Семейство сухопутные черепахи

        Среди представителей своего класса сухопутные черепахи принадлежат к числу самых ленивых и равнодушных существ. Каждое их движение неуклюже, тяжело и беспомощно. Они в состоянии пройти довольно большие пространства без передышки, но совершают эти переходы с невыразимой медлительностью, лениво переставляя одну ногу за другой и как будто с отвращением передвигая свое тяжелое тело. Однако каждое их движение совершается со значительной силой и выдержанностью. Брошенные в воду или нечаянно попавшие туда черепахи как камень падают на дно, но тут преспокойно путешествуют дальше и после довольно продолжительного времени опять достигают берега, как ни в чем не бывало. Гораздо труднее им перевернуться на ноги, если другие виды черепах или какие-нибудь враги положат их на спину; они должны часто целыми днями работать головой и хвостом, пока им удастся перевернуться, потому что неуклюжие ноги решительно отказывают им в этой услуге. Если им, однако, удастся захватить ртом какую-нибудь ветку или траву, они закусывают ее челюстями и, втянув шею, легко переворачиваются на ноги. Удивительно, что они выказывают сравнительную ловкость в другом роде движений, так, например, они довольно хорошо умеют лазать. Настоящего голоса, по-видимому, у них нет: в раздражении они сопят или фыркают, но не издают настоящих звуков. Умственные способности вполне соответствуют малому объему мозга, который, по-видимому, существует только ради одних внешних чувств. Однако нельзя им отказать в известной степени умственного развития. Они иногда выказывают довольно хорошее знание местности, память, даже некоторую рассудительность или, по крайней мере, стремление к известной цели. "Посаженная на плоский стол, черепаха Горсфильда, - сообщает нам Ветхер, - очень хорошо понимает ту страшную высоту от земли, на которой она находится, и постоянно бегает кругом борта стола, опуская время от времени голову вниз, измеряя вышину стола, но не падая. Случается, однако, что когда в жаркие дни черепаха особенно оживится, она пробует спуститься со стола, и если этот смелый поступок ей удается, она повторяет его, раза два-три, если ее даже тотчас посадят на стол обратно, все это, несомненно, доказывает, что животное убедилось в безопасности своей попытки. Если же между столом и полом находится какой-нибудь предмет вроде стула или даже моей ноги, она при соскальзывании со стола благоразумно выбирает этот путь, чтобы ослабить силу падения". При виде врага черепахи прибегают к своему обычному средству защиты, втягивая под щит все конечности, чем мало-помалу утомляют самого терпеливого противника, однажды испугавшись, они начинают при малейшем поводе втягивать конечности под спасительный покров. Между собой они иногда выказывают чувства привязанности или отвращения, проявляется иногда и ревность: так, например, два самца могут долго спорить за обладание одной самкой, и эта борьба продолжается с известным упорством довольно продолжительное время. За из бранной самкой влюбленные самцы следуют целыми днями, но только в период любви, по прошествии же его каждое животное отправляется отдельно в разные стороны, не заботясь о другом. При кладке яиц они выказывают заботливость, свойственную всем членам этого порядка, к вылупившимся же детенышам относятся совершенно равнодушно. Пища сухопутных черепах состоит преимущественно и; мягких частей растении, которые они срывают или, лучше сказать, срезают с корня. Большие виды жадны и в большом количестве поедают всевозможные травы, меньшие с большей разборчивостью выбирают части листьев, отпрыски растений и плоды. Маленькие черепахи рвут траву, а большие срезают острыми челюстями или отделяют захваченный кусок, отдергивая назад голову. Говорят, что иногда они едят червей и улиток, на больших животных они нападать не решаются. Пьют они редко, но много за один раз.
        Шаровидные яйца этих черепах, покрытые известковой скорлупой, кладутся в самое благоприятное время года. Они бывают тотчас засыпаны землей или зарыты в листву; детеныши вылупляются через несколько месяцев и начинают вести взрослую жизнь.
        Сухопутные черепахи едва ли приносят человеку какую-нибудь значительную пользу. Только в домашнем обиходе диких или полудиких народов их щиты играют большую роль, в виде ящичков и коробочек для домашней утвари; как табакерки, например, они очень часто употребляются у туземцев юго-западной Африки. Мясо сухопутных черепах так же съедобно, как и мясо речных и морских черепах, однако их редко ловят для этой цели. Чаще ловят их для жизни в неволе и тогда пускают их бегать по комнатам и саду. Привыкнув однажды к тесному помещению и к соединенной с ним переменной пище, они легко выживают многие годы в неволе, если зимой позаботятся о доставлении им необходимого тепла. Если же им в течение лета доставляют некоторую свободу, например, позволяют гулять по желанию в саду, окруженном стеной, и только с наступлением холодов переносят в более теплое помещение и, наконец, не препятствуют их зимней спячке, то они чувствуют себя еще лучшее, чем в клетке, отыскивают большую часть пищи сами и даже иногда плодятся. Единичные экземпляры выживали 70, 100 и даже 150 лет в неволе.
        Зубчатая киникса (Kinixys erosa) самый известный, хотя и не самый распространенный вид этой группы. Он отличается овальным, сверху плоским, вперед вытянутым, в затылочной части придавленным книзу спинным щитом без зашейных пластинок. Передний и задний края спинного щитка сильно зазубрены и загнуты вверх. Передняя часть грудного щита довольно значительно выступает вперед против спинного. Спинной щит равномерно светло-каштаново- бурого цвета, щитки на голове, чешуйки на ногах и обе челюсти светло-желтого цвета, некоторые щитки на голове грязновато-бурые. Величина этой киниксы довольно значительна, длина панциря нередко достигает 23 см.
        Отечеством этой черепахи можно считать весь запад Африки. Ее находили от реки Гамбии к югу до устьев Конго, как далеко она распространена во внутренней части Африки - до сих пор еще неизвестно.

