшему образованию и по мере возможности открывал доступ ей в химическую лабораторию и к занятиям химии вообще, а когда при Медико-хирургической академии были основаны Женские врачебные курсы, он читал на них физику.

Н. Н. Зинин не остался в стороне и от того общественного движения, которое наблюдалось в пятидесятых и шестидесятых годах прошлого столетия среди русских, — главным образом петроградских — химиков, и участвовал во всех химических кружках, которые возникли в Петрограде в это время и в конце концов привели к основанию Русского химического общества при Петроградском университете. Таких кружков было не менее двух: в 1854— 1855 годах при частной лаборатории, устроенной на своей квартире профессора технической химии Петроградского университета — Пав. Ант. Ильенковым, где принимали участие Н. Н. Соколов, Ю. Ф. Фрицше, Н. Н. Зинин, Л. Н. Шишков, А. Н. Энгельгардт, Н. Н. Бекетов; а затем — несколько позже — при частной же химической лаборатории Н. Н. Соколова и А. Н. Энгельгардта. Последние издавали первый в России чисто-химический журнал, просуществовавший два года (1859 и 1860) и дававший, кроме оригинальных исследований русских химиков, также обзоры всего выдающегося в химической жизни за границей.

Через восемь лет, в 1868 году, было основано существующее и поныне Русское химическое общество; Н. Н. Зинин был избран 5 декабря 1868 года первым президентом его, согласно тогдашнему уставу Общества на пять лет. Первые годы существования Общества он бывал почти на всех заседаниях, делал доклады о своих работах, приносил посильную помощь во всех начинаниях молодого Общества и 13 декабря 1873 года снова был избран президентом на второе пятилетие. В 1876 году, когда Общество устроило в Лондоне, по случаю всемирной выставки, выставку русских химических препаратов и приборов, среди экспонатов были и полученные Н. Н. вещества. К концу второго пятилетия Н. Н. стал реже посещать Химическое общество — давала себя чувствовать все усиливающаяся болезнь; когда кончился срок его президентской деятельности, в декабре 1878 года, он был единогласно избран почетным членом Общества — уже Русского физико-химического, так как незадолго до того произошло слияние химического Общества с физическим.

С осени 1878 года Н. Н. начал серьезно болеть. И раньше он неоднократно прихварывал, особенно зимою почти ежегодно, что плохо гармонировало с его крепким телосложением: у него бывало кровохаркание, брюшные расстройства. Но начавшаяся в конце этого года болезнь сказалась более серьезной; лучшие врачи того времени, ученики и товарищи Н. Н., исследовали больного и определили подвижность почки и ее опухоль. Временами Н. Н. становилось лучше, но затем неизменно следовало ухудшение; в среду, 6 февраля 1880 года, около 12 часов дня, он скончался.

Многочисленная толпа товарищей, учеников и почитателей Н. Н. собралась на похороны отдать последний долг почившему и над могилой его было произнесено немало искренних и теплых слов.

Ученая деятельность Н. Н. Зинина, лежащая почти исключительно в области органической химии, началась в период быстрого развития этой отрасли химии — развития, которому немало содействовала знаменитая Гиссенская лаборатория. Вполне естественно, что Н. Н., начавший свои экспериментальные исследования именно здесь, под руководством Ю. Либиха, разрабатывал тему, связанную с "теорией сложных радикалов", в то время господствовавшей в органической химии. Эта теория принимала, что органические вещества состоят из сложных радикалов, способных, подобно радикалам неорганическим как к самостоятельному существованию, так и к соединениям с другими элементами и между собою. Каждый радикал располагался согласно электрохимической теории Берцелиуса, имел свой химический знак и особые названия, до сих пор сохранившиеся в химической номенклатуре. В 1832 году Либих и Велер выпустили в свет работу о масле горьких миндалей (Annalen der Chem. u. Pharm., III, 249), где доказывали, что все полученные из этого масла соединения можно производить от сложного радикала бензоила С14Н5O (= С7Н5O). Изучению соединений, образуемых этим радикалом, и были посвящены первые работы Н. Н., сперва опубликованные в основанных Ю. Либихом Анналах химии и фармации (1839—1840), а затем — в виде докторской диссертации, представленной в Петроградский университет.

В этой диссертации "О соединениях бензоила и об открытых новых телах, относящихся к бензоильному ряду" он сперва обсуждает вообще химические превращения, вызываемые ферментами, и в особенности — образование горько-миндального масла из амигдалина и летучего горчичного масла из мироновокалиевой соли. Затем он переходит к обсуждению вопроса о радикале бензойных соединений и приходит к заключению о необходимости признать в них существование бензоила. Далее идет описание полученных им новых соединений с этим радикалом.

Гораздо интереснее и важнее в истории органической химии следующие по времени три исследования Н. Н., сделанные в лаборатории Казанского университета и заключающие описание нового способа получения органических оснований из нитросоединений. На этих работах необходимо несколько остановиться.

