Стоюнин, Владимир Яковлевич

— известный педагог, писатель, родился 16 декабря 1826 г. в Петербурге в зажиточной купеческой семье. Среднее образование начал в Анненской школе, где пробыл два года, а кончил в 3-й Петербургской гимназии. Уже на школьной скамье обнаружилась у него склонность к литературным занятиям: он рано начал писать стихи, в которых сказывались и искреннее чувство и зрелая мысль. Словесность, история и языки были его любимейшими предметами. Впрочем, пытливого юношу не удовлетворяла тогдашняя школа, и он уже в то время занимался любимыми науками самостоятельно, посещая часто Публичную библиотеку. Из преподавателей 3-й гимназии особенное влияние имел на него учитель русской словесности А. С. Власов, человек с литературной жилкой; он нередко читал в классе литературные произведения, охотно руководил молодыми авторами, устраивая вечерние беседы. Теплое воспоминание как о хорошем для своего времени педагоге сохранил С. и о директоре гимназии, Ф. И. Буссе. Окончив в 1846 г. гимназический курс, С. поступил в Петербургский университет "своекоштным студентов на философский факультет, историко-филологическое отделение разряда восточной словесности". "Поступая на восточный факультет", пишет он в своих записках: "я мечтал о службе в Персии или Турции при нашем посольстве. Служба эта рисовалась мне в привлекательных чертах. Восток манил меня к себе". Вообще в этот период своей жизни С. был полон мечтами и романтическим настроением. Усердно принялся он за университетскую работу, занимаясь с особенным рвением персидским языком; однако избранный им факультет вскоре перестал его удовлетворять. Лекции ряда выдающихся профессоров по истории и истории словесности (Устрялов, Плетнев, Никитенко, Манцини, талантливый лектор итальянской литературы) и оживление в научной литературе (Соловьев, Кавелин, Буслаев) возбудили в нем интерес к поэзии, искусству и истории и отвлекли его от изучения восточных языков, — его стала увлекать мысль о писательстве. Студентом он написал два выдающихся сочинения: "Влияние Пушкина и Крылова на русский язык" и "Наука и искусство в древнем и новом мире". Вообще университетская жизнь имела для С. большое значение; в "кружковой" жизни тогдашней молодежи, занимавшейся самообразованием, он принимал деятельнейшее участие и там выработал и укрепил свои литературные убеждения и литературные вкусы. В 1850 г. С. окончил курс университета со степенью кандидата. На первых же шагах столкнулся он с жизненными невзгодами. Семья его в это время почти разорилась, — С. пришлось оставить мечты о Востоке и для поддержки матери и сестер искать немедленного заработка. Два года жил он частными уроками и лишь в 1852 г. поступил в 3-ю гимназию старшим учителем русского языка и словесности. Первое время желанье отдаться одной литературной деятельности боролось в нем с любовью к педагогическому делу, но его прежний наставник А. С. Власов, с которым С. не прерывал сношений, решительно повлиял на него, склонив к педагогическим занятиям. С 1852 по 1871 г. работал С. в качестве учителя русского языка и словесности все в той же 3-й гимназии. Время это, особенно конец пятидесятых годов и начало шестидесятых, было у нас, как известно, временем сильного подъема умственных и общественных интересов. Давнишние мечты о литературных занятиях делали С. особенно податливым на увлечения общественной деятельностью. В 1859 г. он редактировал газету "Русский Мир", выходившую сначала раз в неделю, а потом два раза. Был