Семитские языки

общее название для языков вавилонско-ассирийского (мертвый), еврейско-финикийского (мертвый), арамейского (почти вымерший), арабского и эфиопского. Оно введено Эйхгорном ("Einleitung in das Alte Testament", Лпц., 1787, 2-е изд.) на основании 10-й гл. Бытия и сделалось общепринятым, хотя Библия руководится не этнографическими, но политическими и отчасти географическими соображениями, и потому финикиян, издавна подчиненных Египту и легко усвоивших египетскую цивилизацию, причисляет к потомкам Хама, а к числу потомков Сима относит лидийцев и эламитов. Близость С. языков к индоевропейским не может быть доказана (см. Шлейхер в "Beiträge zur vergl. Sprachforsch.", 1861, II, 236; Нельдеке в "Orient u. Occident", 1863, II, 375), но ближайшее родство их с семьей языков хамитских (египетского и др., см.) неоспоримо, хоть и не установлено с полной точностью (см. Бенфей. "Ueber das Verhältniss der ägypt. Sprache zum semit. Sprachstamm", Лпц., 1844; К. Абель, "Einleitung in ein ägyptisch-semitisch-indoeuropäisches Wurzelwörterbuch", Лпц., 1887; "Ueher Wechselbeziehungen der ägypt., indoeurop. und semit. Etymologie", Лпц., 1889 и "Aegyptisch-indoeurop. Sprachverwandtschaft", Лпц., 1890; Гоммель, "Ueber den Grad der Verwandtschaft d. Altägypt. m. d. Semit.", Лпц. 1892). Прародину С. яз. прежде охотно видели в Армении, где на горах Араратских остановился ковчег с семьей Ноя; однако, в самой же Библии 11-я глава Бытия выводит разноязычные народы из Вавилона. В 70-х гг. XIX в., на основании С. слов, относящихся к природе, климату и устройству почвы, проводилось мнение, что в первобытном местожительстве семитов не было пальмы и страуса, не было гор и т. д., и делалось заключение, что прасемитским культурным центром была Месопотамская низменность, где семиты, впрочем, могли быть и не автохтонами, а пришельцами из Среднеазиатского плоскогория, от истоков Оксуса и Яксарта (Кремер), или с юга или юго-запада Каспийского моря (Гвиди). Доказывали это А. фон Кремер ("Semitische Culturentlehnungen aus dem Pflanzen- und Thierreiche", в "Ausland", 1875, №№ 1 — 2), И. Гвиди ("Della sede primitiva dei popoli semitici", в изд. "Accademia Reale dei Lincei", Рим, 1878—79) и спорящий с Кремером в частностях Гоммель (Hommel, "Die Namen der Säugethiere bei den südsemit. Völkern", Лпц., 1879, стр. 406 и сл.; "Die semit. Völker u. Sprachen", 1883, стр. 63 и др.); филологическая шаткость их метода отмечена у Т. Нельдеке ("Die sem. Sprachen", Лпц. 1887, стр. 12), а культурно-исторические несоответствия — в речи де Гуе (De-Goeje: "Het Vaderland der semietische Volken", в "Jaarboek des Ryks-Uuiversiteit te Leiden", 1881—82). Наиболее общепринятыми являются соображения, доказывающие, что местожительством семитов в момент их этнического единства была сев.-аравийская пустыня, защитники этого мнения — Шпренгер ("Das Leben u. die Lehre des Mohammed", Берл., 1869, т. I, 241 сл.; "Alte Geogr. Arabiens", Берн, 1875, стр. 293), Сейс (Sayce, "Assyrian Grammar for comparative purposes", 1872, стр. 13), Шрадер ("Die Abstammung d. Chaldäer und die Ursitze d. Semiten", в "Zeitschrift d. deutschen Morgenländischen Gesellschaft", 1873, стр. 397 — 424), де Гуе (назв. речь), Райт (Wright, см; ниже). Имея в виду родство семитов с хамитами-автохтонами Африки, антрополог Герланд предположил их выходцами из