Семейство моржовые

        Второе семейство этого отряда состоит из одного рода и вида - моржа (Odobenus rosmarus)*, самого огромного из всех ластоногих.

* Моржи имеют в анатомии черты сходства с ушастыми тюленями и также происходят от примитивного медведеобразного предка. У моржа огромный массивный череп, очень мало напоминающий череп других хищных, равно наземных и водных. Основная пища моржа - двустворчатые моллюски. Их он откапывает из донного грунта или отрывает от скалы огромными бивнями, представляющими собой переразвитые верхние клыки. Прочие зубы, предназначенные в первую очередь для раздавливания раковин, имеют вид толстых коротких колышков с тупой вершиной. Взрослый морж достигает 2,7-3,6 м длины и иногда более 1,5 т веса. Самки несколько мельче и не столь массивны. Распространены моржи в морях Северного Ледовитого океана и прилежащих водах.

        В зрелом возрасте этот зверь достигает длины 4,25 метра, в редких случаях 5 метров, при толщине 2,5-3 метра, иногда 4 метра, при весе до 2000 кг. Эти измерения относятся к животным, встречающимся в Беринговом море и еще севернее. Один из самых больших моржей, убитых во время второго путешествия Копеланда к Северному полюсу, был длиной 3,7 м и имел 3 м в объеме. Вес свежей кожи взрослого моржа Кюкенталь и А. Вальтер определяют в 230 кг; но попадаются шкуры и тяжелее, в 300 кг. Как и у тюленей, длинное, вытянутое туловище моржей толще всего в середине, книзу оно суживается, но не так сильно, как у других тюленей. Из этого мощного туловища выступают конечности, как большие лопасти, но, однако, у них можно различить локтевой и коленный суставы. Каждая конечность имеет 5 пальцев с короткими тупыми когтями. Хвост представляет незначительную кожистую лопасть. Но главный отличительный признак моржа - в относительно маленькой, круглой голове, с двумя выступающими из верхней челюсти клыками. Морда у него очень короткая, широкая и тупая, верхняя губа мясиста и слишком вытянута; нижняя же губа, напротив, вспухшая. По обеим сторонам морды сидят поперечными рядами округленные, сплющенные, роговые, щетинистые усы, причем задние длиннее передних. Самые большие из них бывают толщиной в воронье перо и длиной в 10 см; число их доходит иногда до нескольких сотен. Ноздри имеют форму полумесяца; широко расставленные глаза малы, блестящи и защищены выступающими вперед веками. Уши, лишенные наружной ушной раковины, лежат далеко позади. Замечательна его зубная система. В передней части рта два могучих клыка, выступающие далеко вперед, вытесняют шесть передних зубов, которые встречаются только у очень молодых моржей. Эти клыки бывают иногда длиной до 80 см, иногда даже и до 90, весят они в среднем от 2,5-3 до 3,5 кг; но попадались изредка зубы и в 7, и в 8 кг. Уже с первых дней жизни моржа нижние резцы выпадают, а за ними и верхние до самых крайних, и только клыки продолжают развиваться; в нижней челюсти первый невыпадающий зуб также считается клыком, так как строением он отличается от прочих коренных зубов. У молодого моржа с каждой стороны верхней челюсти по четыре ложнокоренных зуба и по одному настоящему коренному. Задние зубы выпадают довольно рано, так что у очень старых моржей рядом с большим клыком бывает только три коренных зуба. Нижняя челюсть молодого моржа содержит с каждой стороны по четыре ложнокоренных зуба, из которых самый последний так же рано исчезает. Искривленные немного клыки бывают сначала пусты и только по мере приближения к старости наполняются до самого корня.
        Позвоночный столб моржа состоит из 7 подвижных шейных позвонков, 14 спинных, 6 поясных, 4 крестцовых и 18 хвостовых; 9 настоящих и 5 ложных ребер замыкают грудную клетку. Лопатки очень узкие, но плечевые и бедренные кости сильны и коротки. Самка имеет 4 сосца. В паху кожа голая, очень толстая, часто покрыта рубцами или от ран, полученных во время борьбы моржей между собой или с белым медведем, или от царапин, прорванных об острые края льдин. Преобладающий цвет старых и молодых моржей более или менее бурый, схожий с цветом дубленой кожи, хотя у старых животных бурый цвет отчасти переходит в серый. По словам Броуна, исследовавшего моржей обоего пола и всех возрастов, самцы и самки похожи друг на друга, а детеныши похожи на родителей. Впрочем, кто-то утверждал, что самки не имеют клыков, и действительно такие самки попадались, но Броун видел и таких самок, у которых клыки были развиты. Клыки самки хотя и тоньше, но часто длиннее и красивее притуплённых клыков самцов. Также прежде говорили, что морда, нижняя сторона пятки и ладони у детенышей покрыты волосами, которые с годами исчезают; но это было опровергнуто исследованиями Броуна*.

