Семейство стрижи

        Стрижи - маленькие птицы, но с плотным, сильным и вытянутым туловищем, короткой шеей и широкой, довольно плоской головой, которая оканчивается маленьким, очень коротким, слабым, треугольным, на конце сплющенным и несколько согнутым клювом; челюсти клюва так глубоко расщеплены, что рот может раскрываться чрезвычайно широко. Крылья узкие и изогнуты в виде сабли вследствие того, что маховые перья имеют кривизну; больших маховых перьев 10, из которых первое обыкновенно самое длинное и только у некоторых видов несколько короче второго. Малых маховых перьев бывает 7 или 8, концы у них округлены и с небольшими выемками, между тем как у больших маховых перьев концы острые. Хвост постоянно состоит из 10 рулевых перьев, но имеет различную форму: иногда длиннее, иногда короче, вырезка на конце бывает или глубокая, или небольшая. Ноги короткие, но довольно сильные; короткие пальцы оканчиваются сжатыми с боков, сильно изогнутыми и очень острыми когтями. Оперение в большинстве случаев состоит из мелких и довольно жестких перьев; оно обыкновенно одноцветное и темное, но в исключительных случаях имеет блестящий металлический цвет, как у колибри.
        По мнению Нича, стрижи хотя и похожи по внешнему виду, а также по некоторым особенностям внутреннего строения на ласточек, но во многом отличаются не только от них, но и от всех других птиц.
        Стрижи распространены по всему свету и живут во всех климатических поясах, за исключением холодного; встречаются также на различных высотах от морского берега до снежной линии. Они поселяются как в лесах, так и в безлесных странах, преимущественно же в горах и городах, так как скалы и стены доставляют им самые удобные места для устройства гнезд.
        Стрижи более всех других птиц живут в воздухе и деятельны с раннего утра до поздней ночи; силы их, по-видимому, никогда не ослабевают, и ночной покой ограничивается лишь немногими часами. Прекрасный летательный аппарат дает им возможность без затруднения пролетать такие пространства, что если их сложить вместе, то окажутся сотни километров. По полету они отличаются от ласточек тем, что летают в высоких слоях атмосферы, а некоторые виды поднимаются до такой высоты, что совершенно ускользают от нашего взора. Их можно узнать издали: когда крылья распущены, то они похожи на серп луны и двигаются так быстро и сильно, что более напоминают порхание насекомых и колибри, чем полет других птиц. Иногда стрижи несколько минут сряду двигаются в воздухе, лишь слегка поворачивая крылья и хвост и так мало изменяя положение этих летательных органов, что мы их едва замечаем; несмотря на это, они, однако, с быстротой стрелы носятся в воздухе. Стрижи мастерски умеют поворачиваться и кружиться на лету, но по красоте движений стоят далеко ниже настоящих ласточек. На земле это самые беспомощные существа: они не способны ни ходить, ни даже ползать. Зато они лазают, если не очень искусно, то по крайней мере сносно, по стенам и скалам, пролезая вверх и вниз в щели и трещины.
        Их усиленная деятельность обусловливает большую потерю и соответственно этому необыкновенно сильный обмен веществ. Стрижи гораздо прожорливее ласточек и уничтожают в один день сотни тысяч насекомых, составляющих их исключительную пищу. Даже самые крупные виды этого семейства, туловище которых достигает размера тела дрозда, питаются главным образом мелкими насекомыми, носящимися высоко в воздухе и, вероятно, нам еще очень мало знакомы. Сколько нужно съесть стрижу насекомых в один день, чтобы насытиться, мы указать не можем, но смело можем предположить, что количество пищи должно быть значительное, так как привычки этих птиц ясно доказывают, что стрижи летают только для того, чтобы ловить себе добычу.
        По большим глазам, лишенным ресниц, можно догадаться, что зрение у стрижей развито лучше других внешних чувств, за ним, по всей вероятности, следует слух, а о других чувствах мы сказать ничего не можем. Стрижи живут обществами, но вовсе не миролюбивы. Напротив того, это задорные и драчливые создания, часто ссорящиеся не только с себе подобными, но и с другими птицами. Их нельзя назвать ни умными, ни хитрыми: в характере их преобладает необыкновенная вспыльчивость, которая иногда даже заставляет забыть собственную безопасность.
        Все стрижи, живущие в умеренном поясе, принадлежат к перелетным птицам, а те, которые водятся в тропических странах, могут быть названы бродячими. Перелет их, по крайней мере у некоторых видов, совершается с большой регулярностью. Они появляются в своем отечестве почти всегда в определенный день и покидают родину также в известное время, однако срок пребывания их очень различен, смотря по видам.
        Перелетные стрижи начинают строить гнезда тотчас по возвращении на родину; их пребывание продолжается так недолго, что гнездование, высиживание и воспитание птенцов занимают значительную часть этого времени. Гнезда же их отличаются от всех других птичьих построек; только немногие виды строят аккуратные гнезда, похожие на гнезда ласточек; остальные лишь сносят в углубления кучу всякого материала, нужного для постройки гнезда, который располагается совершенно неправильными слоями. Но во всех гнездах материалы скрепляются и покрываются клейкой, скоро твердеющей слюной. У некоторых видов гнездо почти исключительно состоит именно из этого материала. Кладка содержит одно или несколько светлоокрашенных яиц слегка цилиндрической формы. Насиживает одна самка, но оба родителя выкармливают детенышей. Каждая пара выводит детенышей только раз, изредка два раза в году.
        И у стрижей есть враги, но число их незначительно; необыкновенно быстрый и легкий полет спасает их от многих нападений, и лишь самые быстрокрылые соколы в состоянии поймать стрижа на лету. Пока птенцы еще беспомощно лежат в гнезде, они бывают жертвой небольших лазающих хищников; человек также иногда захватывает гнезда и птенцов некоторых видов этих птиц.