Африки, где они с хамитами были еще одним народом ("Antropologische Beiträge", Галле, 1874, стр. 396 сл.; "Atlas der Ethnographie", Лпц. 1876, стр. 40 текста); то же мнение повторил филолог Нельдеке ("Die semit. Sprachen", 9); Смит, издавая "Lectures on the comparative grammar of the semit. languages" Райта (Кембридж, 1890, стр. 9), согласился с ним, но заметил, что, выйдя из Африки, семиты все-таки должны были сперва жить в сев. Аравии в виде одного этнического целого, а уж оттуда расселиться по прочим местам. Азии. Сравнительное изучение С. языков, равно как и С. религий (см. труды Тиле) показывает, что прасемитский народ не сразу распался на пять ветвей, но сначала только на две — южную и северную; затем в северной ветви выделились языки вавилонско-ассирийский, арамейский и еврейско-финикийский (ханаанский), а в южной — арабский и эфиопский. Вавилонско-ассирийский язык (см.), обыкновенно называемый просто ассирийским, процветал в странах нижнего Евфрата и Тигра. Передан он нам очень неудобной системой клинописи (см.). Древнейшие вавилонские надписи составлены ранее 3000 лет до Р. Хр., но большая часть сохранившихся памятников относится к периоду великих ассирийских завоеваний, между 1000 и 500 г. до Р. Хр.; в это время в Вавилонии речью народа был уже язык арамейский, а ассирийский был языком правительства и официальным; с падением Ассирии ассирийский яз. угас, но надписи на нем продолжали появляться и в персидский период (напр., при Артаксерксе Мнемоне, в начале IV в. до Р. X.) и даже иногда в греческий (надпись Антиоха I Сотера, 269 г. до Р. Хр.). Для изучения вавилонско-ассирийского языка см. труды Менана (см.; его же "Syllabaire Assyrien", П., 1869—73), Смита (см.), Опперта (см.), Раулинсона (см.), Гинкса (см.), Норриса ("Assyrian Dictionary", I — III, 1868—72), Гаупта (см.; также в "Americ. Journ. of Philol.", 1887), Гоммеля (см.), Шрадера (особ. "Die Basis der Entzifferung d. ass.-bab. Keilinschr.", в "Z. D. M. G." 1869), Сейса ("Assyr. Grammar for comparative purposes" 1872; "Elem. Gramm. of the Ass. lang." 1875, 2-е изд. 1877 и др.), Лайона (Lyon, "Assyr. Manual", Чикаго, 1886), Делича (см.; особенно важны его "Assyr. Gramm.", 1889, и огромный "Assyr. Wörterbuch", с 1888 г.). Их исследования выяснили, что вавилонско-ассирийский язык теснее связан с еврейско-финикийским, чем с арамейским; впрочем, своеобразные грамматические формы вавилонско-ассирийского языка наводили исследователей на мысль, что его можно относить не к северно-семитской группе, а к совершенно особой, восточно-семитской. Вавилонско-ассирийский вокализм архаичен, но консонантизм далеко не таков, и уже по этому одному неосновательна уверенность Сейса, что ассирийский язык займет такое же положение в С. филологии, какое занял санскрит в индоевропейской; кроме того, чтение клинописи до сих пор еще не вполне точно. Арамейский язык греки называли сирийским, страну Арам — Сирией (см. Нельдеке в "Hermes", 1871, стр. 443, и в "Z. D. M. G." XXV, 113). Им первоначально говорили жители Арама Дамасского (т. е. Дамасской Сирии) и Арама Двуречья (неизвестно, какую местность разумеет Библия под этим термином — в Месопотамии или между Евфратом и Хабором). Постепенно арамейский язык вытеснил другие северные С. языки во всей Месопотамии (где ассирийский язык остался лишь правительственным), во всей Сирии (с