Семейство настоящие дятлы

        Настоящие дятлы отличаются следующими признаками: тело вытянутое, клюв крепкий, обыкновенно прямой, конусовидный или долотообразный с вертикально расположенным острием на конце. Ноги короткие, крепкие и загнутые внутрь, длинные пальцы расположены попарно, передняя пара срослась до половины первого сустава. К настоящему заднему пальцу, самому маленькому, присоединяется наиболее длинный наружный передний палец; случается, впрочем, что задний палец недоразвит или даже совершенно отсутствует, так что на ноге бывает только три пальца. Все пальцы вооружены большими, крепкими и острыми когтями полулунной формы. Крылья средней длины и несколько округлены; большие маховые перья числом 10 - узкие и острые; малых маховых перьев от 9 до 12, они несколько шире и обыкновенно немного короче больших. Особенно замечателен у дятлов хвост. Он состоит из десяти больших и двух малых боковых перьев, лежащих над первыми. Два средних хвостовых пера длиннее и крепче остальных. Стволы их утолщаются к концу, чрезвычайно гибки и упруги. В оперении почти совершенно отсутствует пух и преобладают кроющие перья. Они снабжены небольшими пушистыми прибавочными перьями. В окраске дятлов, несмотря на все ее разнообразие, есть много общего; так, например, голова украшена обыкновенно пятном красного цвета, оба пола отличаются друг от друга главным образом величиной или же присутствием или отсутствием этого головного украшения. Более всякой другой группы птиц дятлы допускают подразделение по окраске и потому их называют черными, зелеными, пестрыми и т.д.
        Внутреннее строение дятлов так же своеобразно, как и наружное. Очевидно, что строение ног, клюва, языка и хвоста дятла чрезвычайно приспособлено к особенностям его образа жизни. Своими цепкими когтями он привешивается без малейшего труда к отвесным стволам дерева, а хвост предохраняет его от соскальзывания вниз. Когда дятел опирается на хвост, то к стволу прижимаются не только кончики восьми главных перьев, но и концы почти всех перьев, ставшие как бы самостоятельными, а также жесткие бородки трех средних перьев каждой стороны, которые находят прочную опору в самой ничтожной неровности. Крепкий острый клюв отлично приспособлен к долблению, причем хвост также является подспорьем, служа как бы пружиной. Наконец, тонкий, нитевидный язык проникает в любое отверстие и, благодаря чрезвычайной подвижности, может следовать за всеми изгибами проточенного насекомым хода.
        За исключением Австралии и Мадагаскара*, дятлы распространены повсеместно и даже в северных странах представляют далеко не редкое явление.

* Дятлы также отсутствуют в Новой Зеландии, на Новой Гвинее и некоторых островах Полинезии.

        "Число их, - говорит Глогер, - бывает тем больше, чем лесистее страна и чем богаче в ней лесная растительность". Настоящим раем для них являются обширные, непрерывно тянущиеся девственные леса тропических стран или, точнее, Южной Америки и Индии, так как в Африке встречаются лишь немногие, и притом исключительно мелкие, виды дятлов. В бразильских лесах они принадлежат, по словам принца фон Вид, к самым обыкновенным и распространенным птицам. Повсюду находятся сгнившие старые стволы, повсюду есть богатый запас насекомых для этих одиноких обитателей лесов. Почему они не встречаются на Мадагаскаре и в Австралии, трудно понять. Мнение Глогера, что дятлы избегают деревьев с жесткой корой и очень твердой древесиной, может быть и справедливо, но все же такое объяснение не устраняет некоторых возражений, так как, во-первых, в лесах этих стран растет много деревьев, которые не отличаются вышеуказанными свойствами, а во-вторых, в этих лесах живут другие лазающие птицы, которые, по-видимому, еще менее дятлов приспособлены к подобной растительности. В западной Европе они встречаются в лесах, древесных питомниках и садах почти всегда в одиночку, так как они весьма необщительны с другими птицами своего вида и только изредка присоединяются к небольшим лесным кочевым птицам, которым они тогда служат проводниками, но притом они лишь иногда встречаются с другими видами того отряда или семейства, к которому принадлежат сами. Конечно, бывает, что удается увидеть на одном и том же дереве два-три различных вида дятлов; но в таком случае каждый из них занимается своим делом, не обращая ни малейшего внимания на случайных сотоварищей. Зато случается, что обилие корма собирает в какой-нибудь местности много дятлов одного и того же или даже различных видов.
        Область распространения отдельных видов дятлов бывает и весьма ограничена, и весьма обширна.
        Образ жизни всех дятлов в главных чертах весьма сходен. Большую часть времени они проводят, лазая по деревьям, и даже во время сна привешиваются в том же положении, как и при лазании, к внутренним стенкам дупла, т.е. к отвесной плоскости. На землю дятлы слетают очень редко и тогда прыгают по ней в высшей степени неловко. Они неохотно пролетают большие расстояния, но это происходит, вероятно, не столько оттого, что им трудно долго летать, сколько вследствие их беспокойного нрава, неугомонности, которая заставляет их исследовать чуть не каждое дерево, попадающееся на пути. Дятел летит по глубоко волнообразной линии. Быстрыми ударами крыльев он, так сказать, взбирается по восходящей дуге одной из волн, потом вдруг плотно прижимает крылья к туловищу и быстро, крутыми дугами летит вниз, затем снова следует поднятие. Подлетев к дереву, он спускается обыкновенно очень низко, подвешивается к стволу на высоте нескольких метров от земли, большими, быстро следующими друг за другом скачками лезет вверх, иногда также в сторону или по винтовой линии вперед и вверх. Изредка он пятится назад, но никогда не спускается головой вниз; на горизонтальные сучья он забирается редко, а если и делает это, то не бежит по ним, а всегда лазает, подвесившись к их нижней поверхности. Подвешиваясь к дереву, он загибает далеко назад грудь, шею и голову и во время прыжков кивает головой.
        Долбя клювом, дятел откалывает, смотря по своей силе, большие или меньшие куски коры, открывает таким образом убежище насекомых, вытаскивает их языком и проглатывает. Каким образом он делает это, мне до сих пор не удалось вполне уяснить, несмотря на старательные наблюдения над ручными дятлами. Благодаря такой подвижности и гибкости языка дятел имеет возможность преследовать насеком ых даже в проточенных ими поперечных ходах, вытаскивать их оттуда и съедать. Поэтому-то дятел и является одним из лучших охранителей леса.
        Любимую пищу большинства дятлов составляют различные насекомые на всех стадиях их развития, преимущественно такие, которые живут в деревьях, скрываясь под корой или в самой древесине; некоторые виды едят также разные ягоды и семена и даже устраивают кладовые. Большой пестрый дятел, который очень любит лакомиться сосновыми семенами, обыкновенно стаскивает шишки в определенное место, где ему всего удобнее выклевывать из них семена. Такие места, часто покрытые огромным количеством шишек, называются "дятловые кузницы". Дятел подыскивает себе дерево, в котором есть подходящая по величине дыра, или щель, или бокаловидное углубление, а иногда и сам выдалбливает таковое. В углубление он ущемляет за толстый конец принесенную им зрелую шишку и начинает отщеплять от нее клювом чешую, чтобы достать из-под нее семена. Обыкновенно, еще не совсем покончив с одной шишкой, он вытаскивает ее из углубления и приносит другую. Около бывшей долго в употреблении "дятловой кузницы" накапливается иногда порядочная куча шишек, так что их можно собирать корзинами. О некоторых американских видах дятлов рассказывают, что они порой грабят гнезда других птиц, поедают их яйца и птенчиков или относят их своим птенцам. Но все подобные рассказы далеко не достоверны и нуждаются в подтверждении более точными наблюдениями.
        Дятлы оживляют лес не только своим криком, они производят еще музыку иного рода: "барабанят, гремят, жужжат, дребезжат, трещат", когда, подвесившись к сухому суку, быстрыми ударами клюва приводят его в колебательное движение. Этим вызывается громкий звук, который, смотря по толщине ветви, бывает то выше, то ниже, а иногда слышен в лесу на расстоянии 1-1,5 км. Обыкновенно такое трещание прерывается длинными паузами. Визе полагает, что эти странные музыкальные упражнения дятлов находятся в известной связи с изменениями погоды, так как он вообще считает дятлов самыми лучшими предсказателями погоды. Он, впрочем, думает, что дятлы иногда поднимают такой стук еще для того, чтобы сильным сотрясением выгнать из сучка находящихся в нем насекомых. Но этот исследователь, несомненно, ошибается, так как все остальные наблюдения указывают на то, что дятел-самец извлекает такие звуки для того, чтобы доставить этим удовольствие самке. Насколько мне известно, до сих пор никому не случалось заметить, чтобы самка дятла выражала свои чувства таким же образом, как это делает самец. Во всяком случае достоверно то, что последний, барабаня по сучку, как это было только что описано, вызывает на бой других самцов, которые, услышав этот звук, прилетают издалека, чтобы сразиться с соперником; подражая этому звуку, можно легко приманить к себе много дятлов.
        Таким образом, дятел и свои чувства до известной степени выражает употреблением важнейшего из своих органов. "Если дятлы-самцы, - говорит В. Маршаль, - не особенно хорошие певцы, то многие из них зато оказываются отличными виртуозами по части инструментальной музыки. Так как с самого рождения жизнь их вращается преимущественно около дерева, то понятно, что "ксилофон" является их любимым инструментом, на котором они и играют успешно и с большим терпением весной, а иногда, в хорошую погоду, и осенью. Народ давно обратил внимание на эту музыку, но давал ей ложное объяснение; уже во время Геснера ее считали не любовной серенадой, а предзнаменованием дождя. Эта странная привычка пользоваться сучком в качестве музыкального инструмента, должно быть, искони веков составляла особенность дятлов: они проявляют ее повсюду, от полярного круга до южной части Южной Америки и до Цейлона".
        Гнездо находится всегда в древесном дупле, выдолбленном самим дятлом; в сущности, гнездом служит просто дно дупла, выстланное несколькими щепочками. Кладка состоит из 3-8* очень блестящих, чисто-белых яиц, которые высиживаются обоими полами. Птенцы начинают ловко лазать по деревьям раньше, чем станут похожи по оперению на взрослых птиц. Когда они начнут вылетать из гнезда, родители некоторое время летают вместе с ними, но потом безжалостно прогоняют их прочь.