* Тем не менее участки тела детеныша моржа покрыты короткой, плохо заметной шерстью, которая в основном исчезает в годовалом возрасте, но местами сохраняется всю жизнь.

        Мы уже целые столетия знаем моржа по картинкам и описаниям, но мало знакомы с живыми животными этого вида и с их образом жизни. Старые рисунки, доставленные Геснером, Олаусом Магнусом, Мартенсом и Бюффоном, являются порождением фантазии, или на них изображены жалкие высохшие шкуры. Правда, некоторые рисунки, например, морского коня, морской коровы Геснера и изображение чудовищной свиньи Северного моря Олауса Магнуса поистине забавные произведения. Но все-таки есть очень хорошие изображения моржа, сделанные с натуры Гесселем и изданные еще в 1613 году. Этим рисункам соответствуют и описания старейших повествователей, которые касаются тех же далеких времен. Уже Альбертус Магнус дает нам приправленное множеством легенд и сказок описание моржа. Он говорит, что в северных морях живет огромный слон-кит с опущенными вниз клыками, длиной в 2-3 фута, которыми он цепляется, взбираясь на скалы, и действует во время боя. Рыбаки подходят к спящему животному, отделяют у хвоста шкуру от жира, продевают туда канат, привязывают его к скале и потом бросают в тюленя камнями. Морж, стараясь убежать, пятится назад, сдирает с себя шкуру через голову и морду и оставляет ее, а сам бросается в море, где его, однако, скоро находят ослабевшим и полуживым. Из его кожи выделываются ремни, которые постоянно продаются на рынке в Кельне. Олаус Магнус рассказывает, что при помощи клыков морж взлезает на вершины скал, а оттуда, как по горке, скатывается в море, если только внезапно не заснет там. Один Дронтгеймский епископ велел посолить голову моржа и послал ее в 1520 году папе Льву X в Рим. Старый Геснер видел эту голову в Страсбурге и сделал довольно верное ее описание. Один русский и барон Герберштейн, который в начале XVI столетия был австрийским посланником в Москве, тоже сделали интересное описание моржа. Они указывают, например, что этих животных преследуют за их клыки и что из этих клыков турки, татары и русские выделывают драгоценные рукоятки для шпаг и кинжалов. Мартене из Гамбурга, видевший в конце XVII столетия моржа в Ледовитом океане, составил о нем хорошее и подробное повествование, с тех пор стали все чаще встречаться подобные описания, и наше знакомство с этим животным начало пополняться точными сведениями об образе жизни и охоте на моржа. Этим мы прежде всего обязаны Скоресби, Куку, Парри, Кану, Броуну, Скаммону, Эллиоту, Норденшильду, путешественникам к Северному полюсу и китоловам.
        Моржа, как и многих других зверей, люди понемногу загнали далеко к Северному полюсу, и теперь он может жить только там, куда китоловы и охотники попадают лишь изредка, и то с большими затруднениями. А в далекие времена это животное встречалось около Шотландии, о чем говорят находки вещей и украшений, сделанных древними бриттами из клыков моржа. Шотландский историк Гектор Боэтиус (Воесе) указывает, что морж еще в конце XV столетия был постоянным обитателем или посетителем шотландских берегов. В позднейших рассказах вспоминают лишь о нечаянно забредших моржах, замеченных у берегов Норвегии или Великобритании*.

* В историческое время моржи южнее Норвегии постоянно не жили, однако отдельные особи встречались заметно южнее, вплоть до побережья Испании. Однако вряд ли можно предположить, что моржи в обозримом прошлом были обычны в водах Шотландии.