Зубчатая киникса (Kinixys erosa)
        Об образе жизни всех вообще кинике мы получили только в самое последнее время довольно скудные сведения. До той поры я слышал о ней только один рассказ, как в дельте Нигера у одного туземца, державшего подобную черепаху на привязи, ее купили, привезли живой в Европу, кормили только каждые 2-3 недели морскими сухарями, и, несмотря на то, она выжила в неволе несколько лет. В последнее время достигли до нас не только другие экземпляры черепах этого вида, но и подробные сведения об их жизни на свободе. Эти сведения не только бросают неожиданный свет на всех кинике, но и доказывают тоже верность взгляда Штрауха, который утверждал, что болотные и сухопутные черепахи не только принадлежат к одному семейству, но составляют как бы звенья одной и той же цепи. Хотя Монтейро решительно называет один вид этой группы исключительно сухопутными животными, живущими только на гранитных скалах или очень сухой почве и утверждает, что он появляется только в жаркое дождливое время, а прохладные месяцы, от мая до октября, но уверению туземцев, проводит, глубоко зарывшись под землей, однако о двух других видах существуют сведения, доказывающие совершенно противоположное. Егер доказывает, что они служат пищей туземцам, почему ценятся ими очень высоко и по той же причине редко поступают в продажу. При этом он прибавляет: "По-видимому, она может долгое время жить в воде: одна из принесенных мной домой черепах целые месяцы пробыла перед тем в водоеме". С этим вполне согласен Фалькенштейн. "О киниксе, - пишет он, - я не мог много узнать ни из собственных наблюдений, ни из рассказов негров. Я знаю только, что доставленная мне живой киникса встречается нечасто и водится в реках или около них почти до самого их впадения в море. Отсюда она подходит для кладки яиц к самому берегу моря, где ее и ловят. В какое это время происходит - я наверняка не знаю; я убежден, что она прекрасно умеет плавать, несмотря на плохое развитие ног; по крайней мере жившие у меня в неволе черепахи доставали себе пищу из очень глубокого сосуда с водой и, чтобы отыскать ее, опускались на самое дно".
        Жизнь в неволе киникса описана в кратких чертах Фишером по его наблюдениям над всеми тремя видами этого рода. Виды эти совершенно сходны между собой по нравам и привычкам: это ленивые и тупые дневные животные, которые едва заметно передвигаются с места на место; их движения так же медленны, как передвижение минутной стрелки; при еде же они так беспомощны, что Фишер удивляется, как они вообще могут насытиться. Одна из черепах, за которыми наблюдал Эффельдт, ела только одни вишни, те, которые жили у Фишера, питались исключительно яблоками, да и то они ели не чаще как через 8-10 дней, а иногда проходило от трех до четырех недель, пока они решались приступить к пище. Сильнее всего возбуждается у них аппетит в ясную погоду и после теплого купанья; но при еде у них часто выпадают куски изо рта, после чего они долго, но тщетно хватаются за них, так что для полного их насыщения требуется не менее двух или трех часов.
        Эффельдт сообщил мне незадолго до смерти, что походкой киниксы отличаются от всех других ему знакомых черепах, и их походка может называться хождением на ходулях, так как эти животные выступают буквально на конниках когтей. В минуты внезапного или продолжительного испуга они совершенно прячутся под панцирь, опускают подвижную заднюю часть щита, вследствие чего образуется открытая только спереди коробка.
        Семейство сухопутных черепах в тесном смысле слова отличается следующими общими признаками: сильно выпуклый спинной щит состоит из одного неподвижного куска, разделенный на 12 пластинок брюшной щит - из одной или двух частей, в последнем случае передняя часть неподвижна, задняя подвижна, хвостовая пластинка всегда простая, хотя иногда бывает разделена на поверхности. Затылочная пластинка иногда вдвинута между другими краевыми пластинками или совершенно отсутствует, плечевые и паховые пластинки почти всегда налицо. Голова покрыта щитками, кончик хвоста иногда вооружен роговым наростом. Большие черепитчатые чешуйки покрывают плечевую часть передних ног. Пятки задних ног покрыты наростами в виде шпор, которые иногда, поодиночке или группами, видны и на задней части бедер. Сросшиеся до самых когтей пальцы неуклюжих ног имеют только два сочленения и снабжены спереди пятью, реже четырьмя, а сзади четырьмя когтями. Все принадлежащие к этой группе виды ходят на пальцах и относятся к сухопутным животным в полном смысле слова. К этим признакам Буланже прибавляет, что верхняя челюсть, внутренний и наружный край которой параллельны, снабжена еще продольным костяным валиком.
        Из Южной Америки очень часто к нам привозится зубчатая черепаха (Geochelone denticulate), которую в Бразилии называют шабути. Наружность ее довольно неуклюжа: плоский щит круто спускается спереди, а сзади сильно удлинен, по краям нигде не загнут. Голова довольно большая, края роговых челюстей мелко зазубрены, шея довольно длинная и толстая, хвост очень короткий, неуклюжие ноги поражают своей длиной. На спинном щите 5 широких щитков посередине, по 4 с каждой стороны, и 23 меньших образуют внешний пояс, затылочной пластинки нет. Позвоночные пластинки имеют возвышенную серединную плоскость, которая резко отделяется своей желтой или оранжевой окраской. Брюшной щит очень велик, спереди как бы обрублен, сзади вырезан под тупым углом и состоит из 12 пластинок. Горловые щитки хорошо развиты, но не вытянуты вперед. Спинной щит темно-бурый или черный, каждая пластинка украшена посередине желтым пятном. Брюшной панцирь бурый и желтый, а иногда желтый с большим бурым пятном посередине. Непокрытые части тела черноватого цвета и разрисованы разными оранжевыми или красными пятнами, темя бледно-желтое с черными полосками и пятнами, остальная часть головы черноватая. Над носом видны рядом два круглых желтых пятна, такие же два пятна над ушами и одно на заднем конце нижней челюсти. На буроватом фоне передних ног резко выделяются ярко-оранжевые чешуйки, тогда как задние ноги имеют только на бедрах несколько желтых чешуек и, кроме того, на пятках несколько пятен того же цвета. Длина щита равняется 55 см. Самец отличается от самки немного более длинным и тонким хвостом и на нижней стороне плоским, даже вогнутым брюшным щитом. У молодых животных спинной щит еще более выпуклый, чем у старых, и окраска ярче.