* У некоторых видов дятлов кладки могут состоять из 9-13 яиц.

        Надо настоятельно втолковывать и напоминать людям, что дятлы приносят нам пользу и никогда не причиняют ни малейшего вреда. Бехштейн был первым натуралистом, восставшим против их истребления и совершенно основательно утверждавшим, что после многолетних исследований и наблюдений ему не удалось заметить в дятлах решительно ни одного вредного качества. Все позднейшие исследователи, сами изучавшие образ жизни дятлов или по крайней мере относившиеся с доверием к чужим наблюдениям, утверждали то же самое. Однако и до сих пор попадаются люди, думающие, что дятел своим долблением может приносить вред деревьям.
        Правда, некоторые дятлы, особенно черные и зеленые, охотно едят муравьев во всех стадиях развития, а иногда даже питаются исключительно ими; правда также, что другие, особенно пестрые дятлы, а может быть, и некоторые другие из их европейских родичей, во время созревания семян на деревьях питаются преимущественно ими, а также орехами. Но в тех наших лесах, за которыми существуют уход и надзор, муравьи еще настолько многочисленны, а деревья приносят такое огромное количество семян, что вред, причиняемый в этом отношении дятлами, не может иметь никакого значения. Я далек от того, чтобы недостаточно ценить полезные качества муравьев, но, кажется, следует напомнить, что самые полезные из муравьев - большие лесные, размножаются во всех лесах, в которых они находят для этого подходящие условия. Нигде еще не было замечено, чтобы дятлы задерживали размножение этих насекомых. Я согласен с тем, что в местностях, где сосна не принадлежит к числу наиболее распространенных деревьев, пестрые дятлы благодаря пристрастию к ее семенам могут уменьшить сбор сосновых шишек, но я утверждаю, что там, где есть действительно большие сосновые леса, все пестрые дятлы, вместе взятые, не в состоянии существенно уменьшить неограниченную, если можно так выразиться, плодовитость сосны.
        Еще меньшее значение имеет тот вред, который причиняют дятлы, долбя деревья. Все лесничие и натуралисты, исследовавшие дупла, выдолбленные дятлами, единогласно утверждают, что дятлы, устраивая помещение для спанья или высиживания яиц, всегда выбирают для этого деревья с гнилой сердцевиной, хотя бы с виду они и казались совершенно здоровыми. В местностях, где подходящих деревьев мало, им, быть может, и случается долбить совершенно здоровые стволы деревьев с мягкой сердцевиной, в особенности осины, тополи и ивы. Но всюду, где эти деревья растут в большом количестве, как, например, в некоторых местностях Европейской России и Сибири, вред, приносимый дятлами, очень незначителен. "Дятел, - как говорит Гомейер, - своим долблением не вызывает гниения деревьев, он только указывает на те из них, которые уже подгнили".
        Если добросовестно и беспристрастно оценить пользу и вред, приносимые дятлами, то не может быть ни малейшего сомнения относительно того, на чьей стороне перевес. Некоторые могут немного повредить нам, но все это опять-таки ничто в сравнении с той громадной пользой, которую нам оказывают эти птицы.
        Итак, я считаю долгом просить о защите и свободном житье, охранении и пощаде этих полезнейших и важнейших из всех наших лесных сторожей. У них и без того довольно врагов. Их преследуют не только хищные животные и птицы, но и неразумные люди, особенно мальчишки, которым они часто служат мишенью.
        Вертишейка (Yunx torquilla) сверху пепельно-серая с темными волнистыми пятнами и крапинками; нижняя часть ее белая и скудно покрыта темными треугольными пятнышками, горло и нижняя часть шеи в поперечных волнистых полосах по желтому фону, от темени до нижней части спины тянется черноватая продольная полоска. Остальной рисунок верхней части тела состоит из черноватых, ржаво- и светло-бурых пятен. Глаза желто-бурые, клюв и ноги зеленовато-желтые. У молодых окраска бледнее, рисунок грубее и глаза серо-бурые. Длина достигает 18 см, размах крыльев 29-30, длина крыла 9, хвоста 6,5 см.
        Вертишейки населяют половину земного шара, но родина их лежит на севере, т.е. в средней Европе и в средней Азии. К северу область распространения этих птиц тянется до средней Скандинавии и заходит в Финляндию, к востоку же до Приамурских областей включительно. В средней и южной России она повсюду обыкновенна и даже в степях представляет собою обычное явление; в Даурии встречается не реже, чем в Европе. Как далеко она распространяется на юг, с определенностью сказать нельзя; могу только одно отметить, что там она более редка. Например, на низменностях Испании, по моим наблюдениям, она не является гнездующей птицей; то же самое, по-видимому, и в Греции*.

* В нынешнее время вертишейка в небольшом количестве гнездится на юге Испании и в Греции, кроме полуострова Пелопоннес.

        Вертишейка появляется только тогда, когда наступит полная весна, и снова покидает нас ранее, чем пройдет лето. При хорошей весенней погоде она прилетает уже между 10 и 15 апреля, но обыкновенно между 20 и 30 апреля, иногда даже в первых числах мая, остается на своих местах гнездования до начала августа, редко дольше. После этого начинается ее перелет, и если позже этого, до сентября, случается видеть еще некоторых из них, нужно считать их за такие экземпляры, которые вывели птенцов на севере и находятся в нашей стране пролетом. Перелет их совершается ночью; они даже собираются осенью маленькими стайками, отправляясь сообща в дальний путь; чего не бывает, когда они возвращаются к нам, они летят разбившись. Однако еще и весной в Египте или Судане видишь сборища этих столь необщительных в другое время птиц.
        В местах своего гнездовья вертишейка выбирает области, богатые старыми деревьями, однако не сплошь заросшие ими. Любимым местопребыванием ее служат полевые рощи, сплетающиеся кустарники или плодовые деревья. Она не боится человека и охотно поселяется в непосредственной близости домов, например, в садах, если только в одном из деревьев найдется подходящее дупло, которое могло бы служить ей помещением для гнезда.
        Там, где живет вертишейка, ее очень легко заметить, по крайней мере весной, так как ее голос нетрудно слышать, тем более что самка всегда аккуратно отвечает на зов самца. Стоит только пойти на повторяемое часто, раз двадцать, "вии-ид-вии-ид", и вскоре заметишь эту удивительную птичку. Она сидит или на ветке какого-нибудь дерева, или прицепившись к стволу его, или на земле, довольно спокойно, но отнюдь не неподвижно. Лишь только она увидит, что за ней наблюдают, она тотчас же в полной мере оправдывает свое название, выказывая изумительную способность вертеть шеей. Нельзя сказать, чтобы она была неуклюжа или неловка, но она ленива и двигается только тогда, когда это необходимо. В ней вовсе не замечается неутомимости и резвости дятлов и других лазающих птиц. Ноги служат ей для того, чтобы прицепляться, но, по-видимому, совсем не пригодны для лазания. По земле она скачет грузными прыжками и, полетев, вскоре опять направляется к какому-нибудь дереву. С высоты она долетает, стремглав, почти вплотную к самой земле, пролетает здесь быстрыми взмахами крыльев некоторое расстояние по прямой линии и снова большой правильной дугой поднимается кверху.
        Все необыкновенное раздражает вертишейку, заставляет строить гримасы, которые становятся тем страннее, чем больше она бывает испугана каким-нибудь явлением. "Она вытягивает шею, - говорит Науман, - нахохливает головные перья и распускает хвост веером, и все это сопровождается медленными повторяющимися киваниями, или она вытягивает все туловище, наклоняется вперед, в особенности когда сердится, закрывает глаза и двигает горлом наподобие древесной лягушки, испуская странное глухое воркотание. Под влиянием страха, например, когда она поймана и ее хотят взять в руки, она делает такие удивительные гримасы, что незнакомый с ними должен если не испугаться, то все-таки удивиться. С нахохленными перьями головы и наполовину закрытыми глазами, она особенно вытягивает шею и очень медленно двигает ею подобно змее, так что голова двигается волнообразно, а клюв то назад, то вперед". Не подлежит никакому сомнению, что этим вертишейка хочет напугать своего врага или нападающего на нее.
        Кроме вышеупомянутого "вии-ид-вии-ид", вертишейки испускают и другие крики. В гневе самец кричит "вэд вэд", в страхе оба пола испускают отрывистый слог "шэк", в возбуждении, по крайней мере самки, шипят по-змеиному. Молодые, пока они находятся в гнезде, трещат подобно сверчкам.
        Испанцы правы, называя вертишейку "forminguero", что по-русски означает муравьедка, так как муравьи, которых она добывает как на земле, так и на деревьях, в действительности представляют ее главную пищу. Вертишейки уничтожают все мелкие виды их, но охотнее едят куколок, чем самих насекомых. При случае они питаются гусеницами и другими личинками или куколками, но муравьев предпочитают всему.
        Язык, который может вытягиваться в длину, как ни у одного из дятлов, оказывает им большую услугу при добывании пищи. Подобно муравьедам, они просовывают его в трещины и отверстия в глубь муравьиной кучи, ждут, пока рассерженные насекомые не вопьются в мнимого червяка или не пристанут к клейкой слизи, и затем одним движением втягивают язык в клюв. Я несколько раз, но тщетно, старался рассмотреть у пойманных вертишеек, которых я всегда воспитывал с большой любовью, каким образом они схватывают пищу. Лишь только клюв немного раскроется, язычок высовывается наружу, ощупывает куколку или молодого червяка и, как молния, втягивается назад со схваченной добычей. Каким образом, однако, пристает она к языку, узнать нельзя даже при внимательном осмотре, приблизив глаз к птице на несколько сантиметров.
        Относительно помещения для гнезда вертишейка очень неприхотлива. Она требует лишь очень узкого входного отверстия, чтобы любой хищник не мог быть опасен ей или ее потомству. На значительной или небольшой высоте находится отверстие, ей, по-видимому, все равно. Если на одном и том же дереве имеются несколько дупел, то она, как замечает Науман, обыкновенно предоставляет верхние другим птицам - полевым воробьям, горихвосткам и синицам, вступить в ссору с которыми она не всегда может; сама же помещается в одном из самых нижних и живет в полном мире со всеми сожителями. В случае крайней необходимости строит гнездо снаружи в каком-нибудь углублении верхушки старой ивы. Обыкновенно помещение для гнезда она освобождает от всякого сора, вычищает и на разрыхленном месте устраивает довольно плоское гнездовое ложе. Затем в середине мая самка кладет 7-12 маленьких притуплённых яичек, чисто-белого цвета. На выведение птенцов она тратит около 14 дней и большую часть времени насиживает одна, так как самец сменяет ее только в полуденные часы, зато он высиживает их с чрезвычайным рвением. Вылупившиеся из яиц птенцы почти голые или покрыты редким серым пушком, однако вырастают довольно быстро, так как оба родителя прилагают все старания, чтобы доставить им больше корма. Но гнездо птенцы оставляют только тогда, когда вполне научатся летать. Как ни заботливы родители по отношению к своему потомству, они не радеют о чистоте гнезда. Родители еще долгое время руководят и обучают молодых, вылетевших из гнезда. Только в середине июля согласно жившая до сих пор семья разбивается, и каждый начинает жить в одиночку до зимнего отлета.