он, впрочем, не только редактором, но и самым деятельным сотрудником. Уже в этих небольших беглых газетных заметках определились довольно ясно характерные особенности С., как писателя и человека. Глубокая убежденность в своих словах, прямота и откровенность, совершенное отсутствие какой бы то ни было погони за фразой, серьезность, — вот отличительные качества его газетных работ. Особенно выдаются из них критические очерки о поэме Никитина "Кулак", о "Воспитаннице" Островского и разбор романа Гончарова "Обломов". Трудная житейская школа, пройденная С., имела для него и положительные стороны, закалив его характер и выработав в нем серьезный, трезвый взгляд на жизнь. Он задумывался над этой жизнью, стремился уяснить себе ее недостатки: это и составляло, главным образом, содержание его статей. С его серьезным, гуманным взглядом на жизнь и неподкупной честностью слова, в роли руководителя органа, С. был вполне на высоте своего положения; однако редакторство его, по разным причинам, ограничилось одним годом. Зато тяготение его к педагогической деятельности к этому времени уже окончательно определилось. В унисон с общим движением шестидесятых годов стало наблюдаться оживление и в русской педагогике, первый толчок к этому получившей в известных статьях Н. И. Пирогова. С., оставившему навсегда публицистическую работу, было не трудно, при его способностях и отзывчивости, занять одно из видных мест в этом движении. От романтической мечтательности он отделался уже давно, русскую жизнь он знал прекрасно, образован был всесторонне. Идеалист в душе, проникнутый благородными принципами, он для учащейся чуткой молодежи был не только прекрасным преподавателем, но и воспитателем, наставником в высшем смысле этого слова. Уроки свои он обращал в занимательные беседы, в которых ученикам предоставлено было много самостоятельности: умело поставленными вопросами он направлял своих юных собеседников к самостоятельно продуманным выводам. И вне уроков С. занимался со своими учениками. Во время так называемых "читательных бесед", под его руководством разбирались учениками художественные произведения, читались статьи биографические и критические. С. вскоре сделался известным в столице, как один из лучших преподавателей русского языка. Он был приглашаем давать уроки во многие аристократические дома и, между прочим, преподавал русскую словесность великим князьям Владимиру Александровичу, Николаю Николаевичу младшему, великим князьям Лейхтенбергским — Сергию, Евгению и Юрию Максимилиановичам, великой княжне Евгении Максимилиановне, ныне принцессе Ольденбургской, и принцессе Елене Георгиевне Мекленбург-Стрелицкой. Насколько отзывчивым оказался С. к оживлению, начавшемуся в шестидесятых годах в области педагогики, видно из того, с каким живым участием относился он к различным педагогическим собраниям, комитетам, воскресным школам. К этому же времени относится и появление самых крупных его литературно-педагогических трудов. Он, уже известный своим "Высшим курсом русской грамматики" (1885 г.), издает книгу "О преподавании русской литературы", в которой и излагает свой метод изучения истории литературы в средних учебных заведениях, затем появляются его "Руководство для теоретического изучения литературы" и "Руководство для исторического изучения русской литературы". Все эти работы представляют в высшей степени ценные вклады в педагогическую литературу. Кроме больших трудов в это время он пишет также целый ряд педагогических статей.