        Броун считает возможным, что несколько баснословных "морских коней" и "морских коров", виденных по временам рыбаками у заливаемых морским прибоем северо-западных берегов Шотландии, были моржи. Они и теперь иногда показываются там, а в 1817, 1825 и даже в 1857 годах их убивали у берегов Гебридских и Оркнейских островов. Для такого ловкого пловца, как морж, морское путешествие от Шпицбергена к Финмаркену, Исландии, Ферерским островам и Великобритании не представляло бы большого затруднения, если бы он из-за пищи не был связан с берегом более, чем другие тюлени. Он только в редких случаях переходит настоящую границу области своего распространения. Поэтому в большой степени из-за нелюбви к странствованиям в тех местах, где моржи были истреблены, они исчезли навсегда. В настоящее время область распространения моржей делится не только на восточную и западную части, но обнимает и различные, далеко разбросанные местности. Можно сказать, что он водится во всех морях, расположенных вокруг Северного полярного круга, но не везде там попадается. Его встречают в продолжение всего года в северных частях восточной и западной Гренландии, в Баффиновом заливе, в проливах и бухтах до самого Берингова пролива, который соединяет восточный и западный круг его распространения; точно так же он, наверное, встречается около Новой Земли и Шпицбергена и вдоль всего северного берега Сибири. В Беринговом проливе и Беринговом море морж встречается относительно часто. Почти до половины нынешнего столетия он нередко бывал у Алеутских островов, но дальше на юг не распространялся; теперь он едва ли попадается у этих островов, но в мелких, а потому опасных для китоловов водах Бристольского залива его еще можно найти. У северной стороны полуострова Аляски он обыкновенен. Г. Эллиот считает, что там моржей едва ли можно истребить*.

* Опыт человечества показывает, что возможно. И хотя тихоокеанская раса моржа еще не столь редка, чтобы попасть на страницы Красных книг, без надлежащей охраны это вполне может произойти.

        Несколько десятков лет тому назад их встречали в вышеуказанных местах еще в значительном количестве, даже, по уверению китоловов, стадами в несколько тысяч; теперь же только при благоприятных обстоятельствах находят на одном месте несколько сотен. Еще не так давно моржи принадлежали к самым многочисленным животным Шпицбергена, за которыми охотились из-за ворвани, но понемногу они и там сделались редкими, хотя Кюкенталь и А. Вальтер в благоприятное лето 1889 года видели их часто, а с восточной стороны острова даже по нескольку сотен на одном месте.

Морж (Odobenus rosmarus)
        У Медвежьего острова больше чем два столетия тому назад моржи попадались в таком количестве, что в один день их убивали до 1000; еще в начале нынешнего столетия каждый китолов мог убить там за один охотничий сезон 500-700 голов. Теперь они там почти не появляются. В южной части западного берега Новой Земли они бывают очень редки; восточную сторону, напротив, еще часто посещают.
        Моржа нужно считать береговым жителем, который избегает открытого моря и очень редко предпринимает путешествия. Все китоловы знают, что находятся близко от земли или льдины, если в тумане видят моржей или слышат их рев; опыт их научил, что моржи не переходят границы твердого или прибитого к берегу острова льда. По мнению Броуна, это животное переходит с одного своего лежбища на другое, появляется в одно время года здесь, в другое там. Но иногда морж решается и на более дальние странствования. Так, Джеймс Мак-Байн видел в Баффиновом заливе бесчисленные стада, которые плыли по той же дороге, какой двигались несколько дней до них гренландские киты. В продолжение нескольких часов они проплывали мимо, тысяча за тысячей, не отдыхая, не принимая пищи, все время в одном направлении, стремясь к выходу через Ланкастерский пролив. Через несколько дней ни одного из них уже не было видно.
        Первое впечатление, производимое моржом на человека, неблагоприятное. Самые древние мореплаватели и нынешние моряки и путешественники находят его отталкивающим и безобразным. Немецкие северные путешественники говорят, что если к какому-нибудь животному и подходит название "чудовище", так это к моржу, к его наружности, страшному голосу и вообще всему его неприятному существу. Уже древний наблюдатель Мартене, на которого моржи, очевидно, произвели большое впечатление, дает нам верное изображение их образа жизни. "Они лежат, - говорит он, - на льдине, распластавшись, как тюлени, в большом количестве и страшно ревут. Они спят, храпя, не только на льдинах, но и в воде, так что их много раз принимали за мертвых. Эти храбрые животные защищают друг друга до самой смерти; когда люди из шлюпок бьют, колют и рубят их, то одни моржи ныряют в воду около шлюпок и своими большими зубами пробивают в них дыры, другие без всякого страха плывут прямо на шлюпки и, подойдя к ним, подымаются из воды до половины туловища"*.