        Белобрюхий стриж (Apus melba) достигает длины 22 см, размах крыльев 55-56 см, длина крыла 20 см, хвоста - 8,5 см. Вся верхняя часть тела, стороны головы и нижние кроющие перья хвоста темного дымчато-бурого цвета. Подбородок, горло, грудь и окружность заднего прохода - белого цвета, но на верхней части груди заметна бурая полоска, которая начинается между основанием клюва и плечом и на середине груди заметно утончается. Глаза темно-карие, клюв черный, голые части ног также черные.
        Центром области распространения этой птицы следует считать бассейн Средиземного моря. Отсюда она простирается, с одной стороны до берегов Португалии, Пиренейских и Альпийских гор, с другой - до Атласа и горных стран Малой Азии; на восток она распространяется через Каспийское и Аральское моря до северных Гималаев. При случае, однако, белобрюхий стриж гнездится и довольно далеко от границ этой обширной области распространения: например, по наблюдениям Гейглина, он встречается в высоких горах Абиссинии; по словам Жердона, он селится и кое-где в Индии - на скалах, отвечающих его требованиям. Но нигде в вышеназванных странах белобрюхий стриж не может считаться оседлой птицей; в северных частях это перелетная птица, а в более южных - по крайней мере, бродячая.

1 - Белобрюхий стриж (Apus melba); 2 - Черный стриж (Apus apus)
        Весною он появляется на южных берегах Европы гораздо раньше своего родича, черного стрижа; в Сирию он, по наблюдениям Тристрама, прилетает уже в середине февраля; в Грецию, по Крюперу, в конце марта и, немного позднее, в Швейцарию. Если же, что случается нередко, после их возвращения становится снова холодно и несколько дней сряду бывает мороз или снег, то многие стрижи погибают.
        "Никто не может уничтожить у жителей Капри, - говорит Болле, - издавна существующего убеждения, что белобрюхие стрижи не улетают, как прочие птицы, зимой за море, а зимуют в ущельях самого острова. Добрые люди эти держатся еще зоологических сведений Аристотеля. Отчего, не без хитрости спрашивают они, стрижи по целым дням ловят мух и сносят их в расщелины скал даже тогда, когда у них нет детенышей?" Белобрюхого стрижа совершенно справедливо называют альпийским стрижом, хотя в среднеевропейских Альпах он никогда не встречается в таком большом количестве, как на юге, где иногда собирается несметными стаями. Гиртаннер перечисляет целый ряд скал, где эти птицы гнездятся и куда ежегодно возвращаются. На всех высоких горах Швейцарии находятся такие места, где он селится, но чаще всего птицы эти встречаются в южных частях Альп. Хотя этот стриж предпочитает всем другим местностям скалы, находящиеся у самого моря или вблизи его, он селится иногда на высоких постройках, раз освоившись с ними, и постоянно возвращается туда е настойчивостью, свойственной всем стрижам. Подобное гнездовище находится, между прочим, на некоторых церковных башнях в Берне, Фрибурге и Бургдорфе, а также на башнях в Португалии, на мечетях Константинополя и некоторых крымских монастырях, расположенных высоко в горах.
        Хотя нравы и привычки белобрюхого стрижа в главных чертах сходны с нравами и привычками более знакомого нам черного стрижа, образ жизни в некоторых отношениях отличается. Существует несколько хороших его описаний, и в последнее время они значительно пополнены наблюдениями немецких, английских и итальянских натуралистов. Однако все необходимые сведения об этом стриже можно найти в описаниях Болле и Гиртаннера, у которых мы и заимствуем нижеследующее.
        "Скоро после возвращения на старое гнездовище, - говорит Гиртаннер, - стриж начинает исправлять старые гнезда и строить новые. Материал для гнезда стрижи собирают на воздухе, так как на землю они почти никогда не садятся вследствие трудности снова подняться. Это былинки, сено, солома, листики и другие предметы, которые ветер поднимает с земли, а стрижи схватывают на лету. Кое-что они хватают, стремительно пролетая над поверхностью воды или земли; они также прицепляются к стенам и скалам и оттуда собирают мох и траву. Цемент, которым скрепляются материалы гнезда, стрижи не берут с земли, как родственные им ласточки, а имеют его всегда при себе: он состоит из выделения очень крупных слюнных желез полужидкой массы, по густоте похожей на насыщенный раствор гумми-арабика.
        Несмотря на все мои старания, я не мог достать гнезда стрижа, взятого со скал. Все мои сведения о способе постройки гнезда этих птиц основываются на сравнении шести гнезд, взятых с соборной башни в Берне и находящихся в собрании Штелькера. Прежде всего бросается в глаза необыкновенно малая величина гнезд в сравнении с ростом птицы. Гнездо имеет вид неглубокой круглой чашки, шириной сверху от 10-12 см при 4-6 см вышины и около 3 см глубины во всех гнездах. Если эта птица помещается в таком маленьком гнезде, то оно и не может быть более глубоким, так как стрижу, при его коротких ногах и длинных крыльях, было бы очень неудобно сидеть; при малой глубине птица может, несмотря на свои длинные крылья, доставать ногами до дна гнезда. Если на гнезде сидят оба родителя или выводок даже не очень взрослых птенцов, то гнездо под ними делается совсем незаметным. Но маленькое туловище стрижа и не требует очень большого гнезда, а чтобы не вывалиться из него, как молодые, так и взрослые крепко прицепляются когтями в войлокообразное дно.