Зубчатая черепаха (Geochelone denticulata)
        Зубчатая черепаха распространена по всей тропической Южной Америке к востоку от Анд, встречается также на расположенных к северу от Южной Америки Малых Антильских островах.
        На удобных им местах они попадаются даже очень часто. "Я находил, - говорит принц фон Вид, — много пустых щитов в лесах Тапебуку, на 4 градуса севернее Кабу-Фриу, и, идя далее в том же направлении, находил и самих животных всюду в больших лесах восточной Бразилии. В Бельмонте они нередки, и я часто видел в дорожных мешках ботокудов целые щиты этих черепах, так же как и верхний щит речной черепахи, на котором эти дикари растирают свои краски. У реки Ильеус, наконец, во время нашего странствования по беспрерывным лесам, мы встречали их часто в самых густых зарослях. Они, по-видимому, живут только на сухой земле, а именно в лесах, и я только там и встречал их. Здесь можно часто увидеть, как они медленно передвигаются на своих неуклюжих ногах, которые тотчас же втягивают под щит, когда увидят что-нибудь подозрительное. Пищу свою этот вид добывает из растительного царства. Они едят преимущественно упавшие с дерева спелые плоды, чрезвычайно разнообразные в этих странах.
        "В жаркое время года сухопутная черепаха собирает в кучу множество сухих листьев, в которые и кладет 12 и более яиц. По словам Каплера, одна кладка содержала в Суринаме только 5-6 яиц. Детеныши, по выходе из яйца, желто-бурого цвета, а щит у них еще упругий.
        Эти юные животные, как и их родители, имеют много врагов. На старых, несмотря на их толстый щит, нападают иногда большие виды кошек и пожирают их. Хорошо знакомые с лесом и его жизнью индейцы уверяют, что ягуар, найдя такую черепаху, ставит ее стоймя и своими длинными когтями мало-помалу вытаскивает мясо из-под щита. Вот почему, говорят они, и находят в лесах много пустых панцирей. Эти рассказы казались нам тем вероятнее, что пустые панцири на ребре были несколько обгрызаны и раскрыты. Так как эти черепахи не имеют неприятного запаха, то они употребляются в пищу португальцами, неграми и индейцами и в известное время бывают очень жирны. В некоторых местностях, например около реки Ильеус, их держат для этой цели за маленькими круглыми оградами из вколоченных отвесно жердей и достают их оттуда по мере надобности. Они долгие годы выживают в неволе. Посаженные в загородку, они тотчас принимаются есть бананы, которые особенно любят, листья и разные плоды. Когда до них дотрагиваются, они прячутся под щит и шипят, как гуси: другого звука я от них никогда не слыхал". Каплер, который наблюдал за этой черепахой в Суринаме, слышал, что она издавала жалобные звуки, и замечает в то же время, что ее едят по всей Гвиане.
        Шабути в последнее время стали часто привозить в Европу живой, и если ее только держат зимой в теплом помещении, то она выживает в неволе многие годы. Своим нравом она мало отличается от других сухопутных черепах. Соответственно своим высоким ногам она двигается скорее, чем все другие виды этой породы. "У меня, - рассказывает Фишер, - эти черепахи бегают свободно по комнатам. С первыми лучами солнца они просыпаются и начинают прохаживаться по комнатам. Целый день они в движении, обнюхивают все, что лежит на полу, пьют воду и молоко из чашки, приготовленной для них, и едят то очень много, то вдруг (в пасмурные дождливые дни) совсем перестают есть. Если они найдут на полу неразрезанное яблоко, то стараются прокусить его, но вместо того катят его только перед собой, так как, наклоняя голову, всякий раз толкают яблоко концом морды. Эта игра продолжается довольно долго, и они, наконец, оставляют свое намерение и двигаются дальше. Я заметил, что они впоследствии оставляли без внимания неразрезанные яблоки, как бы признавая бесполезность своих усилий.
        Как только стемнеет, они заползают под кровати, шкафы и занавеси; однако тотчас же вылезают оттуда, если вблизи их зажгут свечу или лампу. Тогда они опять начинают бродить кругом на своих неуклюжих ногах. Когда у меня в комнате топится печка, они выходят из засады, останавливаются на некоторое время и затем медленно опускаются на пол около печки, здесь они лежат, с видимым наслаждением вытянув шею и задние ноги во всю их длину.
        Пища их состоит почти ежедневно из булки, размоченной в молоке или в воде, лимонов, которые им, по-видимому, очень нравятся, яблок, груш, салата, капусты, тыквы и мяса. Замечательно то, что самцы охотно едят мясо, между тем как самки питаются исключительно растительными веществами.
        Когда я их получил, они были так пугливы, что при малейшем приближении, шипя, прятались под щит. Теперь они не перестают даже есть, когда до них слегка дотрагиваются рукой, и едят прямо из рук".
        Звёздчатая черепаха (Geochelone elegans) принадлежит к самым красивым видам этой группы и происходит из Ост-Индии.
        Продолговатый яйцевидный щит посередине сильно возвышается, с обоих концов почти одинаково пока в общем более высок, чем широк, брюшной щит спереди, а спинной сзади вырезан глубоким треугольником. Средние площадки отдельных пластинок возвышаются у некоторых старых черепах так значительно, что каждая пластинка образует отдельный горб. В хребетных пластинках средняя, самая высокая площадка, иначе сказать - верхушка горба находится в середине, на реберных пластинках между серединой и верхним краем, на краевых — в нижнем заднем углу, у трех задних краевых пластинок она особенно выступает в виде острия. Затылочная пластинка отсутствует, горловые имеют вид продолговатого треугольника, плечевые более длинны, чем широки, грудные - очень узки, брюшные одинаковы в длину и ширину, заднепроходные имеют форму ромба. Маленькие многоугольные щитки покрывают верх головы и лежат на верхней стороне рыльца, распределяясь равномерно по обе стороны, более длинная и большая пластинка покрывает область над ухом. Края челюстей слабо зазубрены. Передние ноги покрыты спереди, задние сзади большими, плоскими, треугольными чешуйками и роговыми наростами, а пятки - большими выпуклыми чешуйками в виде шпор. Голова и конечности разрисованы по желтоватому фону неправильными жилками, отдельные щитки панциря покрыты по черному фону великолепным узором: от всех светло- и ярко-желтых средних полей расходятся во все стороны в виде звезды постепенно расширяющиеся того же цвета полосы, которые украшают щит самым привлекательным образом. Длина вытянутого животного равняется 35, длина щита 26 см.
        Звёздчатая черепаха живет в большинстве на сухой почве, богатой травой, колючим кустарником и терновником, у подошвы холмов в Индостане, за исключением нижней Бенгалии, и доходит на западе до Синда, на юге до Цейлона, но ловят их нечасто. Причиной тому, по словам Хуттона, которому мы обязаны всем нижесказанным, служит то обстоятельство, что их окраска сходится совершенно с цветом почвы ее местожительства; поэтому ее трудно бывает отличить от окружающих предметов, кроме того, она в жаркое время совсем не показывается, а прячется под кустарник или в густую траву. Опытные туземные охотники разыскивают их следы на песчаных или пыльных местах, идут по ним с поразительной верностью и таким образом часто овладевают черепахами. В дождливое время звездчатые черепахи чувствуют себя лучше всего и почти весь день бегают взад и вперед для еды и спариванья.