Вертишейка (Yunx torquilla)
        Безвредные вертишейки имеют опасных врагов в лице перепелятников, сорок, соек, кошек, куниц и ласок, и очень многие становятся жертвами этих хитрых хищников. К сожалению, слишком часто они также делаются легкой добычей неопытных охотников, и с тех пор, как на них открылось гонение, никто уже не защищает установленного учеными взгляда о полезности этой птицы. Со своей стороны я горячо и настойчиво отстаиваю этот взгляд. Я прекрасно знаю, что они питаются преимущественно муравьями и хотя последние в общем приносят нам пользу, но вред, причиняемый вертишейками муравьиным постройкам, настолько незначителен в сравнении с массовыми появлениями вышеупомянутых насекомых, что птиц этих, говоря серьезно, никто не может причислить к числу вредных. Убивать же за это птичку - грех, считать ее "странные и неприятные подергивания и гримасы, ворочание головой и закрывание глаз" за признаки и несомненные доказательства нечистой совести, как это сделал Гредлер, есть шутка, которая очень легко может повести к недоразумению. Право, если разобрать мнения всех тех, которые так пекутся о животных, то в каждом из них можно увидеть врага или возвести маловажный проступок того или другого животного в степень чрезвычайного злодеяния! А так как в настоящее время невежественный человек в большинстве случаев находит больше удовольствия в разрушении, чем в созидании, такие подозрения могут иметь пагубное влияние. Поэтому-то я считают своим долгом вступиться за вертишеек.
        У зеленого дятла (Picus viridis) верхняя часть головы, затылок и широкое, с узенькой черной каемкой пятно у углов рта окрашены в ярко-красный цвет, который на темени имеет серый оттенок, верхняя сторона туловища оливково-зеленого, травяного цвета, у крыльев же несколько более коричневатый оттенок; надхвостье и верхние покровные хвостовые перья блестящие оливково-желтые. Ушная область, подбородок и горло белые с грязновато-зеленым оттенком; бока шеи и нижняя часть туловища желтовато-зеленовато-белые. Черные хвостовые перья украшены пятью-семью оливково-бурыми неясными поперечными полосами. Глаза у старых голубовато-белые, у молодых - темно-серые. Клюв грязного свинцово-серого цвета с черным кончиком; ноги - зеленовато-свинцово-серые. Длина птицы 31 см, размах крыльев 52, длина крыла 18, а хвоста 12 см.
        Зеленый дятел принадлежит к наиболее распространенным видам. Он водится в большем или меньшем количестве повсеместно в Европе, за исключением разве Испании и северной окраины, занятой тундрами. Блакфорд встретил этого дятла в Персии*; в Египте же он не водится, хотя мой отец, Науман, Глогер и другие утверждают противное.

* В наши дни распространение зеленого дятла несколько иное, чем во времена Брема, В Лапландии и в целом в Финляндии он сейчас не встречается, также значительно отступил его ареал к югу в Швеции и России. Зато в Испании зеленый дятел распространен теперь повсеместно. В Иране (в прошлом Персия) зеленый дятел обитает только в лесах хребта Эльбурс и гор Загрос.

        На севере он распространен до Лапландии.
        Во многих местностях Германии зеленый дятел - общеизвестная птица, в других же он или совсем не водится, или попадается только изредка во время своих зимних кочевок. Далее на востоке он встречается реже, например, в России распространен гораздо менее, чем серый дятел. В горах встречается повсюду на высотах до 1500 м над уровнем моря. Во время высиживания дятлы держатся в каком-нибудь одном, более или менее обширном районе, не залетая обыкновенно особенно далеко. Осенью эту местность покидают сначала высиженные ими птенцы, а при сильных холодах и обилии снега и взрослые дятлы. Кочевки начинаются, как только птенцы станут самостоятельными, и прекращаются только следующей весной при приближении периода размножения; в них не замечается никакой регулярности и они не ограничиваются определенными полосами. В некоторые зимы птенцы не кочуют вовсе, в другие же залетают очень далеко, поворачивают на юг и, вероятно, иногда достигают даже южных границ Европы, так как существуют указания на то, будто бы, например, в Македонии зимой бывает больше дятлов, чем летом. Подобно всем сородичам, дятлы в Германии кочуют обыкновенно поодиночке, но иногда собираются более или менее значительными обществами. Так, Шахту случилось однажды под Рождество увидать на одном лугу дятлов; они большими прыжками скакали, отыскивая себе пищу, но, заметив приближавшегося к ним человека, разлетелись во все стороны. Оберндерфер, большой знаток живущих в Германии птиц, как сообщает Мартин, будто бы видал даже стаю больше чем в 100 штук, состоявшую на три четверти из зеленых дятлов и на четверть из седых; стая эта расположилась среди луговой долины на пространстве около четверти гектара.