* Природа наградила моржа мощным оружием — бивнями. При помощи бивней раненые или испуганные моржи не раз топили лодки зверодобытчиков и байдары эскимосов.

        Как ни коротко это повествование старого морехода, оно отлично обрисовывает моржа. Ни один из позднейших повествователей не противоречит Мартенсу, и даже лучшие наблюдатели мало что могут добавить. Жизнь моржа, кажется, должна быть очень однообразной уже и по той причине, что добывание пищи для него представляет меньше труда и берет меньше времени, чем у других тюленей. В коротких словах об их образе жизни в продолжение дня и года можно сказать следующее.
        В зависимости от свойства морского берега на нем собираются более или менее многочисленные общества этих животных. Взрослые живут отдельными стадами; самцы соединяются с себе подобными, а самки живут с сосунами. Одна льдина, как говорят немецкие северные мореплаватели, служит часто пристанищем двадцати и более моржам. Их темные туловища плотно прилегают друг к другу, головы из-за длинных зубов наклонены набок или покоятся на спине соседа: "...так они обыкновенно проводят среди сна большую часть своего существования, скучая от длящегося месяцами созерцания солнца и от однообразного шума морского прилива". Нередко встречается стадо моржей, расположившееся на плывущей льдине, видимо нисколько не беспокоясь о направлении своего путешествия. Среди сидящих на ней моржей один стоит настороже и, увидев опасность, будит других могучим голосом, а, по словам Скаммона, в случае нужды и легким ударом клыков, при этом все стадо или обращается в бегство, или приготовляется к обороне. Там, где моржи еще не знают людей, незнакомое судно едва привлекает внимание сторожа или всего стада; даже выстрел не тревожит их, так как они привыкли к треску в северных морях, где лед на далеком расстоянии ломается с шумом, подобным громовому удару. Во всяком случае нас не должно удивлять, что они иногда неделями не двигаются с места. Путешественники и китоловы единодушно утверждают, что моржи храбро защищаются, если их беспокоят.
        На земле морж двигается тяжело и неловко, но еще ходит, а не ползает, одновременно передвигая накрест лежащие ласты, причем отличается от других тюленей тем, что в передних конечностях ставит вперед пальцы, а в задних - пятки. Забираясь на крутые льдины он, должно быть, прибегает к помощи клыков, цепляясь ими за расселины и щели, тащит свое тяжелое туловище, затем опять вытягивает шею вперед и продолжает так передвигаться, пока не достигнет желаемого места*.

* Само научное название моржа Odohemis означает "ходящий на зубах".

        Плавает он, подобно всем своим сородичам, быстро и проворно, ныряет на значительную глубину и в состоянии пробыть под водой, наверное, несколько минут. При плавании морж проявляет почти неистощимую выносливость и способен перегнать всякую весельную лодку. Голос его похож то на мычание коровы, то на грубый лай собаки, а во время гнева переходит в настоящий рев. Во время случки голоса моржей слышны так далеко, что капитан Кук и его люди ночью и в тумане определяли по ним близость берега и всегда могли предотвратить столкновение судна со льдиной.
        Об умственных способностях моржа трудно составить понятие по имеющимся до сих пор наблюдениям, но, конечно, следует допустить, что морж не глупее других тюленей. Об остроте его внешних чувств Пехуель-Леше говорит: "Зрение его плохо, слух гораздо лучше, но особенно хорошо развито обоняние, так как он чует человека при благоприятных обстоятельствах по меньшей мере за несколько сот шагов, если еще не дальше; поэтому тот, кто хочет к нему подкрасться, должен следить за направлением ветра". Как ни бывает равнодушен морж к первой встрече с человеком, все же скоро приобретает некоторый опыт, изменяет свое поведение и храбро и толково приступает к борьбе с повелителем земли. Среди его качеств следует выделить не только присущее всем тюленям любопытство, но и необыкновенное для ластоногого мужество. Тот смертельный страх, который овладевает гигантскими морскими слонами при встрече с их страшнейшим врагом - человеком, неизвестен моржам; они всегда готовы сопротивляться даже вооруженным людям, и смерть товарища только еще более разжигает их дикую ярость. Между собой они так же сильно дерутся, как с врагами, но только во время течки, которая обыкновенно выпадает на последние весенние месяцы. В это время самцы рычат и буйствуют каждый час дня, нападают друг на друга и наносят противникам зубами глубокие раны на шкуре. После двенадцатимесячной беременности самка производит на свет единственного детеныша* и вся отдается ему с преданной материнской любовью, самоотверженно заботится о его пище и воспитании и защищает со всем мужеством и озлоблением, на которые только способны эти животные.

