Ранке Леопольд

(фон-Ranke) — знаменитый нем. историк, род. в 1795 г. Детство Р. прошло в обстановке строго религиозной и консервативной. Только отец Р. был юристом, все же предки его — духовными лицами. Учился в Дондорфской монастырской школе, потом в Шульпфорте и в Лейпцигском университета. Первая лекция, на которую Р. попал, была по истории, проф. Виланда, и эта лекция надолго отбила у него охоту заниматься историей; он увлекался всего более филологией, богословием и философией. Интерес к древности был возбужден в Р. чтением Нибура — первой нем. исторической книги, которая, по собственным его словам, произвела на него впечатление. Из философов наибольшее влияние на Р. имел Фихте. Более семи лет Р. занимал должность учителя истории и древних языков в Франкфуртской (на Одере) гимназии, изучая Фукидида, Геродота и римских историков, а затем и средневековую историю, исключительно по источникам. На Р., как и на Огюстена Тьерри, произвел сильное впечатление В. Скотт. "Quentin Durward" натолкнул Р. на Коммина, а последний заставил его отказаться от тех истор. фикций, которыми полны были истор. романы Скота. В 1824 г. вышло первое истор. сочинение Р. — "Gesch. d. romanischen u. germanischen Völker, 1494—1635". P. интересовала здесь всего больше индивидуальность каждого истор. деятеля, получающего под его пером вполне конкретный образ; primum agens истории — это личность. В таком взгляде Р. сходился с Гёте, В. Гумбольдтом и Якоби. Задачу своего первого труда Р. определяет так: показать, как действительно происходили события ("wie es eigentlich gewesen"), не делаясь судьей прошлого и не поучая современников. Он проявил уже здесь ту объективность, которая так резко отличает его от Нибура. Приложенный к "Истории романских и герм. народов" критический очерк "Zur Kritik neuerer Geschichtschreiber" положил начало новой эпохе в истор. науке. Здсь автор выясняет метод, которому он следовал при пользовании источниками, характеризует лучшие из них и, переходя к тому, "was noch zu thun sei", рекомендует изучение архивных богатств — актов, писем, донесений послов. В 1825 г. Р. был приглашен в Берлинский университет на кафедру всеобщей истории. Он читал здесь общий курс истории Зап. Европы с обзором истории литературы и церкви. В Берлине Р. попал в либеральный кружок Варнгагена фон Энзе, в салоне которого дебатировались современные политические вопросы. Это натолкнуло Р. на занятия новейшей историей. В Берлинской библиотеке Ранке нашел 48 томов итальянских донесений ненапечатанных, касавшихся главным образом истории Южной Европы. Он воспользовался ими в новом сочинении своем "Fürsten u. Völker von Süd Europa" (1827), или "Die Osmanen und die Spanische Monarchie im XVI u. XVII J.", как он назвал это исследование в новом его издании. И в этом сочинении исторические личности стоят на первом плане, изображение их становится еще пластичнее: рядом с этим автор отмечает историческую связь событий, указывает на единство всемирно-исторического процесса; критика его поражает точностью, основательностью и методичностью. В Р. с удивительной гармонией соединяются исследователь, философ и художник: он объективен до холодности. Отдельное событие имеет для него значение лишь как момент развития абсолютного духа (влияние Гегеля). Чувство любви или ненависти чуждо ему; ему, как художнику, не приходит в голову питать эти чувства к своим героям. В 1827 г. он посетил Нюрнберг, Мюнхен, Дрезден, Прагу, Вену. В Чехии он познакомился с Добровским и Ганкой, в Вене — с Караджичем, Копитаром, Гормайром. Знакомство с Караджичем побудило Р. заняться новейшей историей Сербии; он окончил ее летом 1828 г. В том же году он отправился в Италию, где проявил живой интерес к древностям и живописи. Так как Ватиканский архив в то время еще не был доступен для исследователей, то Р. в Риме пришлось ограничиться изучением частных библиотек — Барберини, Киджи, Альбани, Корсини. Занятия в архиве Медичи историей Флоренции дали ему материал для характеристики Макиавелли. Р. вернулся из Италии с громадным запасом архивного материала для истории Венеции, Дон Карлоса и, главным образом, римских пап. В марте 1831 г. Р. возвратился в Берлин и принял на себя по предложению Саваньи редактирование нового журнала "Historisch-Politische Zeitschrift", задачей которого была борьба с либеральной прессой. В первой своей руководящей статье он отмечает следующие явления современной ему жизни: политические теории решительно господствуют; борются между собой две школы. Как средневековая схоластика стремилась подчинить своим теориям интеллектуальный мир, так современная схоластика поставила своей целью управлять реальным миром по своим отвлеченным школьным теориям. Необходимо узнать точку зрения каждого народа, понять внутренние мотивы, двигающие им. Новый журнал, по словам Р., — не враг прогресса; он восстает лишь против исключительно разрушительных нововведений. Германию Р. предостерегает от излишнего увлечения иностранными доктринами. Редактируя "Историко-политический журнал", Р. поневоле должен был разбрасываться в своих занятиях: то он разбирает какой-нибудь вопрос немецкой истории XVI стол., то останавливается на характеристике