Зеленый дятел (Picus viridis)
        Нельзя сказать, чтобы зеленый дятел был лесной птицей. В чистом хвойном лесу он попадается очень редко, в лиственном же встречается чаще; всего охотнее живет в местностях, где лесные насаждения чередуются с открытыми полянами.
        Зеленый дятел выказывает ту же неугомонность и неутомимость, как и его родичи; он лазает так же хорошо, как и они, а своим умением ходить по земле превосходит других дятлов; он много движется по земле и прыгает здесь очень ловко. Полет его тяжелый, шумящий и отличается от полета других дятлов тем, что представляет очень глубокие волнообразные линии. Крик их - звонкое, далеко слышное "глюк" - при частом повторении бывает похож на громкий хохот; нежность они выражают звучным "гюк", "гэк" или "кип", а страх - в высшей степени неприятным резким криком. Зеленый дятел, по-видимому, никогда не барабанит, как это делают другие дятлы; по крайней мере мне никогда не приходилось слышать этого.
        Жизнь этой птицы протекает приблизительно следующим образом. Как только утренняя роса несколько высохнет, дятел оставляет ночное убежище, весело кричит и пускается странствовать по своей области. Он перелетает с одного дерева на другое с определенной последовательностью, но не настолько строгой, чтобы можно было заранее с точностью указать место, где он появится в известное время. Деревья обыскивает всегда снизу вверх и при этом редко поднимается по сучьям. Если приблизиться к дереву, на котором зеленый дятел занят своим делом, то он быстро перебегает на противоположную сторону, по временам выглядывает, высовывая голову из-за ствола, лезет выше и вдруг незаметно покидает дерево, обыкновенно выражая свою радость по поводу удавшегося бегства громким, ликующим криком. До полудня он находится в непрерывной деятельности и успевает осмотреть в предобеденные часы не менее ста деревьев, не пропуская при том ни одной из попадающихся ему на пути муравьиных куч. Деревья с твердой сердцевиной он долбит гораздо менее других дятлов, зато нередко выдалбливает глубокие отверстия в балках деревянных строений и в глиняных стенах. Летом, когда трава на лугах уже скошена, много бегает по земле, ища червей и гусениц; зимой посещает склоны, с которых стаял снег, и выискивает здесь запрятавшихся насекомых. Дятел этот неприхотлив, однако предпочитает всякой другой пище красных муравьев и, чтобы добыть их, летает далеко по полям.
        Муравьев он ловит с большей ловкостью, чем все другие дятлы, так как язык его сравнительно длиннее, и благодаря его клейкости зеленый дятел может пользоваться им точно таким же образом, как муравьед. "Насколько зеленые дятлы лакомы до муравьев и муравьиных куколок, - пишет мне Рейхенов, - я мог убедиться, гуляя по изобилующим муравьиными кучами лесам, находящимся близ Вецлара. Мягкие кучи - вследствие собственной тяжести и гниения деревянных частиц, входящих в их состав, а также вследствие влияния дождя - становятся настолько плотными, что зеленому дятлу приходится острым клювом проделывать отверстие, чтобы добраться до любимой пищи. Зимой муравьи находятся глубоко под землей, и тогда голодный дятел, чтобы добраться до полусонных насекомых, выдалбливает в куче отверстие глубиной до 30 см. Во время такого занятия он, конечно, не может особенно хорошо следить за тем, что делается вокруг; голод заставляет забыть свойственную ему в другое время осторожность, и тогда какому-нибудь хищнику, вероятно, нетрудно бывает завладеть им. Веберу, с которым мне приходилось прежде охотиться, удалось поймать руками совершенно здорового зеленого дятла, которого он застал трудящимся над муравьиной кучей. Подобные факты сообщают и другие наблюдатели, хотя кажется очень странным, что такая осторожная при других условиях птица так легко попадает впросак. Кроме муравьев зеленый дятел ест также гусениц, многих бабочек и жуков, особенно личинок дровосеков и гусениц ивового бражника".
        В конце февраля он поселяется в том месте, где намерен закладывать гнездо, но только в апреле самка принимается за его устройство. В марте можно видеть обоих супругов, постоянно летающих вместе, причем самец бывает сильно возбужден. Он садится на верхушку высокого дерева, сильно и часто кричит и, играя, гоняется за самкой, перелетающей с дерева на дерево. Для устройства гнезда зеленый дятел обыкновенно выбирает дерево или с совершенно прогнившей сердцевиной или с готовым дуплом, отыскивает место, где выгнил боковой сук, и расширяет это место. Оба супруга работают вместе и весьма прилежно, так что через две недели дупло бывает уже готово. Круглый вход так мал, что птица едва может проскользнуть в него. Самое дупло достигает 25-30 см глубины и приблизительно 15-20 см ширины. Кладка состоит из 5-9 продолговатых, гладких яиц блестящего белого цвета. Оба супруга высиживают птенцов попеременно в течение 16-18 дней. Оба также попеременно согревают их и деятельно добывают им пищу. Птенцы, такие же безобразные, как и у других дятлов, развиваются быстро и на третьей неделе уже выглядывают из отверстия дупла. Несколько позже они принимаются лазать по всему дереву, а потом облетают вместе с родителями местность, в которой живут, но в течение некоторого времени еще возвращаются каждый вечер в родное гнездо. С каждым разом они отлетают все дальше и дальше, и под конец семейство, которое все еще держится вместе, уже не возвращается домой, а ночует где-нибудь в другом дупле. С октября общество дробится: птенцы становятся самостоятельными, и каждый сам по себе добывает себе пропитание.
        Из хищных птиц зеленому дятлу бывает действительно опасен только ястреб- тетеревятн и к. От соколов, нападающих, как известно, только на летящих птиц, их защищают стволы деревьев, за которые они тотчас же прячутся и по которым лазают так быстро, что птице, менее ловкой, чем ястреб, здесь до них не добраться. Ястреб же может делать на лету такие крутые повороты, что он и тут может схватить зеленого дятла. При виде этого опасного хищника точно так же, как и при виде кобчика, зеленый дятел всегда кричит от страха. Другие большие лесные птицы иногда также нападают на него, но с ними у этого дятла дело никогда не доходит до серьезной драки.
        Со стороны человека зеленому дятлу приходится терпеть не больше преследований, чем другим птицам того же семейства, хотя иногда ему случается навлечь на себя месть какого-нибудь пчеловода, у которого он попортил ульи. Но хуже всяких врагов бывает для этих дятлов зима. Когда глубокий снег покроет землю, для них скоро наступает голод, и только в тех местах, где они могут в изобилии доставать насекомых, прячущихся в гнилой сердцевине больших деревьев, они в состоянии благополучно прожить зиму. Когда холода наступают внезапно и выпадет глубокий снег, их часто можно встретить в старых высокоствольных лесах, где их иногда собирается огромное количество. Так, Снэль сообщает, что в зиму 1860 года в один старый дубовый лес слетелись почти все дятлы, жившие по соседству. "Каждый день, - говорит он, - с утра до вечера здесь слышался стук и шум, свист и крик, что даже самые равнодушные крестьяне, проходя мимо, обращали на это внимание и останавливались". В тех местностях, где нет подобных лесов, после суровых зим замечается значительное уменьшение количества дятлов.
        Близким родственником зеленого дятла оказывается седой дятел (Picus canus). По величине он мало уступает зеленому дятлу: 30 см в длину, размах крыльев не более 50, длина крыла 15, а хвоста 11 см.
        Область распространения седого дятла значительно обширнее, чем зеленого. Она охватывает большую часть Европы, за исключением Великобритании, всю Сибирь, гранича на востоке с Японией, а на юге с Персией*.

* Это не совсем так. Седой дятел далеко не доходит до Ирана, южная граница его ареала проходит от восточного побережья Черного моря через низовья Дона, Среднее Иоволжье и далее примерно по границе между Россией и Казахстаном через верховья Енисея, север Байкала до Приморья. Южнее эти дятлы могут появляться на кочевках, однако седой дятел в принципе оседлая птица.

        Если зимы теплые, то парочка седых дятлов, облюбовав какую-нибудь местность, окончательно поселяется в ней и из года в год выводит здесь птенцов; впрочем, иногда ей случается путешествовать и за границы этой местности. Суровые зимы, напротив, заставляют этих дятлов по тем же причинам, что и зеленых, пускаться в дальние путешествия.
        Характером и поведением седой дятел настолько напоминает ближайшего родича, что нужна значительная опытность, чтобы суметь отличить их друг от друга.
        Седой дятел также питается преимущественно муравьями и особенно любит лакомиться некоторыми их видами; там, где эти виды муравьев встречаются редко, наверное уже не поселится на лето ни один седой дятел. И зимой он также старается добыть себе этих муравьев. Поэтому не удивительно, что ему приходится переселяться, когда земля покрывается таким глубоким снегом, что ему бывает трудно или совсем невозможно добраться до любимой пищи. Долбя деревья, он вытаскивает из них всех насекомых и личинок, которые ему попадаются, а если летом ему случится наткнуться на голых гусениц, то поедает и их. Полдней осенью и зимой он питается, кроме того, и растительной пищей. Мой отец находил иногда в желудке седого дятла ягоды бузины, а Снэль - рябину.
        Период размножения наступает для седых дятлов несколько позже, чем для зеленых, но гнезда те и другие вьют совершенно одинаково. Седой дятел сам выдалбливает дупло и выказывает при этом замечательную неутомимость. Входное отверстие настолько узко, что дятел с трудом может проскользнуть в него; самое же дупло имеет часто 30 см или по меньшей мере 25 в глубину, 15—20 см в ширину и выдолблено очень гладко. На яйцах дятлы сидят с таким упорством, что нередко удается поймать их в самом гнезде.
        Кроме человека, седого дятла преследуют еще только самые крупные из представителей семейства соколиных, особенно тетеревятник и перепелятник; последний, впрочем, хотя и нападает на этого дятла, но вряд ли может одолеть его, между тем как тетеревятник справляется с ним так быстро, что он не успевает даже проявить ни малейшего сопротивления. Пожалуй, еще опаснее ястреба бывает для дятлов суровая зима.
        В Америке существует группа зеленых дятлов, называемая шилоклювыми дятлами. Все они отличаются тонким, обыкновенно заметно изогнутым плоским клювом.

1 - Седой дятел (Picus canus) 2 - Белоспинный дятел (Dendrocopos leucotos)
        Из этих видов наибольшей известностью пользуется золотой шилоклювый дятел (Colaptes auratits), птица, немного уступающая по величине нашему седому дятлу. Верхняя часть головы и задняя половина шеи у него пепельно-серые; уздечка, полоска около глаза, виски, боковые части головы и шеи, подбородок и горло окрашены в желтовато-винно-красный цвет; большая полоса около углов рта и широкое, имеющее форму полумесяца, пятно на нижней части шеи - черные. Все оперение верх них частей, за исключением белого надхвостья, чало-коричневое с черными поперечными полосами; на верхних кроющих перьях хвоста также широкие черные поперечные полосы. Нижние части, начиная от черного пятна на шее, - белые; грудь и бока желтовато- винно-красноватые с большими круглыми черными крапинками, напоминающими капли; на затылке ярко-красное подковообразное пятно. Глаза светло-коричневые; клюв сверху коричневый, снизу синеватый; ноги серо-синие. У самки нет черной уздечки. У молодых птиц окраска более грязная; кроме того, они отличаются от старых еще тем, что затылочное пятно у них светло-красное и более узкое, чем у последних. Длина 32 см, размах крыльев 42, длина крыла 16, а хвоста 12 см.
        Золотой шилоклювый дятел распространен по всей восточной части Соединенных Штатов Америки, его встречали даже в Гренландии. В южных штатах США он является оседлой или кочевой птицей, в северных же эта птица перелетная, являющаяся в свое летнее местопребывание многочисленными обществами и остающаяся здесь от марта или апреля до сентября или октября, смотря по географическому положению избранной ими местности. Одюбон утверждает, что эти дятлы странствуют по ночам, о чем можно достоверно заключить по их своеобразному крику, слышному время от времени, а также по весьма характерному шуму, который они производят на лету своими крыльями. В тех местностях, где водится золотой шилоклювый дятел, он встречается всегда в огромном количестве, а потому его можно считать если не самым распространенным, то во всяком случае одним из наиболее обыкновенных видов дятлов, живущих в Северной Америке.
        Образ жизни золотого шилоклювого дятла описан Вильсоном, Одюбоном и другими исследователями. "Едва только начинающаяся весна, - говорит Одюбон, - призовет птиц к супружеским обязанностям, как с вершин высоких деревьев раздаются голоса золотых дятлов, приветствующие наступление благодатного времени года. Голос дятла чрезвычайно радостен; он несколько напоминает продолжительный, веселый, звонкий смех. Каждая пара тотчас же начинает долбить какое-нибудь дерево, чтобы построить жилище для себя и будущего потомства. Оба они работают чрезвычайно усердно и, по-видимому, с большим удовольствием.