        Тщательное исследование подобного гнезда показывает, что оно строится следующим образом. На выбранное место, например на балке башни, в углублении стены или скалы, наносится различный материал, состоящий из соломы, сухой травы, листьев и т.д., располагается в виде круга или в беспорядке и так крепко приклеивается слюною к основанию, что при снятии гнезда приходится нередко отрывать щепки от гнилой балки. Нижний край гнезда сплетается плотнее и из более крупных соломинок и крепко приклеивается к нижнему слою; при этом птице часто приходится, приспособляясь к форме углубления, отказаться от постройки совершенно круглого гнезда. Если стенка гнезда сойдется со стеной углубления или расщелины, то она и к ней крепко приклеивается.
        Виденные мною гнезда построены почти исключительно из очень плотной войлокообразной массы, состоящей из травы, оболочек от почек различных растений и перьев самих стрижей; кусочки бумаги и корешки встречаются очень редко. Верхний край сплетается плотно из стебельков травы и перьев, ему придается по возможности округленная форма и только в крайнем случае полукруглая или угловатая. Внутренность гнезда не заключает в себе никакой особой подстилки. Там, где в материале гнезда остаются промежутки, птица всовывает согнутое перо и приклеивает его слюной. Слюна употребляется главным образом при прикреплении гнезда к основанию, при постройке верхнего края и нижнего слоя, а также для смазки всего углубления. Таким образом верхний край приобретает, как, впрочем, и все гнездо, большую твердость и делается даже глянцевитым, так как слюна на воздухе очень быстро твердеет".
        Кладка начинается обыкновенно в начале июня, часто ранее, чем гнездо вполне закончено; яйца кладутся через два дня по одному, пока их не наберется 3-4*. Яйца, по словам Гиртаннера, молочно-белого цвета, без глянца, и похожи на гипсовые, даже на ощупь; скорлупа состоит из не очень мелкозернистой массы. На толстом конце яйца заметны довольно большие известковые желваки, а вся поверхность покрыта видимыми простым глазом порами. Форма яйца бывает различна, от вытянутой и постепенно суживающейся к концу до довольно широко овальной. Длина 10 яиц, которые Гиртаннер выбрал из 40 штук, колеблется между 29 и 33 мм, а ширина между 19 и 22 мм. Белобрюхий стриж точно так же, как и черный, выводит птенцов лишь один раз в году.

* Бывает, что кладки белобрюхих стрижей содержат всего по 1—2 яйца.

        Вероятно, ни один наблюдатель, который знакомился с белобрюхим стрижом, живущим на свободе, не может отрицать глубокого впечатления, которое эта птица производит на всякого нового человека. Впечатление это в сильной степени увеличивается великолепием и красотой природы тех мест, где живут эти гордые и сильные обитатели воздуха.
        Мне случалось видеть белобрюхих стрижей в такой величественной местности, какую себе можно представить: на вершине горы Монсеррат в Каталонии. Эта гора возвышается на 1500 м над окружающей равниной, состоит из многих тысяч скалистых конусов, которые нагромождены друг на друга и оканчиваются стоящими один подле другого огромными обелисками. Между ними находятся глубокие ущелья, образующие страшные пропасти, а вокруг простирается широкая богатая равнина. На севере виднеются снежные вершины Пиренеев, которые блестят и сверкают при вечернем освещении; на востоке взор видит темно-голубое Средиземное море, где вдали поднимаются Балеарские острова, полузакрытые легким туманом; во все другие стороны глазам представляются лишь разорванные горные ущелья и цепи возвышенностей. На одном из только что названных обелисков белобрюхие стрижи устроили себе гнездовище и дозволили черным стрижам устроиться тут же поблизости.
        Никто из нашего маленького общества охотников, которые отправились в горы для наблюдения за птицами и собирания коллекций, не мог противостоять искушению пострелять по этим стрижам, которые поселились на "коне Святого Фердинанда", как называет народ эту столпообразную скалу. Гнезда стрижей находятся на верхушке скалы, высоко над отвесно спускающейся стеной ущелья. Я приблизился к этому месту по узкой выдающейся скале, которая была соединена с другими горами как полуостров на море или угловая башня гигантского замка, чтобы оттуда удобнее приблизиться к осторожным птицам. Когда я взглянул на страшную пропасть, зияющую под моими ногами, то увидал, что она простирается далеко вниз, до самой подошвы скал, где в долине шумит быстрая речка Льобрегат. Несмотря на то, что я не подвержен головокружениям, все же я не осмелился взглянуть по другую сторону узкой тропинки, на которой находился: мне стало страшно. Брошенный камень очень долго летел до дна пропасти; звук от удара о скалы долетал до нас лишь по прошествии девяти секунд. Очень много стрижей целыми рядами носились в узком ущелье, отделяющем нашу скалу от прочей массы гор, и только на глубине этого ущелья мы могли находить убитую нами добычу. Но мне не удалось застрелить ни одной из этих птиц: огромные массы расположенных кругом меня скал так обманывали глаз, что он терял всякое понятие о расстоянии. После нескольких неудачных выстрелов я уселся на камень, положил ружье у своих ног и довольствовался тем, что следил глазами за чудными птицами.
        Когда видишь высоко летающего над собой стрижа, то полет его невольно сравниваешь с полетом сокола: он долго парит, не двигая крыльями. Затем следует несколько быстрых ударов крыльями, между которыми он внезапно падает вниз, отвесно или спускаясь дугой. Часто от большого общества, которое то рассеивается, то снова собирается, отделяется парочка и, играя, высоко подымается в воздух. Стрижи находятся в постоянном движении до вечерних сумерек, а затем меняют свое местопребывание и занятие. Вечером над всеми обработанными местностями, которые расположены не очень далеко от моря, особенно над виноградниками и плодовыми садами, стрижи летают тихо, плавно и низко, точно ласточки; каждая птица держится отдельно и не заигрывает с товарищами, а занимается ловлей насекомых. Особенно усердно занимаются они этим делом при закате солнца, что доказывает предпочтение к ночным насекомым.