Звездчатая черепаха (Geochelone elegans)
        С началом холодного времени они отыскивают себе убежище и прячутся, как могут лучше, чтобы защитить себя от холода. Здесь остаются они в тупой бездеятельности, но не в бессознательном сне, до наступления теплых месяцев, в течение которых они стараются защитить себя в полдень от жары, как прежде защищались от холода, - и выходят из засады только к солнечному закату. Хуттон несколько раз держал звездчатых черепах в неволе, один раз даже шесть штук сразу: четырех самцов и двух самок. Он посадил их за широкую загородку, снабдил водой, свежей, сухой травой, большой кучкой хвороста и жесткого сена, в которое они спрятались, и внимательно наблюдал за ними. В жаркое время года они оставались целый день в своем убежище и показывались только перед солнечным закатом, чтобы поесть, однако они не прятались на ночь, а оставались на одном месте, как бы в спящем состоянии и, видимо, радовались прохладе; с наступлением дня они опять отправлялись в свое убежище. В это же время они часто купались, причем входили в воду, где оставались большей частью около получаса и тут же почти всегда испражнялись. Воды они пили тоже очень много.
        С наступлением дождливого времени они оживились, бродили целый день в своей загородке, ели, отдыхали и, наконец, приступили к совокуплению. Часто два самца гонялись друг за другом, не тревожа, впрочем, самки, которая спокойно ела, оставаясь на одном месте. Во время спаривания самцы влезают по примеру млекопитающих на избранных самок, причем обнимают щит передними ногами, а задними стоят на земле. Во время совокупления, которое часто продолжается от 10 до 15 минут, самец испускает звуки, похожие на хрюканье. Все время, пока продолжаются дожди, значит, с конца июня до половины октября, самки терпят ласки самцов, после этого оба пола опять становятся совершенно равнодушными друг к другу. Два самца нередко ера жались между собой, втянув передние ноги и голову, они упирались задними ногами в землю и до тех пор ударялись панцирями, пока один из бойцов, ослабев, не отступал. Иногда удавалось одному из самцов повалить другого на спину; из такого положения ему удавалось выйти только благодаря отчаянным усилиям головой и ногами. В этих сражениях принимали участие и самки, которые, благодаря своему росту и силе, обычно выходили победительницами из борьбы.
        11 ноября самка начала рыть яму для кладки, причем действовала следующим образом: выбрав уединенное место около куста густой и жесткой травы, она смочила его сначала мочой которую выпустила из заднего прохода, потом начала царапать размягченную землю задними ногами, употребляя попеременно то одну, то другую ногу. Продолжая по каплям выпускать мочу, она превратила почву в густое тесто и только тогда могла приступить к обработке ее по желанию. После приблизительно двухчасовой работы она вырыла углубление в 10 см в поперечнике и 15 см глубины, положила туда 4 яйца, закрыла их выброшенной землей, втоптала ее опять в яму при помощи задних ног, и когда углубление было наполнено, стала утаптывать землю, подымаясь как можно выше на ноги и вдруг падая вниз, чем так уравняла то место, что Хуттон не мог бы его найти, если бы все время не наблюдал за ее работой. Окончив свое дело, она сошла с места, но скоро легла на землю, как бы утомившись от работы. Эта работа отняла у нее целых четыре часа.
        При наступлении холодного времени все пленные черепахи стали ленивее, все реже и реже выходили из своих углов и с начала декабря оставались неподвижно на одном месте и не принимали больше пищи. Ни одна из них не пробовала зарыться в землю, как это делают греческие черепахи. Целые два месяца провели они в одном положении, предаваясь ленивому покою, но не впадая в зимнюю спячку. Когда в середине февраля пошел дождь, они появились, поели немного травы, с жадностью выпили большое количество воды, но потом снова удалились в свое зимнее убежище и впали в прежнее состояние. Только с середины апреля, когда началось теплое время года, они начали регулярно появляться в своей загородке большей частью около полудня. Спокойно нежились они под живительными лучами солнца и только вечером возвращались в свое ночное убежище.
        "Почти все путешественники XVI и XVII веков, которые сообщали о своих наблюдениях и открытиях в Индийском и Тихом океанах, - замечает Гюнтер, - упоминают о бесчисленном множестве исполинских черепах, которых они встречали на отдельных или группами расположенных островах. Эти острова, находящиеся между экватором и тропиком Козерога, составляют два замечательных в зоологическом отношении центра. Один из них заключает в себе Галапагосские, или Черепашьи, острова; другой - острова Альдабра, Реюньон, Маврикий, Родригес и Мадагаскар. Обе эти группы сильно отличаются друг от друга, но они имеют то сходство, что на всех них, за исключением Мадагаскара, ко времени открытия не было ни людей, ни других больших млекопитающих. Ни один из упомянутых мореплавателей не указывает, чтобы где-нибудь в другом месте, на островах, как и на материке Индии, водились эти черепахи. Невероятно, чтобы тот или другой путешественник не упомянул бы о подобной встрече, потому что они составляли важную часть их пищи. Путешествия, которые продолжаются теперь несколько недель, требовали тогда целых месяцев, на всех кораблях был многочисленный экипаж, но пищей суда были снабжены очень скудно, эти черепахи, которых в несколько дней совершенно легко можно было словить любое количество, были весьма желательной добычей. Их можно было снести в трюм или куда угодно, сохранять целые месяцы без корма, убивать по мере надобности и при этом получать от 40 до 100 кг превосходного мяса: неудивительно, что некоторые судна на острове Маврикий или Галапагосских островах ловили их около 400 штук и увозили с собой. Полнейшая безопасность, которой до сих пор пользовались на своей родине эти беспомощные существа, так же как и их живучесть, которая позволяет многим поколениям жить одновременно, делают нам совершенно понятным необыкновенную многочисленность этих животных".