Золотой шилоклювый дятел (Colaptes auratus)
        Когда работой занят самец, самка садится рядом с ним и посылает ему привет за каждую щепку, которую тот выбросит клювом. Во время отдыха самец, по-видимому, чрезвычайно нежно разговари вает со своей подругой, а когда он устанет, то самка начинает помогать ему. Благодаря их обоюдным стараниям дупло в скором времени бывает выдолблено и закончено. Тогда они начинают любезничать друг с другом на ветвях, с наслаждением лазают вдоль стволов деревьев или вокруг них, барабанят клювом по засохшим сучьям, отгоняют своих родственников - красноголовых дятлов, защищают гнездо против пурпуровых скворцов, кричат, пересмеиваются. Не успеет пройти и двух недель, как самка отложит 4 или 6 блестящих белых яиц и, вероятно, радуется их белизне и прозрачности. Яйца имеют около 26-28 мм в длину и около 22-25 мм в ширину. Если многочисленное потомство доставляет счастье, то золотой шилоклювый дятел должно быть очень счастлив, потому что он выводит птенцов два раза в год". Последнее утверждение, если только вообще оно верно, относится, вероятно, исключительно к южным штатам США.
        "Полет этого дятла, - говорит далее Одюбон, - быстрый и выносливый, а в сравнении с полетом других птиц того же семейства - порывистый, с короткими дугами. Перелетая с одного дерева на другое, он летит по прямой линии и только перед избранным им деревом спускается на несколько метров, привешивается внизу и затем, подобно другим дятлам, быстро взбирается наверх. Если, как это часто случается, он сядет на ветку, то нагибает голову и издает звук "фликер", но только в том случае, если уверен в совершенной безопасности. Он превосходно лазает во всех положениях, какие только могут принимать дятлы. На земле, куда часто опускается, он прыгает очень ловко; обыкновенно спускается сюда только для того, чтобы схватить ягоду, кузнечика или зернышко или чтобы поискать в засохших корнях дерева муравьев и других насекомых. Он любит плоды и ягоды разного рода; особенное пристрастие питает, по-видимому, к яблокам, грушам, персикам и разным лесным ягодам. Не пренебрегает и зерном на полях, а зимой часто посещает скирды.
        Опаснейшие враги золотого дятла - еноты и черные змеи. Первый нередко просовывает свою переднюю лапу в дупло и, если оно не слишком глубоко, вытаскивает яйца и выпивает их; при этом зачастую он завладевает и самой высиживающей птицей. Черные змеи довольствуются яйцами или птенцами. Разные виды соколов преследуют золотого дятла на лету, но в большинстве случаев ему удается спастись от них, укрывшись в какое-нибудь дупло. Чрезвычайно забавно бывает удивление сокола, когда птица, которую он только что собирался схватить, вдруг исчезает на его глазах. Если же дятел не может отыскать такого убежища, то он подвешивается к дереву и бегает вокруг его ствола по винтообразной линии с такой быстротой, что обыкновенно принуждает хищника отказаться от его преследования. Мясо золотого дятла высоко ценится многими охотниками и очень часто подается к столу, особенно в средних штатах США. Иногда его можно найти и на рынках Нью-Йорка и Филадельфии, но, с своей стороны, я должен признаться, что его мясо всегда казалось мне противным, так как имело запах муравьев. Даже в неволе эта птица не теряет природной живости и резвости. Она легко привыкает к корму, но зато в течение одного дня, забавляясь, напортит и наломает больше, чем могут поправить двое рабочих за два дня. Во всяком случае дятлы вовсе не такие глупые, никуда негодные, бездарные птицы, как многие думают".
        Очень мало изогнутым клювом обладает красноголовый дятел (Melanerpes erythrocephalm). Голова и шея у него ярко-красные, верхняя часть спины, маховые и хвостовые перья совершенно черные, задние маховые перья, надхвостье и вся нижняя сторона чисто-белые; у двух крайних пар хвостовых перьев на конце есть узенькая белая каемка. Глаза орехово-бурого цвета, клюв и ноги синевато-черные. Самка немного меньше самца и не так ярко окрашена, как он. В длину этот дятел достигает 24 см, размах крыльев - 44, длина крыла 12, хвоста - 6 см.
        "Едва ли существует в Америке какая-либо птица, более известная, чем красноголовый дятел, - говорит Вильсон. - Он встречается до того часто, его трехцветное оперение так бросается в глаза, а воровские привычки так общеизвестны, что каждый ребенок может рассказать о нем". Красноголовый дятел распространен по всему северу Америки. По словам принца фон Вид, его можно видеть чуть не на каждом заборе, на стволах деревьев или на корнях их, где он часто ищет насекомых. "Его можно считать, - говорит Одюбон, - оседлой птицей Соединенных Штатов, так как в южной части их он встречается всю зиму, а летом выводит здесь птенцов. Большинство этих птиц, однако, улетает от нас в сентябре, и притом в ночную пору. Эти дятлы летят тогда вместе, но не соблюдая определенного порядка, так что напоминают бегущее врассыпную войско. При этом они точно для того, чтобы ободрить друг друга, издают особый резкий крик, который в другое время не слышно. На рассвете все общество опускается на верхушки засохших деревьев вблизи плантаций и остается здесь, отыскивая себе пищу до заката солнца. Тогда они опять, один за другим, снимаются с деревьев, и вся стая продолжает свой перелет.
        За исключением дрозда-пересмешника я не знаю ни одной птицы, которая была бы так резва и весела, как этот дятел: вся жизнь его - одно сплошное веселье. Он повсюду находит в изобилии пищу и удобные гнездовья. Ничтожная работа, достающаяся на его долю, является для него источником новых наслаждений, так как он работает только для того, чтобы добыть себе что-нибудь особенно лакомое или же чтобы устроить помещение для себя, своих яиц или своего семейства. По-видимому, он нисколько не боится человека, хотя это его злейший враг. Если, сидя на столбе забора близ дороги или поля, он заметит идущего в его сторону человека, то медленно перебирается на противоположную сторону столба, прячется здесь и по временам осторожно выглядывает, как бы желая узнать намерения приближающегося. Если человек спокойно проходит мимо, то он вспрыгивает на верхушку столба и начинает барабанить по ней, как бы поздравляя себя с успешным результатом своей хитрости. Если снова приблизишься к нему, то он перелетает на ближайший или другой соседний с ним столб, подвешивается к нему и снова барабанит, как бы бросая вызов противнику. Нередко его можно видеть у нас на домах; он лазает по ним, долбит по крыше и затем слетает в сад, чтобы поворовать здесь лучшие ягоды, какие только найдутся.
        Но что бы они ни делали, они всегда бывают веселы. Только что они успеют утолить голод, как собираются небольшими обществами на верхушках и ветвях засохших деревьев и отсюда очень своеобразно охотятся за пролетающими мимо насекомыми, бросаясь на них с расстояния 8-12 м и делая при этом иногда удивительно смелые повороты; схвативши добычу, они снова возвращаются на дерево, издавая радостный крик. По временам, играя, они чрезвычайно грациозно гоняются друг за другом, при этом описывая на лету изящные дуги, они выказывают всю красоту своего оперения и представляют тогда чрезвычайно привлекательное зрелище".
        По словам Вильсона, самым страшным врагом птенцов красноголового дятла является черная ехидна. Змея эта часто взбирается на самые высокие деревья, проникает в мирное жилище дятлов, поедает яйца или беспомощных птенцов на глазах жалобно кричащих родителей; если гнездо достаточно велико, то, наевшись, змея сворачивается в нем и отдыхает, пока совершается пищеварение. Школьник, забравшись на дерево, часто чуть не с опасностью для жизни, испытывает горькое разочарование, когда, просунув руку в дупло, вместо ожидаемых птенцов хватает отвратительную змею. В этом случае ему остается только соскользнуть вниз по стволу и с ужасом бежать прочь от дерева.
        Желна (Dryocopus martins) имеет однородную матово-черную окраску; только верхняя часть головы яркая карминово-красная у самца, у самки же она ограничивается одним местом на затылке. Глаза матового серно-желтого цвета; ноги — свинцово-серые; клюв жемчужно-серый. Молодые птицы очень мало отличаются от старых. В длину они имеют 47-50 см, размах крыльев 72-75 и длина хвоста 18 см.
        Вся Европа, насколько она покрыта лесами, и Азия до северных склонов Гималайских гор могут считаться родиной желны.
        Желна поселяется в больших, непрерывно тянущихся лесах, по возможности в таких, где ее не беспокоят люди и где хоть изредка попадаются высокие и толстые деревья. Так как любимая ее пища - рыжие муравьи, то она предпочитает хвойные леса лиственным, хотя живет и в последних, особенно в буковых лесах. Чем более дик и непроходим лес, тем приятнее это для желны и, наоборот, чем лучше он расчищен, тем неохотнее поселяется она в нем, хотя и тут, конечно, могут быть исключения. Горные леса Альп, в которых если не невозможно, то по крайней мере очень трудно вести правильное лесное хозяйство, и обширные, непрерывно тянущиеся на огромные расстояния леса Скандинавского полуострова, России, где бури и пожары производят большие опустошения, чем топор дровосека, представляют собой любимое местопребывание этих дятлов.
        Как на юге, так и на севере нашей части света они избегают человека и только в исключительных случаях показываются вблизи населенных пунктов.
        Желне больше чем всякой другой птице приходится страдать от недостатка удобных жилищ. В наше время уже мало встречается таких толстых деревьев, какие нужны ей для устройства помещения, в котором она могла бы ночевать и высиживать яйца, и потому эта птица совершенно исчезла из многих местностей, где прежде ее можно было видеть очень часто.
        В тех лесах, где желна выводит птенцов, она живет из года в год в одном и том же очень небольшом районе: пространство в 600 гектаров для нее вполне достаточно. Парочка желн ни за что не потерпит, чтобы в пределах ее района поселилась другая такая же пара и, подобно другим дятлам, изгоняет из него даже собственных птенцов, когда они подрастут. Эти молодые птен цы и бы вают в ы нужден ы отправляться в дальние странствования или по крайней мере перекочевывать с места на место. Они иногда заселяют снова такие леса, которые прежде были совершенно покинуты этим видом дятлов. Если парочка их поселится в таком лесу, то сначала они кочуют в нем, перелетая на значительные расстояния, но мало-помалу район этих кочевок все сужается, и наконец они довольствуются пространством леса в 100-150 гектаров.
        Поведение желны, которую народное предание связывает с чудодейственной разрыв-травой, впервые было подробно описано моим отцом, и с тех пор мы не приобрели в этом отношении почти никаких новых сведении. Поэтому в дальнейшем я буду придерживаться данного моим отцом описания. Наша желна чрезвычайно резвая, быстрая на лету, пугливая, ловкая и сильная птица. Ее видишь то в одном месте леса, то в другом, и, перелетая таким образом с места на место, она успевает облететь весь свой район часто за очень короткое время. Об этом можно с достоверностью судить по ее крику, который в течение нескольких минут раздается из различных мест. Полет этого дятла значительно отличается от полета других его родичей; он летит не до такой степени толчками или по восходящим и нисходящим линиям, как другие дятлы, а по слегка волнообразной линии, почти прямо вперед, причем широко раскрывает крылья и сильно машет ими, так что кажется, будто кончики маховых перьев загибаются. Вообще полет желны спокойнее и, по-видимому, утомляет ее менее, чем других дятлов; поэтому, когда она летит, то слышится не похожий на жужжание звук, а какое-то особенное гудение, которое, по словам Наумана, особенно ясно бывает слышно при пасмурной, сырой погоде. Хотя желна и неохотно летит далеко, но иногда она все же пролетает, не отдыхая по пути, расстояния в 2 км и более. Летящая желна выглядит чрезвычайно красиво, особенно когда слетает с горы в глубокую долину.