несемитской областью Хетов), в Финикии и Палестине. При ассирийцах он служил для древнего Востока органом международных сношений, как теперь французский яз.; в персидский период истории арамейский яз. оказывается официальным для всех стран к западу от Евфрата и для Египта. Распространившись на такой обширной территории, арамейский язык разделился на наречия. Их три: а) центрально-арамейское, или эдесское (т. е. северно-месопотамское), которое, в силу своей литературной важности для прочих арамейцев, называется языком сирским (см.), или сирийским, преимущественно перед другими; б) западно-арамейское (неправильно именуемое халдейским) — это диалект Сирии в собственном смысле и Палестины (где он вытеснил язык еврейский после падения царства иудейского, 586); на нем написаны часть книги Ездры (в конце VI или начале V в. до Р. Хр. или даже позже), часть книги Даниила, библейские Таргумы (см.), Онкелос и Ионафан (редактированные в Вавилоне уже в IV в.), иерусалимский Талмуд (см.) и другие так назыв. библейско-арамейские произведения, равно как памятники самарянские (самарянский Таргум, богослужебные книги и песнопения). Пособия для изучения — библейско-арамейская грамматика Кауча (Лпц., 1884), Луццатто (нем. пер. Крюгера, Бреславль, 1873), Винера, Петерманна, Терпи (Turpie); самарит. грамматики Улеманна (Лпц, 1837), Петерманна (Берл., 1873), Никольса. Поднаречия или разновидности зап.-арамейск. ветви: 1) египетско-арамейское, известное из надписи 482 г. до Р. Хр. (4-го г. царствования Ксеркса) и из других, более поздних (изд. в "Oriental Series", "Revue Archéologique" и др.); 2) письменное набатейское, от перс. периода до I в. по Р. Хр. (см. ; сами набатеи были арабы и только постепенно арамеизировались, так что у арабских писателей слово "набатеец" значит "арамеец"); 3) простонародное пальмирское, I — III в. по Р. Хр. (см.; аристократия была там арабская; на основании соч. де Вогюэ: "Syrie Centrale, inscriptions sémitiques", П., 1868—77, Нельдеке написал статью в "Z. D. M. G.", XXIV; см. еще "Z. D. M. G.", XXXVII, 562 сл. и XLII, 380 сл., где указана литература предмета); 4) речь палестинских христиан, памятники которой — переводы отрывков из Свящ. Писания, песнопения и сочинения богословские (главный памятник издал гр. Минискальки-Эриццо, под сбивчивым заглавием: "Evangeliarium Hierosolymitanum", Верона, 1861, 64, хотя нет оснований приурочивать это поднаречие к Иерусалиму; остальные — в 4-м томе "Anecdota Syriaca" Ланда, Лейд., 1875; грамм. Нельдеке, в "Z. D. M. G.", XXII). Все поднаречия зап.-арам. наречия чрезвычайно близки друг к другу; в) восточно-арамейское наречие слышалось и в ассирийских горах (но его истории там мы не знаем), и в Халдее, в равнинах Ирака; древнейшие памятники его — арамейская часть вавилонского Талмуда, не чуждая, впрочем, гебраизмов, и более поздние, но свободные от еврейской примеси священные книги гностической, полухристианской-полуязыческой секты мандеев (см.; Нельдеке, "Mandäische Grammatik", Галле, 1875). У арабских писателей вост.