Первая статья была представлена в Академию Наук в Петрограде (как и все последующие: вероятно, во время своего пребывания в Петрограде. Н. Н. познакомился с химиками-академиками). Она была опубликована в начале 1842 года под заглавием: "Описание некоторых новых органических оснований, приготовленных действием сероводорода на соединения углеводородов с азотистой кислотой". Здесь Н. Н. описывает свои опыты с нитронафталазой Лорана (= α-нитронафталин): "Если взять спиртовой раствор нитронафталазы и пропускать в него сероводород при небольшом нагревании, то наблюдается покраснение и позеленение жидкости и выделяются кристаллы серы. По сливании раствора через некоторое время с образовавшегося осадка и по отгонке спирта выделяется густое зеленоватое масло, застывающее при охлаждении в кристаллическую массу... Это тело, которое я предлагаю назвать нафталидамом, можно получить гораздо легче, скорее и в любом количестве, если растворить 1 часть нитронафталазы примерно в 10 частях крепкого винного спирта, насытить жидкость аммиаком — причем оставшаяся нерастворенной часть нитронафталазы почти нацело растворяется — и затем обработать сероводородом... Нафталидам — сильное органическое основание, соединяющееся со всеми кислородными и водородными кислотами; в этих соединениях может замещаться как кислота, так и основание". Далее описывается получение чистого нафталидама, т. е. по-нынешнему α-нафтиламина, путем выделения сернокислой соли, ее перекристаллизации из винного спирта и затем насыщения водного ее раствора аммиаком. Нафаталидам плавится при 50°, кипит около 300°, окрашивается при лежании на воздухе, имеет неприятный запах, горький вкус, почти нерастворим в воде, легко в спирте и эфире. Химические свойства нафталидама разработаны очень подробно: он не действует на лакмус, выделяется аммиаком из всех своих солей, образующихся очень легко со всеми кислотами, причем соли кислородных кислот кристаллизуются с водою, а водородных — без воды. Далее устанавливается формула нафталидама С20Н18N2 (ныне C10H9N), сернокислой соли C20H20N2SO4, описываются соли с кислотами азотной, щавелевой, хлористоводородной. После описания нафталидама и его производных Н. Н. переходит к действию сероводорода на спиртовой раствор нитробензида (нитробензола), насыщенный аммиаком. Реакция протекает так же, как с нитронафталином; после аналогичной обработки получается желтоватая жидкость, тяжелее воды, в ней нерастворимая, смешивающаяся во всех отношениях со спиртом и эфиром, перегоняющаяся без разложения около 200°; на воздухе она окрашивается в красноватый цвет, соединяется с кислотами в такие же соли, как и нафталидам; также дает кристаллическое соединение с сулемою. Это соединение, по аналогии с нафталидамом, было названо Н. Н. бензидамом; состав его выражен формулой C12H14N2, его сернокислая соль С12Н16N2SO4, хлористоводородная C12H16N2Cl2. Бензидам, конечно, был незадолго до того полученный анилин, как на это и указал Ю. Ф. Фрицше в одном из следующих заседаний Академии Наук (24 июня 1842 г., Bull. scientifique de l'Académie des sciences de St-Pétersbourg, X, стр. 352). Конец этой статьи заключает описание нового соединения хлора с нафталином.

Вторая статья была доложена Академии Наук 5 апреля 1844 года, озаглавлена она: "О продуктах действия сернистого аммония на некоторые органические тела и о копулированных кислотах хлоронафталинов". Здесь Н. Н. применяет свой метод, описанный в предыдущей статье, к приготовлению новых органических оснований. Прежде всего он получает из нитронафталезы (динитронафталина) семинафталидам C10H10N2, теперешний нафтилендиамин, описывает его свойства и некоторые соли, более подробно сернокислую и хлористоводородную и соединение семинафталидама с хлорной ртутью. Затем он пробовал точно также восстановлять бинитробензид (динитробензол), но с результатами более плохими; полученный семибензидам, т. е. фенилендиамин, не мог быть выделен во вполне чистом виде и не дал удовлетворительных чисел при анализе. Конец статьи посвящен копулированным кислотам, под коими подразумеваются сульфокислоты, образующиеся при действии английской серной кислоты на хлорнафталезу, т. е. дихлоронафталин, и хлорнафталазу, т. е. хлоронафталин.

Третья статья, относящаяся к 1845 году, "Об азобензиде и нитробензиновой кислоте" содержит описание приложения реакции восстановления к новым веществам: нитробензойной кислоте, давшей аминобензойную кислоту, и к азобензолу, из коего был получен бензидин.

Я нарочно познакомил читателя подробнее с этими, можно сказать, первыми самостоятельными работами Н. Н. потому, что они являются классическими в химии. Открытая и описанная им реакция восстановления нитросоединений в аминосоединения оказалась впоследствии чрезвычайно важной и плодотворной. Теперешняя огромная химическая промышленность, особенно в Германии развившаяся до гигантских размеров, получающая синтетические красящие и лекарственные вещества, вся, можно сказать, основана на открытой Зининым реакции, и необходимые аминосоединения приготовляются исключительно восстановлением нитросоединений, хотя это восстановление совершается ныне проще — водородом, получающимся при действии металлов на кислоты, или иными путями. Даже для изготовления некоторых взрывчатых веществ, применяемых в военном деле, первоначальным веществом является анилин — бензидам Зинина. Недаром один из наиболее выдающихся германских химиков, профессор А. В. Гофман, давно уже скончавшийся, в речи, произнесенной 25 февраля 1880 года на заседании немецкого химического общества, так охарактеризовал эти исследования: "Если бы Зинин не сделал ничего больше, кроме превращения нитробензола в анилин, то имя его и тогда осталось бы записанным золотыми буквами в истории химии".