        В этом отношении белобрюхий стриж резко отличается от черного, который именно вечером чаще всего собирается большими и крикливыми стаями.
        В высшей степени интересно не только первое впечатление, но и наблюдение над ежедневной жизнью и движениями белобрюхого стрижа. "Окрестности старой башни, - так описывает Гиртаннер, - или горной цепи необыкновенно оживляются этими птицами, которые, хотя живут обществами, но очень дики, любят ссориться и находятся в постоянном движении. Даже в течение целой ночи в углублениях, служащих для помещения гнезд стрижей, постоянно слышатся шум и ссоры, так что трудно представить себе, когда эти птицы пользуются ночным покоем для сна; утром же, когда взойдет солнце, шум еще усиливается. Лишь только сумерки слабо осветят темные щели скал, как жители их уже просыпаются и готовятся к отлету. Они с трудом ползут к отверстию пещеры или щели, прижимая грудь к земле и усердно помогая себе крыльями, но как только добредут до выхода, то все трудности преодолены. Распустивши свои неутомимые крылья, они бросаются в глубину с резким криком, который от времени до времени переходит в громкую трель, и целые стаи этих таинственных создании носятся над спящим еще городом или темным, безмолвным ущельем.
        Стая стрижей поднимается в воздухе до такой высоты, что делается незаметной для невооруженного глаза, словно внезапно исчезает из той местности, где находятся гнезда. Но вот птицы стали снова заметны: высоко над нашими головами белеют их снежно-белые брюшки и блестящие крылья, точно снежные хлопья при солнечном свете. Вдруг они появляются около своих гнездовищ на скале и кружатся там, играя и перегоняя друг друга. Таким образом проводят стрижи все утро, если только погода хорошая, и главная цель их полета, конечно, состоит в ловле насекомых. Когда наступает полуденный жар, стаи стрижей прячутся в щели и предаются покою, так как сильную жару они плохо переносят и это время охотнее всего проводят в своих прохладных убежищах. Стрижи, очевидно, тогда спят, по крайней мере они не издают никакого звука и оживляются снова только вечером.
        В пасмурную и дождливую погоду шумливые стрижи охотнее всего сидели бы дома, но добывание пищи заставляет их совершать полеты. В этом случае стрижи летают молча, поодиночке, усердно преследуя насекомых над лугами или пролетая над ручьем, где легко схватить стрекоз; тогда гордого жителя горных ущелий почти нельзя узнать, так молчаливо летает он по долине, чтобы наскоро утолить свой голод. Когда в Альпах наступает холодная погода или разражается гроза, стриж показывается в долине. После долгой засухи стрижи очень рады теплому дождю; они пьют и купаются на лету, кружатся над своими гнездовищами и всячески поворачиваются на воздухе, чтобы дождь смыл с них докучливых паразитов; даже сидящие на яйцах стрижи не могут отказать себе в этом удовольствии.
        Подобная беззаботная жизнь продолжается до тех пор, пока не кончилась кладка яиц, насиживание которых уничтожает безграничную свободу стрижей. Но когда птенцы вылупились, вся деятельность родителей направлена на добывание для них необходимой пищи. Птицы неутомимо носятся по воздуху, широко раскрыв свою пасть, и бросаются на всякое насекомое, которое им попадается на пути. Скоро много мелких насекомых прилепляются к липкому небу птицы, так что во рту образуется большой комок. Тогда стриж летит к гнезду и запихивает пищу глубоко в пасти голодных птенцов. Кормление детенышей продолжается от 7 до 8 недель, так как птенцы вылетают, лишь когда могут без предварительных летательных упражнений прямо броситься в глубину и сразу носиться по воздуху. Яйца насиживаются попеременно обоими родителями, и птенцы вылупляются через три недели после того, как положено последнее яйцо. Они при рождении уже вполне покрыты серым пухом, как молодые хищные птицы. Вырастание птенцов подвигается довольно медленно, вероятно, вследствие трудности доставления им достаточного количества пищи. Птенцы оставляют гнездо гораздо ранее первого вылета; они привешиваются к стенам углубления или пещеры, где расположено гнездо, и остаются в этом положении по целым часам; здесь их кормят родители. Вылетают они из гнезда лишь в конце, редко в середине мая и очень скоро достигают такой же ловкости полета, как и взрослые. Это им необходимо, так как приближается время отлета на юг".
        Белобрюхий стриж под защитой недосягаемости своих гнездовищ и вследствие очень высокого и быстрого полета живет обыкновенно в полной безопасности. Стаи их страдают лишь от холода и голода. Как и черные стрижи, белобрюхие сильно дерутся между собой, и один противник так сильно вцепляется когтями в другого, что оба часто падают на землю, где обыкновенно и погибают.
        В Швейцарии никто не преследует стрижей, если только они не нужны для естественноисторических целей; в Италии же и Греции еще до сих пор, как во времена Геснера, стрижей ловят на удочку на лету. "Мальчик лежит на верхушке крутой скалы или на высокой крыше, - рассказывает Болле, - и по возможности прячется. Он держит в руках длинный прут, к концу которого привязана длинная голубая нитка, а на конце ее между перышками и ватой спрятан небольшой крючочек; он качается на воздухе между другими нарочно бросаемыми перышками. Хватая перо для постройки гнезда, стриж попадает на удочку и таким образом ловится".
        В Португалии поступают, как мне сообщает Рей, совершенно таким же образом. В Греции, по словам фон дер Мюле, протягивают бечевку между двумя высокими предметами и к ней привязывают лошадиные волосы и пух с маленькими крючками; птицы, собирающие материал для гнезда, таким образом попадают на крючки. Охотники становятся также на верхушке скалы, где сильно дует ветер, и стреляют в мимо летящих стрижей, чтобы продавать их на рынке. Кроме подобной, если можно так выразиться, мальчишеской охоты, белобрюхий стриж погибает иногда в когтях некоторых соколов. На острове Капри сапсан (Falco peregrinus) живет в ближайшем соседстве со стрижами, и Болле думает, что едва ли он преследует их; однако быстро летающий хищник наверно их ловит, что подтверждается многими наблюдениями. Кроме того, стрижа беспокоят еще всевозможные паразиты, от которых он страдает главным образом во время насиживания яиц.
