СЛУХ

Быть может, вы знаете, что великий Бетховен страдал болезнью органов слуха, и к концу жизни совершенно ничего не слышал. Не мог он слышать и исполнения своих последних сочинений. Как же так, спросите вы. Ведь всем известно, что слух -- главное для музыканта. Детей с плохим слухом не принимают даже в музыкальную школу, а тут -- великий композитор, автор гениальных произведений, оказывается, писал их, будучи совсем глухим! Дело в том, что слух, то есть способность воспринимать звучащий мир, бывает различным. Физический слух дает нам возможность слышать в физическом смысле: воспринимать звуки, которые все время нас окружают. Шум волн, шорох листьев, жужжание пчелы, потрескивание сучьев... Здесь у человека очень много соперников: почти все животные слышат лучше, чем мы, слух у них значительно острее. Вы сами, наверное, не раз могли убедиться в этом, если любите животных. Собака настораживает уши и начинает лаять, когда вы еще не слышите чужих шагов, кошка хищно выгибает спину и бесшумно крадется к стене, за которой вы еще никак не можете уловить мышиного царапанья. Но есть другой слух -- музыкальный, присущий только человеку. Музыкальный слух -- это способность улавливать связь между звуками, запоминать и воспроизводить их, воспринимать их не как случайные сочетания, а вникая в их смысл, осознавая их художественное значение. Вот этот-то слух и необходим каждому музыканту. В том или ином виде музыкальный слух есть у каждого. Просто у некоторых он выражен очень ярко, а у других слабее. Но музыкальный слух можно развить, если очень хотеть и настойчиво добиваться этого. Действительно, в музыкальные школы берут тех детей, у которых слух лучше, но есть педагоги, которые занимаются со всеми. И через несколько лет уже не понять, кто был когда-то лучшим, а у кого. казалось, слуха нет вовсе: умному педагогу удалось развить музыкальный слух всех его учеников. Правда, существует так называемый абсолютный музыкальный слух, который считают важным для музыканта качеством. Слух этот -- способность слышать абсолютную высоту звука. Его обладатель может сказать, какой по высоте звук издали отходящий от причала теплоход или ложечка, звякнувшая в стакане. Если ему сыграть мелодию, он не только повторит ее голосом, но и назовет при этом все ее звуки. Однако завидовать обладателям абсолютного слуха не стоит. Он вовсе не является признаком особой музы-кальности. Сколько угодно бывает, что человек с абсолютным слухом совершенно равнодушен к музыке, а если и начинает ею заниматься, то особых успехов не достигает. В дополнение к абсолютному слуху необходимы музыкальность, умение слышать и воспроизводить логику гармонического или полифонического развития. Можно слышать, как обладатели абсолютного слуха даже жалуются на это свойство: «ноты лезут в уши», мешая сосредоточиться на музыке. Так что если у вас нет абсолютного слуха, не огорчайтесь, а развивайте относительный, данный вам природой. Кстати, далеко не все композиторы обладали абсолютным слухом. Он был, очень изощренный, у Римского-Корсакова. Каждая тональность казалась ему окрашенной в определенный, только ей присущий цвет (это так называемый цветной слух). Например, ми-бемоль мажор казался ему цветом морской волны, поэтому многие страницы музыки, посвященной морю, написаны им в ми-бемоль мажоре. Ре-бемоль мажор казался золотистым. А вот у Чайковского абсолютного слуха не было. Ну и что? Разве он писал музыку более плохую? Значительно важнее для композитора, да и для любого музыканта, иметь хорошо развитый внутренний слух, то есть уметь слышать музыку «внутри себя», не воспроизводя ее вслух. Именно великолепный внутренний слух дал возможность оглохшему Бетховену продолжать творить: он слышал всю сочиняемую им музыку и записывал услышанное, хотя воспроизведения ее музыкантами, ее реального звучания, услышать уже не мог. Внутренний слух поддается развитию. Его можно тренировать различными упражнениями. Например, брать несложные ноты, сначала только мелодию, и пытаться представить, как это звучит, а потом проверять себя, проигрывая мелодию на рояле. Профессиональные музыканты могут воспроизводить внутренним слухом даже сложные оркестровые партитуры. Без этого умения нельзя, например, стать дирижером. А теперь вернемся к «цветному слуху». Он был не только у Римского-Корсакова. У многих музыкантов определенные тональности вызывают ассоциации с определенным цветом. Ассоциации эти имеют субъективный характер. То есть у разных музыкантов одна и та же тональность может вызвать различные цветовые впечатления. Но есть, по-видимому, и общие закономерности. Так, наверное, не случайно, многие мрачные, скорбные произведения написаны в тональности си минор, а радостные, солнечные -- в ре мажоре. Проблемами связи звука и цвета заинтересовался Скрябин. Одно из его произведений, симфоническая поэма «Прометей», даже задумано как не только музыкальное, но и цветовое; музыка в нем должна сопровождаться цвето-световыми эффектами.