-арам. наречие называется набатейским в силу сходства с речью арамеизировавшихся подданных набатеев. Арабское владычество нанесло удар арамейскому языку. На западе он резко сократился в 1-й же век гиджры, и теперь им говорят только женщины и дети нескольких деревень Антиливана (Ма'лула), к ССВ от Дамаска (см. Ферретт в "Journ. of the Royal As. Soc.", 1863, XX, 431 сл.; Нельдеке в "Z. D. M. G." XXI, 183 сл.; Гюар в "Journ. Asiat.", 1878, XII, 490 сл.; Дюваль в "Journ. Asiat.", 1879, XIII, 456 сл.). Эдесское, или сирское, наречие, усвоенное и прочими (обарабившимися) арамейцами в качестве священного христианского литературного языка, было в XI в. уже непонятным для самих сириян. Лишь вост.-арамейские говоры, хотя и исчезнувшие в Вавилонии, живут до сих пор в устах христианского и еврейского населения гор Диабекра и Курдистана, к С от Мосула, начиная от Мâрдина и Мидияда на З и оз. Урмии и Сельмаса на В; они благозвучны, потому что утратили общесемитскую гортанность, и усилиями европейских миссионеров обращены в орган литературы; печати они известны под неправильным именем новосирского языка, но они ближе к языку вавилонского Талмуда и мандейских книг, чем к сирскому. См. Нельдеке, "Grammat. d. neusyrischen Sprache am Urmia-See und in Kurdistan", Лпц., 1868 и более раннюю грамм. миссионера Стоддарда, Лонд., 1865; Меркс, "Neusyr. Lesebuch", Бресл., 1873; Прим (Prym) и Социн, "Der neu-aram. Dialect des Tur-Abdîn", Гётт., 1881; Социн (Socin), "Die neu-aram. Dialecte von Urmia bis Mosul", Тюбинг., 1882, и статья Нельдеке в "Z. D. M. G.", XXXVI, 669 сл.; Дюваль, "Les dialectes néo-aram. de. Salamas", П., 1883; Гвиди, "Beiträge zur Kenntniss d. neu-aram. Fellîhî-Dialektes" в "Z. D. M. G.", XXXVII, 293 сл. Еврейско-финикийский язык, называемый так по двум своим главнейшим представителям, заключает в себе: 1) наречия хананейские (см.), из которых мы довольно хорошо знаем только финикийское (см.), и 2) наречия так назыв. терахитов (т. е. потомков Фарры, отца Авраама), которые, по Библии, вышли из Ура Вавилонского и были арамейцами (Второзак. XXVI, 5, Быт. XXV, 20; XXVIII, 5; XXXI, 20, 24). Из числа терахитов потомки Исмаила совершенно слились с арабами, а идумеи, моавитяне и аммонитяне (осевшие вокруг Мертвого моря) и евреи (уходившие лет на триста в Египет и около 1340—1320 г. возвратившиеся опять в Ханаан) усвоили речь побежденных ими, но более культурных хананеев (см.; ср. П. Коковцова, "Книга сравнения еврейского яз. с арабск." ибн Баруна, СПб., 1893). Арабский язык (см.) распадается на ветвь северную, или язык собственно-арабский, и ветвь южную, или язык сабейский. А) Собственно-арабский язык, самый богатый из всех С. языков и, со времен ислама, самый распространенный, проявился в небольшом количестве памятников еще до ислама. Задолго до Р. Хр. составлены в сев. Хиджазе краткие арабские надписи, разобранные Галеви и Д. Мюллером и неудачно названные фамудскими (фамудиты-набатейцы писали по-арамейски); начертаны они зачаточным сабейским алфавитом; присутствие еврейского члена ha показывает, что писаны они народом, занимавшим середину между евреями и арабами, как исмаильтяне, мадианиты или даже эдомяне. В более позднее время, по-видимому — арабскими пришельцами с юга, сделаны крайне короткие, неразборчивые надписи на скалах Сафы близ Дамаска; буквы их похожи на сабейские (Halévy, "Essai sur les inscriptions du Safa", "Journal. Asiat.", 1882). В (арамейских) набатейских надписях Хаурана, Петры, Синайск. п-ова и эль-Хеджра в сев. Аравии прорывается родная стихия арабская, как у нас древнерусская сквозь церковнославянскую оболочку, и показывает, что речь набатейцев (ок. I в. по Р. Хр.) уже