Свидетели в гражданском судопроизводстве

посторонние, не заинтересованные в исходе процесса лица, которые дают суду показания о событиях, спорных между сторонами, не входя в оценку самих событий (этим С. отличаются от сведущих людей; см.). Ни стороны, ни судьи не могут быть С. В разное время существовали и теперь существуют различные ограничения доказательной силы свидетельских показаний. В римском процессе показание одного С. не было достаточным доказательством. В формальной системе доказательств древнегерманского процесса С. подтверждали под присягой не истинность воспринятых ими фактов, а правильность суждения стороны. У нас свидетельское показание, называвшееся сказкой, должно было слово в слово повторить иск или ответ тяжущегося; это правило существовало издревле и повторено Судебником. В случае утвердительного ответа С., суд признавал право стороны, а в случае отрицательного — отказывал ей в ее требовании, причем убеждение суда в правильности или неправильности утверждений стороны не имело никакого значения. В древнерусском праве С. (послухи) не представляются посторонними, беспристрастными очевидцами событий; это люди, поддерживающие истца или ответчика, члены его партии; ссылались обыкновенно на самых близких людей, особенно по делам поземельным. Этим объясняется то недоверие, с которым судьи обыкновенно смотрели на С. (им предлагали поле и присягу), и то предпочтение, которое отдавалось повальному обыску. С. были, однако, главным доказательством в древней Руси. По характеру тогдашних документов, С. являлись не только в подтверждение письменных доказательств, но часто и против них. В источниках встречаются отдельные виды С.: старожильцы — лица, от которых получено какое-нибудь право, или прежние владельцы, лица, участвовавшие в составлении какого-нибудь документа, официальные лица, при содействии которых приобретено оспариваемое право. О числе С. ни в Судебнике, ни в следующих за ним узаконениях не упоминается. Вообще говоря, кажется, было в обычае приводить много С., и чем больше их было, тем более имели силы их показания; нередко, однако, являлся и один С. О нравственных условиях и об отношениях С. к тяжущимся не упоминается. При дальнейшем развитии как на Западе, так и у нас, института С. замечается стремление предоставить противной стороне и суду войти и в материальную оценку свидетельских показаний. Между личными условиями, которым должен удовлетворять С., получают все большее значение, рядом с общими качествами, обосновывающими его правоспособность, и те условия, которые делают для него возможным знать хорошо то, что утверждается стороной. Параллельно с этим уменьшается число свидетелей. Происходят также изменения в форме присяги: С. стал уже присягать не в пользу утверждения ссылавшейся на него стороны, а только в том, что он будет говорить одну правду; судья допрашивал его подробно о том, что он знал, и об основаниях его знания, сам, по выслушании обеих сторон, оценяя его показания. Однако, традиции формальной системы сохранились в правилах об условиях, которым должны были удовлетворять С., и о числе С., требуемом для полного доказательства. По общему правилу, полным доказательством признавались показания двух согласных между собой С. Для оценки судьей свидетельских показаний старались установить законные правила; созданы были категории так называемых "классического, сомнительного и негодного" С. (testes inhabiles, suspecti). В связи с этим юриспруденция того времени объявляла доказательство половинным, если налицо был один классический (вполне годный и достоверный) С.; более чем половинным, если являлись один классический и один сомнительный С.; менее, чем половинным, если налицо имелся только один сомнительный С. О силе свидетельских показаний Воинский процесс постановил, что преимущество следует отдавать мужчине перед женщиной, знатному перед незнатным, ученому перед неученым, духовному перед светским. Такими же правилами руководствовался и позже дореформенный наш процесс (ст. 405 Х т. 2 ч.). Все ограничивающие судейское усмотрение правила о допустимости, числе и достоинстве свидетельских показаний были окончательно отменены только нашими судебными уставами 1864 г., германским процессуальным кодексом 1877 г. и австрийским уставом 1895 г. Доказательная сила свидетельских показаний определяется влиянием, которое они производит на убеждение судьи. При этом получают значение: 1) личная достоверность С., т. е., признает ли судья, и насколько, способность и готовность С. к правдивому показанию. Относительно способности судья должен исследовать физические и духовные качества С., как во время наблюдения им данного события, так и впоследствии, до момента дачи показания, а также и в этот последний момент, чтобы определить, насколько С. был в состоянии правильно воспринять, неизменно сохранить в памяти и верно передать то, о чем он свидетельствует (судья должен при этом считаться с возрастом, полом, болезнями, состоянием, профессией, вероисповеданием и т. д. С.). Относительно готовности С. к правдивому показанию, судья должен принять во внимание: а) личные, дружеские или враждебные отношения С. к сторонам: родство, общую совместную жизнь, продолжительное отношение зависимости, рознь политических, религиозных и социальных условий, и б) отношение С. к предмету спора, в силу которого он может иметь интерес в победе той или другой стороны; 2) достоверность самого показания, зависящая от того, убеждается ли, и насколько, судья тем, что и как говорит С., в истинности или лживости фактических утверждений стороны (ясность, полнота, темнота, двусмысленность, сбивчивость, противоречия в показании); 3) форма показания; необходимы, как общее правило, присяга и личное присутствие С.; 4) число С. и отношение их показаний между собой. Совпадение нескольких свидетельских показаний увеличивает их значение; в случае разногласия их судья соображается с достоверностью С. и самого показания, его формой и, наконец, числом С.