В течение нескольких последующих лет химических исследований Н. Н. почти нет: появляется только речь его о современном направлении органической химии; лишь в 1852 году находим статью о соединениях, образованных горчичным маслом с аминами — тиокарбамидах. Работа Н. Н. 1854 года о сочетанных мочевинах содержит развитие взглядов Лорана и Жерара, а именно по вопросу о различных состояниях водорода в органических соединениях, причем описываются полученные из мочевины и кислотных радикалов соединения бензуреид, ацетуреид — нынешние бензоил-, ацетил-, бутирил- и валерилмочевины.

Более подробному изучению способа получения горчичного масла синтетическим путем и соединений, заключающих пропиленил, посвящены исследования 1854—55 годов; эти работы, особенно о телах пропиленилового ряда, имели целью показать аналогию пропиленила, т. е. нынешнего аллила, пропенила — с другими радикалами; здесь описан ряд новых соединений, заключающих аллил. После нескольких статеек конца пятидесятых годов, в коих Н. Н. отчасти возвращается к своим прежним темам — производным нафталидина и азоксибензида, — он переходит с 1860 года уже почти исключительно к изучению производных масла горьких миндалей и бензоина; отчасти этому способствовала и доставка в лабораторию Академии Наук из таможен горько-миндального масла, конфискованного по причине ложного заявления о нем при ввозе в Россию. Бензил был превращен в бензоин, а последний через хлоробензил обратно в бензоин; при этом Н. Н. открыл интересное действие едкого кали на хлоробензил, ведущее к образованию бензалдегида и бензойнокалиевой соли. Затем исследуется действие водорода на горько-миндальное масло, образование гидробензоина и переход его в бензоин; описывается получение дезоксибензоина, бромо- и нитробензила и переход последнего в азобензойную кислоту.

В 1864 г. Н. Н. нашел, что хлороводород при действии на азобензол дает бензидин; при реакции HCl с бензоином в запаянной трубке получается уплотненный продукт — лепиден.

В бытность свою в Париже в 1867 году Н. Н. представил во Французскую академию наук свою работу: "О некоторых фактах, дополняющих историю веществ ряда стильбена", где описана серия превращений хлоробензила в бензил, последнего — в квадрихлоробензил, этого — отнятием хлора амальгамой натрия — в толан; далее — образование из дезоксибензоина стильбена и толана. Дезоксибензоину же посвящено и исследование 1868 года, а в другой статье, относящейся к этому же времени, говорится о теле, полученном сочетанием амида фенилгликолевой кислоты с бензойным алдегидом.

Разработкой подобных же соединений Н. Н. занимался и в семидесятых годах. При действии едкого кали на дезоксибензоин при доступе воздуха получено очень сложное вещество — бензамарон, распадающееся при кипячении с KOH в дезоксибензоин и амаровую кислоту. Затем ряд работ посвящен лепидену и его превращениям, и амаровой кислоте и ее гомологам, где устанавливаются формулы этих последних веществ.

Следует еще отметить небольшую заметку о действии цинка на квадрихлоробензил и некоторые другие охлоренные и обромленные вещества (1871), причем происходит реакция отнятия галоида цинком, дающая возможность переходить к веществам с меньшим содержанием водорода. Последняя небольшая статья Н. Н. о бензоине появилась за несколько месяцев до его смерти. Ученые труды Н. Н. были вполне оценены не только в России: 24 ноября 1873 года он был избран членом-корреспондентом Французской академии наук, затем — почетным членом Немецкого химического общества и Лондонского химического общества.

Чрезвычайно важной является также педагогическая деятельность Н. Н., в течение стольких лет позволявшая все новым и новым поколениям русских студентов знакомиться по его лекциям с современным положением химии. С именем Н. Н. неразрывно связано возникновение русской химической школы, вполне самостоятельной; его труды сделали то, что заграничные ученые стали с уважением относиться к русским химикам. Вслед за Н. Н. идет в истории химии длинный ряд наших ученых и многие из них — может быть большинство — являются его учениками, или учениками его учеников, унаследовавшими его дух бескорыстной и глубокой любви к науке. Имя Н. Н. Зинина не забудется русскими химиками, также как и великие заветы его научной деятельности.

Список научных работ Н. Н. Зинина.

Beiträge zur Kenntniss einiger Verbindungen aus der Benzoylreihe. Annalen der Chemie und Pharmacie. XXXI, 329—332 (1839).

Ueber einige Zersetzungsproducte des Bittermandelöls. Annalen der Ch. u. Ph. XXXIV, 186—192 (1840).

Исследование над телами бензоильного ряда. Ученые Записки Казанского Университета, 1840, книга вторая.

О соединениях бензоила и об открытых новых телах, относящихся к бензоиловому ряду. Санкт-Петербург, 1840.

