Просрочка

или пропуск надлежащего времени для удовлетворения по обязательству со стороны должника (mora solvendi seu debitoris) или принятия этого удовлетворения со стороны кредитора (mora accipiendi seu creditoris), не дает ни кредитору права отказаться принять объекты исполнения после срока и требовать взамен их возмещения убытков от неисполнения, ни должнику права оставить объекты удовлетворения на произвол случая и этим освободиться от обязательства. Последнее продолжает существовать для обеих сторон и после П. (perpetuatio obligationis). За исключением тех случаев, когда у кредитора потерян всякий интерес в удовлетворении по обязательству натурой, он обязывается и по прошествии срока принять его, если вообще желает получить удовлетворение по обязательству, но должник подвергается ответственности за убытки, нанесенные П. Если кредитор отвергает сделанное ему предложение вполне готового к сдаче удовлетворения (предложение частичного удовлетворения служит для кредитора юридическим основанием к отказу от принятия), то обязательство должника продолжает существовать, объекты исполнения остаются на его ответственности, но последняя понижается ввиду поведения кредитора, и должник получает право на убытки, причиненные ему задержкой принятия удовлетворения. Основанием ответственности за П. должника служит его вина (Culpa omnis; см.) в непринятии нужных мер к своевременному исполнению. При отсутствии вины, "когда должник может доказать, что он во внешних обстоятельствах, которых рачительный и внимательный хозяин не может ни предвидеть, ни предотвратить, встретил препятствие к исполнению или что он имел основательное сомнение относительно существования долга, суммы оного, времени исполнения или права явившегося верителя или относительно сего находился в извинительном заблуждении" (738 ст. саксонского уложения), П. не влечет к ответственности за убытки. Общегерманское гражданское уложение выражает эту норму более общим образом, говоря, что "должник не просрочивает, пока исполнение обязательства не может последовать вследствие обстоятельства, за которое он не отвечает" (§ 285). Некоторые юристы считают достаточным самого факта П. для ответственности, независимо от вины, но подобная норма стояла бы в противоречии с общим постановлением, по которому обязательство уничтожается при объективной невозможности исполнения. Французское право, не упоминая о моменте вины, выдвигает, однако, резко на первый план наличность сознания у должника необходимости исполнить обязательство в данный срок и требует при всех обязательствах, срочных и бессрочных, для наступления ответственности по просрочке, напоминания (интерпелляции) со стороны кредитора, сделанного через пристава, нотариуса или в виде предъявления судебного иска. Лишь в случае специальной оговорки в договоре этого напоминания не требуется. Римское право устраняло необходимость интерпелляции при всех срочных обязательствах, ставя правилом: dies interpellat pro homine. Швейцарское и саксонское законодательства устраняют необходимость напоминания лишь при сроках, установленных договором; австрийское, остзейское и общегерманское, подобно римскому, — при всех сроках, как договорных, так и установленных законом и обычаем, причем для напоминания этими законодательствами не устанавливается никакой формы. Ответственность за просрочку со стороны кредитора не может быть основана на вине кредитора, так как кредитор, по общему правилу, не обязан требовать удовлетворения по обязательству, наоборот, всегда может отказаться от этого требования и простить долг. Для наступления его ответственности по П. перед должником не служат потому препятствием не только субъективная, но и объективная невозможность принятия удовлетворения в данный момент. Достаточно того, чтобы должник сделал все от него зависящее для доставления удовлетворения в данный срок и предложил его во вполне готовом виде кредитору или его уполномоченному. Очень спорный в литературе вопрос о действительном основании ответственности за П. кредитора, как кажется, легко разрешается тем соображением, что с момента наступления срока удовлетворения по обязательству объекты удовлетворения составляют в сущности собственность кредитора, о которой он сам и должен заботиться; должник же занимает по отношению к ним по требованию закона положение, аналогичное добровольному деятелю в чужом интересе (см.).

Последствия П. для должника состоят в повышении его ответственности за погибель и порчу вещей (он отвечает и за случай, если не докажет, что вещи погибли бы от него и находясь в руках кредитора; в тех обязательствах, где на должнике лежит ответственность лишь за culpa lata, каковы поклажа и др., она переходит в ответственность и за culpa levis и т. д.) и обязанности возместить убытки, происшедшие для кредитора от задержки удовлетворения. Римское право и партикулярные немецкие перечисляют отдельные виды убытков, могущих произойти в случае П.: кредитор может требовать цены, если просрочена поставка заменимых вещей, а не выдачи их натурой; должник лишается права выбора при альтернативных обязательствах уплатить высшую цену вещи или вместе с ее выдачей разницу в цене в момент должного и действительного удовлетворения, при денежном долге уплатить узаконенные проценты и т. д. Французское право ставит некоторые ограничения ответственности (ст. 1149—1151). Общегерманское уложение совершенно справедливо изменяет это постановление общим требованием вознаграждения за вред и убытки (см.) по общим правилам ответственности за них и определения интереса (см.) кредитора. В дополнение к нему оно устанавливает лишь размер законного процента (4%) для денежного долга, не исключающего, однако, возмещение и другого вреда, и право кредитора требовать не только цену утраченной благодаря П. вещи, но и %% на эту цену (ст. 286—290). Общегерманское торговое уложение дает специальные правила о П. при договоре купли-продажи, состоящие в предоставлении продавцу права публичной или, в случае определенности рыночных цен на вещи, и свободной продажи вещи с соблюдением некоторых формальностей в интересах покупателя (ст. 373—375). Последствия П. кредитора, согласно с предполагаемым переходом собственности на кредитора с момента срока, состоят прежде всего в переносе на него риска за погибель вещи; должник в этом случае отвечает лишь за culpa lata и dolus, а при денежном долге освобождается от уплаты %. Доходы с вещи, причитающиеся с момента П., выдаются должником в размере их действительного получения им. По постановлению общегерманского гражданского уложения в том случае, если должник обязался предоставить недвижимость, он может отказаться от владения ею, известив об этом кредитора. Издержки должника на безуспешное предложение удовлетворения, а также на хранение и сбережение предмета обязательства, также должны быть возмещены ему кредитором (см. остзейское и общегерманское уложения). Последствия П. как для должника, так и для кредитора устраняются (purgatio morae) в том случае, если просрочили одновременно обе стороны; если П. произошла не одновременно, то позднейшая П. уничтожает силу не наступивших еще невыгодных последствий предыдущей (3328, остзейск.). Русское право не дает общих постановлений о П., и ответственность по ней определяется общими правилами о вознаграждении за вред и убытки. Сенат требует для наступления последствий П. напоминания должнику об удовлетворении, держась французского права и относительно срочных обязательств; основанием ответственности считается вина, поэтому она не переходит на наследников. Отдельные случаи см. Неустойка (казенная), Перевозка, Простой вексель, Тратта. Ср. "Motive zu dem Entwurfe eines bürg. Gesetzbuches" (II, 66 след.); Windscheid, "Pand." (§ 278); Dernburg, "Lehrb. des Preuss. PR."(II, § 71 сл); Победоносцев, "Курс гражд. права" (III, § 17); Боуффал, "Опыт юридич. конструкции П. верителя" (СПб., 1895).

В. Н.