Щеня, князь Данило Васильевич

— умер в 1515 г., потомок литовского великого князя Гедимина (от сына его Наримунда) в VII колене, родоначальник князей Щенятевых, угасших 1568 г. по смерти его внука, бездетного боярина кн. Петра Михайловича. Князь Щ. приходился внучатым братом великому князю московскому Василию Ивановичу: сестра Василия Вас. Темного (деда великого князя), Анна Васильевна, была замужем за кн. Юрием Патрикеевым, родным дедом кн. Данилы Васильевича. В 1475 г. Щ. находился в числе бояр, которых Иоанн III взял с собой, когда поехал из Москвы в Новгород "миром". Затем в течение четырнадцати лет имя его не встречается в разрядах. В 1489 г., после того как вятчане выгнали наместника великого князя, а посланный для усмирения их Юрий Иванович Шестак-Кутузов принял их оправдание и вернулся в Москву, не учинив расправы, великий князь отправил на Вятку 60-тысячное войско, под главным предводительством кн. Щ. и Григ. Вас. Морозова. При этом следует заметить, что в грамотах к великому князю писались по именам только кн. Данило, воевода большого полка, и Григорий, воевода передового полка, а все остальные воеводы без поименования; точно так же и в грамотах великого князя было обращение: "к воеводам князь Данилу Васильевичу Щеняти да Григорию Васильевичу Морозову и всем воеводам". Эта подробность указывает, конечно, на то, что ответственными за возложенное поручение являлись только Щ. и Морозов. Когда московское войско подошло к Хлынову, вятчане затворились, а к воеводам послали выборных лиц с "поминками", на другой день "большие люди" вышли из Хлынова бить челом воеводам, говоря: "Покоряемся на всей воле великого князя, а дань даем и службу служим". Воеводы потребовали, чтобы они целовали крест великому князю и выдали бы мятежников. Вятчане просили сроку до следующего утра, но думали два дня и отказали в выдаче. Тогда воеводы велели готовиться к приступу: к городу поставили плетни, и каждый воин должен был нести бересту и смолу, чтобы, подпалив плетень, сжечь весь город. Для спасения своей жизни и имущества вятчане вынуждены были выдать зачинщиков мятежа, которых, по обыкновению того времени, великий князь велел бить кнутами, а затем повесить; на "Семен день", т. e. 1 сентября, все жители Хлынова были выведены в Москву.

В начале 1493 г. перешли из Литвы на службу к великому князю московскому князья: Воротынский, Мезецкий, Бельские, сохранив за собой свои вотчины. Это послужило поводом к возобновлению враждебных отношений между Литвой и Московским государством, так как захваченные князьями Воротынскими литовские города были отняты у них литовскими войсками. Великий князь Иоанн III послал сильное войско, которое взяло приступом Серпейск и город Опаков, а Мещевск сдался. Другая часть войска, под предводительством кн. Щ. и кн. Вас. Ив. Патрикеева, взяла в это время Вязьму; князей Вяземских и многих панов воеводы привели в Москву, и великий князь оставил за ними во владении их уделы, после того как они принесли ему присягу в верности. Вслед за тем стали собирать ратных людей для посылки к Лукам Великим, на случай войны с Литвой: в Тверь великий князь послал своего сына, князя Василия Ивановича, и нескольких воевод, причем кн. Щ. был воеводой большого полка. В августе 1495 г., во время похода против шведов, которых называли тогда "свейскими немцами", кн. Щ. был воеводой большого полка и опустошил много сел на пространстве 30—40 миль, но город Выборг не мог взять, несмотря на почти трехмесячную осаду. В Москву он вернулся к Рождеству Христову, а в августе 1496 г. опять был послан против шведов (вторым воеводой большого полка при кн. Щ. был Яков Захарьевич Кошкин). В 1500 г. великий князь снарядил в Литовскую землю большую рать под предводительством кн. Семена Ив. Стародубского и кн. Василия Иванов. Шемячича; воеводами большого полка были они оба и князь Щ.; воеводами же сторожевого полка — Юрий Захарьевич Кошкин и Иван Шадра. Юрий Захарьевич счел неправильным такое назначение и писал великому князю, что ему в сторожевом полку "быть не мочно: то мне стеречь князя Данила". Великий князь приказал к нему с кн. Константином Ушатым: "гораздо ли так чинишь, говоришь: в сторожевом полку быти тебе не пригоже, стеречь княже Данилова полку? ино тебе стеречь не князя Данила; стеречь тебе меня и моего дела. Каковы воеводы в большом полку, таковы чинят и в сторожевом; ино не сором быть тебе в сторожевом полку". Кн. Ушатому велено было привести в пример Юрию Захарьевичу известного воеводу Феодора Давыдовича (кн. Пестрого), который был на Костроме воеводой сторожевого полка в то время, когда кн. Александр Феодорович (Ростовский) был в большом полку, а кн. Иван Стрига в передовом полку. После такого разъяснения Юрий Захарьевич должен был принять назначение в сторожевой полк. Московское войско стояло близ Дорогобужа, среди обширного Митькова поля, на речке Ведроше. Литовский гетман князь Константин Острожский знал от пленников о численности войска, но не поверил и смело пошел через леса и болотистые места к неприятельскому стану. Московские воеводы умело устроили засаду и внезапным натиском обратили литовцев в бегство, причем много утонуло в реке Ведроше, так как мост через реку московские воеводы распорядились подрубить. Кн. Острожский и другие литовские воеводы попали в плен. 17 июля великий князь получил известие о победе и послал Петра Плещеева спросить воевод о здоровье; первое слово князю Даниле Васильевичу, а второе — князю Иосифу Дорогобужскому, который отличился в этом деле.