Beschreibung einiger neuen organischen Basen dargestellt durch die Einwirkung des Schwefelwasserstoffs auf Verbindungen der Kohlenwasserstoffe mit Untersalpetersäure. Bulletin scientifique de l'Académie Imp. des sciences de St.-Pétersbourg. X, 273—285 (1842).

Organische Salzbasen aus Nitronapthtalos und Nitrobenzid mittelst Schwefelwasserstoff entstehend. Annalen der Ch. u. Ph. XLIV, 283—287 (1842).

Ueber die Producte der Einwirkung des Schwefelammoniums auf einige organische Körper und über die copulirten Säuren der Chlornaphtalinverbindungen, Bulletin de la Classe physico-mathématique de l'Académie Imp. des sciences de St. Pétersbourg. III, 129—138 (1845). Annalen der Ch. u. Ph. LII, 361—362 (1844).

Ueber das Azobenzid und die Niеrobenzinsäure. Bull. phys. math. IV, 273—286 (1845).

Взгляд на современное направление органической химии. Ученые записки Казанcкого Университета, 1847.

Ueber die Einwirkung des aetherischen Senföls auf die organischen Basen. Ball. phys. math. X, 346—349 (1852). Mélanges physiques et chimiques tirés du Bulletin physico-mathématique de l'Académie Imp. des sciences de St.-Petersbourg, I, 392—396. Annalen der Ch. u. Pharm. LXXXIV, 346—349 (1852).

Ueber Azobenzid, Azoxybenzid. und Seminaphеalidin. Annalen der Ch. u. Pharm. LХХХV, 328 (1853).

Ueber die Anisaminsäurie. Bull. phys.-math. XII, 236—240 (1854). Mélanges. II, 5—9. Annalen der Ch. u. Pharm. XCII, 327—329 (1854).

Ueber die copulirten Harnstoffe. Bull. phys.-math. XII, 281—287 (1854). Mélanges. II, 71—80. Annalen der Ch. XCII, 403—407 (1854).

Ueber die künstliche Bildung von aetherischem Senföl. Bull. phys.-maеh. XIII, 288 (1855). Mélanges. II, 212. Annalen der Ch. XCV, 128 (1855).

Ueber einige Körper aus der Propylenyl-Rеihе. Bull. phys.-math. XIII, 360—363 (1855). Mélanges. II, 285—289. Annalen der Ch. XCVI, 361—363 (1855).

Ueber die Copulation des Benzoins mit Säuregruppen. Bull. phys.-math. XV, 281— 287 (1857). Mélanges. III, 69—76.

Ueber einige Abkömmlinge des Naphtalidins. Bull. phys.-inath. ХV, 282—284 (1858). Mélanges. III, 302—305.

О некоторых продуктах разложения азоксибензида. Химический Журнал Н. Соколова и А. Энгельгардта, III, 97—108. (1860).

Ueber einige Derivaеe des Azoxybenzids. Bulleеin de l'Académie Imp. des sciences de Sе.-Péеersbourg. I, 418—425 (1860). Mélanges. IV, 101—112.

Ueber das Benzil. Bull. III, 68—74 (1861). Mélanges. IV, 607—614. Annnalen der Ch. CXIX, 177—179 (1861).

Ueber die Einführung vоn Wasserstoff in organische Verbindungen. Bull. III, 529— 531 (1861). Mélanges. V, 1—4. Ann. d. Ch. CXIX, 179—182 (1861).

Uieber das Hydrobenzoin, ein Producе der Einwirkung des Wasserstoffs auf das Bittermandelöl. Bull. V, 21—25 (1863). Mélanges. V, 175—180. Ann. d. Ch. CXXIII, 125— 129 (1862).

Ueber desoxydirtes Benzoin, ein Producе der Einwirkung des Wasserstoffs auf Benzoin. Bull. V, 523—534 (1863). Mélanges. V, 424—431. Ann. d. Ch. CXXVI, 218-224 (1863).

Ueber das Nitrobenzil. Bull. VII, 61— 68 (1864). Mélanges. V, 629—639. Ann. d. Ch. Supplb. III, 158—162 (1864—1865).

Notiz über die Einwirkung von Salzsäure auf Azobenzid. Bull. VIII, 173 (1865). Mélanges. VI, 170. Ann. d. Ch. CXXXVII, 376 (1866).

Beobachtungen über Benzoin. Bull. X, 153—156 (1866). Mélanges. VI, 692—696.

Ueber einige Derivate von Benzoin. Bull. XI, 151—158 (1867). Mélanges. VII, 179— 189.

Sur la benzoine et ses dérivés. Comptes Rendus. LXV, 64—67 (1867).

Sur quelques faiеs servant à compléter l'histoire des corps de la série sеilbique. Comptes Rendus. LXVII, 720—721 (1868). Ann. d. Ch. CXLIX, 374—376 (1869).

Notice sur le chlorobenzile. Bull. XIII, 32 (1869). Mélanges. VII, 772.

Sur un produit de l'action de l'acide chlorhydrique sur l'essence d'amandes amères contenant de l'acide cyanhydrique. Bull. XIII, 168—174 (1869). Mélanges. VII, 841— 850.

Sur quelques dérivés de la désoxybenzoine. Bull. XV, 340—347 (1871). Mélanges. VIII, 369—379.