Обязательность свидетельства выступает уже в средневековом праве. В позднейшем праве обязанность свидетельствовать была признана всеобщей; от нее можно было освободиться лишь по известным, указанным в законе основаниям. Эта обязанность является публично-правовой, имющей характер повинности в пользу правосудия и его органов. Противозаконное неисполнение этой повинности ведет, без всякого предложения сторон, к присуждению с С. штрафа и издержек, причиненных неявкой. С другой стороны, С. имеет право на вознаграждение за издержки и потерю времени. Обязанность быть С. слагается: 1) из обязанности личной явки в суд; допускаются исключения в пользу некоторых привилегированных лиц и тех, кто фактически не может явиться в суд вследствие болезни, старости и т. д. 2) Из обязанности показывать перед судом всю правду и одну правду. Для избежания противоречия с этой обязанностью могут отказаться от свидетельства: а) близкие родственники той и другой стороны, б) имеющие выгоду от решения дела в пользу той или другой стороны, в) лица, обязанность которых быть С. приходит в коллизию с другими их обязанностями и интересами (тайна исповеди, профессиональная тайна адвоката, нотариуса, врача, повивальной бабки, торгового маклера и т. д.). По воинскому процессу С., уличенный во лжи, наказывается отсечением пальцев, которыми он присягал, публичным покаянием в церкви, изгнанием или ссылкой на каторгу. 3) Из обязанности подкрепить свои показания присягой; присяга С. есть обещательная, если она предшествует допросу, и подтвердительная, если она следует за допросом, по требованию стороны. Нашим уставом принята обещательная присяга; только в мировых судах С. дают подтвердительную присягу. Некоторые С. освобождаются от присяги. Сюда относятся: лица духовного сана и те, которые по своей вере отвергают присягу, как грех (последние, вместо присяги, дают обещание показать всю правду по чистой совести), дети до четырнадцати лет и те, кого обе стороны по взаимному соглашению освободят от присяги (см. Присяга). Доказывание посредством показаний С. составляет исключительное право сторон; они указывают суду тех лиц, которые должны быть допрошены. С. вызываются судом, разве бы сторона сама обязалась их представить. К допросу допускаются те только С., которые удовлетворяют законным условиям. Эти условия могут быть двух родов: А) субъективные, касающиеся лиц, призываемых к исполнению свидетельских обязанностей, и Б) объективные, касающиеся объектов доказывания, т. е. фактов, подлежащих доказыванию через С.

А) Некоторые лица устраняются от свидетельства самим судом ex officio, как совершенно не способные или не годные к свидетельству (testes naturaliter inhabiles); сюда относятся: а) признанные умалишенными и не способные объясняться ни на словах, ни на письме, а равно лица, кои вследствие расстройства умственных способностей состоят, по распоряжению подлежащей власти, на испытании или в пользовании врача; б) лица, которые по своим физическим и умственным недостаткам не могут иметь познания о доказываемых фактах (слепые относительно фактов, требующих для своего восприятия зрения, глухие о фактах, требующих слуха, дети до семи лет); в) лица, соединенные с тяжущимися столь тесными семейными узами, что есть основание считать их совершенно не способными к свидетельству (дети против родителей и супруги тяжущихся); г) по нравственным соображениям признаются не заслуживающими доверия отлученные от церкви, лишенные всех прав состояния и те, которые по суду лишены права быть С.; д) духовные лица в отношении того, что им поверено на исповеди (ст. 371 нашего Уст.; уст. герм. 341, 348, 349 и австр. 320, 321 упоминают и о других лицах, обязанных к должностной или профессиональной тайне). Другие лица, близкие к тяжущимся или заинтересованные в исходе процесса, считаются хотя вообще способными, но подозрительными С. (testes suspecti) и потому могут быть устранены от свидетельства по отводу той стороны, которой они внушают подозрение (право стороны устранить С. есть право преклюзивное: оно хожет быть осуществлено лишь до привода С. к присяге). К этим лицам относятся: 1) родственники в прямой линии без ограничения степеней, родственники в боковой линии первых трех и свойственники первых двух степеней той стороны, которая на них ссылается, за исключением случая, когда свидетельство их должно относиться к фактам, от которых зависят права состояния, и 2) лица, связанные с тяжущимся, который на них ссылается, отношениями опеки, усыновления и доверенности, а также имеющие тяжбу с одной из сторон, и лица, выгоды которых зависят от решения дела в пользу стороны, на них сославшейся (370, 373 Устава). Без отвода суд не имеет права устранять означенных лиц от свидетельства, но они сами могут отказаться от дачи показаний, если они связаны близким родством с тяжущимися или имеют выгоду от решения дела.

