Шилов, Александр Иванович

(по прозванию Фомичев) — раскольничий предтеча скопческого христа Кондратия Селиванова, называемый скопцами также князем Дашковым, графом Чернышевым и инженерным полковником, род. в 1712 (1713) г. в Тульской губернии, по одним источникам — в селе Васильевском, Тульского уезда, по другим — в селе Маскове, Алексинского; умер в 1799 (1800) г. Ш. был женат и имел детей, но стремление найти "истинную" веру рано заставило его покинуть семью. В мучительных поисках истины, он ознакомился со многими раскольничьими толками, "произошел все веры и во многих верах был учителем", но ни одна из них не могла удовлетворить его. Во время этих исканий, Ш. тогда уже хлыст, прибыл в Орловскую губ., в пользующийся большой популярностью хлыстовский "корабль" Акулины Ивановны, впоследствии скопческой богородицы. Здесь он обратил на себя внимание К. Селиванова, убедившегося в невозможности искоренить безнравственность хлыстов и мечтавшего о более действительных мерах борьбы с ней. Ш., человек необыкновенной энергии, умевший найтись в самых затруднительных обстоятельствах и страстный фанатик, должен был казаться Селиванову незаменимым помощником. С другой стороны готовый в каждом видеть своего оракула, Ш., с радостью уверовал в Селиванова, сошелся с ним во взглядах на причину людской "лепости", и на меру борьбы с ней — оскопление. Селиванов в значительной мере был обязан успехам своего дела Ш. По словам Селиванова, "Александр Иванович был ему предтечей, любезным сыночком, верным помощником и непобедимым воином от начала и до конца своей жизни". Самый рассказ о встрече своей с ним, он передает, подражая евангельскому рассказу о встрече Иисуса Христа с Иоанном Крестителем. По преданию скопцов, Ш. оскопил сначала, как предтеча, себя, а затем и Селиванова. Когда в корабле Акулины Ивановны возникла оппозиция учению нового христа, совместно со своим предтечей производившего оскопление, Селиванов с Ш., вероятно по указанию последнего, направились на север, в Тульскую губ., где жило много хлыстов (1774). Здесь они действовали сначала на фабрике купца Лугинина, а затем, когда скопчество под их руководством распространилось по окрестностям и про никло даже в Тамбовскую губ., в село Сосновку (вблизи Моршанска), перебрались сюда. Местный преосвященный довел дело до сведения начальства, и в Сосновку был прислан для производства следствия ст. сов. Волков (1775). Ш. с Селивановым скрылись, и Волков произнес приговор заочно. Но вскоре беглецы были схвачены в Туле и привезены в Сосновку, где Ш., согласно приговору, был наказан батогами и сослан в Ригу (1775) вместе с другими 9-ю скопцами. В Риге, работая в крепостной кузнице, он продолжал распространять скопчество между крепостными солдатами. В городе образовался даже скопческий корабль, кормщиком которого стал Ш., уходивший на радения из крепости, так как надзор за ним был очень слаб. В 1789 г. было доведено до сведения начальства, что сосновские скопцы, содержащиеся в Риге, распространяют свое учение, и Ш. с товарищами был опять бит батогами и переведен в Динаминд. Но и здесь надзор за ним был настолько слаб, что позволял ему руководить распространением скопчества в окрестностях. В 1791 г. были открыты его письменные сношения с племянником, скопцом Иваном Шиловым, надзор за ним был усилен, но видимо не особенно, ибо в следующем году опять были открыты его сношения с проживавшим в Риге скопцом Кислятниковым. Когда в Петербург пришло известие о поимке Селиванова, Павел I велел вместе с ним представить в Петербург и Ш. (1796), с которым он говорил в 1776 г., проезжая через Ригу. По привозе Ш. в Петербург, Павел I лично беседовал с ним и еще каким-то другим скопцом (может быть Селивановым); после полуторамесячного пребывания Ш. в Петербурге, в доме Обольянинова, было велено отправить его в Шлиссельбург (в конце 1796), где он и скончался 6 января 1799, (а по официальным сведениям—1800), на 88 году жизни, после более чем двадцатилетнего заключения. Через 12 дней тело Ш. было со всеми христианскими обрядами и с надлежащей скрытностью предано земле. Он похоронен недалеко от Шлиссельбурга на Преображенской горе, где около его могилы была выстроена деревянная церковь, впоследствии, впрочем, разрушенная, а над самой могилой в 1829 г. воздвигнут памятник, сделавшийся одной из величайших скопческих святынь.