Действие цинка на некоторые галоидные соединения. Журнал Русского Химического Общества. III, 95—97 (1871).

Action du zinc sur le quadrichlorobenzile et sur quelques autres produits bromes et chlorés. Bull. XVI, 173—175 (1871). Melanges. VIII, 475—476.

О некоторых производных лепидена. Ж. P. X. О. III, 264—266 (1871).

Об оксилепидене. Ж. P. X. О. V, 16— 24 (1873).

Sur l'oxylepidène. Bull. XVIII, 266—275 (1873). Mélanges. VIII, 685—698.

Заметка о бензоине. Ж. P. X. О. V, 398 (1873).

О некоторых производных оксилепидена. Ж. Р. X. О. VII, 186—196 (1875).

О некоторых производных лепидена, ст. вторая. Ж. Р. X. О. VII, 329—333 (1875).

Sur quelques dérivés du lépidène. Bull. XX, 547—559 (1875); XXI, 66—71 (1876). Mélanges. IX, 291—308 и 342—349.

Sur l'isolépidène. Bull. ХХIII, 79—86 (1877). Mélanges. X, 63—74.

О кислоте амаровой и ее гомологах. Ж. P. X. О. IX, 298—316 (1877).

Sur l'acide amarique et ses homologues. Bull. XXIV, 146—166 (1878). Mélanges. X, 489—519.

Note sur la benzoine. Bull. XXVI, 29— 30 (1880). Mélanges. XI, 163—164.

Сверх того, Н. Н. Зининым напечатаны были в разное время на русском языке статьи по прикладной химии — о лаках, о клеевом производстве, о производстве анилиновых красок и другие.

А. П. Бородин и А. М. Бутлеров, "Н. Н. Зинин. Воспоминания о нем и биографический очерк" ("Журн. Рус. Химич. Общества" 1880 г., т. 12, стр. 215—254; "Записки Имп. Академии Наук по физ.—мат. отделению" 1880 г., т. 37, кн. I, стр. 1—46; "Записки Санкт-Петерб. Минерал. Общества" 1881 г., т. 18). — А. Альбицкий, "Кафедра химии и химическая лаборатория Имп. Казанского университета в их прошлом и настоящем" ("Ломоносовский Сборник, материалы для истории развития химии в России". М. 1901 г.). — Н. Н. Бекетов, "История химической лаборатории при Академии Наук" (Там же), — "История Имп. Военно-Медицинской Академии (бывшей Медико-хирургической) за 100 лет, 1798—1898". СПб. 1898. — И. Догель, "Воспоминания былого из пятидесятых и шестидесятых годов Военно-Медицинской Академии". Казань 1898 г. — "Биографич. словарь профес. и преподав. Казанского университета", т. I, стр. 338—341. — "Голос" 1880 г., № 42, — "Здоровье" 1880 г,. №№ 130, 135. — Б. Смирнов, "Описание мозга Н. Н. Зинина" ("Известия Академии Наук". 1915 г., 6 серия, т. 9, стр. 951—978).

Б. Меншуткин.

{Половцов}

Зинин, Николай Николаевич

— известный русский химик; род. в 1812 г. на Кавказе. В раннем детстве З. лишился обоих своих родителей и родных сестер, на руках которых он остался. Его перевезли в Саратов к дяде и отдали в гимназию, откуда он поступил в Казанский унив. на математ. отд. философского факультета (1830 г.). На него скоро обратили внимание математик Лобачевский, астроном Симонов и попечитель Мусин-Пушкин. В 1833 г. он определен был репетитором по кафедре физики (1833 г.), а спустя год, ему поручили преподавание механики. В 1835 году ему поручили преподавание химии. С преобразованием Университета З., в 1837 г., был определен адъюнктом по кафедре химии и послан за границу на 2 года. Сначала он отправился в Берлин, где слушал химию у Митчерлиха и Розе, занимаясь в то же время у Иоганна Мюллера, Эренберга и Шванна. Остальное время своей заграничной командировки З. провел у Либиха в Гессене. 1840 г. З. возвратился в Россию и в СПб. держал экзамен на доктора естественных наук и защитил диссертацию "О соединениях бензоила и об открытых новых телах, относящихся к бензоиловому ряду". В 1841 г. З. был утвержден экстраординарным профессором по кафедре технологии. В Казани З. оставался до 1847 г., где одним из выдающихся его учеников-химиков был А. М. Бутлеров. В 1847 г. он получил приглашение перейти на службу в СПб. профессором химии в Медико-хирургическую Акад.; здесь он оставался в звании ординарного профессора с 1848 по 1859 г. и академика с 1856 г., потом заслуженного профессора с 1859 по 1864 г. и, наконец, в звании "директора химических работ", с 1864 по 1874 г. Помимо профессорской деятельности он нес при Акад. многие другие обязанности: 12 лет (1852—64) — был ученым секретарем, 2 года (1869—70) — был членом и 2 года (1871—1872) — председателем академического суда; два раза (в 1864 и 1866 г.) временно управлял Академией. Кроме того З. был с 1848 г. членом мануфактурного совета мин-ва финансов, с 1855 — членом военно-медицинского ученого комитета, с 1865 г. ординарным академиком Имп. Акад. наук. Пpи основании (в 1868 г.) русского химич. общ. З. избран президентом его, в каковом звании состоял 10 лет. После основания при Академии Женских медицинских курсов З. читал там (1873—74) физику. Многосторонняя деятельность З. часто сопровождалась командировками с ученой целью: на Кавказ — для исследования минеральных вод, в Крым — для исследования грязей (1852), за границу — для ближайшего ознакомления с устройством химических лабораторий, ввиду учреждения новой академической лаборатории (1860), на парижскую выставку — в качестве члена жюри (1867). Его последнее исследование относится к "амаровой" кислоте и ее гомологам. Осенью 1878 г. у З. обнаружились припадки болезни, сведшей его в могилу, в 1880 г.