        Выше мы уже упоминали о ближайшем родиче белобрюхого стрижа черном стриже (Apus apus), который достигает 18 см длины при 40 см размаха крыльев; длина крыла 17 см, хвоста 8 см. Оперение у него однообразного дымчато-темно-бурого цвета с зеленоватым металлическим отливом, который всего заметнее на нижних кроющих перьях шеи и на плечах. Подбородок и горло украшены округленным белым пятном; глаза темно-бурого цвета, клюв черный, ноги светло-бурые. Оба пола по оперению друг от друга не отличаются, а птенцы несколько светлее, и перья у них имеют очень узкие грязно-белые каемки на концах.
        Черный стриж с начала мая до августа летает с громким криком по улицам городов средней Европы и кружится там около верхушек старых колоколен. Птица эта имеет большую область распространения: я находил ее во всех странах Европы, которые мне случалось посетить, от башни Дронтгеймского собора до башен зданий в городе Малаге. Другие наблюдатели видали ее в большей части северной и средней Азии. В некоторых частях Персии этот стриж встречается как обыкновенная летняя птица и в большом количестве гнездится в известных местах, например, в окрестностях Шираза. Зимой он живет в Африке и южной Индии, причем пролетает через всю Африку с севера до юга.
        Черный стриж первоначально был, вероятно, исключительно обитателем скал, но с течением времени он привык к постройкам человека и теперь живет повсюду в городах и деревнях. Сначала он селился только в высоких старых постройках, особенно на башнях, но когда в этих местах не стало хватать впадин и щелей, птица была принуждена искать для гнезд естественные и искусственные углубления в деревьях и таким образом сделалась обитательницей лесов. Стриж принадлежит к числу тех, вовсе не малочисленных птиц, количество которых в средней Европе постоянно увеличивается, и потому во многих местах он теперь страдает от недостатка мест для гнездования. Там, где он может найти удобные для жительства скалы, гнездится он охотно и поднимается на горах до высоты около 2000 м над поверхностью моря.
        Черного стрижа узнает даже человек, мало знакомый с естественными науками. Его движения, полет и привычки резко отличаются от полета ласточек. Как и его родичи, это в высшей степени живая, беспокойная птица, которая постоянно находится в движении. Воздух следует считать его царством, там проводит он, можно сказать, всю свою жизнь. С самого начала утренней зари до вечерних сумерек он летает по воздуху большими кругами, большею частью очень высоко, и спускается ближе к земле только вечером и в дождливую погоду.
        Никакая другая живущая в Германии птица не превосходит в полете черного стрижа. Птица эта замечательна как по силе и ловкости полета, так и по неутомимости. Хотя стриж не может так красиво и быстро поворачиваться на лету, как ласточки, зато он носится по воздуху с удивительной быстротой. Его узкие серпообразные крылья двигаются так сильно и скоро, что очертание летающей птицы делается не очень ясным. Иногда стриж внезапно распускает крылья и парит, почти не двигая ими. Полет этот кажется столь величественным и удивительным, что при этом забываешь все не совсем приятные качества этой птицы и любуешься неутомимым летуном. Он принимает во время полета всевозможные положения: одинаково ловко поднимается вверх и вниз, поворачивается, легко описывает крутые и очень пологие дуги, то почти касается воды своими перьями, то в одно мгновение исчезает на невообразимой высоте.
        Стриж петь не умеет, а только кричит; голос у него резкий, громкий и может быть передан слогами "спи-спи" или "кри-кри". При каком-либо возбуждении крик его раздается так часто и громко, что может надоесть, а когда многочисленная стая носится по улицам, то они иной раз шумят самым немилосердным образом. Во время сна в своих гнездовищах щебечут как взрослые, так и птенцы.
        Черный стриж питается очень мелкими насекомыми, но какими, трудно узнать, так как у убитой птицы можно найти лишь полупереваренную или по крайней мере сильно раздавленную пищу. Во всяком случае, можно смело утверждать, что насекомые, которыми питаются стрижи, по большей части летают очень высоко и лишь в совершенно ясную погоду. Этим можно объяснить поздний прилет стрижей и то, что они появляются и проживают в разных местностях в различное время. Нам известно, что стриж, как и его родичи, ловит всякого рода летающих насекомых, например слепней, жуков, маленьких бабочек, комаров, мошек и стрекоз; остатки этих насекомых находят в выплевываемых ими погадках. Купается он, по всей вероятности, только на воздухе, во время дождя, так как никогда не окунается в воду, как это делают ласточки. Его неутомимую деятельность следует приписать исключительно постоянному голоду, однако в крайнем случае он может удивительно долго поститься.
        Все виды стрижей имеют мало врагов. За ним гоняется разве что чеглок (Falco subbuteo), так как другим хищным птицам трудно поймать столь быстрокрылую и никогда не садящуюся на открытых местах птицу. Во время его зимних странствований ему угрожают другие виды соколов. К детенышам иногда забираются сони и другие лазающие грызуны, но, вероятно, в том случае, когда гнездо находится в скворечниках или дуплах деревьев. На юге Европы эта полезная птица подвергается самым незаслуженным преследованиям. Сави говорит, что мясо молодых стрижей там считается очень вкусным, и потому гнезда во многих местах разыскиваются. Чтобы добыть себе это лакомство, жители часто устраивают для стрижей места гнездования на высоких башнях и стенах, притом так, чтобы люди могли легко добираться до гнезд изнутри. Перед тем, как птенцы вылетят, их вынимают из гнезд, оставляя в каждом только по одному, а затем жарят и съедают.