        Когда Легуат в 1691 году посетил остров Родригес, эти животные были так обыкновении, что можно было видеть большие стада их в 2000 или 3000 штук и прогуляться шагов сто по их спинам. Около 1740 года, как сообщает Грант, суда, шедшие на парусах в Индию, всегда приставали к острову Маврикий, чтобы запастись черепахами, а впоследствии, 20 лет спустя, многие маленькие суда непрерывно занимались тем, что вывозили оттуда тысячи их, главным образом для употребления в больницах. С этого времени, кажется, число их начало сильно уменьшаться; старые были переловлены, молодые уничтожены свиньями, и те и другие оттеснены вследствие увеличивающегося заселения острова, так что уже к началу нашего столетия на многих островах этой группы они были истреблены. В настоящее время уже ни одной такой черепахи не живет ни на острове Маврикии, ни на Родригесе, ни на острове Реюньон. Некоторые, но немногие содержатся в неволе еще на Сейшельских островах и из этих, воспитанных в тесной тюрьме молодых черепах иные убегают на волю и живут самостоятельно. Все эти пленные исполинские черепахи происходят с маленького островка Альдабры, единственного островка Индийского океана, на котором выдерживают еще борьбу за свое существование некоторые, постоянно уменьшающиеся в числе особи этого вида, но и здесь тоже вечно оттесняются все дальше и дальше людьми. Ловцы, которые ежегодно приезжали сюда для охоты, отгораживали известное пространство стенами, чтобы запереть животных до отправления их на Мадагаскар или на Африканский материк. В одной из таких загородок наши наблюдатели нашли 200, а в другой 300 черепах, которых кормили просто травой и листьями. Один гамбургский купец рассказывал Керстену, что в 1847 году на Альдабре 100 человек матросов, т.е. экипаж двух судов, в самое короткое время поймали до 1200 подобных черепах, между которыми встречались исполины, весившие до 400 кг. В настоящее время на Альдабре трудно найти и сотой доли этого числа более мелких исполинских черепах. Литльтон сообщает, что в 1883 году из Альдабры были перевезены 6 штук исполинских черепах на остров Флэт и там выпущены на волю, чтобы не допустить вымирания этого вида. Они чувствуют себя совсем хорошо на своем новом местожительстве. Живут ли и до сих пор взрослые черепахи на Альдабре - неизвестно, но на Маврикии и Сейшельских островах находятся в неволе еще много старых экземпляров.
        То же самое случится, вероятно, и на Галапагосских островах. Ко времени открытия испанцами этих островов они были так густо заселены черепахами, что даже получили от них и свое название. В конце XVII столетия мореплаватели посещали эту группу островов только для того, чтобы запастись водой и черепахами. "Сухопутных черепах, - говорит Дампье в своих путевых заметках, вышедших в 1697 году, - здесь такое множество, что от 500 до 600 человек могли бы в течение месяца питаться только ими одними. Они необыкновенно велики, жирны, и их мясо так же вкусно как мясо нежного цыпленка". До первых десятилетий нашего столетия количество их на Черепашьих островах, по-видимому, не изменилось существенно. Делано, который с 1800 года часто посещал эти острова, нашел черепах еще во множестве, описал их очень хорошо и привез после шестидесятидневного пути половину из 300 вывезенных черепах на острове Мас-Афуэра, других же два раза привозил в Кантон. Так как эти несчастные животные всю дорогу были не кормлены, следовательно, голодали целый месяц, то многие из них издохли; те же, которые вынесли это суровое испытание, после того, как наелись досыта, успокоились и, по-видимому, примирились с непривычным климатом Мас-Афуера. Они, вероятно, остались бы живы и, может быть, даже стали плодиться, если бы их не убили, чтобы полакомиться их мясом. Портер встречал этих животных в 1813 году на всех больших Черепашьих островах, в более или менее значительном числе, и поймал исполинов в 150-200 кг в общем 500 штук, которые вместе весили свыше 14 тонн. Через 22 года после Портера в 1835 году Галапагосские острова посетил Дарвин. В это время они перешли во владение свободного штата Эквадора и были населены сотней ссыльных, которые, по-видимому, нанесли такой ущерб черепахам, какого не сделали все прежние посетители островов, потому что они вели настоящую разрушительную войну против беззащитных созданий, ловили их и солили их мясо. Вместе с поселенцами явились на островах и свиньи, которые отчасти одичали, так что количество врагов наших черепах значительно увеличилось. То же самое нашел Дарвин почти на всех посещенных им островах. Когда 11 лет спустя военное судно "Herald", посланное с научной целью, остановилось у острова Чарльза, ехавший с ними естествоиспытатель нашел на этом острове многочисленные стада домашних животных, одичалых собак и свиней, но не черепах, за это время они были истреблены. Но они жили еще на острове Чатама. По словам Штейндахнера, в 1872 году на Галапагосских островах не насчитывалось более одного белого и двух черных жителей, которые вели жалкое существование на острове Чарльза; все остальные жители или умерли, или выселились, по словам этих трех людей, черепахи были уничтожены на этом последнем острове, так же как, по Бауру, на Гуде и Баррингтоне. Что совершилось уже на Маскаренских островах, то, наверно, скоро случится и на Галапагосских.
        Портер первый обратил внимание на различие черепах, живущих на разных островах группы Галапагос. На острове Портера они отличались необыкновенной величиной, потому что некоторые из них были около 1,5 метра в длину, только на 30 см менее в ширину и в вышину почти в один метр, не говоря уже о еще больших, которых, как говорят, находили моряки*.