В начале семидесятых годов С. предложили занять кафедру русской литературы в Варшавском университете (тогда главной школе), а затем место инспектора Московского Николаевского сиротского института. Второе предложение ему было особенно симпатично, и он с охотою ухватился за него. Несмотря, впрочем, на любовь учащихся и сослуживцев, С. не ужился в институте: не с его прямодушием было занимать такое место, где часто приходилось сталкиваться с разными влиятельными лицами. Свою должность и Москву ему пришлось оставить. Его причислили к канцелярии по учреждениям Императрицы Марии с сохранением оклада и сделали членом ученого комитета министерства народного просвещения. В это время С. сосредоточивает свои силы на литературных трудах, издает свой "Русский синтаксис", обрабатывает новые издания прежних своих больших трудов, редактирует и комментирует "Классную библиотеку", выпущенную Исаковым, и "Училищную библиотеку" Мартынова, составляет "Хрестоматию к руководству для теоретического изучения литературы", "Русскую хрестоматию для младших классов средне-учебных заведений", "Руководство для преподавателей по классной хрестоматии". В эти же годы появляются и самые крупные и ценные труды его по истории русской литературы: о кн. Кантемире ("Антиох Кантемир в Лондоне и Париже"), о Шишкове и о Пушкине (первые две статьи печатались в "Вестнике Европы", последняя в "Историч. Вестнике"; затем "Шишков" и "Пушкин" вышли отдельными книгами). В это же время написаны им самые веские и продуманные педагогические статьи, большая часть которых напечатана в "Вестнике Европы": "Мысли о наших экзаменах" ("Вестник Европы", 1870 г.), "Педагогические вопросы" (ib., 1875 г.), "Заметки о русской школе", три статьи (1881—1882 гг.) и "Наша семья и ее историческая судьба" (1884 г.). Одной литературной деятельностью С. не мог, однако, ограничиться: по-прежнему он являлся во всех собраниях, заседаниях, комиссиях, большое участие принимал в деятельности комитета грамотности и педагогических собраниях в Соляном Городке. В 1879 г. супруга его задумала открыть женскую гимназию. С. отнесся к намерению ее с полным сочувствием, и через два года, в 1881 г., гимназия была открыта. В этой гимназии С. был инспектором и преподавателем русского языка и истории. Таким образом, ему удалось-таки более или менее самостоятельно заправлять живым педагогическим делом. Вместе с женой, его бывшею ученицею, вполне проникнутой его педагогическими принципами, трудился он последние годы своей жизни над организацией собственного заведения, желая на практике осуществить свой заветный идеал широкого, всестороннего образования. Под этим словом понимал он не одно обучение, но и правильное воспитание ума и сердца. Умер С. в ночь на 4-е ноября 1888 г., не дожив до первого выпуска учениц из своей гимназии, не увидав, таким образом, конечных результатов своей работы над этим заведением. Педагогические сочинения его собраны в один том и изданы в 1892 г. отдельной книгой. К ней приложен обстоятельный библиографический указатель всех трудов С. и статей, посвященных его памяти.