очень походила на позднейший, классический арабский язык; замечается зародыш утраты или неполноты падежных окончаний, что видно также из транскрипций арабских имен в (арамейских) памятниках пальмирских (I — III в.) и эдесских (Нельдеке, "Semit. Sprach.", 43 — 44). Древнейшие араб. памятники, начертанные письмом арабским — арабская часть сиро-греко-араб. трехъязычной трудноразборчивой надписи Забадской, 512—513 г. по Р. Хр. (к ЮВ от Алеппо; см. Захау, в "Monatsbericht d. Berl. Acad. d. Wiss.", 1891, 10 февр., и в "Z. D. M. G." XXXVI, 345 сл.) и араб. часть греко-арабской двуязычной надписи Харранской, 568 г. (к югу от Дамаска; изд. Le Bas и Waddington, № 2464; "Z. D. M. G." XXXVIII, 530); из них видно, что у наиболее сев. арабов еще до ислама (Мохаммед род. ок. 570—571 г.) исчезли падежные флексии. О языке Аравии в эпоху Мохаммеда и даже в VI в. мы можем с полной увренностью утверждать, что на обширном пространстве от Хиджаза до Евфрата это была единая речь, и говор корейшитов (см.), на. котором был произнесен Коран (см.), не имел никаких существенных отличий от говоров прочих, даже наиболее отдаленных частей собственной Аравии (Нельдеке, "Die Semit. Sprachen", 44 — 50). В основу классического языка арабов лег язык доисламских поэтических произведений (см. Моаллаки, Хамаса), тождественный с ним язык Корана и разговорная речь бедуинов первых вв. гиджры, которую горожане считали критерием для решения спорных филологических вопросов, нерешимых книжным путем. Этот классический араб. язык остается общеарабским языком письменности до настоящего времени, но еще в I в. гиджры он начал умирать в живой речи и делаться непонятным для простого народа, как, напр., церковнославянский язык для русских (см. Landberg, "Proverbes et dictons du peuple arabe", Лейден, 1883, стр. XXIV сл.); поэтому во многих произведениях — напр., у историков, комментаторов, деловых писате лей, — выработалась упрощенная форма литературного языка, при которой сохраняется классическая грамматика, но избегаются устарелые слова и употребляются слова общепонятные. Разговорные наречия, на которые разбился арабский яз. после ислама: 1) аравийское (наиболее архаичное), 2) сирийско-месопотамское (т. е. группа наречий Сирии и Палестины и группа наречий вост.-месопотамских), 3) египетское и 4) магреби (или западное маврское, варварийское, т. е. наречия Триполи, Туниса, Алжира, Марокко); в ближайшей связи с нынешним магреби стоит исчезнувшее наречие арабо-испанское и арабо-сицилийское, и к нему же относится мальтийское — грубая смесь арабского яз. с итальянским. Об арав. наречии см. Wetztein в "Z. D. M. G.", XXII; Snouck Kurgronje, "Arab. Sprichwörter", в "Трудах VII съезда ориенталистов в Вене" 1886 г., и Ландберг, "Critica arabica", Лейд., 1887. О сирийском — Hartmann, "Arab. Sprachführer für die Reisenden", Ллц., 1881; Ландберг, "Proverbes et dictons", Лейд., 1883; его же, "Bâsim le forgeron", Лейд., 1888; Бартелеми, в "Journ. Asiat.", VIII, X; Вецштейн, в "Z. D. M. G.", passim; Huart, в "Journ. Asiat.", 1883, янв., и рец. О. Давида в том же году; Oestrup, "Contos de Damas avec une esquisse de grammaire", Лейд., 1897; Талльквист, "Arab. Sprichwörter", Гельсингф. и Лпц., 1897; Бауер, "Lehrbuch", Иерус., 1897; Кельзи, "Русско-арабск. общественные разговоры", СПб., 1863; Крымский, "Материалы для изучения яз. и