Шад, Иван Егорович

(Schad, Johann Baptist, в монашестве патер Роман) — профессор философии в Йене и профессор нравственных и политических наук в Харьковском Университете; род. в деревне Мюрсбахе, вблизи Бамберга и Кобурга, ум. в 1834 г. в Йене. В 1768 г. он был отдан своим отцом, суеверным и очень религиозным крестьянином, в Банцский бенедиктинский монастырь, в котором он стал обучаться музыке и латинскому языку у одного монаха. Через четыре года его отправили в иезуитскую семинарию в Бамберг, где он пробыл 6 лет. Главное внимание обращалось в семинарии на изучение латинского языка и то только на грамматику, на изучение же немецкого языка совсем не обращалось никакого внимания. Пробыв в философском классе полгода, он вернулся в монастырь и принял по предложению прелата монашество, несмотря на то, что многие отговаривали его от подобного шага. "Столь глубокие корни успело уже пустить в его сердце зелье монашеского обольщения". Первое время он мечтал сделаться великим подвижником и известным ученым, но затем он стал все более и более чувствовать себя неудовлетворенным монашеской жизнью и даже был близок одно время к самоубийству. Постепенно, однако, его миросозерцание, под влиянием изучения произведений великих философов, особенно кантовской "Критики практического разума", коренным образом изменилось, и из монаха он превратился в свободного мыслителя и философа. Не уходя, однако, из монастыря, он решил, "оставаясь в рабстве, других спасти от рабства", и с этой целью взялся за литературные труды. Он стал изучать легенды о святых, историю церкви и вскоре приобрел известность, как прекрасный проповедник и духовный писатель. Вместе с другим бенедиктинцем он издал комментарии на Библию (в 18 частях), а затем один издал "Руководство к религии" Идельфонса Шварца со своим предисловием, в котором изложил сущность сочинения Канта: "Религия в пределах человеческого разума". Однако и к философии Канта Шад относился вполне самостоятельно и даже выступал против некоторых его положений; особенно же восставал он против скептицизма Канта в его "Критике чистого разума" и его положения о невозможности для человеческой мысли познания Бога и души. Вообще "в первых своих сочинениях он еще значительно придерживался духа католического вероучения", что, однако, вполне естественно, если принять во внимание то воспитание, которое он получил. Вскоре положение Шада в монастыре сделалось, вследствие взглядов, высказывавшихся им в его сочинениях, довольно щекотливым и ему не раз приходилось защищаться от обвинений других монахов. Наконец, после того, как он написал чрезвычайно едкую сатиру на монашество под заглавием: "Судьба почтенного отца Синцеруса", он счел необходимым бежать из монастыря (в 1798 г.), чтобы не попасть в руки инквизиции. Чтобы избавиться от преследования монахов, он принял протестантство, пробыл некоторое время в Эберсдорфе и Готе и затем поселился в Йене. Здесь он получил за свои прежние труды степень доктора философии, а по представлении известному философу Фихте изложения его учения и защите диссертации получил должность приват-доцента. Диссертация эта напечатана под заглавием "Diss. exhibens nexum intimum inter philosophiam theoreticam et practicam" (Iena, 1800, 4°). После оставления Фихте преподавания, он отрекомендовал студентам Шада, как своего преемника, и с 1799 по 1804 г. Шад читал в Йене философию, получив в 1802 г. звание экстраординарного профессора. За это время им напечатан был целый ряд трудов, а именно: "Grundriss der Wissenschaftslehre" (Iena. 1800. 8°); "Geist der Philosophie unserer Zeit" (Ib. 1800. 8°.); "Neuer Grundriss der transcendentalen Logik nach den Principien der Wissenschaftslehre" (Iena und Leipzig. 1801); "Gemeinfassliche Darstellung des fichteschen Systems und der daraus hervorgehenden Religionstheorie" (3 T., Erfurt. 1800—1801); "Absolute Harmonie des fichteschen Systems mit der Religion" (ib., 1802.); "System der Natur und Transcendentalphilosophie" (Landshut. 1803—1804); "Johann Baptist Schad Lebens- und Klostergeschichte von ihm selbst. beschrieben" (2 т., Erfurt, 1803—1804). Второй том этого сочинения вышел под заглавием: "Die Mönche am Ende des 18 Jahrhunderts oder Gefahren des Staats und der Religion von Seiten des Mönchtums"; 2-е же издание этой книги вышло в Альтенбурге в 1828 под заглавием: "Johann Baptist Schad's Russisch-Kaiserlichen Collegienrathes und Professors der Philosophie in Iena, ehemals Benedictiners zu Kloster Banz Lebensgeschichte, von ihm selbst geschrieben". В первых 5 своих сочинениях Шад является последователем философии Фихте и только в своей "System der Natur" он приближается к натурфилософии Шеллинга, пережив таким образом в своем философском развитии влияния нескольких философских систем и направлений. Когда попечитель Харьковского учебного округа, находившийся в то время за границей для приискания профессоров во вновь открытый Харьковский Университет, обратился за содействием в числе многих других ученых и к Гете, то последний рекомендовал