* За последние 300 лет мореплаватели уничто- жили более 10 миллионов слоновых черепах.

        Панцирь тех черепах, которые живут на острове Джемса, поражает своей хрупкостью и незначительной толщиной. Очень толстый щит черепах, живущих на острове Чарльза, сильно удлинен, спинной щит спереди поднят наподобие испанского седла, а окраска черная, т.е. все совершенно противоположно круглым, неуклюжим, цвета черного дерева, черепахам острова Джемса. Наконец, черепахи, происходившие из острова Гуда, были малы и походили на жительниц острова Чарльза. Гюнтер принял в соображение эти данные, но, на основании собственных наблюдений, пришел к заключению, что черепахи Галапагосских островов являются представителями шести различных видов*.

* Почти на каждом из Галапагосских островов обитает свои подвид слоновых черепах, иногда признаваемые некоторыми систематиками самостоя- тельными видами.

        По моему мнению, нет необходимости в "Жизни Животных" останавливаться на найденных различиях; я удовольствуюсь только указанием, что, по словам Гюнтера, все исполинские и слоновые черепахи Галапагосской группы отличаются от одинаковых с ними по величине родственных видов Маскаренских островов тем, что у их панциря нет затылочных пластинок и задние края горловых пластинок сзади соединяются и образуют более или менее тупой угол. Этих животных нельзя смешать ни с одной из остальных сухопутных черепах, потому что они отличаются не только своим исполинским ростом, но также и длинной змеиной шеей, высокими ногами, черным цветом щитов, так что их нельзя не узнать.
        Описание Портера образа жизни черепах, которых Гюнтер назвал слоновыми (Geochelone elephantopus), настолько существенно уступает замечательному описанию Дарвина, что я буду воз вращаться к Портеру только для пополнения тех или другие маленьких пробелов.
        "На дороге, - так начинает Дарвин свой рассказ, - я встретил двух больших черепах, из которых каждая весила, по крайней мере, по 100 кг. Одна ела кусок кактуса; когда я подошел ближе, она посмотрела на меня и спокойно пошла дальше, вторая издала тихое шипение и спрятала голову. Огромные пресмыкающиеся, окруженные черной лавой, безлиственными кустами и большими кактусами, показались мне существами допотопными.
        Эти животные водятся, вероятно, на всех островах этой группы, по крайней мере на большей части их. Они живут преимущественно на высоко лежащих сырых местах, впрочем, посещают и более низкие - сухие. Некоторые достигают чудовищной величины: Лаузе, англичанин, которому во время нашего пребывания там поручен был надзор над поселением, рассказывал о таких больших черепахах, что требовалось 6-8 человек, чтобы поднять одну из них и что каждая давала до 100 кг мяса. Самцы, которых легко отличить от самок по более длинным хвостам, значительно больше самок.
        Те, которые живут на безводных островах или в низких и сухих местах, питаются большей частью сочными кактусами; те же, которые поселились на сырых высотах, едят листья различных деревьев, кисло-вязкие ягоды, называемые гвайявита, и бледно-зеленые лишаи, которые висят на извилистых сучьях деревьев. Они любят воду, пьют ее в большом количестве и валяются в тине. Только большие острова имеют источники, которые находятся обыкновенно в середине острова и на значительной высоте. Поэтому, когда живущие в низинах черепахи захотят пить, им приходится совершать немалый путь. Вследствие этого по направлению от источника к морю виднеются ясные, широкие следы; испанцы по этим следам находили источники. Во время моего пребывания на острове Читама я не мог сначала объяснить себе, какие животные так регулярно ходят по раз проложенным тропинкам. У источника мне представилось замечательное зрелище. Я увидал несколько исполинов, одних усердно идущих вверх с длинно вытянутыми шеями, других уже напившихся, возвращающихся назад. Когда черепаха приходит к источнику, она опускает голову в воду до самых глаз, не обращая внимания на могущих случиться зрителей, и жадно пьет, делая глотков 10 в минуту. Туземцы говорили, что каждое животное проводит от 3 до 4 дней близ воды и тогда уж возвращается в низины; но относительно числа таких посещений - они не были согласны между собой. Животное в этом случае, вероятно, руководится качеством той пищи, которую оно ело. Несмотря на это, известно, что черепахи живут и на таких островах, на которых они долгое время должны пользоваться только дождевой водой.
        Известно, что мочевой пузырь лягушки служит для хранения необходимой для нее влаги. То же самое, кажется, можно сказать и об этих черепахах. Через несколько дней после посещения источника мочевой пузырь этого животного вследствие накопившейся жидкости был сильно растянут; со временем количество ее уменьшается, причем вода делается менее чистой. Туземцы употребляют это себе в пользу: когда их во время остановок томит жажда, они убивают черепаху, и если пузырь полон, они выпивают содержимое. Я видел одну мертвую черепаху, у которой эта жидкость была совсем светлая и только имела чуть-чуть горьковатый вкус. Кроме того, туземцы пили воду из сердечной сумки, потому что здесь она лучше.
        Раз черепахи задумали идти к определенному месту, они идут туда день и ночь и достигают своей цели прежде, чем этого можно было ожидать. По наблюдениям над некоторыми черепахами, туземцы думают, что эти животные могут пройти около 8 миль в 2 или 3 дня. Большая черепаха, которую я наблюдал, ходила со скоростью 60 ярдов в 10 минут, что, за исключением короткого времени для еды, составляет круглым числом 4 английские мили ежедневно". Их шаги, как замечает Портер, медленны, неравномерны и тяжелы; во время хода она держит свое тело приблизительно на 30 см от земли.
        "На время размножения, когда оба пола соединяются, - продолжает Дарвин, - самец испускает хриплое мычанье или блеянье, которое слышно более чем за 100 шагов. Самка никогда не пользуется своим голосом, а самец - только во время совокупления, так что люди, когда слышат крик черепахи, знают, что оба пола спарились. Самки кладут яйца в октябре. Там, где почва песчаная, они вырывают ямы, кладут туда вместе все яйца и закрывают песком, на каменистом грунте они кладут свои яйца на удачу в какую-нибудь яму. Биное нашел 7 штук их, лежащих рядком в одной расщелине. Яйца белы и круглы; одно, которое я измерил, было 18 см в обхвате". Портер замечает относительно размножения, что самка, вероятно, только для кладки яиц спускается с гор в долины. Между теми, которых он взял с собой, на шлось только три самца, да и те были найдены невдалеке от горы. Самки несли уже готовые яйца, числом от 10 до 14, которые они, очевидно, хотели положить в песчаных долинах.
        "Днем, - так сообщает Портер о своих наблюдениях, — черепахи поразительно осторожны и пугливы, отчего и происходит, что они при малейшем движении какого-нибудь предмета прячут голову и шею под щит; ночью же они кажутся совсем слепыми, а также и глухими. Сильнейший шум, даже выстрел, нисколько их не беспокоит и не производит на них никакого впечатления".
        Дарвин подтверждает эти показания: "Туземцы думают, что эти животные совсем глухи: по крайней мере, известно, что они не слышат того, кто идет сзади их. Меня всегда забавляло перегонять одно из этих громадных животных, которое спокойно шло вперед, и видеть в ту самую минуту, когда я его обгонял, как оно прятало голову и шею, испускало глухое шипенье и с громким шумом припадало к земле, как бы мертвое. Я часто садился им на спину; когда я ударял их несколько раз в заднюю часть щита, они вставали и шли дальше; однако я находил, что трудно, сидя у них на спине, сохранить равновесие".
        "Ни одно животное не доставляет более здорового, сладкого и вкусного мяса, чем эти черепахи", - уверяет Портер, и Дарвин не возражает против этого. "Мясо, - говорит он, - как свежее, так и соленое, употребляют в различных видах в пищу, а из сала приготовляется прекрасное светлое масло. Когда поймают черепаху, разрезают кожу около хвоста, чтобы видеть, есть ли у нее под спинным щитом слой жира. Если этого нет, то животное отпускается на волю, и оно скоро оправляется от своей раны. Чтобы удержать черепаху на месте, недостаточно бросить ее на спину, так как она легко может принять свое обыкновенное положение. Только что вылупившиеся черепахи в большом количестве становятся добычей хищных птиц из рода сарычей. Старые, кажется, умирают большей частью насильственной смертью или погибают, падая с обрыва. По крайней мере жители рассказывали мне, что, кроме вышеупомянутых случаев, они никогда не находили мертвых черепах".
        Различные мореплаватели уверяли Портера, что слоновые черепахи, пойманные ими и посаженные на судно, 18 месяцев находились без пищи, и когда их закололи, то нашли, что здоровье их нисколько не пострадало, и они не потеряли своего жира. Они переносили без вреда и другие неудобства жизни. Слоновая черепаха, которая служила моделью нашему художнику, раньше, чем доехала до Берлина, уже много лет прожила в неволе и, наконец, служила колодой для рубки. Рассерженные ее постоянными набегами, слуги ее владельца, которым беспрестанно приходилось ловить стремящееся на волю животное, наконец, засадили ее между вколоченными столбами, а ее спинной щит стали употреблять для рубки дров. Благодаря той легкости, с которой эти исполинские животные переносят долгие путешествия морем, их нередко привозят в Европу, и лет 25 тому назад зачастую можно было их видеть в зоологических садах и зверинцах. Я сам многих воспитал и многих наблюдал. Их содержание не представляет никаких трудностей, надзор за ними не труднее, чем за другими сухопутными черепахами. Зимой их держали в сильно нагретом помещении и кормили растительной пищей всякого рода; летом их выводили на траву, давали им на всякий случай достаточное количество капусты и картофеля и предоставляли им пастись по их усмотрению*.

