ЧАЛАЕВ Ширвани Рамазанович

( р. 16 XI 1936, с. Хосрех Кулинского р-на Даг. АССР)

Уже почти 3 десятилетия отделяют дагестанского композитора Ш. Чалаева от того дня, когда он никому не известным, скромным юношей из далекого высокогорного аула переступил порог Московской консерватории.

Начинать было нелегко... Прежде всего потому, что трудная молодость композитора совпала с молодостью всей дагестанской музыки, явившей в лице Чалаева автора первой в ее истории симфонии, первой поставленной оперы, первых инструментальных концертов...

Рабочий-токарь, а затем студент Дагестанского университета, за плечами которого было всего лишь 2 года систематических занятий музыкой, только после третьей попытки стал на путь профессионала. Вера в талантливого ученика, не покидавшая замечательного педагога, ученого, композитора Г. Гасанова, была вознаграждена сторицей. В течение напряженных консерваторских лет (Чалаев занимался в классе профессора В. Фере, у него же совершенствовался в аспирантуре, которую окончил в 1968 г.) активно ликвидировались "белые пятна" образования, накапливался потенциал для будущего развития, нащупывался свой пульс, своя тональность в искусстве. Начатый еще в юношеские годы список произведений (песни, в т. ч. весьма популярная "Скажите, горы", фортепианные и вокальные миниатюры) пополнился пьесами для разных инструментов, струнным квартетом, "Дагестанской рапсодией" для фортепиано с оркестром, фортепианной сюитой "У нас в ауле", кантатой "Сердце горца", эстрадной оркестровой пьесой "Караван", Симфонией, Первым концертом для скрипки. Уже в этих "школьных" (по времени, но не по уровню) сочинениях заявил о себе композитор глубоко национальный, с яркой, самобытной индивидуальностью. Как и его ближайшие предшественники, Чалаев прежде всего стремился к творческому освоению народного наследия. Не довольствуясь накопленным - так, большим знатоком и хранителем дагестанского фольклора был, к примеру, его учитель Гасанов - композитор сам пускается на поиски песенных сокровищ. Результат этих экспедиций - бережно собранные, обработанные "книги" песен. Таковы изданные уже в более поздние годы Лакские народные песни (1977), а также оставшиеся в рукописи Сто даргинских народных песен (1976), Сто аварских... и Сто лезгинских народных песен. Все сборники снабжены интереснейшими комментариями композитора, обнаруживающими глубокое понимание и одержимость предметом изучения. Опыт, накопленный здесь, трудно переоценить. Это было воистину обретение языка во всем многообразии составляющих его элементов. Складывалось, шлифовалось кредо мастера, его жизненная и художническая позиция.

Дагестан, его облик, голос, люди - эта тема красной нитью проходит через все творчество композитора - певца родной земли. Это расхожая метафора в отношении Чалаева наполняется особым смыслом. Превосходный исполнитель собственных сочинений, он наделяет энергией народно-песенного мелоса (при достаточно редком цитировании) любое из своих произведений, независимо от жанра. Отсюда неизменная, рушащая все преграды естественность и в то же время предельная строгость и правдивость высказывания. Единодушный отклик ожидал вокальные опусы на стихи соотечественников композитора - Р. Гамзатова ("Надписи" - 1965, "Облака" - 1966, "Целую женские руки" - 1970, "Песни Муи" - 1972), "Адалло" ("Зеленые косы грусти" - 1973), "Батырая" ("Да не встретится любовь" - 1974). Пережив второе рождение в музыке, далекая "горская" поэзия явилась во всем своем богатстве и общечеловеческой значимости.

Подлинное завоевание композитора - Семь лакских песен для баритона и камерного оркестра (1968). Возникшее на гребне так называемой "фольклорной волны" 60-70-х гг. это небольшое сочинение выдвинуло своего создателя на передовые рубежи советской музыки. "Лакские песни - пример глубокого творческого отношения к духовным ценностям народа", - писал Г. Свиридов, называя Чалаева "не только бережливым реставратором, но прежде всего художником-новатором, создавшим на основе старинных песен произведение истинно современное как по средствам музыкальной выразительности, так и по мыслям и настроениям".

Чуток Чалаев и к иноязычной поэзии. Таковы вокальные циклы "И мир был посреди" (на ст. американской поэтессы Э. Дикинсон - 1976); "Лунные песни" (1986), "Амарго" (1987) на стихи Г. Лорки, захватывающие своим страстным максимализмом, аллегорической многослойностью, кинематографической игрой планов. Именно музыка снимает барьер "чужого" языка, делает близким иной поэтический мир.