"В. Я. Стоюнин", биогр. очерк В. Д. Сиповского, "Вестн. Европы", 1889 г., № 3. — "В. Я. Стоюнин", очерк Б. Глинского, "Ист. Вестн.", 1889 г., № 2—"В. Я. Стоюнин и молодое поколение", статья Н. Арепьева, "Нар. Шк.", 1889 г., № 1. — Подробная библиография в "Указателе" к "Педагогическим сочинениям В. Я. Стоюнина", СПб. , 1892 г.

В. В. Сиповский.

{Половцов}

Стоюнин, Владимир Яковлевич

— выдающийся педагогический деятель. Род. в 1826 г. в купеческой семье; среднее образование получил сперва в СПб. училище при церкви св. Анны и в СПб. 3 гимназии. Еще в гимназии С. начал писать стихи. Живое воображение и мечтательность юноши побудили его поступить на восточный факультет СПб. университета; он думал о службе при посольстве в Персии или Турции. Много занимался он и по историко-филологическому (тогдашнему философскому) факультету. Необходимость поддерживать мать и сестер заставила его отказаться от прежних замыслов и давать уроки, сперва частные, затем в 3-й гимназии, в которой он и оставался до 1871 г., являясь не только прекрасным преподавателем, но и наставником в высшем смысле этого слова. Преподавал также русский язык и словесность в 1-м Мариинском училище и в Мариинском инст. В 1871 г. С. был назначен инспектором московского Николаевского сиротского инст. И здесь он быстро сумел привлечь к себе учащих и учащихся. Не все, однако, хотели понять высокие педагогические идеалы С., и в 1874 г. С. принужден был покинуть любимое призвание. В 1881 г., когда его жена, Мария Николаевна С., открыла в СПб. частную женскую гимназию, С. опять взялся за живое педагогическое дело. Преподавая русский язык, словесность, историю и, кроме того, руководя, как инспектор, новой школой, он имел полную возможность проводить здесь свои принципы. Гимназия благодаря своему инспектору быстро заняла выдающееся место, которое сохраняет и до настоящего времени. Скончался С. 4 ноября 1888 г. Литературные труды С. можно разделить на три группы. А) К первой принадлежат статьи по истории образования в России и по разным общепедагогическим вопросам (изданы в 1892 г. под заглавием "Педагогические сочинения"). Главную особенность их составляет то, что вопросы образования и воспитания разбираются в тесной связи с условиями современного быта, на которые автор отзывается чрезвычайно чутко, являясь педагогом-публицистом. Исходным пунктом воззрений С. является требование, чтобы "школа наша могла назваться национальною". "Дело школы можно рассматривать только в связи со всеми условиями жизни того народа, для которого она предназначается". Попытки создать школу по чужим опытам не могут быть удачными; но не следует пренебрегать и общей наукой, выработанной в других странах. Назначение школы, по понятию С., — воспитание прежде всего человека, а не подготовление лиц, которые могли бы занять одну из ступеней табели о рангах. Чтобы русская школа могла правильно развиваться, необходимо соблюдение следующих условий: 1) она должна выпускать из недр своих будущих граждан в истинном смысле этого слова, проникнутых чувством законности, никогда и нигде не ставящих "дело на втором плане, а на первом личность, со своим самовластием". 2) Школа должна способствовать поднятию общественной нравственности. "Стремление жить только для себя или на общественный счет, расчеты на одни личные выгоды, уклонение от добросовестного труда, беззастенчивая ложь — вот что отличает многих из нас в общественной сфере; еще печальнее, что на это зло смотрится как-то примирительно, без особенного негодования, как будто бы иначе и быть не может, что, конечно, поощряет людей, склонных пожить на чужой счет". Чтобы школа могла бороться с подобными явлениями, необходимо деятелям ее не сводить свою работу к учительству в самом тесном значении этого слова; они должны воспитывать своих питомцев, оживляя сферу своих уроков идеалом, не заключенным в узкие пределы той или другой кафедры, а в связи с нравственными требованиями семейной и общественной жизни. 3) Наконец, школа может быть истинно русской, если она будет идти на встречу всем потребностям русской общественной жизни, если из нее будут выходить такие люди, в которых нуждаются государство и общество. Нельзя, конечно, требовать от школы, чтобы она выпускала в жизнь людей со сложившимся уже идеалом: последний развивается только в связи с действительною общественною жизнью. Но "школа должна приготовить духовные силы юноши для создания идеала, должна пробудить в нем бескорыстную любовь к истине, правде, добру и прекрасному и стремление к ним". В то же время "она не может навязывать никакой теории для жизни, никакой исключительной идеи, которой должна быть посвящена жизнь.... юноша должен вступать в жизнь с полной свободой выбрать себе поприще, лишь было бы в нем живо чувство справедливости, честности, стремление соединить свое благо с общим". Рисуя идеальную школу, С. не мог не коснуться вопроса о взаимном отношении между семьей и школой. С одной стороны, школа, обязанная для своей жизненности идти на встречу запросам общества, должна искать помощи в семье, интересы которой так тесно соприкасаются с интересами всего общества. Прислушиваясь