Выдающееся место между учеными трудами З. принадлежит работам, относящимся к бензойным соединениям. В первой своей статье, напечатанной в "Либиховых Анналах", в 1839 г., З. сообщал о новом, им найденном, способе превращения горько-миндального масла в бензоин; заметка, представленная Акад. наук за два месяца до смерти, посвящена распадению бензоина при перегонке и некоторым превращениям производных бензоина. В 1840 г. в "Liebig's Ann." помещена была З. вторая статья о бензойных соединениях. Эти работы были изложены на русск. яз. и составили докторскую диссертацию З. В ней изложению новооткрытых фактов предпосылается обсуждение превращений, вызываемых неорганизованными ферментами, говорится об образовании горько-миндального масла распадением амигдалина и образовании летучего горчичного масла превращением миронокислого калия. Здесь впервые в работах З. выступает горчичное масло, к которому впоследствии возвратился З., открывший соединения горчичного масла с аминами и нашедший способ искусственного образования горчичного масла независимо от Бертело и де Люка. В течение 7 лет, проведенных в Казани, появились три работы, из которых первая появилась в 1842 г. и принесла ученому свету известие о знаменитой реакции превращения при помощи сероводорода нитросоединений в амидопроизводные, реакции, занимающей столь важное место в лабораториях и в производстве анилиновых красок. В этой первой статье З. описал "нафталидам" (ныне нафтиламин) и "бензидам", который Фритцше тотчас признал за анилин. Вторая работа касалась "семинафталидама" (нафтилендиамина) и "семабензидама" (фенилендиамина), третья "бензаминовой" (амидобензойной) кислоты. 1852 г. принес работу З. о соединениях аминов с горчичным маслом, о восстановлении азобензола сернистой кислотой, о получении бензидина из азооксибензола и о приготовлении "семинафталидама" в чистом состоянии. В 1854 г. появилась работа З. над "сочетанными мочевинами". Это было время, когда З., усвоив взгляды Лорана и Жерара (см.), был предан их развитию; в этой работе были описаны "бензуреид" и "ацетуреид" (бензоил. и ацетил. мочевины), а также и др. соответствующие производные. В том же 1854 г. З. сообщил "об искусственном образовании летучего масла горчицы", а в 1855 г. — о некоторых телах пропиленилового (аллилового) ряда. Под руками исследователя находились уксусно и бензойноаллиловые эфиры, ртутное соединение, а также и аллиловый спирт, который, впрочем, ближе не исследован им, так как вскоре был получен и изучен Кагуром и Гофманом. Этой работой З. установил аналогию "пропиленила" с этилом. С 1857 по 1860 г. следовали одна за другой мелкие работы, носившие характер дополнения предыдущих, таковы: исследования ацетилбензоина и бензоилбензоина, некоторых производных нафтолидина и азооксибензида. С 1860 года все работы З. уже относятся к производным масла горьких миндалей и бензоина. В 1861 г. З. сообщил о введении водорода в органические соединения, в 1862 г. — о гидробензоине, продукте действия водорода на горько-миндальное масло, о раскисленном бензоине. В 1863 г. З. описал нитробензил; в 1864 г. — действие соляной кислоты на азобензид и в 1866 г. — действие едкого кали на бензоин в отсутствии воздуха, в запаянных трубках, тогда же был получен З. лепиден, действием соляной кислоты на бензоин, и продукт его окисления — оксилениден и обромления — дибромлепиден. В 1867 году находясь в Париже, З. представил тамошней академии и напечатал в "Comptes rendus" статью "О некоторых фактах, относящихся к веществам стильбенового ряда". В 1870 г. З. сообщил первые результаты трудной работы над действием едкого кали на дезоксибензоин при доступе воздуха, приведшей к открытию бензамарона, способного, под влиянием кипящего спиртового щелока, распадаться на дезоксибензоин и "амаровую" кислоту. С 1871 года по 1876 г. работы З. направлены на изучение лепидена и его производных. Последняя его крупная работа посвящена "амаровой кислоте и ее гомологам". Эти многочисленные труды и открытия З. впервые заставили иностранцев отвести почетное место "русской химии"; его имя занимало видное место в списках членов различных ученых учреждений. Кроме учреждений русских (Казанского унив., Минералогического общ. и др.) его считали своим членом Французская академия наук, Берлинское и Лондонское химические общества.