прусского режима при Фридрихе Великом, то развертывает перед читателями сложную картину организации итальянских коммун, то оценивает современные доктрины, выясняет вопросы, относившиеся в революции и реставрации. В 1834 г. Р. основал свой исторический семинарий, где разбирал по преимуществу вопросы из эпохи салических императоров и Гогенштауфенов. Вероятно, труды Раумера и Штенцеля (о Гогенштауфенах и салич. императорах) имели влияние на выбор именно этих двух периодов для семинарских занятий. Из практических занятий в семинарии возникла знаменитая историческая школа Р.; здесь работали будущие светила немецкой исторической науки — Георг Вайц, Гизебрехт, Кёпке, Дённигес, Гирш, Зибель. В 1837 г. вышел первый труд этих молодых ученых — "Jahrbücher des deutschen Reiches", изд. Вайцем. Введение к первому тому "Jahrbücher" было написано Р. Университетские курсы, которые читал Р., утверждали в нем убеждение, что каждый отдельный факт имеет важное значение по своему отношению к всемирно-историческому процессу. Р. начинает все сильнее подчеркивать свой интерес именно к универсальной, всемирной истории; "ее напев ему хочется уловить". В полном свете, — говорит он, — частность может выступить только тогда, если она будет поставлена в общую связь событий. В 1834 г. вышел первый том "Die römischen Päpste" Р., в 1836 г. — 2-й и 3-й томы. Своей задачей Р. ставит выяснить значение римских пап в XVI и XVII стол., когда наступил период вторичного, духовно-светского могущества их. В труде протестантского историка нет и тени какой-либо вражды, тенденции или пристрастия, что вызвало по его адресу нарекания ортодоксальных протестантов. Построен этот труд Р. исключительно на архивном материале; в приложении к нему (так наз. Analecten) P. дает критическую оценку печатных источников, в особенности двух сочинений по истории Триентского собора — Сарпи и Паллавичини. На "Историю пап" обратили внимание все ученые Европы. В 1838 г. вышел перевод ее на франц. языке, сделанный иезуитом Гэбером; он фальсифицировал ряд мест подлинника в чисто ультрамонтанском духе. Это вынудило Р. обнародовать протест против сделанных искажений; протест немецкого историка приветствовали выдающиеся ученые Франции, как Тьер, Минье, Вильмен и др. В Англии вышло несколько переводов сочинения Р. Для вновь задуманного труда — "Истории реформации" — Р. изучил до 70 том. актов в франкфуртском (на Майне) архиве, заключавшие в себе материалы как для политической истории Германии, так и для церковного движения в ней. Ему пришлось также изучить архивы Дрездена, Веймара, Брюсселя и Парижа (последние два — для истории Карла V). В 1839 г. вышел первый том Р. монументальной истории Германии в эпоху реформации ("Deutsche Geschichte im Zeitalter d. Reformation"); последний, 6-й, том ее вышел в 1847 г. Р. находил, что новый труд его вышел как нельзя более своевременно. В Германии тогда все больше и больше распространялась идея о немецком национальном единстве; эти тенденции современности сближал ее с реформационной эпохой, когда немецкий народ впервые познал свое внутреннее единство. В истории реформами рельефно выступают религиозные воззрения P ; он — убежденный протестант, чего и не желает скрывать. Тем не менее эпоху Реформации Р. изучал главным образом со стороны политической; все историки, изучавшие эту эпоху до него, выдвигали исключительно конфессионный ее характер. Критика источников сделана с поразительным мастерством. "Результат моих архивных занятий, — пишет Р., — большой, объемистый том, столь же бесформенный, неотделанный и растянутый, как самые акты. Но все события эпохи получили теперь новую окраску и освещение — до остального мне нет дела: mir isi zu Mute, wie der Mutter Natur, als sie den Elefanten machte". Из этих слов Р. видно, что он сам чувствовал стилистические недостатки своего труда. Он выдвигает в нем и всемирно-исторические моменты, что делает его важным и как пособие к всеобщей истории XVI ст. К истории Германии в эпоху Реформации примыкают еще два специальных исследования: "Zur deutschen Geschichte vom Religionsfrieden bis zum dreissigjährigen Krieg" (1869; 3 изд. 1888) и "Wallenstein". Затем P. обращается к истории того государства, которое стало возвышаться по мере упадка империи: к истории Бранденбурга — Пруссии. Кроме протестантской идеи, Р. старается понять и изобразить ту своеобразную партикуляристическую жизнь, корторая развилась в Пруссии. В 1843 г. Р. посетил Париж, где, между прочим, нашел важные для истории Пруссии XVIII ст. письма Валори, французского посла при дворе Фридриха Вел. В Берлинском архиве он отыскал ценный материал для истории Фридриха-Вильгельма I. В 1847 г. вышел первый том его "Neun Bücher preussischer Gesch.", впоследствии дополненный и изданный под названием "Zwölf Bücher preuss Gesch. "(1874 и 1878—79). Кроме чисто исторической ценности, "История Пруссии" любопытна и по ее прусско-патриотическому направлению. "Я считаю счастьем принадлежать государству, с направлением которого я вполне согласен", — писал Р. Книга Р. чужда, однако, шовинизма последующих прусских историографов. Это видно из вполне объективного отношения его к Австрии и Марии-Терезии. Р. и в "Истории