        Саланганами называют стрижей, которые уже несколько столетий назад были известны своими съедобными гнездами, но с которыми и поныне натуралисты еще очень мало знакомы. Их признаками можно считать очень малую величину, короткий, сильно крючковатой клюв и слабые ноги с обращенным назад четвертым пальцем; крылья довольно длинные, второе маховое перо самое большое, хвост средней величины, на конце тупой или слегка вырезан. Оперение довольно жесткое и окрашено очень просто.
        Наиболее известна серая салангана (Callocalia vanicorensis). По размеру эта птица не больше нашей береговой ласточки: длина ее 13 см, размах крыльев 30, длина крыла 12, хвоста 6 см. Верхняя часть тела имеет дымчато-черно-бурый цвет с металлическим отливом, нижняя часть дымчато-серо-бурого цвета. Рулевые перья сверху несколько темнее и однообразно черные, хвост на конце слабо вырезан; глаза темно-бурые, клюв и ноги черные.
        Прежде думали, что салангана живет только на Зондских островах, потом узнали, что она встречается и в горах Ассама, в Нильгирийских горах, в восточной части Индии, в Сиккиме, Арракане, вдоль восточного берега Бенгальского залива, в Сиаме, Кохинхине, на Цейлоне. Никобарских и Андаманских островах*. Об этом виде много писали и сочиняли. "На берегах Китая, - писал когда-то Бонциус, - ко времени высиживания яиц прилетают из внутренности страны к приморским скалам маленькие птички из породы ласточек и собирают в морском иле у подошвы скал липкое вещество, может быть, китовую амбру или рыбью икру, и из этого вещества строят свои гнезда. Китайцы отрывают эти гнезда от скал и в большом количестве привозят в Индию, где за них платят большие деньги, варят в курином или бараньем бульоне, и в таком виде гастрономы считают это кушанье лучше всех других".

* Серая салангана живет на о-ве Калимантан, полуостровах Малакка и Индокитай, на территории Индийского субконтинента и прилегающих о-вах она не встречается. В этих регионах живут другие виды рода саланган: в Гималаях и Бангладеш гималайская салангана (Catlocalia brevirosuis), на Андаманских и Никобарских о-вах — белобрюхая салангана (Callocalia esculenta) и салангана-водорослеед (Callocalia fucifaga). Гнезда последней также широко используют в пищу. Всего определено 13 видов саланган, гнезда только некоторых из них сделаны исключительно из слюны и употребляются в пищу.

        Это мнение почти без изменения сохранилось и до нашего времени: почти все путешественники полагают, что материал для съедобных гнезд получается из моря или его произведений. Кемпфер утверждает, со слов китайских рыбаков, что съедобные гнезда не что иное, как особо "приготовленное" ласточками мясо большой каракатицы. Румф описывает маленькое, полупрозрачное, мягкое, хрящеватое растение, которое очень гладко и слизисто, окрашено в белый и красный цвет и липкое, как клей; оно растет на берегу моря на небольших камнях и пустых раковинах; ему говорили, что это растение и служит материалом для постройки гнезд саланганы, но он сомневается в справедливости этого и считает более вероятным, что салангана выделяет материал для гнезда из своего собственного тела.
        Пуавр уверял в свое время Бюффона, что между Явой и Кохинхиной, а также между Суматрой и Новой Гвинеей поверхность моря бывает покрыта веществом, похожим на размягченный клеи, и что вышеупомянутые ласточки собирают этот материал для своих гнезд. Рэффлс подтверждает мнение Румфа и считает материал для гнезд выделением птицы, которое выплевывается с таким усилием, что к нему иногда примешивается кровь. Марсден исследовал материал, из которого состоят гнезда саланганы, и нашел, что он представляет нечто среднее между желатином и белком. Он долго не распускается в горячей воде и разбухает в ней только через несколько часов, а при высыхании снова делается твердым, но хрупким, так как некоторое количество студенистого вещества остается в воде. О других мнениях не стоит распространяться, они основаны большей частью на предположениях, не имеющих большого значения. Подробные исследования Бехштейна объяснили нам в точности, из какого вещества состоят съедобные гнезда саланганы.
        "Не следует удивляться, - считает этот исследователь, - что у нас образовалось так много различных взглядов на вещество, из которого состоят съедобные гнезда саланганы, потому что вряд ли можно было надеяться напасть на путь истины, относясь с полным доверием к сведениям, сообщаемым невежественными и суеверными туземцами, или делая слишком поспешные заключения из внешнего сходства этих гнезд с совершенно другими веществами. Достигнуть цели можно было только путем собственных беспристрастных наблюдений над птицами на местах гнездования. Однако это сопряжено со значительными затруднениями, так как они гнездятся в темных, малодоступных пещерах, в которых часто с трудом можно различить ближайшие предметы, а тем более трудно наблюдать чрезвычайно подвижных птиц. Впрочем, это относится к серой салангане. Гораздо легче наблюдать другой вид, который водится на Яве и называется кузаппи. Эти птицы вьют гнезда в более доступных местах или в передних светлых частях пещер, заселенных также саланганами, или даже на совсем открытых местах, нависших скалах и т.п. Мне посчастливилось наблюдать их несколько раз во время устройства гнезда, между тем как с саланганами, по вышеприведенным причинам, это удавалось гораздо реже и не так основательно.

Серая салангана (Callocalia vanicorensis)
        Съедобные гнезда давно известны по внешнему виду, и многие древнейшие писатели давали нам их точное описание. В общем они имеют вид четверти яичной скорлупы, если представить себе ее разрезанную на четыре равные части по длине.