Более подробные сведения о З. — в биографии его, составленной двумя его ближайшими учениками, А. М. Бутлеровым и А. П. Бородиным, напечатанной в XII томе "Журн. Русск. Ф. Хим. Общ.". Там же полный список работ З., печатавшихся преимущественно в бюллетенях Акад. наук и в "Журн. Русск. Ф. Хим. Общ.".

В. Як.

{Брокгауз}

Зинин, Николай Николаевич

тайн. с., ординарный академик Имп. академии наук по химии и технологии с 5 ноября 1865 г., род. в Шуше 13 авг. 1812 г., † 6 февр. 1880 г.

{Половцов}

Зинин, Николай Николаевич

(13 авг. 1812 — 6 февр. 1880) — рус. химик-органик, акад. (с 1865; с 1855 — адъюнкт, с 1858 — экстраординарный акад.). Родился в г. Шуше Елизаветпольской губ. (ныне Азербайджанская ССР). В 1833 окончил Казан. ун-т и в течение двух лет преподавал в нем физику и механику. В 1836 защитил магистерскую дисс, посвященную исследованию явлений химич. сродства. В 1837 был командирован за границу. Он посетил многие лаборатории и заводы Англии, Германии, Франции и других стран Зап. Европы. В течение года работал в Гисене у Ю. Либиха по органич. химии. В 1840 З. возвратился в Россию и в 1841 защитил в Петербург. ун-те докторскую дисс. "О соединениях бензоила и об открытых новых телах, относящихся к бензоиловому ряду". С 1841 — проф. химич. технологии Казан. ун-та; читал также курсы по другим химич. дисциплинам (в т. ч. специальный курс аналитич. химии). В 1848—64 — проф. Медико-хирургич. академии в Петербурге.

В докторской дисс. З. впервые описал получение бензоина конденсацией бензальдегида в присутствии цианистого калия, а также бензила — окислением бензоина азотной кислотой. Из бензила З. впервые получил бензиловую кислоту. В 1842 опубл. описание восстановления а-нитронафталина в α-аминонафталин при действии сернистого аммония и восстановления нитробензола в анилин в тех же условиях, показав, что полученные амины являются слабыми органич. основаниями, способными образовать кристаллич. соли с различными минеральными и органич. кислотами (реакция Зинина). В 1844 З. описал превращение динитробензола (мета-) в фенилендиамин также при действии сернистого аммония и восстановление бензила в дезоксибензоин. В 1845 сообщил об открытом им получении бензидина из азобензола также при действии сернистого аммония. Анилин, фенилендиамины, бензидин и др. первичные амины ароматич. ряда явились оси. исходными материалами для получения синтетич. красителей. Их открытие впоследствии дало возможность с помощью ряда найденных позднее реакций (напр., диазотирования, азосочетания и др.) получить большое число полупродуктов, а затем искусственных красителей разнообразнейших цветов и оттенков, применяемых для окраски различных тканей и других материалов. Эти синтезы на несколько десятилетий определили направление развития органич. химии и послужили основой для пром-сти взрывчатых веществ, фармацевтич. препаратов, ускорителей вулканизации каучука и т. д. Выступив на заседании Германского химич. об-ва 25 февр. 1880 с речью, посвященной памяти З., нем. химик А. В. Гофман — один из создателей пром-сти красителей в Германии — отметил, что "если бы Зинин не сделал ничего более, кроме превращения нитробензола в анилин, то его имя и тогда осталось бы записанным золотыми буквами в истории химии" ("Berichte der Deutschen Chemischen Gesellschaft", 1880, стр. 449).

Кроме этого фундаментального открытия, З. выполнил ряд разнообразных исследований. В одной из первых работ З. описал открытые им уреиды — ацильные производные мочевины. Далее следует группа работ, посвященных производным радикала аллила; к ним относится синтез аллилового горчичного масла (аллилизотиоцианата) и взаимодействие его с аминами с образованием соответствующих тиомочевин. Важное значение имеет также исследование синтеза и превращений аллиловых эфиров органич. кислот. При омылении аллилацетата был получен впервые аллиловый спирт. В 1857 З. показал, что в бензоине только один атом водорода способен замещаться кислотным остатком с образованием сложного эфира и что бензил такого атома водорода не имеет. В 1860—62 опубл. несколько работ, в к-рых описано восстановление бензила и бензальдегида. В качестве восстановителя он впервые применил смесь металла и кислоты, дающую водород в момент выделения. Таким путем бензил был превращен в бензоин и далее в дезоксибензоин. Действием водорода в момент выделения на бензальдегид был получен гидробензоин, к-рый при окислении образовал бензоин и затем бензил. Позднее при действии РСl5 на бензил З. получил дихлорбензил и тетрахлорбензил; отнимая от последнего 2 атома хлора действием металла, З. выделил дихлорстильбен и разделил его на 2 изомера. Следующая группа работ З. посвящена превращениям бензальдегида под действием концентрированной соляной кислоты. Полученные при этом соединения были выделены З. в индивидуальном состоянии, проанализированы и охарактеризованы в физич. и химич. отношениях. З. не определил их химич. строения, к-рое удалось установить только значительно позже; основным продуктом оказался лепиден (тетрафенилфуран), превращающийся при окислении в изомерные оксилепидены. В 1870 З. наблюдал, что при действии едкого кали на смесь дезоксибензоина и бензальдегида получается бензамарон, при дальнейшем кипячении со щелочью превращающийся в дезоксибензоин и амаровую кислоту. Все эти вещества были выделены З. В своей последней работе З. показал, что бензоин при нагревании превращается в смесь бензальдегида, бензила и дезоксибензоина.