к голосу семьи, школе легче удовлетворить предъявляемым от лица общества требованиям. С другой стороны, "семья должна смотреть на школу как на свою помощницу в деле, которое ей ближе всего, но которого она одна не может выполнить". Одним словом, "пусть школа видит свое дополнение в семье, а семья в школе. Обе они в тесной связи могут укреплять друг друга, увеличивая взаимно воспитательные силы". В одной из своих статей С. касается вопроса, что такое общее образование, как нечто противоположное специальному. Чтобы точнее определить первое, С. рисует идеал просвещенного человека: "Просвещенный человек не тот, у кого много несвязных понятий или таких, которые составляют одну какую-нибудь специальность, а тот, кто через научные познания развил в себе высшие понятия, которые определяют человеческую жизнь в ее отношениях ко всему окружающему, т. е. к природе и к обществу. Просвещением вызываются присущие человку стремления к истине, правде, добру и изящному и сами им поддерживаются. Следственно, с просвещением соединяются все сферы деятельности: и ученого, и администратора, и судьи, и медика, и филантропа, независимо от тех специальных познаний, которые им нужны для деятельности". Чтобы выработать в своих питомцах высшие понятия и прежде всего возвышенное понятие о человеке, школе приходится постепенно выяснить много низших понятий, относящихся к миру физическому и нравственному, причем материал, предлагаемый школою, должен быть таким, чтобы на нем учащийся мог постепенно переходить от низших понятий к высшим. В ряде статей С. высказался по вопросу о женском образовании. И в ранних, и в позднейших статьях он восстает против того поверхностного образования, которое создает так наз. благовоспитанных барышень. Он обращается к матерям с горячим словом, убеждая их отказаться от мысли, что блестящее образование женщины заключается только в знании новых языков. Восстает он также против вымучивания в детях талантов с самого раннего детства. С. высоко ценит всесословную женскую гимназию за то, что она уничтожила вопрос о существенном отличии образования женщины и мужчины. Оба эти понятия связались в одном понятии "человек", которое не допускает нравственного и умственного превосходства одного пола над другим. Б) Вторую группу работ С. составляют разные пособия и руководства при преподавании родного языка и словесности: "Высший курс грамматики" (1855, изд., 1876), "О преподавании русской литературы" (1864, 5 изд., 1898), "Руководство для исторического изучения русской литературы" (1869, 5 изд., 1879); "Руководство для теоретического изучения литературы" (1870, 6 изд., 1879; к нему в 1879 г. издана "Хрестоматия"), "Русский синтаксис" (1871); "Русская классная хрестоматия для низших классов", с "Руководством для преподавателей" (1876; 3 изд. хрестоматии 1893 г.; 2 изд. "Руководства", 1889); школьные издания сочинений Фонвизина, Грибоедова, Пушкина. Все эти труды, принадлежа и до сих пор к лучшим в нашей учебной литературе, в свое время оказали громадное влияние на замену прежнего схоластического и догматического изучения литературы живым, непосредственным знакомством с ее произведениями. Взгляды С. на задачи и методы изучения словесности изложены в книге "О преподавании русской литературы", которая должна быть настольной книгой каждого преподавателя, в особенности начинающего. С. безусловно осуждает тот способ преподавания литературы, встречающийся и теперь, при котором память учащихся загромождается массой фактов и рассуждений, предложенных в готовом виде в учебниках истории литературы. С. находит недостатки и в том приеме, в силу которого преподаватель, исходя из разбора произведений, сам от себя дает готовые выводы. Правильно поступит тот учитель, который даст видное место беседе с учениками и их попыткам самостоятельного разбора. С. предлагает ограничиться неболышим количеством словесных произведений, но вести дело по указанному способу, который содействует всестороннему развитию учащихся. Восставая против общих характеристик, бессвязного исчисления фактов, имен, годов без непосредственного знакомства с самими произведениями, С. в то же время требует исторического изучения литературных произведений, т. е. рассмотрения вопроса о том, какое значение имел писатель для общества своего времени. Иначе изучение произведений вроде "Летописи", "Слова о Полку Игореве", трудов Ломоносова не будет иметь ни цели, ни интереса. В) Третья группа работ С. посвящена истории литературы. Сюда принадлежат исследования и статьи о Пушкине ("Истор. вестн.", 1880 и след.), Шишкове (отд. 1880), Кантемире (при собрании его сочинений, изд. Глазунова, и в "Вестн. Европы", 1867 и 1880 г.), Княжине ("Библ. для чтения", 1850, и "Истор. вестн.", 1881), Сумарокове ("Музык. и театр. вестн.", 1856 и отд.), Кольцове ("Сын Отеч.", 1852) и др. Кроме того, С. поместил ряд литературных и театральных рецензий и статей самого разнообразного содержания, особенно в журналах и газетах: "Музыкальный и театральный вестник" (1856 — 57), "Русский мир" (1859 — 60, когда С. был его редактором), "Порядок" (1881 — 82), "Вестн. Европы" (1880 — 84).