Желна (Dryocopus martins)
        Тогда она показывает всю быстроту своего полета; она устремляется вниз словно стрела и только изредка взмахивает крыльями и то, по-видимому, скорее для того, чтобы избежать попадающихся ей на пути верхушек деревьев. По земле этот дятел прыгает довольно неловко, тем не менее он очень часто спускается вниз, в особенности с целью посещения муравьиных куч. В лазании и долблении он самый искусный из всех европейских дятлов. Лазая, он всегда, как и все его родичи, сразу переставляет обе ноги, так что, собственно говоря, передвигается вверх по дереву прыжками и притом делает это с такой силой, что бывает ясно слышно, как когти его вонзаются в кору. Во время лазания он далеко отставляет грудь от дерева и выгибает назад шею.
        Большие муравьи и их куколки, а также всевозможные древесные личинки, особенно личинки вредных жучков, живущие в хвойных деревьях, и самые эти жучки составляют пищу этого дятла. Но особенно любит он личинки больших древесных ос.Мне случалось находить в желудке некоторых из них исключительно эти личинки и еще непереваренные твердые головки их; кроме того, я находил еще в огромных количествах мучных червей, короедов, сосенных жуков и рыжих муравьев с их куколками. Башкиры, говорят, не любят этого дятла, потому что он, подобно им самим, отыскивает диких пчел и, продалбливая деревья, портит дупла, в которых они живут.
        Спаривание происходит, смотря по более или менее благоприятной погоде, в первой или второй половине марта.
        В начале апреля желны начинают делать приготовления к постройке гнезда. "Они закладывают его в дереве с выгнившей сердцевиной, там, где есть отверстие от сучка или обломанные и сгнившие в середине ветви. Самка сначала одна проделывает или расширяет извне входное отверстие до тех пор, пока станет удобно влезать и вылезать через него. Вслед за этим начинается выдалбливание самого дупла, причем дятлы проявляют немало ловкости и усердия. Это выдалбливание весьма затруднительно уже потому, что дятел не имеет достаточно места для того, чтобы размахнуться при ударе клювом. Мне часто приходилось наблюдать за ним во время этой работы. Иногда места так мало, что он может двигаться всего на каких-нибудь 2 см. Тогда удары звучат глухо, и выбрасываемые щепки бывают очень малы, но когда дятел расширит несколько дупло, то начинает отщеплять гораздо большие куски. Наибольшие из щепок, валявшихся около одной слегка подгнившей сосны, в которой устраивала себе жилище желна, достигали 15 см в длину, при ширине 3 см.
        Самка работает над гнездом только в предобеденные часы, а после отправляется за пищей. Когда, наконец, после 10-14-дневной усиленной работы дупло бывает окончено, то обыкновенно оно имеет, считая от нижнего края входного отверстия, около 40 см в глубину и около 15 см в поперечнике, иногда на несколько сантиметров больше или меньше. Внутри оно отделано так гладко, что нигде не торчит ни одной щепки. Дно имеет форму сегмента шара, а не полушария, и все бывает покрыто мелкими щепочками. На них, обыкновенно уже в середине апреля, можно видеть 3-4, реже 5 и только очень редко 6 штук сравнительно маленьких яиц. В длину эти яйца 36-40 мм, в ширину 30-32 мм; они очень продолговаты, сильно закруглены наверху, вздуты посередине, тупы внизу; скорлупа очень гладкая, блестящего белого цвета, точно эмалевая.
        Желна старается устроить свое жилище как можно выше. Я видел ее гнезда на высоте 15-25 м и только раз на высоте всего 7 м. Все те гнезда, которые мне приходилось видеть, были устроены в гладкоствольных буках или соснах, никогда в деревьях других пород. Подобными гнездами желны пользуются несколько лет подряд. Каждый год гнездо несколько исправляют, т.е. из него выбрасывают помет, оставшийся после птенцов, и откалывают несколько щепок. Этому дятлу чересчур утомительно строить новое помещение; кроме того, часто не находится и достаточного количества удобных деревьев, чтобы каждый год он мог класть яйца в новом дупле. Вновь выстроенное гнездо уже издали можно узнать по множеству щепок, валяющихся под ним на земле, часто на пространстве около 4 квадратных метров; даже под возобновленным гнездом также валяется обыкновенно несколько щепок. Это приложимо ко всем дятлам, и потому, если кто желает найти их гнездо, то ему стоит только смотреть на землю и искать на ней щепки. Я прибавлю, что хотя этот дятел в Германии повсюду чаще всего выбирает для устройства своего жилища бук и сосну, однако ему случается поселяться иногда и в других деревьях. Так, Мейеринк нашел гнездо в одном дубе, а Дыбовский упоминает, что в Сибири этот дятел поселяется в лиственницах. Отверстие дупла бывает чрезвычайно мало сравнительно с размерами самого дятла, так что удивительно, как он может проползать через него, не портя своего оперения.
        Самец и самка сменяют друг друга во время насиживания, но самое время этой смены нельзя определить с точностью. Только что вылупившиеся птенцы бывают весьма непривлекательны. Только верхняя часть их тела покрыта очень редким черно-серым пухом, голова у них очень велика, а клюв несоразмерно толст. Они остаются в гнезде до тех пор, пока не научатся как следует летать; они лазают по стенкам дупла и часто выглядывают из него, высовывая голову в отверстие. Самка ночует вместе с птенцами, а самец проводит ночь в дупле, выдолбленном им в предшествующем году".
        Белоклювый дятел (Campephilus principalis) величиной превосходит желну. Длина его 55 см, размах крыльев 80, длина крыла 28, а хвоста 19 см. Преобладающая окраска оперения блестяще-черная; несколько перышек над носовыми отверстиями и узкая полоса, начинающаяся от середины щек и тянущаяся, заметно расширяясь, вдоль боков шеи и плеч, а также задние большие и малые маховые перья - белые; виски и острый затылочный хохол, как и сам затылок, ярко-красные. Радужная оболочка желтая; клюв белый; ноги темного свинцово-серого цвета. Самка отличается от самца тем, что хохол у нее черный.
        Область распространения белоклювого дятла - южная часть Соединенных Штатов и остров Куба. Живущего на острове дятла некоторые орнитологи считают отдельным видом, но это, по-видимому, неосновательно. В Северной Америке этот дятел встречается: в Северной и Южной Каролине, Джорджии, северной Флориде, Алабаме, Луизиане и Миссисипи, а также в восточном Техасе и лесах, растущих по берегам Арканзаса. На Кубе эти дятлы, по словам Гундлаха, живут в ее южной, западной и восточной частях, особенно в больших лесах, но как на материке, так и здесь они с каждым годом становятся все более редкими, так как их вытесняют отсюда и вырубка лесов, и преследования со стороны охотников.
        Благодаря исследованиям американских орнитологов, в особенности Одюбона, мы имеем подробные сведения о жизни белоклювого дятла на свободе.
        "Я очень желал бы дать хорошее описание любимого местопребывания белоклювого дятла; мне хотелось бы описать размеры этих огромных болот, осененных миллионами исполинских темных кипарисов, простирающих свои поросшие мхом ветви, как будто желая дать понять приближающемуся путнику, с какими препятствиями ему предстоит бороться, если он вздумает проникнуть глубже в эти, часто совершенно недоступные, местности. Такие болота тянутся на многие мили, и путь через них преграждается нагромождениями валежника, стволами упавших деревьев и множеством всевозможных ползучих растений, перепле- тающихся между собой. Я желал бы разъяснить свойства этой опасной почвы, ее топкость и мягкость, красоту покрывающего ее предательского ковра, сотканного из прелестнейших мхов, шпажника и водяных лилий; ковер этот расступается под ногой путника и грозит поглотить его; местами в нем есть просветы, наполненные темной, грязной водой. Я хотел бы дать моим читателям понятие о том тяжелом, наполненном миазмами воздухе, который, особенно в летнее время, как будто желает задушить проникающего сюда путешественника. Но всякая попытка нарисовать картину этих грандиозных и в то же время ужасных болот будет неудачна; только путем личных наблюдений можно познакомиться с ними. Я возвращусь поэтому к описанию знаменитого дятла с клювом будто из слоновой кости.
        Полет этой птицы чрезвычайно красив, хотя она редко пролетает в один прием больше, чем несколько сот метров, разве когда ей приходится перелетать через широкую реку. Тогда белоклювый дятел несется по резко волнообразной линии, то широко раскрывая крылья, то быстро махая, чтобы ускорить замедляющийся полет. Перелет с одного дерева на другое, независимо от расстояния между ними, он совершает одним изгибом, причем, спускаясь с самой верхушки дерева, описывает на лету красивую дугу. В этот момент птица выказывает всю красоту своего оперения, и вид ее бывает восхитителен. Дятел этот никогда не кричит на лету, разве только в пору любви; но как только он привесится к нижней части древесного ствола и начинает взбираться вверх по нему, раздается его замечательно чистый, звонкий и приятный голос, слышный очень далеко. Крик его или призывный звук, который можно передать слогом "пэт", повторяется обыкновенно три раза, но птица эта кричит так часто, что в течение дня она молчит, можно сказать, всего несколько минут. К сожалению, эта привычка чрезвычайно облегчает ее выслеживание; между тем она и без того слишком часто подвергается преследованиям благодаря существованию совершенно ложного мнения, будто она вредит лесу. Кроме того, красивые перья хохла этой птицы представляют любимое воинское украшение индейцев, так что и краснокожие тоже ревностно охотятся за ней. Всевозможные путешественники также большие любители этого украшения и скупают у охотников на память головы великолепных птиц. Мне случалось видеть индейских старшин, у которых весь пояс был сплошь увешан клювами и хохолками белоклювых дятлов*.