ему Шада, как прекрасного профессора, на кафедры нравоучения, естественного права и общего государственного права. "Шад, — писал Гете Потоцкому в письме от 23-го ноября 1803 г., — изучил догматы различных христианских вероисповеданий, особливо законодательство и историю, семь лет уже живет в иене, где частью продолжает свое философическое учение, частью старается распространять необходимые для философа эмпирические познания и, невзирая на множество философических лекций, никогда не имеет недостатка в слушателях, причем все выхваляют его ясное и сильное преподавание лекций". Получив приглашение занять кафедру философии в Харьковском Университете на весьма выгодных условиях, Шад принял это предложение и в 1804 г. переехал в Харьков (утвержден 1-го февраля 1804 г.), где стал читать логику, этику, психологию, метафизику, естественное право и историю философии. Владея в совершенстве латинским языком, который он усвоил еще в иезуитской семинарии, Шад вскоре стал играть значительную роль в университетском совете и на диспутах. В 1805 г. он был назначен деканом отделения нравственных и политических наук, а в следующем году, во время выборов в ректоры, получил одинаковое число голосов с бывшим ректором Рижским и проф. Шумлянским. Однако попечитель утвердил прежнего ректора Рижского. Будучи человеком крайне невоздержным как на словах, так и на деле, Шад вскоре вступил в непрерывную и ожесточенную борьбу с членами Совета и притом не только с русскими профессорами, но и со своими земляками. Однажды во время заседания Совета он забылся до того, что воскликнул: "Vos estis servi ab Imperatore usque ad ultimum pedissequum". Другой раз он заявил, что "senatus academicus est conventus nationalis sub praesidio Robespierri", подразумевая под Робеспьером ректора Стойковича, на что последний даже пожаловался министру. В декабре 1809 г. Совет, пользуясь отъездом проф. Белена-де-Баллю в Петербург, поручил вместо него чтение латинской словесности Шаду, но попечитель не утвердил этого постановления, мотивируя это тем, что не видит причин к увольнению Баллю; Шад же и без того с трудом успевает прочесть положенное ему число лекций. Все члены совета стали, однако, на сторону Шада, отстаивая свое решение и доказывая, что они решили так, исключительно руководясь интересами науки, а не каких-либо партий, но тем не менее им пришлось исполнить волю попечителя. Шад, действительно, был самой крупной силой на этико-политическом факультете и ему принадлежит несколько выдающихся сочинений по его специальности. Еще в 1806 г. на университетском акте он произнес речь: "О верховной цели человека" ("De fine hominis ultimo"), в которой он доказывал, что главная цель человека — это стремление к правде в знании и к правде в жизни, и что вовсе не счастье является верховной целью человека. Речь эта, в которой ясно выразились общие философские воззрения Шада, напечатана в "Речах", говоренных в торжественном собрании Императорского Харьковского Университета 30-го августа 1806 г." (Харьков. 1807. 4°). Вторая его речь, произнесенная 25-го декабря 1814 г., "De libertate Europae vindicata" (Возвращение Европе свободы) была вызвана политическими событиями 1812 и 1813 гг. Написана она в резком тоне и с сильными нападками на французов и Наполеона, врага общественной свободы и представителя тирании. По своему основному философскому тезису она весьма близка к философии Шеллинга, влияние которой на Шада признается и современником последнего проф. Роммелем, замечающим, что "лекции Шада в харьковском университете по метафизике отзывались философией Шелиинга". Особенно же ценным из трудов Шада является его "Institutiones philosophiae universae. Tomus primus, logicam puram et applicatam complectens" (Харьков. 1812). Хотя, как он сам говорит в предисловии к этой книге, "весьма трудно выражать латинской речью идеи новейшей философии", тем не менее изложение отличается ясностью и отчетливостью мыслей. Труд этот является вполне самостоятельным. "В чистой логике, говорит Шад, я не мог следовать никакому руководителю; мне нужно было проложить совершенно новый путь, опираясь единственно на свои собственные идеи". Автор всецело проникся Фихтевским метафизическим учением, говорит проф. Э. Ф. Лейкфельд, и из этой доктрины объясняет он во введении, чем должна быть логика, в чем истинное ее значение, каковы пределы этой науки и где она уступает место метафизике, обращаясь уже в логику "трансцендентальную". Наконец, "прямо под влиянием Фихте высказывает он в прикладной логике свои мысли о познании вообще". За логикой должны были последовать метафизика, этика и естественное право, но первые две не были изданы, так как Шад изменил свой план и после логики прямо напечатал свое естественное право под заглавием: "Institutiones juris naturae" (Харьков. 