СИЛЬВЕСТРОВ Валентин Васильевич

( р. 30 IX 1937, Киев)

Только мелодия делает музыку вечной...

Вероятно, может показаться, что в наше время эти слова были бы типичны для композитора-песенника. Но их произнес музыкант, к чьему имени в течение долгого времени был приклеен ярлык авангардиста (в ругательном смысле), ниспровергателя, разрушителя. В. Сильвестров вот уже без малого 30 лет служит Музыке и, наверное, вслед за великим поэтом мог бы сказать: "Не дал мне Бог дара слепости"! (М. Цветаева). Ибо весь путь его - и в жизни, и в творчестве - в неуклонном движении к постижению истины. Внешне аскетичный, кажущийся замкнутым, даже нелюдимым, Сильвестров на самом деле в каждом своем творении старается быть услышанным, понятым. Услышанным - в поисках ответа на вечные вопросы бытия, в стремлении проникнуть в тайны Космоса (как среды обитания человека) и человека (как носителя Космоса в себе самом).

Путь В. Сильвестрова в музыке далеко не прост, а подчас драматичен.

Учиться музыке начал лишь в 15 лет. В 1956 г. стал студентом Киевского инженерно-строительного института, а в 1958 - поступил в Киевскую консерваторию в класс Б. Лятошинского.

Уже в эти годы началось последовательное освоение всевозможных стилей, композиторской техники, становление собственного, впоследствии ставшего абсолютно узнаваемым почерка. Уже в ранних сочинениях определяются практически все стороны композиторской индивидуальности Сильвестрова, по которым далее будет развиваться его творчество.

Начало - своеобразный неоклассицизм, где главное не формулы и стилизация, а вчувствование, осмысление той чистоты, света, духовности, которое несет в себе музыка высокого барокко, классицизма и раннего романтизма ("Сонатина, Классическая соната" для фортепиано, позднее "Музыка в старинном стиле" и т. п.). Огромное внимание в ранних сочинениях уделялось новым техническим средствам (додекафония, алеаторика, пуантилизм, сонористика), применению необычных приемов исполнения на традиционных инструментах, современной графической записи. Этапными можно назвать "Триаду" для фортепиано (1962), "Мистерию" для альтовой флейты и ударных (1964), Монодию для фортепиано с оркестром (1965), Третью симфонию ("Эсхатофонию" - 1966), "Драму" для скрипки, виолончели и фортепиано с ее хеппенингом, жестовостью (1971). Ни в одном из этих и других сочинений, написанных в 60-х - начале 70-х гг., техника не является самоцелью. Она - лишь средство для создания образов экстатичных, ярко экспрессивных. Не случайно в самых авангардистских с точки зрения техники произведениях высвечивается и искреннейший лиризм (в мягкой, "ослабленной", по выражению самого композитора, музыке насквозь сериальной 2 части Первой симфонии), и рождаются глубокие философские концепции, которые приведут к высшему проявлению Духа в Четвертой и Пятой симфониях. Здесь возникает и одна из главнейших стилевых черт творчества Сильвестрова - медитативность.

Началом нового стиля - "простого, мелодического" - можно назвать "Медитацию" для виолончели и камерного оркестра (1972). Отсюда начинаются постоянные размышления о времени, о личности, о Космосе. Они присутствуют практически во всех последующих сочинениях Сильвестрова (Четвертая (1976) и Пятая (1982) симфонии, "Тихие песни" (1977), Кантата для хора a cappella на ст. Т. Шевченко (1976), "Лесная музыка" на ст. Г. Айги (1978), "Простые песни" (1981), Четыре песни на ст. О. Мандельштама). Долгое вслушивание в движение времени, внимание к мельчайшим деталям, которые, постоянно разрастаясь, словно бы изнизываясь один на другой, творят макроформу, выводит музыку за рамки звука, превращая ее в единое пространственно-временное целое. Бесконечное кадансирование - здесь один из способов создания музыки "ожидания", когда во внешне монотонной, волнообразной статике скрывается огромное внутреннее напряжение. Пятую симфонию в этом смысле можно сравнить с творениями Андрея Тарковского, где внешне статичные кадры создают сверхнапряженную внутреннюю динамику, пробуждая человеческий дух. Как и ленты Тарковского, музыка Сильвестрова обращена к элите человечества, если понимать под элитарностью действительно лучшее в человеке - умение глубоко чувствовать и откликаться на боль и страдания человека и человечества.

Жанровый спектр творчества Сильвестрова достаточно широк. Его постоянно влечет слово, высочайшая поэзия, требующая для ее адекватного музыкального воссоздания тончайшей проницательности сердца: А. Пушкин, М. Лермонтов, Ф. Тютчев, Т. Шевченко, Е. Баратынский, П. Шелли, Дж. Китс, О. Мандельштам. Именно в вокальных жанрах с наибольшей силой проявился дар Сильвестрова-мелодиста.

Особое место в творчестве композитора занимает весьма неожиданное сочинение, в котором, однако, словно сфокусировано его творческое кредо. Это "Кич-музыка" для фортепиано (1977). В аннотации автор объясняет смысл названия как нечто "слабое, отброшенное, неудачное" (т. е. близко к словарной трактовке понятия). Но тут же опровергает это пояснение, придавая ему даже ностальгическую трактовку: "Играть очень нежным, интимным тоном, словно осторожно касаясь памяти слушателя, чтобы музыка звучала внутри сознания, как будто память слушателя сама поет эту музыку". И памяти действительно возвращаются миры Шумана и Шопена, Брамса и Малера - бессмертных обитателей Времени, которое так остро чувствует Валентин Сильвестров.

Время мудро. Рано или поздно оно возвращает каждому свое, заслуженное. Было в жизни Сильвестрова много всякого: и абсолютное непонимание "околокультурных" деятелей, и полное игнорирование издательств, и даже исключение из Союза композиторов СССР. Но было и другое - признание исполнителей и слушателей у нас в стране и за рубежом. Сильвестров - лауреат премии им. С. Кусевицкого (США, 1967) и Международного конкурса молодых композиторов "Gaudeamus" (Нидерланды, 1970). Бескомпромиссность, кристальная честность, искренность и чистота, помноженные на высокий талант и огромную внутреннюю культуру, - все это дает основание ожидать и в будущем творений значительных и мудрых.