Б) Иностранные законодательства и наш устав предоставляют суду свободу в оценке свидетельских показаний и стоят, таким образом, на точке зрения материальной системы доказательств. Но от свободной оценки свидетельских показаний отличается их доказательная сила, которая распространяется далеко не на все юридические события. В этом смысле и говорят об объективных условиях допущения С. В древние времена каждый юридический факт мог быть доказываем С.; но чем более развивается письменность и система укрепления прав посредством письменных документов, тем более ограничивается сила свидетельских показаний. Известная категория юридических отношений не может быть удостоверена показаниями С.; для них требуются другие доказательства, а именно письменные. По нашему уставу, показания С. могут быть признаваемы доказательством только таких событий, для которых не требуется письменного удостоверения; содержание письменных актов, установленным порядком совершенных или засвидетельствованных, не может быть опровергаемо свидетельскими показаниями (ст. 409, 410). Первое правило имеет тесную связь с материальным гражданским правом. В наших гражданских законах постановления о форме различных актов крайне недостаточны (нигде не говорится, какие события не требуют письменных удостоверений; говорится только, где они нужны). Письменное удостоверение требуется по отношению к таким актам, как распоряжения, касающиеся недвижимостей, акты состояния, акты присутственных мест и т. д. Несомненно, что эти акты не могут ни опровергаться свидетельскими показаниями, ни утверждаться ими, так как форма составляет здесь не средство доказательства, а условие действительности акта (essentialia negotii). Из общего правила, выраженного в ст. 409, делаются, однако, исключения, по которым свидетельские показания принимаются в некоторых случаях даже тогда, когда подлежащее доказательству событие требует письменного удостоверения, а именно: а) когда акт не может быть составлен по случаю пожара, наводнения и других бедствий, б) когда акт утрачен вследствие какого-нибудь бедствия, в) когда право на недвижимое имущество основывается на давности. В теории и в судебной практике проводится взгляд, что при строгом толковании ст. 410 нельзя допустить свидетельских показаний только против содержания письменного акта или в изменение и дополнение его, но ими можно оспаривать в известных случаях действительность акта и доказывать обстоятельства, предшествующие или сопровождавшие совершение акта (напр., подлоги, обманы, принуждение и другие обстоятельства, опорочивающие действительность акта). В иностранных кодексах ограничения свидетельских показаний более определенны. Так, во Франции, Бельгии и Италии принято за общее правило, что всякого рода сделки о предметах ценой свыше 150 франков должны быть удостоверены письменным актом. Свидетельские показания не допускаются ни в опровержение, ни в дополнение содержания акта, ни в подтверждение того, что будто бы было условлено прежде, во время или после совершения его. Исключение допускается, когда существует начало письменного доказательства (commencement de preuve par écrit). По английскому закону об обманах (statute of frauds), требуются письменные доказательства для сделок о недвижимых имуществах и о движимости или товарах свыше десяти фунтов стерлингов, для поручительства, брачных договоров и всякого рода сделок сроком более, чем на год. В настоящее время теория формальных доказательств оставлена: сила свид. показания определяется судом, смотря по достоверности С., ясности, полноте и вероятности его показания (наш устав 411, австр. 327). Суд может принять или отвергнуть свид. показания, признать их достоверными или нет; но он обязан привести в решении основания, по которым эти показания приняты или отвергнуты или почему одному показанию дано предпочтение перед другим.

Порядок допроса С. Суд постановляет определение о допросе С., с означением их имен и фамилий, предмета, места и времени допроса. Обыкновенно допрос производится в открытом заседании суда. С. обязаны явиться по вызову, иначе подвергаются денежному штрафу. В некоторых, указанных законом случаях допускается допрос через члена суда в месте жительства С. Стороны и их поверенные имеют право присутствовать при допросе С. и могут предлагать им вопросы, но их неявка не останавливает допрос. Каждый С. допрашивается отдельно; С., не давшие еще показания, не могут присутствовать при допросе других С. Вопросы предлагаются председателем, членами суда и сторонами; ответы должны быть изустные, а не письменные. В случае надобности, суд может назначить передопрос С., а для разъяснения разноречия в показаниях С. назначается им очная ставка. Показания С. записываются в протокол, который им прочитывается и ими подписывается.

См. Bayer, "Vorträge" (стр. 793 — 818); Wetzell, "System" (2-е изд.. стр, 179 и сл.); Малышев, "Курс" (т. I, стр. 306 и сл.); Гольмстен, "Учебник" (стр. 175 и сл.); Победоносцев, "Судебное руководство" (§ 780 — 878); Пахман, "О судебных доказательствах"; Энгельман, "Гражданские законы псковской судной грамоты"; Дмитриев, "История судебных инстанций" (1899 г., стр. 223 — 239 и др.); Анненков, "Комментарии" (т. II, стр. 34 и сл.); Fürstl, "Oesterreichische Civilprocessgesetze".

Г. Вербловский.