Пруссии" всего более интересуется политической историей; внутреннего механизма прусского государства он мало касается. По истории Пруссии Р. принадлежат еще следующие труды: "Der Ursprung des Siebenjahrigen Kriegs" (1871), "Die deutschen Mächte und der Furstenbund" (1871), "Ursprung und Beginn der Revolutions-Kriege 1791—92" (1875), "Aus d. Briefwechsel Friedrich Wilhelms IV mit Bunsen" (1873), "Zur Gesch. von Oesterreich und Preussen zwishen den Friedensschlüssen zu Aachen und Hubertusburg" (1875), а также изданные Ранке "Denkwürdigkeiten von Hardenberg". В 1850 г. Р. в третий раз посетил Париж, где собирал в архивах и библиотеках материал для истории Франции в XVI и XVII ст. Первый том этой образцовой истории ("Französische Geschichte") вышел в 1853 г. Для продолжения ее Р. пришлось еще раз съездить в Париж и Версаль (где находятся рукописи г-жи де Ментенон), а затем и в Брюссель. Он окончил свой труд в 1861 г. Французский его критик отмечает изумительно верно сделанные характеристики Екатерины Медичи, Генриха IV и Ришелье. Тьер назвал Р. величайшим историком Германии и, быть может, всей Европы. В 1854 г. вышел перевод истории Франции на французский язык. От истории Франции Р. перешел к изучению судеб английского государства в тех же веках, XVI и XVII. С этой целью он трижды посетил Англию, затем собирал материалы и в Париже, и в Гааге. О своем пребывании в Англии и Франции Р. обстоятельно говорит в своих письмах. В Лондоне он сошелся с Маколеем и Гротом. В введении к истории Англии ("Englische Geschichte") охарактеризована церковная реформа и намечены основные проблемы, выпавшие на долю Англии в XVII ст. Едва ли кто-либо до Р. так мастерски выяснил сущность религиозно-политической борьбы, разыгравшейся в XVII ст. Противоположность католич. и протест. систем (Филипп II и Елизавета), столкновение их, отношение Англии к Франции и вообще к европ. материку — все это освещено у Р. совершенно новым, своеобразным светом. Рядом с политической историей Р. интересовался и литературой Англии; он дал прекрасную характеристику литературных гениев Англии в XVI, XVII и XVIII веках. В 1875 г. история Англии была переведена на английский язык. Английская критика с величайшей признательностью отнеслась к труду немецкого ученого. В Германии в это время возник любопытный спор между двумя историческими школами, Ранке и Шлоссера. За метод Шлоссера выступил Гервинус, идеи Р. горячо защищал Лёбелль. Сам Р. держался в стороне от этой полемики. Бергенрот вооружился в особенности против английской истории великого мастера; до него с резкой критикой Р. выступил Гейне. — Постоянно интересуясь всемирной историей, Р. сделал первый опыт такой истории в курсе, который он был приглашен в 1854 г. прочесть баварскому королю Максимилиану II, познакомившемуся с Р. еще в бытность свою в Берлинском университете. Этот курс представляет собою нечто вроде историографической систематики. В введении к нему Р. трактует о прогрессе и руководящих принципах нового времени. "Я бы назвал, — говорит он, — руководящими принципами нашего времени взаимное размежевание двух принципов — монархии и народовластия, с которыми связаны все другие контрасты; бесконечный рост материальных сил; крайне многостороннее развитие естественных наук; небывалое участие большой публики в духовной жизни; безграничное распространение знаний; живое отношение к общественным делам. Таковы характерные признаки нашей эпохи". Характеристика отдельных столетий и исторических эпох сделана в лекциях образцово. Это тем более замечательно, что Р., читая королю свой курс, не имел под руками никаких книг. Он сам назвал свои лекции историческими рапсодиями. При содействии Максимилиана II при Мюнхенской академии наук основана была в 1859 г. специальная историческая комиссия, задачей которой было издавать важнейшие памятники немецкой истории. Р. стоял несколько лет во главе этой комиссии и содействовал успешной деятельности ее членов. — Временами Р. приобретал влияние в прусских правительственных кружках; известно сближение его с Фридрихом-Вильгельмом IV, позже — в качестве историографа — с Бисмарком. Профессором он оставался до 1871 г. Интерес к всемирной истории усиливался в нем по мере участия в общественных делах. В 1880 г. вышел первый том его "Weltgeschichte", которую он уже не писал, а диктовал. Преклонный его возраст вызывал опасения, доведет ли он до конца свое грандиозное предприятие. Смерть поразила его на седьмом томе: 8-ой и 9-ый томы составлены уже из его записок и отметок Альфредом Дове. В изложении Р. всемирная история — мощный поток, захватывающий собой все страны, все народы; единство процесса исключает всякие подразделения. "Только наш век, — говорит Р., — мог выработать понятие о всемирной истории в смысле изображения явлений жизни всех народов, во все времена, в их взаимной связи, насколько эти явления, сосуществуя друг с другом или следуя одни за другими в тесном преемстве, действительно образуют единое живое целое". Никто ни до, ни после Р. не умел лучше его выдвинуть эту всемирно-историческую точку зрения. Р. ум. на 91-м г. жизни, 25 мая (н. ст.) 1886 г. После смерти Р. предпринято новое полное издание его трудов.