С 1853 З. провел большую работу по изучению нитроглицерина как взрывчатого вещества и пытался внедрить его в боевую технику рус. армии во время Севастопольской кампании. З. вместе с А. А. Воскресенским является зачинателем самостоятельной рус. школы химиков. К числу его непосредственных учеников и сотрудников относятся: А. М. Бутлеров, А. П. Бородин, Н. Н. Бекетов, А. П. Дианим, А. Н. Энгельгардт. З. был деятельным участником химич. кружков П. А. Ильенкова, H. H. Соколова и А. Н. Энгельгардта, принимал активное участие в организации в 1867—68 Русского химич. об-ва. В течение первых 10 лет существования этого об-ва З.— его президент, а затем — первый почетный чл. З. был также почетным чл. Герман. и Лондон. химич. об-в. Скончался З. в Петербурге. В 1880 отделение химии Рус. физико-химич. об-ва учредило премию имени Зинина и Воскресенского.

Соч.: Описание некоторых новых органических оснований, полученных при действии сероводорода на соединения углеводородов с азотноватой кислотой, пер. с нем., "Успехи химии", 1943, т. 12, вып. 2; О продуктах реакции сернистого аммония с некоторыми органическими веществами и о копулированных кислотах соединений хлорнафталина, пер. с нем., там же; Об азобензиде и нитробензойной кислоте, пер. с нем., там же.

Лит.: Бородин А. П. и Бутлеров А. М., Николай Николаевич Зинин. Воспоминания о нем и биографический очерк, "Журнал Русского физ.-хим. об-ва. Часть химическая", 1880, т. 12, стр. 215—54 (имеется библиография трудов З.); Меншуткин Б. Н., Николай Николаевич Зинин, Берлин — П., 1921; Арбузов А. Е., Краткий очерк развития органической химии в России, М.—Л., 1948; Люди русской науки, с предисл. и вступ. ст. акад. С. И. Вавилова, т. 1, М.—Л., 1948. Памяти академика Н. Н. Зинина, "Вестник АН СССР", 1955, № 5; Фигуровский Н. А., Соловьев Ю. И., Николай Николаевич Зинин. Биографический очерк, М., 1951; Данилов С. Н., Памяти Н. Н. Зинина — основателя русской школы химиков-органиков (К 75-летию со дня смерти), "Журнал общей химии", 1955, т. 25, вып. 13; Порай-Кошиц Б. А., Значение работ H. H. Зинина для науки и техники, в кн.: Материалы по истории отечественной химии. Доклады..., М.—Л., 1954 (стр. 40—46).

Зинин, Николай Николаевич

(25.VIII.1812—18.II.1880)

Русский химик-органик, акад. Петербургской АН (с 1865). Р. в Шуше (ныне АзССР). Окончил Казанский ун-т (1833). Работал там же, с 1837 в лабораториях и на заводах в Германии, Франции, Англии (в 1839—1840 в Гисенском ун-те у Ю. Либиха). В 1841 — 1848 проф. Казанского ун-та, в 1848— 1874 — Медико-хирургической академии в Петербурге.

Научные исследования посвящены орг. химии. Разработал (1841) методы получения бензоина из бензальдегида и бензила окисл. бензоина. Это был первый случай бензоиновой конденсации — одного из универсальных способов получения ароматических кетонов. Открыл (1842) р-цию восстановления ароматических нитросоединений, послужившую основой новой отрасли хим. пром-сти — анилокрасочной. Таким путем получил анилин и α-нафтиламин (1842), м-фенилендиамин и дезоксибензоин (1844), бензидин (1845). Открыл (1845) перегруппировку гидразобензола под действием кислот — "бензидиновую перегруппировку". Показал, что амины — основания, способные образовывать соли с различными к-тами. Получил (1852) аллиловый эфир изотиоциановой к-ты — "летучее горчичное масло" — на основе аллилиодида и роданида калия. Открыл (1854) уреиды. Исследовал производные радикала аллила, синтезировал аллиловый спирт. Получил (1860-е) дихлор- и тетрахлорбензол, толан и стильбен. Изучал (1870-е) состав лепидена (тетрафенилфурана) и его производных. Совместно с А. А. Воскресенским является основателем большой школы русских химиков. В числе его учеников были А. М. Бутлеров, Н. Н. Бекетов, А. П. Бородин и др.

Один из организаторов Русского хим. об-ва и первый его президент (1868—1877).

В 1880 это общество учредило премию им. Н. Н. Зинина и А. А. Воскресенского.

Зинин, Николай Николаевич

(26.6.1854—22.4.1910) — русский математик. Окончил Петерб. ун-т. Проф. Варшавского ун-та. Магистерская и д-рская диссертации З. посвящены анализу, в частности иссл. кратных интегралов. З. — организатор и первый директор Донского политехн. ин-та в Новочеркасске.