* Сейчас фактически общепризнано, что королевский белоклювый дятел в результате непрекращавшегося преследования человеком полностью истреблен, по крайней мере в Северной Америке. Последний раз в США достоверно слышали их крик и видели птиц в 50-х годах нашего века. Полагают, что немного птиц могло сохраниться на Кубе.

        Пища белоклювых дятлов состоит преимущественно из жуков, личинок и больших червей, но как только в лесах созреют ягоды, то птицы с жадностью поедают и их. Мне случалось видеть, что они подвешиваются к виноградным лозам в том же положении, как синицы. Дятел отыскивает также сливы персиммона (Persimmonflaumen), как только они поспеют, но он никогда не ест ни хлебных зерен, ни садовых плодов, хотя его и видят часто долбящим на деревьях, растущих среди полей. Сила его так велика, что одним ударом своего крепкого клюва он иногда откалывает куски коры длиной 15-18 см и, принявшись за работу на каком-нибудь сухом дереве, он в течение нескольких часов очищает от коры пространство 6-10 м2".

Белоклювый дятел (Campephilits principalis)
        Вильсон пробовал держать белоклювого дятла в неволе, но оказалось, что это дело не легкое. Дятел, о котором идет речь, был уже старый, пойманный только после того, как его подстрелили. Он кричал, подобно маленькому ребенку, и своим криком до того испугал лошадь Вильсона, что она едва не убила седока. Когда исследователь ехал с этой кричащей птицей по улицам Уильмингтона, то все женщины, испуганные, выбежали на улицу или выглядывали из окон, чтобы узнать причину страшного шума, а перед гостиницей на исследователя посыпался целый град вопросов. В конце концов он снес дятла в свою комнату и оставил его там, чтобы пойти позаботиться о лошади. Вернувшись приблизительно через час, он увидал, что сильная птица уже успела почти освободиться. Она забралась по переплету рамы наверх и долбила стену. Так как Вильсон хотел ее срисовать, то он простил ей попытку к бегству и, чтобы предупредить повторение ее, привязал дятла цепочкой к толстой ножке стола из красного дерева. Затем он опять ушел из комнаты, чтобы поискать для него корм. Возвращаясь, он еще на лестнице услыхал, что дятел снова работает, а войдя в комнату, с ужасом увидел, что стол стоит уже не на четырех, а на трех ногах. Пока он срисовывал эту непокорную птицу, она нанесла ему несколько ран и вообще проявила такой свободолюбивый нрав, что Вильсон не раз думал о том, чтобы выпустить ее на волю. От предлагаемой пищи птица упорно отказывалась, так что уже на третий день умерла, не вынеся неволи.
        Самым известным считается большой пестрый дятел (Dendrocopos major). Он вполне оправдывает свое название, так как оперение его действительно необыкновенно пестро. У самок пурпурового пятна на затылке нет. У молодых верх головы карминово-красный. Глаза буро-красные, клюв светло-свинцового цвета, ноги зеленовато-серые. Длина этих дятлов достигает 23-25 см, размах крыльев 46-48, длина крыла 16, а хвоста 8,5 см.

1 - Большой пестрый дятел (Dendrocopos major) 2 - Средний пестрый дятел (Dendrocopos medius ) 3 - Малый пестрый дятел (Dendrocopos minor)
        Местом обитания большого пестрого дятла служат вся Европа, Сибирь вплоть до Камчатки и Японии. Это самый обыкновенный из европейских дятлов и самый многочисленный среди азиатских видов. Я находил его во всех странах нашего полушария, где только путешествовал, в таких местах, где много лесов, за исключением Альп.
        Большой пестрый дятел одинаково любит как лесные опушки, так и дремучий лес, но встречается и в полевых рощицах, а осенью и зимой появляется в садах. Он предпочитает сосновые леса, тополевые и ивовые заросли.
        Летний район его местожительства не слишком обширен; осенью и зимой большие пестрые дятлы кочуют уже на большом пространстве и живут тогда в сообществе поползней, пищух, синиц и корольков. Летом дятел не терпит других дятлов, залетевших в район его местожительства. Во время кочевки эти птицы держатся деревьев. На свободе во время своих странствований они преследуют только одну цель и на свойственных их образу жизни местах они, конечно, заботятся только о том, чтобы отыскать себе больше пищи и при этом немножко посмотреть на окружающий их мир.
        Пищу большого пестрого дятла составляют различные насекомые, их яйца, личинки, куколки, а также орехи и ягоды. Мой отец, а после него и Науман, основываясь на своих наблюдениях, уверяют, что эти дятлы не едят муравьев и не кормят птенцов их куколками. Напротив, Глогер говорит, что желудок одного пестрого дятла, убитого им в сильный мороз, был "исключительно и почти совершенно наполнен" крупными лесными муравьями. По наблюдениям моего отца, этот дятел - главный враг короедов, их личинок и яиц. Добывая их, он аккуратно откалывает куски сосновой коры. Я часто с удовольствием наблюдал за этим. Птица бегает по стволам с отставшей корой и трещинами, всовывает клюв и язык под кору и отщемляет ее, если не может добраться до насекомых. Я осматривал падавшие куски коры и всегда находил их источенными короедами. Пестрый дятел ест также всякого рода гусениц, вредных для лесных деревьев, и выкармливает ими своих птенцов. Это настоящий охранитель лесов и его должно всякими способами щадить. В этом мнении сходятся почти все наблюдатели. "Когда дятел долбит тонкие сучки, - добавляет Науман, — можно заметить, как он часто внезапно шмыгает на другую сторону, чтобы не упустить насекомых, вспугнутых его долблением и убегающих туда, так как эти последние поступают точно так же, как и дождевые черви при приближении крота. Как те, так и другие хорошо чувствуют близость своего смертельного врага".
        В то время, когда вызревают семена хвойных деревьев, он предпочитает питаться ими, хотя добывать их для него дело не особенно легкое. "Когда он захочет полакомиться сосновыми семечками, - сообщает мой отец, - он предварительно выдалбливает углубление на верхней стороне расколотого или сухого сучка так, чтобы в него могла поместиться половина сосновой шишки. Когда углубление готово, пестрый дятел летит на вершину дерева и карабкается с сучка на сучок по какой-нибудь ветке, чтобы удобнее заполучить шишку, схватывает ее за стебелек и откусывает, но так, чтобы он мог еще задержать ее в клюве, затем тащит ее к описанному углублению и помещает так, чтобы конец ее торчал кверху. Тогда он придерживает ее внутренними передними пальцами и долбит по верхушке шишки до тех пор, пока покрышечки не расщеплются и семечки могут быть вышелушены. Покончив с одной шишкой, на что он тратит 3-4 минуты, он добывает вторую таким же образом, но до тех пор не выкидывает прежней шишки, пока не понадобится вставить в углубление новую. Мне кажется, что он делает это для того, чтобы иметь возможность еще раз обыскать прежнюю шишку, если он не найдет новой, так как дочиста шишку он не выедает, как это делают клесты. В таком занятии он часто проводит большую часть дня и почти все на одном и том же дереве. В моем лесу есть сосна, на которой один и тот же дятел занимался этим несколько недель. Если он может выбрать более мягкую породу деревьев, как это, например, бывает почти всюду в русских лесах, то предпочитает ее всем твердым породам, так что можно сказать почти с определенностью, что вы заметите его углубление для гнезда на каждой из растущих между елями и соснами осине, тополе или ветле. Такое дупло с гнездом почти всегда находится на значительной высоте, обыкновенно на 10 м и выше, реже ниже над землей. Входное отверстие гнезда так мало, что птица может только влезть и вылезть; внутреннее помещение книзу от входа обыкновенно почти 30 см глубиной и около 15 см в поперечнике; внутри это помещение так же гладко выработано, как и в гнездах других дятлов, и внизу выложено мелкими щепочками. Кладка состоит из 4-5, редко 6 маленьких, продолговатых яиц с очень нежной мелкозернистой скорлупой блестящего белого цвета. Самец и самка сидят на яйцах попеременно, высиживают птенцов через 14-16 дней* и самоотверженно выкармливают их, вначале весьма беспомощных и уродливых, из-за непропорциональности частей тела. Они очень любят свое потомство, сердито кричат, если что-либо ему угрожает, и не удаляются от гнезда. Но и после того, как птенцы вылетят из гнезда, родители продолжают руководить ими и кормить их еще долгое время, пока последние не станут в действительности самостоятельными и в состоянии промышлять себе пищу без посторонней помощи".