этногр. Сирии" (печатается в изд. Лазар. инст. вост. яз.). О месопот. нар. (у Мосула и Мардина) — статьи Социна в "Z. D. M. G.", XXXVI — XXXVII; "Arab. Sprichwörter", Тюбинг., 1878; Захау, "Arab. Volkslieder aus Mesopotamien", Берл., 1889. О египетском нар. — Тантави, "Traité de la langue аг. vulg.", Лпц., 1848; Спитта-Бей, "Gramm. d. arab. Vulgärdialektes", Лпц., 1880, и "Contes arabes modernes", Лейд., 1883; Дюлак, в "Mém. de la mission archéol. franc. en Egypte", 1881—84, и "Journ. Asiat.", 1885, V; Vollers. "Lehrbuch d. ägypto-arab. Umgangssprache", Каир, 1890; Haggenmacher, "Gramm. d. aeg.-arab. Vulg.-dial.", Каир, 1892; Зейдель, "Prakt. Handbuch d. arab. Umgangssprache, mit Wörterh.", Берл., 1894; Камерон, "Modern egypt.- ar.-engl. vocabulary", Лонд., 1892; Вафâ-эффенди, "Мукаддиме" (по-араб.), Булак, 1310. О магребинском нар. сев. Африки — см. и еще Г. Штумме, "Tunisische Märchen und Gedichte", Лпц., 1893: "Tripol.-Tunis. Beduinenlieder", Лпц., 1894, франц. пер. Ваньона, Пар., 1894; "Der Arab. Dial. d. Houwara in Marokko" (вместе с Социном), в XV т. "Abhandl. d. rihuol.-host. Classe der königl. Cresellsch. d. Wissensch.", Лпц., 1894. О наречиях Шильха в "Z. D. M. O.", XLVIII; "Märchen d. Schluh von Tazerwalt", Лпд., 1895; "Dichtkunst d. Schluh", Лпц., 1895 "Gramm. d. Schilli", Лпц., 1895; "Neue tunis. Sammlungen, Z. für afrik. Sprach.", Лпц., 1869, II; "Gramm, d. tunisisch. Arab. nehst Glossar", Лпц., 1896: Märchen aus Tripoli", Лпц., 1898; Pihan, "Eléments de la langue Alger.", 1851; Белькасем бен-Седира, "Dictionnaire ar.-fr. et fr.-ar. d'Alger", Алжир, 1882—86, и "Dialogues fr.-arabes", 3 изд., 1889; Ле Сюэр, "Nouv. méthode pour létude de Pidiome d'Alg.", Монтобан, 1894; Fr. Lerchundi, "Eudimentos del arabe de Marruecos", Танжер, 1889 и "Vocahulario español-arab.", Танж., 1892; Meakin, "Introduction to thé arab. of Marocco", Лонд., 1891, Социн, "Zum arab. Dial. von Marocco", Лпц., 1893; статьи в "Mittheilungen" Берл. вост. семинарии, 1898. Об исп. нар. — грамм. Петра Алькальского 1505, переизд. Лагардом: "Pétri Hispani de lingua arab libri duo", Геттинг., 1883. О сицилийск. нар. S. Cusa, "I diplomi greci ed arabi di Sicilia", I, Палермо, 1868. О мальтийск. нар. Ваесали, "Grammat. della lingua Malt.", 2 изд., 1827., Letard, "Nuova guida alla conversaz.", 5 изд., 1891. "Suirorogine della lingua malt." (Мальта, 1899). О грамм. и словарях классических араб. яз. см. соотв. статью и еще Социн, "Arab. Grammat.", поел. изд. 1899; Vernier, "Grammaire Arabe", Бейрут, 1891—92; Шейхо и Дюран, "Elementa Grammaticae arab. cum chrestom. et lexico", Бейрут, 1896—97; Бело, "Cours prat. de la langue arab.". Бейр., 1896; Houdas, "Gramm. ar.", П., 1897; Болдырев, "Краткая араб. грамм.", М., 1832; Навроцкий, "Опыт грамм, ар. яз.", СПб., 1867; Аттая, "Практич. руководство к изучению ар. яз.", Казань, 1884 (2 изд. печатается); словари, изд. бейрутскими иезуитами: "Ar.-fr." (5-е изд., 1898) и "Fran.-ar.", 1890, "Arab.-engl.", 1899, Хабейш, "Dict. fr.-ar.", Каир, 1890—91. Гиргас, "Словарь к араб. хрестоматии и Корану", Казань, 1881; об арам. влиянии Френкель, "Die aramäischen Fremdwörter im arabischen", Лейд., 1886; о неологизмах литературного араб. языка — Washington-Serruys, "L'arabe moderne dans les journaux", Бейр., 1897. Б) Южно-арабский язык, иначе сабейский (см.), или (неточно) химьяритский (см.), — речь древнего Йемена (Счастливой Аравии). Сабейские надписи начинаются задолго до Р. Хр. и продолжаются до IV в. по Р. Хр.; кроме надписей йеменских есть (открытые Эйтингом) надписи и в сев. Хиджазе, где у сабейцев были торговые фактории. В саб. яз. два нар.: собственно-сабейское и минейское; сев.