* Спаривание у моржей происходит зимой, обычно в январе. Оплодотворенная яйцеклетка останавливается в развитии до июня - июля, после чего собственно развитие зародыша занимает еще 10-11 месяцев. Таким образом, беременность заканчивается к апрелю следующего после спаривания года и ее общая продолжительность составляет 15-16 месяцев.

        Завидев опасность, она хватает детеныша передними ластами и толкает в море, там сажает себе на спину, чтобы лучше охранять и, презирая смерть, борется с врагом. Детеныш привязывается к матери с искренней нежностью и даже не покидает ее, когда ее убьют. Кто убьет детеныша, тот подвергается ярому сопротивлению и непримиримой жажде мести со стороны матери. Даже если целое стадо моржей-самок обращено в бегство, матери с ревом выплывают из глубины, плывут за качающимися на волнах убитыми детенышами, хватают их и исчезают с ними под водой. Если убивают отделившуюся от стада матку с детенышем, то последний без всякого сопротивления отдается в руки врагов, он ни за что не решится покинуть мать. Капитан Вильяме, старый опытный китолов, убил однажды моржа-самку и на лодке тащил его четыре километра до судна. Детеныш плыл все время за лодкой и, когда добыча была втащена на борт, делал большие усилия, чтобы тоже попасть туда. Когда ему набросили петлю и втащили на лодку, он подполз к убитой матери, взобрался к ней на спину и оставался там, пока его не заставили броситься в море. Но и тогда он оставался поблизости от судна, громко оплакивая потерю своей матери.
        Как показали исследования Мальмгрена и Броуна, морж питается исключительно животной пищей. Многие из старых повествователей утверждали, что его главную пищу составляют водоросли, потому что в желудке убитых моржей находили их остатки или принимали что-то за них. Но это мнение уже опровергает Фабрициус, который указывает на раковины как на главную пищу моржа. Мальмгрен и Броун подтверждают наблюдения последнего; оба находили в желудке исследованных ими животных главным образом двухстворчатую раковину (Mya trimcata) которая покрывает в Ледовитом океане все мели и рифы, и камнеточивую ракушку (Saxicava rugosa) и заключили, что моржи употребляют свои сильные зубы на то, чтобы отрывать эти раковины от скал и выкапывать их из ила. По их мнению, морж схватывает оторванную от скалы раковину губами и языком, раздавливает ее коренными зубами, вынимает моллюска из раковины и проглатывает его. При этом он глотает не только низших морских животных, но и приставшие к ним водоросли и другие морские растения, а также, как и многие тюлени, песок и мелкие камни, чем и объясняется заблуждение прежних исследователей.
        Для народов крайнего севера, особенно для эскимосов, морж имеет такое же огромное значение, как и тюлень. Нередко случается, что из-за сильного замерзания берегов невозможна добыча животных, тогда эти бедные люди голодают и даже погибают. Охота на моржей и для хорошо вооруженных европейцев вовсе не безопасное предприятие.
        Моржи, расположившиеся на берегу или на льдинах, менее опасны, в воде же они проявляют всю свою ловкость и силу. Старые охотники и путешественники по северу много рассказывают о раздражительности и мстительности моржей. Случается, что эти смелые и бесстрашные животные нападают без всякого повода на людей и принуждают таким образом моряков вступать в битву. "Моржи, - говорит Скоресби, - животные бесстрашные. На лодку, которая к ним приближается, они смотрят с любопытством, но не со страхом. Охота на них на воде не всегда бывает безопасна. Нападение на одного моржа часто привлекает многих других к защите. В таких случаях они окружают лодку, проламывают клыками ее доски, поднимаются иногда, если это им удается, до самых бортов, угрожая перевернуть лодку. Тут самое лучшее средство защититься - это бросать морской песок в глаза разъяренных животных, что заставляет их удаляться, тогда как употребляемые в таких случаях винтовки часто совсем бесполезны".
        Вид этих разъяренных морских животных не только удивляет, но и пугает. Неповоротливые шеи мешают им быстро оборачиваться, но необыкновенная подвижность глаз заменяет этот недостаток; они ими так злобно вращают, что их взгляд наводит страх. Броун, на показания которого можно положиться, подтверждает вышесказанное: "Однажды я сам находился в лодке, из которой была брошена острога в единственного моржа, спавшего на льдине. В то же мгновение он нырнул в воду, потом вынырнул и, несмотря на нашу оборону копьями, топорами и винтовками, вонзил свои зубы в края лодки, так что нам не оставалось сделать ничего лучшего, как обрубить веревку гарпуна, и мы были счастливы, что спаслись, перебравшись на ту самую льдину, которую только что оставил морж.
        К счастью, животное было настолько великодушно, что нас более не преследовало, но нехотя удалилось, ворча и унося с собой воткнутые в его бок острогу и веревку". Ламону также случалось участвовать в подобных битвах. Наши путешественники на Северный полюс прибавляют к этим описаниям еще новые рассказы. Однажды с величайшими усилиями и трудом удалось им спасти одну из их лодок от полного разрушения моржами; другая лодка, спасаясь бегством от целого стада этих животных, достигла берега какого-то острова, но в скором времени была тут осаждена теми же моржами*. "Чем больше наблюдаешь этих животных, тем все более стараешься не иметь с ними дела в их стихии, на воде, если только к этому не принуждает недостаток припасов. Во всяком случае можно посоветовать при поездках на лодке запасаться в достаточном количестве оружием, чтобы предохранить себя от подобных нападений".