Одинаково велико значение Ранке как историка и как учителя, основателя целой школы. Первое впечатление, какое производил Р. как профессор, было, по словам Зибеля, впечатление удивления. Небольшого роста, с громадной головой и вьющимися волосами, он обыкновенно сопровождал свою речь частыми и живыми жестами. Он говорил быстро, иногда останавливался, подыскивая более меткое выражение, а затем, увлекаясь, снова ускорял речь свою до того, что трудно было следить за ним. Но стоило лишь привыкнуть к этим внешним особенностям Р. — и увлечение им было безгранично. В его курсах богатство содержания шло рука об руку с удивительной по своей пластичности формой. Р. записывал каждую свою лекцию и тратил на подготовку их много времени. Как учитель, Р. предоставлял своим ученикам полную свободу в выборе темы; он исходил из того взгляда, что дело школы — не дрессировка индивидуальных сил, а развитие их. Критический метод Р. нигде им самим не изложен. Основываясь в своих исследованиях всегда на архивном материале, он и от учеников своих требовал критического отношения к источникам; он напоминал им, что, приступая к изучению того или другого повествования, они должны помнить, что последнее передает не самый факт, а лишь впечатление, произведенное им на повествователя. Субъективный элемент усиливается по мере того, как рассказ передается вторым, третьим и т. д. лицами. Критика должна стремиться дойти до первоисточника. Чтобы отделить субъективный элемент того или другого сообщения, необходимо принять в расчет индивидуальную природу сообщающего, взвесить обстоятельства, среди которых он жил. Историк должен, таким образом, уподобиться физику, который из знания свойств стекла приходит к выводу о первоначальном направлении и краске проходящего через это стекло луча. Для точной оценки личности передающего мало одного знания; историк должен обладать до известной степени и творческой фантазией, он должен быть и ученым, и художником. Истинная история возникает из соединения методического исследования с философским воззрением и художественным воспроизведением. Р. не желал, чтобы его ученики строили свои выводы на непрочном фундаменте — но не желал и того, чтобы они конечной и высшей целью своей деятельности считали постройку крепких подвальных сводов (die Errichtung fester Kellergewölbe). См. биогр. P. в "Allg. Deutsche Biographie"; Alfr. Dove, "Zur eigenen Lebensgeschichte von L. v. К." (Лпц., 1890); Eugen Guglia, "L. v. B's Leben und Werke" (Лпц., 1893); Fr. v. Keussler, "L. v. Rankes Leben und Wirken" (СПб., 1892); Ott. Lorenz, "Die Geschichtswissenschaft in Hauptrichtungen und Aufgaben" (2-ая часть: "L. v. Ranke. Die Generationenlehre und der Geschichtsunterricht", Берл., 1891); Евг. Щепкин, "Автобиография Л. Ранке" ("Русская мысль", 1893). О критическ. методе Ранке: Sybel, в "Hist. Zeitschrift" (1886); Трачевский, в "Записках Новорос. унив." (XXII); G. Waitz, "Zur Würdigung v. Ranke's Hist. Kritik"; ряд статей Маколея, Гервинуса, Герье и др. Ср. Acton, "German schools of History" (1886). В последнее время обратила на себя внимание полемика Лампрехта с представителями школы Р. На русский язык переведены: "История римских пап", "Государи и народы Южн. Европы", "Лекции" (Максимилиану II) и "История Сербии".

Г. Форстен.