"Материалы для истории хлыстовской и скопческой ереси" П. И. Мельникова в "Чтениях О. И. и Д. Росс." 1872 и 1873 г. — "Послание" ("Чтения" 1864 г. кн. 4 отд. V) и "Страды" (2-я редакция, у Варадинова, Надеждина, Ливанова) К. Селиванова. — Надеждина "Исследование о скопческой ереси". СПб. 1845. — Рождественский: "Хлыстовщина и скопчество в России". М. 1882. — Кутепов. "Секты хлыстов и скопцов", 2-е изд. Ставрополь 1900. — Ф. Ливанов "Раскольники и острожники", изд. 2-е. — Липранди "Краткое обозрение русских расколов, ересей и сект". М. 1870. — П. Мельников "Белые голуби", "Русск. Вест." 1869 № 3. — Новые сведения о Шилове в "Памятниках Новой Русской Истории" Кашпирева за 1872 г. т. II.

Л. Корсавин.

{Половцов}

Шилов, Александр Иванович

— ревностный помощник Селиванова (см.) в деле распространения скопчества, крестьянин Тульской губернии. По свидетельству скопцов, Ш. был женат и имел детей. Но ему не нравилась семейная жизнь, как греховная и противная Богу. Оставив семью и хозяйство, он отправился отыскивать "истинную веру". По словам Селиванова, он "произошел все веры, и был перекрещенец, и во всех верах был учителем", но ни одна из этих вер не удовлетворяла его. Везде, куда он ни приходил и где он ни жил, он постоянно высказывал всем и каждому свое разочарование: "не истинна наша вера и постоять не за что. О, если бы нашел самую истинную веру Христову, то бы не пощадил своей плоти, рад бы головушку за оное сложить, и отдал бы плоть свою на мелкие части раздробить". В тщетных и мучительных поисках истинной веры Ш. попал, наконец, в "корабль" Акулины Ивановны. Здесь он скоро нашел удовлетворение своей религиозной потребности, хотя и не прямо из корабля Акулины Ивановны. Живший в корабле Акулины Ивановны Селиванов давно искал соответствующего своим планам и намерениям человека. Таким человеком оказался Ш. О призвании Селивановым Ш., при котором принимала участие и Акулина Ивановна, сообщают нам селивановские "Страды" (см. "Чтения в Обществе Истории и Древностей Российских", 1864, № 4, стр. 77 и сл.). Там же говорится, что Селиванов благословил Ш. крестом и дал ему "крест, свечу и меч", как символы призвания его. Чтобы санкционировать избрание Ш. в свои помощники, Селиванов отправил его к своей матушке Акулине Ивановне, которая приняла его ласково. "Искупитель" Селиванов и "искатель истины" Ш. сошлись в воззрениях по вопросу о происхождении греха, и оба они были согласны в вопросе о средствах борьбы с этим грехом. Им оставалось только соединить воедино свои силы, чтобы начать с развращенными хлыстами решительную и отчаянную борьбу. На успех этой борьбы можно было рассчитывать, так как силы и способности того и другого удачно дополняли друг друга. Если Селиванов был хитер и изворотлив и в то же время отличался мягкостью характера и видимой скромностью, то Ш., обладая не меньшей способностью изворачиваться в самых запутанных делах и морочить людей разными диковинками, вместо скромности и мягкости обладал твердостью, решительностью и суровостью характера. Ш. всегда умел найти средства выпутаться из затруднительных обстоятельств. Ш. был также один из отважнейших и искуснейших скопческих "мастеров". Насколько высоко ценил Ш. Селиванов, видно из тех нежных наименований и речей, которыми он так щедро осыпал его в своих "Страдах". Ш. имел решающее значение для всей деятельности "искупителя" и без него, может быть, не было бы в истории скопчества и "золотого времени". Поэтому скопцы присваивают Ш. название "предтечи" своего искупителя. Сосланный за распространение скопчества в Ригу, Ш. нашел здесь девять сосновских скопцов, которых он сам оскопил и которые были отправлены на фортификационные работы