В апреле 1501 г., задумав поход в Литовскую землю, великий князь отпустил в Тверь своего сына, кн. Василия Ивановича; первым из воевод у него назван кн. Щ. Осенью этого года (переводя сентябрьское летосчисление на январское) войскам великого князя московского пришлось, однако, сражаться не с Литвой, а с соперником Литвы, магистром ливонских рыцарей фон Плеттенбергом, человеком не только мужественным, но и искусным в военном деле. Последний 27 августа 1501 г. одержал победу над московским войском в десяти верстах от Изборска, на реке Сирице. Вскоре после этого поражения великий князь Иоанн Васильевич послал в Ливонию новое войско под главным начальством кн. Щ. и кн. Дан. Алек. Пенки. Во второй половине октября, несмотря на дожди, разлитие рек и плохие дороги, эти воеводы опустошили все окрестности Дерпта, Нейгаузена и Мариенбурга, доходили почти до Ревеля и частью умертвили, частью взяли в плен 40000 человек. Едва успели вернуться из этого похода, как великий князь послал 3 декабря наказ в Новгород наместникам своим, кн. Щ. (не известно, с какого времени он именовался Новгородским наместником) и кн. Вас. Вас. Шуйскому, а также и иным воеводам готовиться к походу в Литовскую землю. Войска выступили уже летом. Великий князь литовский Александр обещал Плеттенбергу встретиться с ним на берегах реки Великой и общими силами осадить Псков, но не сдержал своего слова, и Плеттенберг, разбив пушечными выстрелами стены Изборска, поспешил к Пскову, который не устоял бы, если бы не подоспели на помощь войска под предводительством кн. Щ. и кн. Вас. Вас. Шуйского. Отступив от Пскова, Плеттенберг двинулся в сторону, как бы намереваясь спастись бегством; московское войско поддалось на эту уловку, бросилось за ним и потерпело громадный урон 13 сентября 1502 г.

В 1503 г. Иоанн III написал духовное завещание в присутствии знатнейших бояр: князей Вас. Дан. Холмского и Дан. Вас. Щени, боярина Якова Захарьевича Кошкина, казначея Дмитрия Владимировича и своего духовника, архимандрита Андрониковского Митрофана, объявив преемником своего старшего сына Василия Ивановича. 16 июня 1505 г. наместники Новгорода Великого, кн. Щ. и кн. Вас. Вас. Шуйский, получили из Иван-города от кн. Конст. Феод. Ушатого грамоту цесаря немецкого Максимилиана, писанную по-латыни; так как в Новгороде не было ни одного человека, знающего латинский язык, то наместники писали государю, что перевести грамоту некому. Начинается грамота наместников следующим образом: "Государь и Великий Князь! холопи твои Данило да Васюк Шуйской челом бьют". В то время как кн. Шуйский употребил свое уменьшительное прозвище, кн. Щ. счел достаточным назвать себя только полным именем, не прибавляя фамилии; это объясняется как родством его с великим князем, так и тем положением, которое он занимал среди бояр. Здесь будет кстати упомянуть, что после того как кн. Ив. Юрьев. Патрикеев и зять его кн. Ряполовский пали в 1499 г. в борьбе с Софией Фоминишной, — кн. Щ., доводившийся кн. Патрикееву родным племянником, не подвергся опале великого князя. Князь Вас. Дан. Холмский занял место, принадлежавшее прежде кн. Патрикееву, и стал называться "воеводой Московским", а после опалы, постигшей кн. Холмского в 1508 г., место его занял кн. Щ.