        Сверху они открыты, а скала, на которой они прикреплены, образует заднюю стенку гнезда. Само гнездо чрезвычайно тонко, но его верхний, свободный край расширяется сзади, там, где прикасается к скале, и образует с обеих сторон крылообразные придатки различной толщины, которые, соединяясь с камнем широким плоским основанием, образуют главную опору для гнезда. Последнее, при тонкости стенок, состоит из прозрачного, беловатого или коричневатого клееобразного вещества, в котором можно ясно различить поперечную штриховку даже после поверхностного наблюдения. Поперечные полоски идут волнообразно, более или менее в одном направлении, и явно образовались от постепенного наслоения вещества гнезда. Только по ним можно судить о постепенном нарастании гнезда.
        Темные, коричневатые, более дешевые в торговле гнезда считают старыми, в которых были высижены и выращены птенцы, а белые, более дорогие, - вновь устроенными. Некоторые приписывают их двум различным видам птиц; я не берусь решить этого вопроса, потому что не мог достать птицы, пойманной на коричневом гнезде. Однако многочисленные переходы от совсем коричневых к совершенно белым гнездам, а также их вполне одинаковое строение говорят в пользу того мнения, что это гнезда одного и того же вида. У некоторых гнезд можно заметить на внутренней стороне ячеистое или сетчатое строение, что, по всей вероятности, происходит от утолщения и стягивания первоначально влажного вещества гнезда при высыхании его. Наконец, как случайная примесь к веществу гнезда кое-где попадаются отдельные маленькие перышки.
        В это гнездо без всякой подстилки птица кладет два, иногда три белых, блестящих, продолговатых, заостренных яйца. В длину они достигают 20 мм, в ширину 14 мм.
        Гнездо кузаппи по внешнему виду совершенно походит на гнездо саланганы. Существенно оно отличается тем, что состоит преимущественно из стебельков растений и подобных предметов, а упомянутая своеобразная клееподобная или роговидная масса служит только для того, чтобы соединять и прикреплять гнездо к скале. Наибольшее количество этого вещества находится в задней части гнезда, особенно на тех боковых его выступах, о которых было сказано выше. Впрочем, эти последние встречаются реже, чем у гнезд другого яванского вида, а иногда совершенно отсутствуют, если остальной строительный материал настолько крепок, что не нуждается в поддержке. У меня есть значительное число таких гнезд, которые были найдены на чердаке под самой крышей одного из публичных зданий в Батавии. Они все сделаны из тоненьких, очень гибких цветочных стебельков, лошадиных волос и отдельных травинок, которые лежат друг на друге почти в одном направлении, не переплетаясь между собой, как в гнездах других птиц. Для того, чтобы скрепить все эти материалы, птице понадобилась все та же клееобразная или роговидная масса, которой и покрыто все гнездо, особенно у задней своей части. Три других гнезда я нашел под нависшей скалой. Они были сделаны из других растительных веществ, которые легко скреплялись и переплетались между собой. Поэтому здесь птица употребляла малое количество клейкого вещества; оно было главным образом у задней части гнезда: им было прикреплено гнездо к скале, и растительные материалы были также покрыты тонким слоем клея".
        Бехштейн обращает внимание на поразительное развитие слюнных желез, именно подъязычных, и высказывает предположение, что именно они выделяют цемент гнезда. Кроме того, он убедился в том, что эти железы только во время вывода детенышей разбухают и образуют два больших желвака, а во время кладки яиц опять опадают и делаются меньше, чем у других птиц. "Железы отделяют в изобилии густую, тягучую жидкость, которая скопляется в передней части рта, вблизи выводных протоков желез, под языком. Жидкость, собственно, слюна, очень походит на насыщенный раствор аравийской камеди и, подобно ему, так тягуча, что ее можно вытягивать изо рта довольно длинными нитями. Если прикрепить конец нити к палочке и медленно вращать последнюю вокруг своей оси, можно вытащить изо рта и даже из выходных протоков желез всю накопившуюся там слюну.
        Она очень скоро сохнет на воздухе и тогда ничем не отличается от того своеобразного вещества, из которого состоят гнезда. Совершенно сходной с ним является эта слюна и под увеличительным стеклом. Листы бумаги она склеивает, как аравийская камедь. Травинки тоже можно намазать ею и склеить.
        Я часто наблюдал, как птицы, приступая к постройке гнезда, летают несколько раз на выбранное место и кончиком языка прикрепляют слюну к камню. Они повторяют это 10-20 раз сряду и в промежутках не улетают дальше нескольких метров. Из этого следует, что они имеют при себе заранее собранный материал для постройки, а не приносят его каждый раз. Таким образом они описывают на избранном месте полукруг в форме подковы. Густая масса быстро сохнет и образует прочное основание для строящегося гнезда. Затем кузаппи пользуется, как было сказано выше, различными растительными веществами, которые она покрывает и скрепляет своей слюной, а салангана продолжает постройку только из одной слюны. По мере того как постройка гнезда подвигается вперед, птица прицепляется к нему и ворочает головку то в ту, то в другую сторону, чтобы прикрепить слюну на край отвердевшей части гнезда; отсюда и происходят вышеупомянутые волнообразные полоски. При этом легко может случиться, что к слюне, не успевшей высохнуть, прилипают отдельные перышки и являются случайною примесью к строительному материалу гнезда. Вероятно, раздражение, причиняемое распухшими железами, заставляет птиц нажимать их, чтобы выдавить оттуда содержимое. При трении птица легко может поранить себя и вызвать несколько капель крови: этому обстоятельству обязаны своим происхождением незначительные следы крови, замечаемые иногда на гнездах. Впрочем, я должен еще заметить, что выделение слюны, как и во многих других железах, стоит в прямом отношении к количеству принимаемой пищи. Когда я несколько дней подряд хорошо кормил своих птиц, они выделяли слюну в большом количестве, и, наоборот, выделение делалось ничтожным, если они голодали несколько часов. Это подтверждают все другие наблюдения, особенно же то обстоятельство, что иногда птицы строят свои гнезда скорее и лучше, чем в другое время. В первом случае животные имели, по всей вероятности, избыток в пище, во втором - недостаток".