* Излюбленным лакомством слоновых черепах в зоопарках становятся помидоры. Привыкнув к ним. они проявляют пищевую реакцию на любой красный предмет сходных размеров.

        Это они делали, откусывая или отрывая большие охапки травы, разжевывая, размягчали их и, наконец, проглатывали, часто давясь при этом. Я остался в сомнении, отличают ли они своего воспитателя от остальных людей или нет; иногда мне казалось, что да, иногда же они относились к нему, как ко всякому другому. По крайней мере, к людям вообще они привыкали, переставали шипеть и бояться, выходили без ударов палками, позволяли на себя садиться и возили всадника равнодушно, но, конечно, всегда очень медленно. В настоящее время в самых богатых зоологических садах можно видеть черепах этого вида, а через несколько лет это уже будет невозможно, если только немногие, живущие в Европе пленники благодаря своей долговечности не переживут своих сородичей**.

* * Для сохранения слоновых черепах разрабо- таны методы искусственного осеменения самок.

        По словам Понтера, 80-летний самец слоновой черепахи Лондонского зоологического сада весил 345 кг. В 1888 году североамериканский военный пароход "Альбатрос" посетил Галапагосские острова, и Доу мог убедиться, что некоторые из видов сухопутных черепах водятся еще в большом количестве. В заметках 1889 года Баур считает два из шести видов слоновых черепах на Галапагосских островах совсем исчезнувшими. Вашингтонский зоологический сад обладает еще тремя видами живых черепах.
        Европейским представителем рода наземных черепах обыкновенно считают средиземноморскую черепаху (Testudo graeca). Щит ее вообще овальный и довольно выпуклый, сзади немного расширяется и более круто спускается, нежели спереди; плоский у самок и несколько вогнутый у самцов грудной щит спереди срезан, сзади с глубоким вырезом. Хребетные щитки слабо изогнуты, три средние шестиугольные, передний и задний - пятиугольные, оба средних боковых щитка почти вдвое больше в ширину, чем в длину, с неясно очерченными пятью углами, т.е. представляют собой четырехугольники с ломаной внутренней стороной; передний средний щиток пятиугольный с дугообразным нижним краем, задний неправильно четырехугольный. Между 25 краевыми щитками затылочный щиток самый маленький, последний, выдающийся назад и спускающийся к хвосту, - самый большой и в середине разделен глубокой продольной бороздкой на две половины; остальные имеют различную неправильно пятиугольную форму. У более молодых животных середина каждого щитка зернистая, у старых гладкая и окруженная ясными полосами, указывающими на постепенный рост пластинок. Довольно неуклюжая голова заметно толще, чем шея, рыльце спереди тупо срезано, но глаза сравнительно велики, уши, расположенные около глаз, тоже довольно большие, верхняя и боковая часть морды покрыта большим круглым надлобным, меньшим лобным и очень большим длинным височным щитами. Остальная часть головы прикрыта сверху маленькими неправильными щитками. Каждый щиток спинного панциря в середине черен, а с краев окаймлен желтым и черным. По брюшному щиту пробегает широкая неправильная продольная полоса желтоватого цвета. Бока тоже кажутся желтыми, остальная часть панциря черная. Голова, шея и конечности грязновато желто-зеленого цвета. Окраска подвергается частым изменениям, даже число когтей на передних ногах может у отдельных особей уменьшаться до четырех. Также может на одной передней ноге быть 4, на другой 5 когтей. Самки отличаются от самцов меньшим ростом и более коротким, утолщенным у корня хвостом, молодые черепахи от старых - более короткой формой панциря. Длина панциря достигает 14, самое большее 16 см, масса редко более 0,5 кг.