* Эти рассказы уже представляются выдумкой, так как, насколько бы морж ни был агрессивен, будучи раненым, стадо моржей, тем более в неродной стихии, вряд ли будет совершать враждебные действия по отношению к кому бы то ни было.

        По мнению Пехуель-Леше, неверно думать, что охотникам часто приходится выдерживать такие битвы с моржами; на такие битвы надо смотреть как на исключение, нежели как на правило. Часто неуклюжая погоня этих животных принимается за угрозу с их стороны, тогда как она на самом деле совершенно невинного свойства. Моржи очень любопытны и нередко, подобно бегемотам в Африке, сопровождают лодку на большом расстоянии, причем они часто, пыхтя и хрюкая, высовываются из воды в непосредственной ее близости, высоко поднимаются над поверхностью и смотрят своими страшными глазами на сидящих в лодке людей. В тихую погоду и при зеркальной поверхности моря можно наблюдать за животными с полным спокойствием, зрелище это представляется в высшей степени привлекательным; при дурной погоде и во время морского волнения движения этих спутников лодок делаются резче, и они часто очень быстро и неожиданно начинают выскакивать из воды; но никогда тому, кто хорошо знаком с жизнью северных животных, не приходит в голову считать подобную встречу опасным нападением. Опытный китолов или охотник совершенно иначе судит о подобных происшествиях, нежели тот, кто вовсе не занимается охотой. Моржи скорее находят удовольствие в том, чтобы следовать за лодкой, рассматривать докучливых незнакомцев, и нисколько не думают наносить им какой-нибудь вред; совсем другое дело, если защищается подстреленный или раненый острогой морж. Норденшильд подтверждает этот взгляд: "Общественность и любопытство, кажется, главные чувства в характере моржей. Я имел случай наблюдать за этими их свойствами, когда плыл в один тихий, прекрасный, северный летний день по гладкому, как зеркало, морю, усеянному плавающими льдинами, среди порядочного стада этих животных. Часть их мирно плыла за лодкой, издавая время от времени хрюканье, другие подплывали совсем близко, высовывались высоко из воды, чтобы посмотреть на незнакомцев; наконец, третьи лежали на плававших льдинах, так плотно сжавшись, что погружали их в воду до краев". Очень часто охотники с одной и той же лодки поражают гарпунами сразу нескольких моржей, раненые моржи тащат лодку за собой и не защищаются даже тогда, когда их добивают копьями и ружьями. Опасность, однако, появляется в том случае, когда пораженные острогами животные не все плывут в одном известном направлении, а если одно из них уклонится в сторону, тогда лодка может быть опрокинута веревкой; чтобы предупредить эту случайность, следует отрезать веревку, если силы животного еще не истрачены. Морж, раненый или наповал убитый копьем или пулей, пущенной в голову, погружается в воду и безвозвратно пропадает для ловца. Поэтому главная задача охотника - в том, чтобы сначала загарпунить его и взять на веревку. При этом случается, что одно животное бросается на своих преследователей, как это испытали Кюкенталь и А. Вальтер прошлым летом около Шпицбергена: разъяренный морж пробил клыками стенку лодки и боковую доску стоявшего тут же ящика, но больше никакого вреда не сделал. Вышеупомянутые наблюдатели, впрочем, того мнения, что к защите склонны только молодые, задорные самцы.