Литература о С.: биография, составленная В. Д. Сиповским ("Вестн. Европы", 1889, и при "Педагогических сочинениях"; тут же помещен список трудов С. и указатель литературы о нем до 1891 г.); В. П. Острогорский, "Из истории моего учительства";статьи Ареньева ("Рус. школа", 1898, № 1), Витберга ("Педагогич. сборник", 1899, № 1 отд.), А. Н. Острогорского (там же, № 3).

Н. Тупиков.

{Брокгауз}

Стоюнин, Владимир Яковлевич

[1826—1888] — методист и историк русской литературы. Род. в купеческой семье. Окончив Петербургский ун-т, был преподавателем русского языка и словесности в 3-й петербургской гимназии, пользовался большой популярностью среди учительства и в официальных кругах как прекрасный педагог.

С конца 50-х гг. началась литературная деятельность С. Он редактировал журнал "Русский мир", где поместил ряд литературно-критических очерков. В 60-х гг. С. увлекался школами взрослых и женским образованием. Прервав из-за столкновения с "влиятельными особами" на несколько лет педагогическую деятельность, он возвращается к ней в 1881 в качестве преподавателя в частной женской гимназии, открытой его женой, M. H. Стоюниной. Здесь Стоюнин получил возможность построить образовательно-воспитательную работу соответственно своим педагогическим взглядам.

Лит-ое наследство С. значительно по своему объему. Количество написанных им книг и статей, включая сюда и мелкие журнальные заметки, доходит до 200. С. писал статьи, посвященные вопросам педагогики и истории народного образования, статьи и заметки историко-литературного и литературно-критического содержания и работы учебно-методического характера. Историко-литературные работы С. не представляют большой ценности. Лучшие из этих работ — о А. С. Пушкине, А. С. Шишкове и о Я. Б. Княжнине. Значительно большее значение имеют работы учебно-методического характера: "О преподавании русской литературы" [1864], "Руководство для исторического изучения замечательнейших произведений русской литературы (до новейшего периода)" [1869], "Руководство для теоретического изучения литературы по лучшим образцам русским и иностранным" [1869] и т. п., оказавшие исключительно большое влияние на преподавательскую практику в дореволюционной школе. Изучение структуры произведения в целях выявления идейного его содержания — господствующий прием в методике С.

Библиография: I. О преподавании русской литера туры, СПб, 1864, изд. 5-е, СПб, 1898; Руководство для исторического изучения замечательнейших произведений русской литературы (до новейшего периода), СПб, 1869, изд. 5-е, СПб, 1879; Руководство для теоретического изучения литературы по лучшим образцам русским и иностранным, СПб, 1869, изд. 6-е, СПб, 1879; Руководство для преподавателей русского яз. в младших классах среднеучебных заведений, Классная русская хрестоматия, СПб, 1876, изд. 4-е (на книге указано ошибочно "второе"), СПб, 1889; Хрестоматия к руководству для теоретического изучения литературы, 2 чч., СПб, 1879; Исторические сочинения В. Стоюнина, ч. Т. А. С. Шишков, СПб, 1880; ч. П. Пушкин, СПб, 1881; Педагогические сочинения, ?ПБ, 1892; Пушкин, изд. 2-е, СПб, 1906.

II. Сиповский В. Д., В. Я. Стоюнин, Биографический очерк, "Вестник Европы", 1889, № 3 (перепечатано как предисловие к книге "Педагогические сочинения Стоюнина"); Грузинский А. В., Историко-литературные работы В. Я. Стоюнина, "Пантеон литературы", 1889, № 1; Поливанов Л. И., В. Я. Стоюнин как автор учебных руководств по русск. яз. и словесности, там же, 1889, № 2; Витбеpг Ф. А., В. Я. Стоюнин как педагог и человек, СПб, 1889.

III. Витберг Ф., Библиографический указатель сочинений В. Я Стоюнина и статей о нем [1848—1891] — приложение к "Педагогическим сочинениям В. Я. С."., СПб, 1892.

В. Голубков.

{Лит. энц.}