В 1506 г. Щ. был воеводой большого полка, по казанским вестям, в Муроме. В 1508 г. он во главе новгородской рати сошелся с боярином Яковом Зах. Кошкиным у Орши, куда вслед за ними пришли кн. Вас. Ив. Шемячич и кн. Мих. Львов. Глинский. На одном берегу Днепра стояли литовские войска, на другом сборная рать московского великого князя. Затем, простояв неделю в Дубровне, эти войска пошли под Кричев и Мстиславль и воевали Литовскую землю. Услыхав, что польско-литовский король пришел под Смоленск, великий князь Василий Иванович велел кн. Щ. и всем воеводам, отпущенным с Як. Зах. Кошкиным, идти к Вязьме, а оттуда к Торопцу. 4 сентября кн. Щ. писал великому князю, что он пришел со всеми людьми в Торопец, что торопчане его встретили, и он привел их к крестному целованию, а которые не были, за теми он послал. Что же касается литовских людей, приводивших торопчан к присяге литовскому королю, то они сбежали. Великий князь оставил на время кн. Щ. со всеми людьми в Торопце. В 1509 г. новгородские наместники, кн. Щ., Григ. Феод. Давыдов и кн. Ив. Мих. Оболенский, заключили с Ливонией мирный договор на 14 лет. В 1510 г., когда Псков потерял свою полную самостоятельность, кн. Щ. сопровождал в этот город великого князя московского Василия Ивановича. В 1512 г., получив известие о намерении крымских царевичей, сыновей Менгли-Гирея, напасть на Украйну, великий кн. велел быть на Угре в большом полку Щ.; в помощь ему даны были три воеводы с людьми, а на случай, если бы он счел нужным прибавить, назначены еще три воеводы (все князья). 15 мая кн. Щ. и все воеводы писали великому князю, что татары пришли на Украйну, на Одоевские и на Белевские места, а часть, отделившись, пошла вниз на Алексинские места и на Коломну. По тем вестям великий князь отпустил на Торусу своего брата, кн. Андрея Ивановича, и велел стоять ему на некотором расстоянии от Оки. Когда крымские царевичи пошли с Украйны, великий князь отозвал к себе князя Щ. и сына его, кн. Михаила, тоже бывшего в походе. Задумав поход под Смоленск, великий князь выехал из Москвы 19 декабря того же 1512 г. с братом своим, кн. Дм. Ив., и зятем, царевичем Петром; из Можайска двинулись уже по полкам: в большом полку были царевич Петр, кн. Щ., кн. Мих. Льв. Глинский и еще несколько воевод. Шесть недель они стояли под Смоленском и после неудачного приступа возвратились в Москву в марте 1513 г. Летом Василий Иванович вторично выступил в поход; сам остановился в Боровске, а к Смоленску послал "больших", т. е. главных, воевод, в том числе кн. Щ. Смоленский наместник Юрий Соллогуб встретил их за городским валом, но потерпел поражение и затворился в крепости. Получив известие о победе князя Щ., великий князь сам отправился под Смоленск, но и на этот раз осада была неудачна, и пришлось отступить. Не покидая мысли о взятии Смоленска, великий князь отпустил 30 мая 1514 г. в Дорогобуж кн. Щ. и кн. Мих. Льв. Глинского и велел немедленно идти к Смоленску; в большом полку были воеводами кн. Щ. и кн. Ив. Андр. Микулинский. 29 июня Смоленск был наконец взят после ожесточенной осады. На рассвете, после сдачи, кн. Щ. вступил туда с конными полками; дьяки и подьячие, бывшие с ним, переписали всех жителей и привели к присяге — быть за великим князем Василием Ивановичем и добра ему хотеть, за короля не думать (т. е. вернуться к Литве не желать) и добра ему не хотеть.

Последнее известие о Щ. относится к 1515 г.: великий князь отправил в Дорогобуж кн. Дан. Вас. и иных воевод, дав им роспись по полкам: когда сойдутся со словажскими воеводами, тогда быть в большом полку кн. Щене и окольничему Петру Яковлевичу Захарьину.

"Древн. Росс. Вивлиофика", т. XX, стр. 4, 12, 17. — Рус. Род. Сборн., т. II, изд. 2, стр. 402. — кн. П. В. Долгоруков, "Русская Родословная книга", т. І, стр. 277. — Карамзин, "История Государства Российского", т. VI, стр. 119, 166, 185, 186, 190, 197, 202; прим. 139, 312, 384, 428, 488, 489, 492, 516, 547, 572; т. VII, стр. 9, 13, 19, 26, 33, 40, прим. 13, 34, 94, 98, 110, 201. — Соловьев, "История России", т. V, стр. 41, 132, 152, 178, 208, 209, 313, 314, 334, 336, 414, 416; прим. 384. — "Чтен. М. О. И. Д. P.", 1902 г., т. І, стр. 11, 15, 18, 19, 22, 23, 26, 27, 28, 30, 31, 32, 38, 39, 40, 41, 45, 46, 49, 50, 52, 53, 55, 58, 59. — Устрялов, "Сказание кн. Курбского", пр. 100. — Экземплярский, "Великие и удельные князья Северной Руси", т. І, стр. 243, 267, 272, 274, 275. — Бантыш-Каменский, "Словарь достоп. людей русской земли", М., 1836 г., т. V, стр. 357—359. — Отто и Куприанов, "Биографические очерки лиц, изображенных на памятнике тысячелетия России, воздвигнутом в Новгороде", Новгород, 1862 г.

В. Корсакова.

{Половцов}