        Если моржей застигают спящими на льдине, то охотники в последнюю минуту вынимают весла, бесшумно причаливают и выходят на льдину в тылу у животных. Едва один из моржей заметит неприятеля, как тотчас же поднимает голову вверх, будит остальных, и все стадо, толкая перед собой детенышей, неудержимо стремится к краю льдины и бросается в море вниз головой. Эту минуту и следует уловить охотникам для того, чтобы пустить в дело свои копья и ружья. Нападение будет удачным, если охотники убьют большое число животных, лежащих ближе всего к воде, и туши убитых заградят остальным путь к бегству. При таких обстоятельствах может произойти крупная резня моржей, добыча бывает чрезвычайно богатая, если отрезанное от воды стадо многочисленно.
        Так же как европейцы, охотятся эскимосы и другие туземцы крайнего севера, привыкшие владеть огнестрельным оружием; существенно другим образом охотятся те из них, которые и до нынешних дней остались верны обычаям своих отцов. Как рассказывает Кин, эскимосы нападают на моржа и в воде, и на льду. В первом случае они стараются подойти к нему на лодке как можно ближе; если морж ныряет, то они быстро плывут в его сторону; если он плывет над поверхностью воды, то они выжидают благоприятную минуту и бросают в него гарпун. Раненый морж тотчас же погружается в воду; тогда охотник вбивает в лед обитый железом кол и крепко привязывает к нему веревку от гарпуна. Животное яростно бьется, пока не ослабеет, и тогда его можно добить ударами колья. По словам Годмана, эти храбрые охотники в разгаре лета стараются подкрасться хитростью к спящему на льдине стаду. Для этого они отправляются сначала на другую льдину поменьше, прикрепляют к ней лодки и затем стараются подойти к стаду на своем ледяном плоту. Дойдя благополучно до места, каждый охотник намечает себе по уговору одного или двух моржей из стада, и все остроги в один миг взлетают со свистом на воздух. Задетые ими моржи бросаются тотчас в воду и стараются уплыть, но их задерживают веревки острог, и животные тем скорее ослабевают, чем больших усилий им стоит тащить за собой ледяной плот охотников, к которому прикрепляются все веревки. Охотники выжидают в своих лодках момента, когда моржи выбьются из сил, и в удобную минуту приближаются и убивают их копьями. В Беринговом море, на северном берегу полуострова Аляски, туземцы стараются обойти расположившихся на земле животных и, вооруженные копьями и тяжелыми топорами, бросаются на них со страшным криком, надеясь их так напугать, чтоб они бросились внутрь полуострова. В таком случае охота всегда бывает прибыльна. Она бывает неудачна, если хоть одному моржу удастся прорвать линию охотников, тогда остальные бросаются за вожаком и скрываются в морских волнах. Впрочем, и Эллиот говорит, что туземцы, которые занимаются ловлей моржей на берегах и островах Берингова пролива и моря, не считают охоту на воде особенно опасной. Они преследуют зверя в легких лодках из шкур, бьют его острогой, дают ему помучиться, пока он не ослабеет, и затем убивают копьем.
        Из всего этого можно заключить, что моржи защищаются не всегда, а делают это только некоторые из них, и то случайно.
        Кроме человека у моржа есть еще враги, от которых ему приходится страдать. Эскимосы и китоловы утверждают, что таким врагом является белый медведь, который опасен не только для детенышей, но и для взрослых. Броун ни разу не видел битв между этими животными, поэтому считает себя вправе думать, что рассказы о них следует отнести к басням, хотя окончательно не опровергает их верности*.