* Согласно современным данным, кладки большого пестрого дятла содержат от 3 до 8 яиц, обычно 4-7, время инкубации 12-13 дней.

        Большие пестрые дятлы иногда становятся добычей голубятников и перепелятников, однако в лесу они умеют спасаться от этих страшных врагов благодаря ловкости, с которой карабкаются вокруг стволов и укрываются в расщелины. Птенцов истребляют ласки и белки. К последним, по словам Наумана, они питают особенную ненависть и преследуют пугливыми криками, когда заметят их вблизи гнезда.
        В лиственных лесах долин вместе с пестрым дятлом водится несколько меньших размеров и более красивый средний пестрый дятел (Dendrocopos medius). Длина его 21 см, размах крыльев 40, длина крыла 13, хвоста 8 см; окраска и рисунок оперения весьма красивые.
        Средние пестрые дятлы принадлежат к числу немногих птиц, которые только в некоторых местах встречаются за границами Европы. Область их распространения на севере простирается до средней Швеции*, на юго-востоке - до Малой Азии, на востоке до Бессарабии, на юге до Греции, Италии и Испании, на западе до берегов Атлантического океана. В Германии и Франции средний дятел водится отнюдь не повсеместно, но всегда в определенных районах и преимущественно в лиственных лесах.

* В наши дни средний пестрый дятел исчез из Швеции.

        Даже среди своих родичей средний дятел красиво выделяется пестрой красотой наряда и сочетанием резких цветов черного и белого с ярким красным. Веселостью он превосходит все другие виды. Его движения проворнее и быстрее движений большого пестрого дятла.
        Третий встречающийся по всей Германии, хотя не повсеместно, пестрый дятел - малый пестрый дятел (Dendrocopos minor). Это карлик из европейских дятлов и один из самых маленьких членов своего семейства вообще. Длина малого пестрого дятла всего 16 см, размах крыльев 30, длина крыла 7, хвоста 6 см.
        Область распространения малого пестрого дятла по крайней мере столь же обширна, как и большого. Он живет по всей Европе от Лапландии до крайнего юга, а также в Азии до Приамурских областей включительно, кроме того, в отличие от большого пестрого дятла он встречается в лесах северной части западной Африки.
        Этот дятел, как совершенно справедливо замечает Науман, принадлежит к числу самых резвых и проворных птиц своей группы. С большой ловкостью он скачет вверх по стволам деревьев, обегает вокруг, лазает всегда головой кверху, изредка пятясь назад, и карабкается по сучьям до концов ветвей в человеческий палец толщиной. Он много долбит и стучит по деревьям и столь же искусен в выдалбливании помещений для ночлегов или гнезда, как и крупные виды дятлов, только всегда выискивает наиболее мягкие места деревьев. В старых дубах он нередко устраивает такие помещения на нижней стороне наклонных или почти горизонтальных кривых ветвей. Иногда он садится на тонкие ветви поперек, как другие птицы, но при этом не держится так прямо.
        Пища малого пестрого дятла, по-видимому, состоит из одних насекомых, и в желудках этих птиц не находят ничего другого ни осенью, ни даже зимой. По наблюдениям Вальтера, на свободе они едят только личинок насекомых, червячков и другую мягкую животную пищу, пренебрегают мухами и жуками и даже теми муравьиными куколками, которыми были вскормлены птенцы. Поэтому они и являются необыкновенно полезными птицами. "Не только для лесных деревьев, - говорит Науман, - но и для плодовых присутствие этих птиц поистине благо. Их видишь постоянно клюющими на деревьях и сучках и почти всегда занятых едой, а при последующем исследовании их желудки бывают настолько переполнены всякого рода часто крошечными губителями деревьев, что невольно приходишь в изумление".
        К счастью, малый пестрый дятел менее других дятлов подвергается преследованию, так как он не так заметен для невежественного человека или быстро скрывается от его взора, а те, кто его знают, и без того считают его за друга. Конечно, с другой стороны, доверчивость подвергает его различным опасностям. Точно так же его можно подманить подражательными постукиваниями или долблением.
        Само собой разумеется, что те же враги, которые опасны для остальных видов дятлов, преследуют и малых пестрых дятлов. Одни делаются добычей врагов, другие же укрываются от них благодаря своей замечательной ловкости. Их беззаботная доверчивость часто служит причиной того, что они становятся жертвами неопытных, но жестоких стрелков. Однако нельзя сказать, чтобы количество их уменьшалось, так как, к счастью, зима реже доводит их до большой нужды, чем других дятлов, а гнезда их в большинстве случаев ускользают от взора собирателей птичьих яиц.
        У хохлатого дятелка (Picimmm cirrhatiis) верхняя часть головы черная, с нежными белыми крапинками; остальной верх серо-бурый. Нижние части с поперечными полосами белого и черного цветов. Лоб и передняя часть темени у самцов красные, у самок с белыми пятнышками, как и остальное темя. Черно-бурые маховые перья оторочены желтоватым цветом, кроющие перья - светлой каймой. Рулевые перья хвоста черные, боковые имеют широкие белые полосы на наружных опахалах, оба средних - такие же полосы на внутренних опахалах. Глаза серо-бурые; клюв у основания свинцового цвета, на спинке и конце черноватый. Ноги свинцово-серые. Длина достигает 9 см, размах крыльев 15, длина крыла 4,8, а хвоста 2,5 см.

Хохлатый дятелок (Picummis cirrhatus)
        Хохлатый дятелок встречается нередко во всех береговых лесах Гвианы и Парагвая и часто появляется вблизи селений. Летом он живет парами, в холодную пору небольшими обществами, кочующими на довольно большие расстояния. По словам принца фон Вид, по образу жизни карликовый дятел сходен с другими дятлами и в поисках насекомых и их личинок бегает вокруг стволов. Бурмейстер, напротив, утверждает, что их образ жизни совершенно похож на образ жизни корольков.
        Особой группой, населяющей северные страны, являются трехпалые дятлы - пестрые дятлы с трехпалыми ногами, оба передних пальца которых немного короче заднего пальца Трехпалый дятел (Picoides tridactyhts). Почти одинаковой величины с большим пестрым дятлом и имеет не столь яркое, но такое же пестрое оперение. Перышки, покрывающие переднюю часть головы около клюва, белые с черными кончиками; на остальной части головы перья белые с черными стволами, на темени - яркого лимонно-желтого цвета. У самки темя не желтое, а такое же, как передняя часть головы, т.е. белое с черными продольными полосками.
        Область распространения трехпалого дятла заслуживает особого рассмотрения, так как в средней и южной Европе он встречается исключительно на самых высоких вершинах и на горах средней высоты, на севере же этой части света его можно встретить повсеместно, точно так же, как и в Азии, где он живет к востоку вплоть до Камчатки и Сахалина, к северу до границы лесов и к югу до Тянь-Шаня.

Трехпалый дятел (Picoides tridactyhts)
        Как настоящая горная птица, этот дятел спускается на низменности и равнины только в том случае, если климатические условия и флора имеют в них такой же характер, как в высоких гористых местностях, как это бывает, например в северных лесных областях на границе тундры. В пределах Германии он выводит птенцов только в Баварских Альпах; впрочем, многие наблюдения заставляют думать, что он или временами появляется в горах Силезии и Богемском лесу, или постоянно живет и размножается там, хотя и встречается очень редко. Достоверно известно, что трехпалый дятел обитает в Альпийских горах, начиная с Приморских Альп и до восточных их отрогов, в Карпатах где, по словам графа Водзицкого, он, как и на Камчатке, является самым распространенным из дятлов, в Трансильванских Альпах, на Кавказе и на всех Скандинавских горах, от южной оконечности полуострова и до 70 градуса северной широты. Он водится в северной России, на Урале и на всех горах, а также в лесах Азии в вышеуказанных пределах. По-видимому, он нигде не встречается в большом количестве, и каждая пара занимает довольно обширную область; впрочем, нужно заметить, что те леса, в которых он поселяется, очень трудно подвергнуть подробному исследованию.
        Поведением и характером трехпалый дятел напоминает большого пестрого; по крайней мере, между теми представителями этих видов, которых я наблюдал в Лапландии и Сибири, мне не удалось найти никакой разницы. Трехпалый дятел такой же резвый, ловкий, смелый и неутомимый, своим полетом также напоминает большого пестрого дятла; голоса их очень сходны, но, по словам Гиртаннера, у трехпалого дятла тон голоса более низкий. Он барабанит подобно большому пестрому дятлу, так же жаден, и потому его тоже можно подманить, подражая его постукиванию по дереву; словом, эти дятлы сходны во всех отношениях.