Примечательно также обращение Чалаева к русской поэзии, прочитанной им глубоко по-своему. Свойственный композитору неуемный темперамент, чистота и первозданность взгляда взрывают привычные представления о много раз слышанных "Зимней дороге, Зимнем вечере, Горных вершинах, На холмах Грузии" (поэма "Посвящение для хора" a cappella на ст. А. Пушкина и М. Лермонтова). Столь же своеобразны вокально-симфонический цикл "Гой ты, Русь" (на ст. С. Есенина), "Колыбельные песни сердцу" (на ст. А. Фета) для контральто, виолончели и фортепиано, сольная кантата "На поле Куликовом" (на ст. А. Блока).

Много сделано Чалаевым в театре. В 1971 г., в ознаменование 50-летия Дагестанской республики на сцене Ленинградского академического Малого театра оперы и балета была поставлена опера "Горцы", посвященная волнующим событиям истории Дагестана. Бытовая лирическая песня и горская частушка, эпические старинные мотивы и партизанские песни революционной эпохи, мужской монолог-раздумье, хоровые культовые песнопения, обрядовые танцевальные напевы, плачи-причитания - все это переплавилось в гибком мелосе и в драматургии оперы, свободной от традиционных внутренних членений, воссоздающей сам дух народных эпико-драматических повествований. Премьера "Горцев" в Дагестане вылилась в настоящий праздник, на который люди приезжали целыми семьями из самых отдаленных районов республики.

Еще одной национальной опере Чалаева - музыкальной комедии "Странствия Бахадура" (либр. В. Викторова и Р. Сац по мотивам повестей А. Абу-Бакара) - дал жизнь Эстонский академический театр Ванемуйне. Национальная тема нашла продолжение и в опере "Читая дневники поэта" (либр. собств.) по фронтовым записям дагестанского поэта Э. Капиева (пост, в московском Камерном музыкальном театре Б. Покровским, 1985); в ораториях "Не спят обелиски" (на ст. Адалло, 1984), "Аллея У. Буйнакского" (на ст. дагестанских, русских и испанских поэтов, 1986).

Композитор обращается и к мировой литературе. Знаменитая "Книга Джунглей" Р. Киплинга лежит в основе его оперы "Маугли" (либр. В. Викторова и Р. Сац). Уроки нравственности, преподанные знаменитой киплинговской историей, оказались на редкость близки композитору. Во весь голос зазвучала главная его тема - Человек и Мир, Человек и Природа. Поставленная Детским музыкальным театром, адресованная детям, эта опера получила, однако, широкий резонанс у самой разной аудитории. И не только в нашей стране. Став лауреатом Международного конкурса им. Карла-Марии фон Вебера (1980), проводимого в рамках ежегодного Дрезденского музыкального фестиваля, "Маугли" вторично с большим успехом прошел в ГДР во время гастролей театра в 1982 г. Ждет своей постановки и опера "Король Лир" по В. Шекспиру (либр. Вл. Чайковского). Веское слово, сказанное Чалаевым в вокальной и театральной сфере (помимо опер им написаны еще 2 балета: "Камалил Башир" и "Хан Гирей", романтический мюзикл "Поручик Тенгинского полка" по стихам и роману "Герой нашего времени" М. Лермонтова), звонко отозвалось в его инструментальной музыке.

Я гляжу и не вижу - так

бесконечны горы..

. Я кричу и не слышу - так. бездонны ущелья...

(лакская народная песня)

Этим эпиграфом к Концерту для оркестра памяти Б. Бартока (1979) композитор вновь очерчивает излюбленный круг образов. И вместе с тем каждое из инструментальных сочинений открывает неповторимую страницу в творчестве дагестанского композитора. Будь то пейзажные зарисовки и пленительная звукопись оркестрового концерта, напряженная, исполненная внутреннего драматизма "тишина" Второго и открытая, бурлящая праздничность Третьего концерта для виолончели, или выразительный диалог разных миров (сколь неожиданна и впечатляюща здесь преломленная сквозь призму национального мелоса моцартовская тема!)- во Втором концерте для скрипки.

Ширвани Чалаев - в зените мастерства. Нашедший благодарного слушателя как на родине, так и за ее пределами - в Болгарии, Венгрии, ГДР, на Кубе, в Чехословакии, Англии, Италии, Франции, - он продолжает набирать силу, приобщая все больше и больше людей к музыке своей суровой и прекрасной страны.