-хиджасские надписи составлены минейскими купцами. Во многих отношениях саб. язык архаичнее сев.-арабского. Надписи изд. в "Corpus inscriptionum semiticaruni"; исслед. Ж. Галеви, Дав. Мюллера (см.), Гоммеля — "Südarabische Chrestomathie, minäo-sabäische Grammatik, Bibliographie, min. Inschriften, Glossar", Мюнхен, 1893. Саб. язык с юга был вытесняем абиссинцами, которые вторгались в Йемен и в VI в. владели им, а с севера влиял язык собств.-арабский и распространился ок. 600 г. на весь Йемен, за исключением, быть может, некоторых отдельных округов. На восточном побережье, от Шихра и Магры до внутренней пустыни, и на о-ве Сокоторе говорят и теперь особой речью, похожей как на сабейскую, так отчасти и на эфиопскую; о ней упоминают арабские писатели Х в. О современном положении ее см. Maltzan в "Z. D. М. G.", XXV и XXVII. Эфиопский язык (см.) — речь Абиссинии и прилежащих местностей. В нем два наречия: 1) сооственно-эфиопское, геэз, северо-восточное, в области Тигре; оно еще в конце Х в. почти угасло, но оставалось церковным и письменным языком Абиссинии до последнего времени; 2) амхарское, юго-западное (см.), которое с XIII в. оказывается языком придворным и государственным, а с XVII в. — даже языком письменности. Геэз близок к сабейскому и меньше содержит хамитских элементов, чем наречие амхарское, которое, подвигаясь все дальше и дальше на юг и поглощая языки агавские, образует новые наречия, значительно искажающие семитский облик, напр. гурâгвê (к югу от Шоа) и харрарское; да и вообще амхарцы — по-видимому семитизированные хамиты.

Характеристика С. яз. С. языки имеют несколько характерных черт, резко отличающих их от прочих языков. В индоевроп. языках корни подвергаются существенным фонетическим изменениям, и мы, встречаясь, напр., со словами "начало", "кончить", "беззаконный", только после долгих филологических исследований познаем в них общий корень. Напротив, С. корни (хотя тоже не изъятые от фонетических законов) чрезвычайно устойчивы и ярко выделяются в слове, тем более, что суффиксы слов просты и немногочисленны, а накопление аффиксов на аффиксы не допускается. С. корни состоят из звуков согласных, преимущественно трех (причем, третий согласный звук не обуславливает обыкновенно существенной разницы в смысле: напр., корни нбр, нбд, нбх, нбл, нбт, нб и т. д. все заключают в себе одну общую идею и разнятся оттенками ее). Гласные звуки не входят в состав корня и чередуются в нем все; посредством этого чередования достигается перемена грамматического смысла. Так, огласовка корня двумя звуками а придает прошедшему времени значение действительное (катаба = он написал), а огласовка посредством у с i придает значение страдательное (кутiба = был написан; корень — ктб). Формы спряжений образуются при помощи соединительных личных местоимений, связываемых с корнем глагола. Времен только два: прошедшее и настоящее-будущее. Эти главнейшие характерные черты сразу обращают на себя внимание того, кто, зная один С. язык, приступает к изучению другого; кроме