1814). Изменение же плана было вызвано желанием Шада содействовать установлению верных понятий о естественном праве и освобождению народов от ошибочных о нем представлений, вызвавших все народные бедствия и тиранию и заразивших своим ядом даже самые образованные народы. Книгу свою он посвятил соглашению науки о праве с наукой о нравственности и религии и в ней старался слить в одно гармоничное целое веру и разум, христианскую религию и философию. Видя источник всякого права в природе человека, одаренной и отличие от природы животных разумом, который один лишь между всеми способностями духа абсолютно свободен, Шад выступает в своей книге ярым сторонником свободы, так как закон разума есть закон абсолютной свободы. "По силе разума, говорит он, человек абсолютно свободен и сам себе закон, а потому может принимать законодательство, только согласное с разумом, и хотя, по своей воле, может принять закон, противный разуму, но в таком случае он теряет свое достоинство разумного существа. Никакая внешняя сила, даже вооруженная всемогуществом оружия, не может исторгнуть права на абсолютную свободу, права "жить согласно со своей природой"; в этом праве заключается высшее достоинство человека, сближающее его с божественной природой. Нужно, однако, заметить, что всюду под абсолютной свободой он разумеет лишь "свободу разума, нравственности, свободу, соединенную с абсолютной необходимостью, а не свободу разнузданности страстей". Кроме учения о праве, нужно отметить и оригинальный взгляд Шада на учение о государстве, его происхождении, цели и действиях. Восставая против механической теории государства, согласно которой государство и государственная власть существуют по договору и суть учреждения, созданные для доставления гражданам внешней безопасности, Шад, напротив, "не считает возможным выводить право из договора и восстает против тех, которые отрицают то, "что следует требовать от гражданина действий, совершаемых умом и волей, как будто бы гражданское общество есть собрание (congeries) рук и ног, которые следует возбуждать к известным действиям механической силой".

Вышеприведенные основные положения Шада в связи с реакцией, начавшейся у нас во второй половине царствования императора Александра I, и некоторыми другими обстоятельствами, и послужили причиной к лишению Шада профессуры и высылке его из пределов России. В декабре 1815 года профессор всемирной истории, географии и статистики француз Дюгур (в последствии известный под именем Дегурова), ожесточенный враг Шада за его нападки на Францию и Наполеона, донес совету, что диссертация кандидата Гриневича списана с лекций Шада; то же было им заявлено через некоторое время и о диссертации другого кандидата Ковалевского. Была учреждена особая комиссия из профессоров для расследования этого дела, которая и подтвердила сходство между диссертациями кандидатов с книгой Шада и его лекциями. Об этом было донесено министру, т. к. Шад не мог, конечно, не знать о подобном сходстве. Выдача дипломов двум кандидатам была приостановлена и от Шада потребовали объяснений. Последний, однако, успел более или менее оправдаться от обвинения в неблаговидном поступке из корыстных видов, объяснив, что с разрешения факультета он, согласно обычаю в западноевропейских университетах, переработал и расширил диссертацию Ковалевского ввиду важности ее темы. Притом диссертация эта напечатана не только в переработанном виде, но и в первоначально представленной Ковалевским форме. Сходство же диссертации Гриневича с его сочинениями естественно объясняется отсутствием других каких-либо пособий для кандидата, кроме его, шадовских, трудов. Дегуров, однако, не успокоился и в январе 1816 г. в качестве члена цензурного комитета заявил в совете, что напечатанная на казенный счет в конце 1815 г. хрестоматия: "De viris illustribus Romae а Romulo usque ad Augustum", составляющая переработку Шадом книги Ломона, заключает много таких прибавлений, которые являются крайне неподходящими и соблазнительными для русского юношества. Сам Дегуров предложил совету издать эту книгу и хотел ее перевести, но Совет передал перевод этой книги Шаду, который вызвался перевести, дополнить и снабдить ее примечаниями без всякого вознаграждения. Это обстоятельство, а также резкие места в предисловии этой книги, направленные против французов, и были причиной заявления, сделанного Дегуровым. Не довольствуясь этим, он послал также два анонимных доноса министру. В них он касался не только дела о диссертациях Гриневича и Ковалевского, но и указывал на вредное влияние философских воззрений Шада, близких к философии Шеллинга, хорошо зная враждебное отношение к последней министра народного просвещения гр. Разумовского, выразившееся еще в 1814 году по поводу назначения в адъюнкты ученика Шада, Дудровича. В другом доносе Дегуров уже прямо обвинял Шада в рационализме и неблагонамеренных мыслях о христианской религии и морали, причем, как доказательство, приложил к доносу и два сочинения Шада: его автобиографию и "Жизнь отца Синцера". Кроме этих двух доносов, министру был послан еще один анонимный донос на сочинение Шада: "Institutiones juris naturae". 