* В битве с моржом-самцом один на один или тем более с целой группой агрессивно настроенных моржей белый медведь проигрывает и отступает. Но обычно моржи не столь "храбры", как пишет Брем, и при опасности стараются поскорее укрыться в море. Медведь пользуется этим, незаметно выходя из моря чуть в стороне от лежбища, и затем пугает моржей ревом и внезапным своим появлением. Стадо бросается к воде в полном беспорядке, и почти всегда один или несколько молодых моржей оказываются задавлены сородичами. Эти жертвы паники и составляют добычу медведя.

        Скаммон подтверждает показания северных жителей. Он рассказывает еще об одном враге, о хищном ките, который, может быть, еще опаснее для молодых моржей, хотя гоняется за ними только в открытом море. При его появлении мать сажает детеныша на спину и ищет спасения на толстой льдине, но не всегда успевает выполнить свое намерение, так как злодей раньше, чем она доплывет до льдины, ныряет и дает ей такой сильный толчок в брюхо, что детеныш сваливается со спины, и кит его в один миг схватывает. Но, вероятно, гораздо неприятнее белого медведя и хищного кита бывают для моржа меленькие, похожие на огромную вошь, паразиты. По наблюдениям Броуна, один вид гнездится у корней усов, другой - по всему телу, и оба так мучают моржа, что он в отчаянии то прыгает со льдины в воду, то опять взбирается на нее, сильно рычит, вертится или катается, стараясь стряхнуть с себя несносных паразитов. После того как Броун долгое время наблюдал за подобным поведением этих неуклюжих животных, показалась целая стая чеканов на покинутом ими месте и начала усердно что-то собирать. Это привлекло его внимание, он пошел на льдину и нашел там множество вышеупомянутых паразитов, которых моржи сумели с себя благополучно стряхнуть.
        Хотя по своему самостоятельному и раздражительному нраву морж не кажется склонным вступать в дружеские сношения с человеком, но все же молодые моржи, бывшие в неволе, делались такими же ручными, как и другие тюлени. Пойманные моржи, несмотря на недостаточно для них приспособленный уход на корабле, несколько раз были доставляемы в Европу, а именно в Норвегию и Англию. О первом морже говорят в 1608 году Вельден и Беннет: "Двенадцатого июля мы приняли на борт двух молодых живых моржей, самца и самку. Самка околела раньше, чем достигла Англии; самец, наоборот, прожил около 10 недель. 20 августа мы прибыли в Лондон и доставили нашего живого моржа ко двору, где король и многие знатные особы рассматривали его с большим удивлением, так как до тех пор еще никогда не видали подобного зверя живым в Англии. Вскоре после того он заболел и умер. Насколько поразительна наружность этого животного, настолько замечательны его понятливость и охота чему-нибудь научиться, в этом мы часто убеждались". Другие моржи были доставлены живыми в прошлом столетии, а в нынешнем двое в 1853 и 1857 годах были привезены в Англию и Норвегию, одного моржа показывали в 1884 году в разных местностях Германии. Европейцы употребляют кожу, жир и зубы моржа. Кожу дубят, жир вываривают, а зубы отделывают, как слоновую кость. По словам Норденшильда, в Тромзе при расчете между судовладельцами и китоловами оценка взрослого моржа в 1868 году поднималась до 88 марок, а в 1871 году только до 50 марок. По словам Вестендарпа, клыки моржа имеют различную цену в зависимости от величины; 1 килограмм клыков у больших моржей оплачивается 7 марками, у меньших - 5,5 марки. Раньше, по словам того же наблюдателя, ежегодно в продажу поступало до 30 000 кг моржовых клыков, но такой значительный подвоз их скоро уменьшился, а с 1880 года и совсем прекратился. Но все же цены на эти клыки за последние два десятилетия едва ли изменились. Грубое, волокнистое, пропитанное ворванью мясо моржа употребляется в пищу европейцами только в случае крайней нужды, но язык его считается вкусным. Иначе оценивают моржа народы крайнего севера; они извлекают пользу из каждой его части. Из кожи делают ремни, канаты и рыбные сети, покрывают ею свои летние жилища; из костей изготавливают всевозможные орудия; из жил - нитки; мясо служит им любимой пищей, жир они кладут в кушанья и жгут; таким образом, ни одна часть этого животного у них не пропадает даром.