в ту же Ригу. Отчасти при помощи своих единомышленников, но более всего сам лично, Ш., работая в кузнице вместе с солдатами и познакомившись с ними, стал уговаривать их к оскоплению. Пропаганда его имела успех: в 1789 г. было оскоплено уже 12 человек. Сам Ш. играл роль "главного пророка и батюшки" всех рижских скопцов и обыкновенно первенствовал во время радений. Последние происходили в Риге же, в доме мещанина Дегтерева, большей частью по праздникам. Во время радений Ш. читал скопцам "житие и страдание первого учителя скопцов, называемого искупителем". Не ограничиваясь Ригой, Ш. простирал свое вредное влияние и на более отдаленные местности, между прочим, на мызу Царскую Славянку, под Павловском (через своего племянника Ивана Ш.). Однако деятельность Ш. скоро (в 1789 г.) сделалась известной. Его подвергли наказанию палками и заключили в Дюнамюндскую крепость с утверждением над ним строгого надзора. Последнее, впрочем, мало исполнялось, так что Ш., хотя и не оскоплял теперь солдат, но переписку со своим племянником вел беспрепятственно. После строгого предписания императрицы Екатерины II в 1792 г. об усилении надзора за Ш., положение последнего немного изменилось. Он по временам беседовал с рижскими скопцами и, между прочим, утверждал что Петр III жив и скоро должен явиться в Петербург. Слух об этом достиг до императора Павла I, который предписал представить немедленно в Петербург двух главных учителей скопческой секты (Ш. и, по мнению Реутского, Софона Попова), находившихся в Дюнамюндской крепости. Когда они были представлены императору (в начале декабря 1796 г.), последний "довольно долго, но тихо говорил с ними в кабинете". Содержание разговора осталось тайной. Едва только тревога, произведенная Ш., несколько успокоилась, появляется новое лицо, которое сообщает императору Павлу I "верные и положительные сведения", что Петр III жив и находится в Сибири. Это был Масонов или Колесников. Император, видя, что слух утверждается более и более, приказал Ш. и Масонова посадить в Шлиссельбургскую крепость, что и было исполнено, вероятно, 20 января 1797 г. Ш. умер с 5 на 6 января 1799 г., как говорят скопцы, по официальным же свидетельствам, с 5 на 6 января 1800 г. Смерть и погребение Ш. скопцы обставляют разными невероятными рассказами. Похоронили Ш. сначала при подошве Преображенской горы, близ берега Невы, но потом в 1802 г. тело Ш. перенесено было на верх Преображенской горы, где над могилой его выстроена была большая часовня будто бы на средства коменданта крепости. Так как могила Ш. скоро стала привлекать к себе многих поклонников, а выстроенная над ней часовня сделалась местом совершения операции оскопления, то, по решению "старых скопцов", более благоразумных, часовня была сломана и на месте ее сначала возведены каменный свод стараниями петербургских купцов Борисова и Шеметова, а в 1829 г. воздвигнут был каменный памятник с надписью. Памятник этот скоро сделался как бы священным сосудом, в котором скопцы освящали хлеб, употребляемый ими для причащения. С этой целью на памятнике выдолблены были два отверстия, куда и опускали скопцы кусочки хлеба. В существовании этих двух отверстий имел случай убедиться и Пеликан. Скопцы весьма заботливо охраняют могилу Ш. и говорят о нем не иначе как с подобающим праведнику благоговением. Скопческая апология причислила Ш. к лику святых, и скопцы всегда поминают имя его во время своих радений. Они же присваивают ему имена князя Дашкова, сопутствовавшего будто бы императору Петру III, графа Чернышева и, наконец, какого-то инженерного полковника.

См. К. Кутепов, "Секты хлыстов и скопцов" (Ставрополь, 1900; здесь указана литература предмета).

{Брокгауз}