28-го января 1816 г. гр. Разумовский послал Совету Харьковского Университета приказ приостановить печатание "De viris illustribus urbis Romae", HO, когда получен был этот приказ, книга эта уже была напечатана. Затем, 15-го марта министр распорядился о недопущении "Institutiones juris naturae" в школах, как книги не только неудобной, но и вредной для студентов и вообще для русского юношества. "В ней, — писал министр, — много рассуждений, не согласных с нашими учреждениями, намеков на новейшие политические обстоятельства, сильных нападений на французов в пользу немцев... Притом автор следует новейшей немецкой философии, преимущественно по Шеллингу, а между тем весьма сомнительно, чтобы можно было допустить введение этой философии в Россию, тем более образование по ней русского юношества". Из рассуждений, "несогласных с господствующими у нас началами и убеждениями", министр особенно останавливался на рассуждениях "о праве; свободно мыслить, хотеть, действовать и сообщать свои мысли", "о правах и обязанностях государя", "о праве семейном" и др. "Если и можно, — продолжал министр, — защищать суждения подобного рода, как не противные добродетели, то они никак не могут иметь места в руководстве для обучения юношества". Поэтому он предписал "изъять книгу Шада из употребления, и на будущее время книги, предназначаемые для употребления на лекциях, рассматривать с особой внимательностью в Совете или в особой комиссии, так как для книг этого рода недостаточно обыкновенной цензуры. Этим и ограничились меры, принятые по отношению к Шаду. Положение его, однако, сильно изменилось, когда во главе министерства стал ярый пиетист кн. А. Н. Голицын. Последний не мог простить Шаду рационалистических взглядов, изложенных им в его "Автобиографии", которая "вся проникнута духом борьбы против иезуитов, монашества, папства и католичества во имя свободы совести, разума и философии", тем более, что и в своем предисловии к "De viris illustribus urbis Romae" Шад высказал такие же взгляды, сопоставив добродетели язычников и христиан не в пользу последних. Несмотря на то, что никаких новых обвинений против Шада не прибавилось, кн. Голицын обратился в Комитет министров с представлением, в котором испрашивал разрешение немедленно уволить Шада из университета без всякого суда и следствия. Указывая, что по § 66 университетского устава Шад должен быть подвергнут суду правления и совета университета, министр ходатайствовал, однако, о немедленном увольнении Шада, так как, "если предать его университетскому суду, то дело это не скоро приведено будет к концу, а между тем профессор Шад станет продолжать свои вредные наставления и поступки". Комитет министров с своей стороны еще усилил наказание, предложенное министром. В заседании от 3-го ноября 1816 г. он признал, что с теми правилами, которые обнаружил Шад, его не только нельзя оставить при прежней должности, но что он и вовсе не может быть терпим в пределах России. Поэтому он постановил выслать Шада немедленно за границу, истребить совершенно обе изданные им книги и дать об этом знать всем прочим университетам. Мнение комитета министров было утверждено вскоре государем. 8-го декабря 1816 г. Шад был поспешно вывезен из Харькова и выслан под строгим присмотром за границу. Еще до своей высылки, 23-го ноября Ш. отправил оправдательную записку на имя министра кн. А. Н. Голицына, но участь его уже была тогда решена. Очутившись за границей в довольно печальном положении, Ш. решился воздействовать на русское правительство дипломатическим путем и с этой целью напечатал в "Jenaer allgemeine Litteraturzeitung" (1817, № 58) письмо, в котором описывал свою горькую участь, постигшую его вполне незаслуженно. О том же появилась статья и в гамбургской газете: "Deutscher Beobachter". Статьи эти, как донес русский посланник при прусском дворе, произвели невыгодное впечатление насчет России, так что русское правительство сочло нужным напечатать официальное опровержение. В декабре 1818 г. он отправил снова оправдательную записку из Йены в Петербург, в которой горячо защищал свои сочинения от обвинений Дегурова, но при том реакционном настроении, которое господствовало в то время в министерстве, его оправдания, конечно, не могли иметь никакого успеха. Вскоре Ш. удалось получить место приват-доцента в берлинском университете, но только с большим трудом и после заявления русского посланника, что Ш. выслан из России лишь за неодобрение его философских воззрений, а не за какое-нибудь преступление. Затем, благодаря покровительству веймарского герцога, он был определен профессором, хотя и без жалования, в Йенский Университет. Благодаря же герцогу, он был представлен в 1819 г. императору Александру I, во время пребывания последнего в Веймаре, и преподнес ту самую книгу, за которую он был выслан. При этом государь пожаловал ему 300 червонцев. В 1820 г. он опять послал прошение на имя государя, но оно было оставлено без последствий. Затем уже в царствование императора Николая I он снова послал (в 1827 г.) прошение министру Шишкову уже с просьбой о пенсии, но и на этот раз получил отказ. Умер он в Йене в 1834 году.