того, между всеми С. языками существует огромная близость в морфологии, в личных местоимениях, в словарном запасе, в синтаксисе простого и сложного предложения (господствует сочетание предложений соединительное и неохотно допускается подчинительное), так что отличие одного С. языка от другого едва ли можно считать большим, чем, напр., отличие русского языка от польского и сербского. Вот почему еврейские ученые издавна имели представление о взаимном родстве С. яз. (напр., в начале Х в. Иегуда бен Корейт, соч. которого издано Барже и Гольдбергом под загл. "Epistola de studii targum utilitate et de linguae chald., mishn., talmud., arab. convenientia cum hebraea". П., 1857). То же сознавали европейские ориенталисты XVI в., как Готтингер, Бохарт, Кастель, Лудольф, задолго до возникновения индоевроп. сравнительной филологии. Из числа С. языков арабский богаче всех звуками, архаичнее и ближе всего подходит к типу прасемитского языка, который мы можем теоретически восстановить, сопоставляя показания отдельных С. языков. Нельдеке видит крайность в воззрениях Ю. Ольсгаузена, который свою прекрасную еврейскую грамматику (Брауншвейг, 1861) строит на том положении, что арабский язык совсем близок к прасемитскому; однако, и Нельдеке признает, что "сравнительная грамматика С. языков должна во всяком случае исходить от яз. арабского, но во всех единичных случаях сообразоваться с показаниями других С. яз.".

Литература. Ренан, "Histoire générale des langues sem." (2-е изд., П., 1858; блестяще написана, но устарела); Гоммель, "Die sem. Völker u. Sprachen, Versuch einer Encycl." (I, Лпц., 1883); его же, "Noten", "Nachträge" и "Register" к пред. соч., Лпц., 1883, неоконч. труд; ср. еще его "Aufsätze" и "Abhandlungen" (Мюнхен, 1890); результаты семитологии (почти, впрочем, без библиограф. указаний) подведены у Нельдеке ("Die sem. Sprachen", Лпц., 1887) и у Райта ("Lectures on the comparative grammar of the sem. languages", Кембр., 1890). Полезно старинное введение к евр. грамм. Эвальда (Лпц., 1828; 8-е изд., Гетт., 1870); вообще много сведений о С. яз. в трудах гебраистов, старых (Гезениус, Эвальд и др.) и новых (Ольсгаузен; Кениг, "Hist.-krit. Lehrgebäude d. hebr. Sprache", т. I, Лпц., 1881, т. II, Лпц., 1895, и др.). См. еще Лагард, "Uebersicht über die im Агат., Arabisch, u. Hebr. übliche Bildung der Nomina" (Гетт., 1889), в XXXV т. "Abhandl. d. K. Ges. d. Wiss".; "Register u. Nachtrage" (Гетт., 1891); Барт, "Die Nominalbildung in d. sem. Spr." (Лпц., 1889—91; 2-е изд., 1894); его же, "Etymolog. Studien zum sem., insbesondere zum hebr. Lexicon" (Лпц., 1893, и статьи в "Z. D. M. G."); Филиппа статьи в "Z. D. M. G." за последние годы, особ. в 1894 г.; "Die sem. Verbal- u. Nominalbildung", 1892. Сравнение с другими языками у Шлейхера ("Beitr. z. vergl. Sprachforsch.", 1881, II: "Sem. u. Indogerm."), Фр. Мюллера ("Grundriss d. Sprachwissenschaft", Вена, 1876—1888, и в "Abn. d. Wien. Akad.", 1857—60), Густ. Опперта ("Classif. of languages", Мадрас, 1879), Бенфея, Делича, Абеля и др. Многие частности в "Journ. Asiat.", "Zeitsch. d. Deutsch. Morg. Gesellsch.", "Wiener Zeitschrift f. die Kunde d. Morg.", "Beiträge z. Assyriologie u. vergleich, sein. Sprachwiss.". По-русски иногда издаются литографией вступит. курсы, читаемые в унив., дух. академиях, Лазар. инст. вост. языков.

А. Крымский.