Средиземноморская черепаха (Tesludo graeca)
        Первоначальным отечеством этой черепахи можно считать страны, лежащие на север от Средиземного моря, а также они часто попадаются в Сирии. По всем указаниям и предположениям, она как очень распространенное животное, встречается в Греции, на греческих островах, в Далмации и Турции, в Дунайской низменности, в южной Италии и, наконец, на островах Корсике, Сардинии, Сицилии и Балеарских. По Шрейберу, эта черепаха задолго до нашего времени была введена монахами во многие страны, как домашнее животное, а потом одичала. Она живет в сухих, заросших кустарником местностях, иногда в большом числе. В южной Италии и Греции особенно многочисленна.
        Тепло она любит чрезвычайно и поэтому с величайшим наслаждением часами греется в лучах полуденного солнца. Думериль находил их в Сицилии, где они часто лежат по сторонам дороги и настолько нагреваются солнцем, что он не мог дотронуться рукой до их щита. Зимой они глубоко зарываются в землю и здесь спят в продолжение холодного времени, в начале апреля они снова выходят на свет Божий.
        Пища ее состоит из различных растений и плодов, вместе с тем она пожирает и улиток, червей и насекомых и вследствие этого в своем отечестве часто содержится в садах, чтобы уничтожать вредных животных, дело, впрочем, кончается тем, что она обрывает или мнет самые лучшие и сочные растения. В отличие от одного ее сородича, живущего в Греции, который, по исследованию Эрбера, питается строго растительной пищей, она довольно неразборчива в еде. "Что особенно мешало мне любить суп из черепахи, - пишет мне Эрбер, - это мое наблюдение, что она с удовольствием ела человеческие испражнения. Я видал большие сборища их, привлеченные этим отвратительным запахом". В неволе они едят овощи, салат, хлеб, размоченный в молоке или воде, мучных и дождевых червей, так же как и сырое мясо, чувствуют себя при этой пище превосходно, если только они сохранены от стужи, и могут пережить много человеческих поколений: так, Чуди сообщает об одной черепахе, которая прожила около 100 лет в имении близ Альтдорфа в кантоне Ури. "Одна сухопутная черепаха, - рассказывает Уайт, - прожила у одного из моих друзей около 40 лет в загороженном месте и потом перешла в мое владение; каждый год она к середине ноября зарывается в землю и появляется снова в середине апреля. При своем пробуждении весной она мало проявляет жадности, позднее, среди лета, она ест очень много, к осени опять меньше, а за несколько недель до зарывания не ест совсем ничего. Ее любимую пищу составляют растения с млечным соком. Когда она осенью роет свою нору, она скребет землю передними лапами замечательно медленно и обдуманно, а задними откидывает ее далеко от себя.
        Проливных дождей она боится, в сырую погоду она прячется целый день. В хорошую погоду летом она засыпает в 4 часа пополудни, а утром встает довольно поздно. При страшной жаре она иногда ищет тени, но обыкновенно с удовольствием нежится на солнце". Рейхенбах заметил, что пленные черепахи этого вида, которых он содержал в Дрезденском ботаническом саду, далеко путешество вали, но всегда придерживались той же дороги, и, если становилось прохладнее или солнце не показывалось, он находил их под одним и тем же широколистным растением. Осенью они зарывались, весной появлялись на свет, как только показывались сложноцветные растения, листьями которых они питаются.
        В Сардинии, где зима хотя и умеренная, но тем не менее настолько сурова, что черепахи должны искать убежища под землей, они зарываются, по словам Четти, в ноябре и появляются уже в феврале*.

* Весной самцы начинают активный поиск самок. Дневное перемещение самца средиземноморской черепахи при этом достигает 1 км.

        В первые весенние дни происходит и случка, во время которой слышатся довольно громкие крики**.

* * В процессе ухаживания самца средиземноморской (греческой) черепахи за самкой он забегает перед ней, кусает ее лапы, ударяет своим панцирем по ее панцирю.

        В мае или июне они уже кладут свои 8-15 яичек, круглых, белых, с твердой скорлупой и величиной с небольшой орех. Для кладки яиц они выбирают самое солнечное место, вырывают задними ногами яму, кладут туда яйца, покрывают их старательно землей и предоставляют дальнейшую заботу о своем потомстве солнышку. При наступлении первых сентябрьских дождей вылупляются молодые черепахи, по величине похожие на половину грецкого ореха, - самые милые создания в свете. Когда их оставляют на полной свободе, они легко уживаются в северных странах, плодятся или по крайней мере совокупляются. Так, по словам Зюндеваля, один работник из Кольмара, в юго-восточной Швеции, нашел двух черепах этого вида, ушедших из неволи и уже совокупившихся. В равномерно и сильно натопленной комнате они не впадают в зимнюю спячку, но, по исследованию Фишера, живут на так долго, как, те, которые пользуются покоем зимой.
        Все любители, которые долгое время содержали черепаху в неволе, уверяют, что они привыкают к своему воспитателю, точно так же видно из наблюдений Дюмериля, что эти черепахи могут раздражаться. "Раз мы видели, — говорит этот наблюдатель, - как два самца с невероятным упорством сражались из-за самки. Они кусали друг друга в шею, старались повалить один другого, и бой кончился не ранее, как когда один из соперников оказался побежденным, т.е. неспособным к сражению". Заметили, что случка этих беспомощных животных совершается после многих напрасных попыток.
        В Сицилии и вообще в Италии этих черепах постоянно приносят на рынок, потому что мясо их всюду употребляется в пищу, и особенно ценится приготовляемый из них суп.