        К таким наблюдениям добавлений не требуется. Теперь мы в точности знаем, какое вещество едят гастрономы, лакомясь знаменитыми индийскими гнездами.
        О жизни самой саланганы мы не имеем стольких подробностей. Самым обстоятельным описанием мы обязаны Юнгхуну; но он изображает нам не собственно птицу, а скорее места ее пребывания.
        Салангана водится во многих местах на острове Ява. Поселения птиц во внутренних областях острова находятся в известковых горах Преангского регентства, на высоте 600-800 м, приблизительно на одинаковом расстоянии от северного и южного берегов. Здесь населены саланганами шесть пещер, а около Каранг-Болонг девять. У пещеры Геда высота обрывистого берега достигает 25 м от уровня моря во время отлива; береговые скалы образуют небольшую бухту, а на высоте 8 м над морем находится выступ, до которого с края берега отвесно спускается лестница из ротанга (испанского тростника). Эта лестница состоит из двух боковых тростниковых канатов, связанных друг с другом на расстоянии 50 м поперечными деревянными перекладинами. Верхняя стенка входа в пещеру лежит, однако, только на 3 м выше уровня моря; вода даже во время отлива.
        покрывает пол пещеры, а во время прилива вход в пещеру каждый раз закрывается набегающей волной. Собиратели гнезд поэтому могут проникать во внутренность пещеры только во время отлива и то при очень спокойной и низкой воде. Но и тогда это было бы невозможно, если бы скала, образующая свод пещеры, не была пробуравлена и пробита множеством отверстий. В этих выбоинах на выдающихся уступах укрепляется самый сильный и отважный собиратель гнезд, который первым спускается в пещеру; он привязывает к этим уступам канаты, которые спускаются с потолка на 1,5-2 м. К их концам прикрепляются другие длинные тростниковые канаты, которые висят под потолком почти в горизонтальном положении, и, то поднимаясь, то спускаясь, образуют фестоны, тянущиеся через всю пещеру, шириною в 50 м, точно висячий мост. Пещера Дахар имеет в ширину 15 м, а в длину 150 м. Ее вход лежит только на 4 м над поверхностью моря.
        Прежде чем вывесить лестницы для собирания гнезд и спуститься в ужасное соседство пенящегося моря, возносят торжественную молитву богине, которая называется по-разному в различных частях острова; однако это все та же богиня Дурга, супруга бога Шивы, служащая в глазах яванцев символом производительной силы, плодородия и неисчерпаемого изобилия природы. Почитание этой богини и обращение к ней остались еще у нынешних яванцев, хоть они исповедуют ислам.
        По уверениям собирателей гнезд, в Бандонгских пещерах птицы выводят птенцов четыре раза в год, и во время вывода половина их остается постоянно в пещере. Самец и самка высиживают яйца сообща, сменяя друг друга через каждые шесть часов, и все пары занимаются этим одновременно, так что разница между временем высиживания яиц различными парами не бывает более 10 дней. Саланганы никогда не пользуются два раза одним и тем же гнездом, а для каждой кладки яиц строят себе новое гнездо, хотя они должны работать над ним целый месяц. Старое гнездо делается вонючим и отпадает.
        Собирают гнезда три или четыре раза в году; в Бандонгских пещерах первый раз в апреле или мае, второй раз в июле или августе, третий раз в ноябре или декабре. При начале сбора птенцы вылетели только из половины гнезд. В другой половине находят частью неоперившихся птенцов, частью яйца. Первых едят, вторые выбрасывают; т.е. половина вывода погибает при каждом сборе гнезд; несмотря на это, число саланган не уменьшается, но и не увеличивается там, где собирают гнезда только три раза в году и таким образом оставляют лишь один выводок. В Бандонгских пещерах первый сбор считается худшим, второй - самым лучшим, а третий - довольно хорошим. Сбор начинается, когда в большинстве гнезд у птенцов появились уже стрежни перьев. До этого времени, которое называется временем созревания гнезд, несколько собирателей гнезд отправляются в пещеры каждый день, чтобы узнать, в каком состоянии находятся гнезда и их содержимое. Те гнезда, в которых сидят птенцы с едва пробивающимися перьями, считаются лучшими и составляют товар первого сорта, гнезда с совсем голыми птенцами составляют второй сорт и, наконец, гнезда с яйцами - третий сорт. Гнезда с оперившимися птенцами черны и не годятся к употреблению.
        Шесть Бандонгских пещер доставляют каждый раз 3380 гнезд, так что в них живет по крайней мере 6760 птиц. Число гнезд, собираемых в Каранг-Болонге, доходит до 500000, а если разделить это на три сбора, то окажется, что в пещере Каранг-Болонг должно жить более 33000 саланган. Эти сведения Юнгхун почерпнул в 1847 году из сообщений различных собирателей гнезд, особенно же из отчетов надзирателя пещер Каранг-Болонг. Собиратели гнезд образуют здесь как бы касту, занятие которой передается по наследству, от отца к сыну.
        Гнезда саланганы собирают и в других местах, собственно, на всем Индонезийском архипелаге.
        Все вышеизложенное дополняется в некотором отношении сообщениями Аберкромби, который в 1885 году посетил пещеры на холме Гомантон, на острове Борнео (Калимантан). На Гомантоне саланганы вместе с летучими мышами живут в двух пещерах, лежащих одна над другой, из которых нижняя образует помещение в 130 м, а верхняя от 200-300 м вышиной. Здесь гнезда собираются тем же способом, даже на самой головокружительной высоте потолка.