Д. И. Багалей, "Опыт истории Харьковского Университета", т. I (Харьков. 1893—1898), стр. 494—498, 538, 653—662, 697—698, 153, 155, 212, 216, 220, 277, 288, 290—291, 295, 297, 346, 348—352, 729; т. II в "Записках Императорского Харьковского Университета" за 1900 г., кн. I, стр. 71—83; его же. "Удаление профессора Шада из Харьковского Университета" ("Записки Императорского Харьковского Университета", 1899, кн. I, стр. 45―60; кн. II. стр. 1—135); Ф. А. Зеленогорский, "Ив. Г. Шад, бывший профессор философии в Харьковском Университете", 1804—1817 (там же, 1896 г., кн. II, стр. 49—64); его же, И. Г. Шад. "Institutiones juris naturae"; (там же, 1902 г., кн. I, стр. 1—29). его же, "И. Шад" ("Вопросы философии и психологии"; 1895 г., кн. 27, стр. 160―169; кн. 30, стр. 574—591), Лавровский, "Эпизод из истории Харьковского Университета. А. И. Стойкович и И. Г. Шад" ("Чтения в Имп. Обществе истории и древностей российских при Московском Университете" 1873 г., кн. II. отд. V, стр. 38—68); Н. Лавровский, "Василий Назарьевич Каразин и открытие Харьковского Университета" ("Журн. Минист. Народн. Просвещ." 1872 г., т. 159, № 2, стр. 205, 208—209, 218―219, 226, 227, 229—230); Chr. von-Rommel, "Erinnerungen aus meinem Leben und aus meiner Zeit" в сборнике "Geheime Geschichten und räthselhafte Menschen", изд. Бюлау (Лейпциг. 1854), стр. 522, 528—529. Русский перевод этих мемуаров в "Южном Сборнике" 1859 г. № 9—11) и отдельно: "Пять лет из истории Харьковского Университета". Воспоминания профессора Роммеля о своем времени, Харькове и Харьковском Университете (Харьков. 1868), стр. 56, 65—67. М. И. Сухомлинов, "Исследования и статьи по русской литературе и просвещению, т. I (СПб. 1889), стр. 102―104, 115―116; "Υарьковский Сборник", вып. III, стр. 140—142 (Извлечения из исследований Сухомлинова); А. С. Лебедев, "Антон Антонович Дегуров". Биографический очерк из истории Харьковского и Петербургского Университетов. ("Вестник Европы" 1876 г., кн. 3, стр. 142—143); письмо Шада к веймарскому посланнику в "Виленском Вестнике" 1867 г., № 3; "Киевлянине", 1867 г., № 9 и альманахе "Русская Правда" 1860 г. стр. 93—104; Е. Бобров: "Материалы для истории философии в России". Fr. Ueberweg. "Grundrisse der Geschichte der Philosophie", ч. IV (Берлин. 1902), стр. 21; Ибервег-Гейнце, "История новой философии", вып. II (СПб. 1899), стр. 335; "Allgemeine deutsche Biographie", т. XXX (Лейпциг. 1890), стр. 498—494; "Neuer Nekrolog d. Deutschen", XII, 1834; "Krugs encyclopädisch-philosophisches Lexikon", т. III (Лейпциг, 1828), стр. 523—524; "Universal-Lexikon der Gegenwart und Vergangenheit" von Н. А. Pieret, т. XXV (Альтенбург. 1844), стр. 419—420; Энциклопедические словари Березина, Края и Старчевского. "Энциклопедический словарь Ефрона", т. 77, стр. 97. "Словарь Ларусса", XIV, 335.

П. Гуревич.

{Половцов}

Шад, Иван Егорович

проф.-декан Харьковск. университета, 1813—1816 г.

{Половцов}