Нищие

были известны, как класс людей, о существовании которых должны заботиться другие, еще с самых древних времен. Особенно сильно способствовало размножению Н. христианство, с распространением которого стали появляться все в большем и большем числе Н., просившие подаяния во имя Христа. Византия до того была наводнена Н., что потребовались особые декреты императоров Юстиниана и Феодосия, направленные против их распространения, хотя, с другой стороны, высшие греческие иерархи проводят мысль, что H. — res divina, что "богатым дарует Бог серебро нищим ради", и, таким образом, понятие о милостыне окружается религиозным ореолом. В католической Европе нищенство также берется под покровительство церкви; милостыня считается самым богоугодным делом. Папа Лев XII повелел иметь некоторых Н., чтобы люди не забыли заповеди о Н. В ХШ веке образуются особые ордена "нищенских монахов" (Mendicantes). Есть указание, что еще в половине нашего века у римского папы считалось до 25000 нищенствующей братии, стоивших римскому народу около 1825000 скуди. В старину самый распространенный тип Н. составляли странствующие певцы, большей частью слепые, напр. в Малороссии слепцы старцы, бандуристы или кобзари, которых, в гораздо меньшем числе, можно встретить еще и теперь. В Великороссии этот вид нищих носит название калик-перехожих (см.). На русской почве к нищенству в тесном смысле слова примыкает странничество, паломничество, бродяжничество. В основе этих явлений видна религиозная подкладка, но осложненная славянской непоседливостью, страстью к переходу с места на место и т. п. Таким образом, у нас вырабатывается особый тип Н., резко отличающийся от Н. западно-европейского. Западный Н. в огромном большинстве случаев умственно, нравственно и материально беден; у нас Н., особенно в прежние, не особенно давние времена, был подчас человек бывалый, persona grata в каждом доме, куда он входил, интересный и неистощимый рассказчик про то, "где он бывал". К этому типу Н. примыкает "городской Н.", более или менее оседлый, а переходной ступенью между тем и другим служит особый тип, носящий в разных местах разное название, преимущественно презрительное: голытьба, босая команда, босяки, босявки, золотая рота, раклы, шахаи и т. д. Н. последней категории имеют непреодолимое отвращение к физическому труду, от которого уклоняются под всевозможнейшими предлогами, часто не брезгая никакими другими способами для добывания себе средств к существованию.

Среди Н. у нас на Руси есть своего рода добровольцы: монахи, живущие только подаянием, лица раздавшие свое имущество бедным и решившиеся испытать тяжелую долю Н., нести крест смирения и терпения. Настоящие Н. — это неимущие, погорелые, бобыли, беглые, ослепшие и т. п.; всякие народные бедствия и массовые несчастья вроде моровых поветрий, пожаров, голодных годов значительно пополняют этот контингент. В ряды Н. поступало и поступает множество тунеядцев так называемых Н.-промышленников — зрячие слепые, хромые, способные 6егать, бабы с завернутыми поленьями вместо грудных детей на руках и т. д. Во Франции в прежние времена пристанища для Н. назывались Maisons de miracles, ибо все слепые, хромые, глухие и т. д. Н. в этих домах, в случае надобности, как бы по волшебству превращались в здоровых людей. Еще недавно милостыня у нас налагалась как епитимья и сопровождала поминовение усопших в третины, девятины, полусорочины, сорочины, годовщины. Всякое сословие и учреждение имело своих Н., о которых заботилось: так, были Н. монастырские, церковные, патриаршие, соборные, кладбищенские, дворцовые, дворовые, богаделенные, цеховые и т. п. нищие. Н. часто группировались в целые нищенские ватаги или устраивали особые нищенские цехи. В мст. Семежовке Слуцкого уезда Минской губернии был такой нищенский цех, с целой организацией. Во главе цеха стоял особый атаман (цехмейстер), из слепых: чтобы иметь право носить названте заправского Н.., нужно было 6 лет состоять учеником, внося ежегодно 60 коп. (на нищенскую свечу), и выдержать экзамен в знании молитв, нищенских стихов и песен (кантов) и особенного нищенского языка. В цехе имелись еще ключник-казначей и сотские и десятские, с определенными правами. Выборы цехмейстера и других начальствующих лиц происходили в собрании ватаги, которую созывал цехмейстер и для решения особенно важных дел, и для наказания виновных (исключение из ватаги, штраф, отрезывание торбы — нищенской сумы). Существование нищенских, или старецких, старост, цехмейстеров, атаманов и пр. обусловливалась стремлением Н. кое-как организоваться, как для совместного сбора подаяния, так и для помощи друг другу в странствованиях по монастырям, ярмаркам и т. п. Сходную организацию мы видим у древних русских паломников, ходивших целыми толпами-ватагами ко святым местам. Лет 10 — 15 тому назад последовало упразднение старецкого самоуправления, шедшего рука об руку с особым старецким языком. В настоящее время еще существует институт старецких старост, избираемых по одному на уезд, их помощников и т. д., но их власть, прежде почти безграничная, теперь уже не всеми старцами признается. На С, в Олонецком крае, нищенские артели имеют несколько иную организацию. Слепцы, калеки и другие, имеющие право на нищенство (увечье), собираются в артели и летом и зимой собирают "ради Христа" печеный хлеб, толокно, горох, сено, лен и т. д. Все это артельщики делят между собой по паям, причем тот, кому принадлежит в артели лошадь и повозка или сани, получает 2 пая. Почти каждая артель имеет в своей среде знахаря или знахарку, которые также получают по 2 пая. Эти знахари или колдуны, помимо собирания подаяния, занимаются также всяким лечением и колдовством. Не подлежит сомнению, что существовала и существует известная солидарность не только между Н. одной и той же ватаги или артели, но и между различными ватагами и артелями. Это видно из того, что существует особенный старецкий, нищенский язык, который Н. держат в тайне и посредством которого Н. одной или разных ватаг друг с другом связаны. Есть указания на то, что условный нищенский язык возник еще в XVII столетии, а может быть, и раньше, в частых сношениях малорусов с румынами и греками. См. Воровской язык.

Литература. Прыжев, "Н. на святой Руси" ("Киевская Старина", 1883, № 9); П. Ефименко, "Братство и союзы Н." (там же, 1883); П. Тиханов, "Брянские старцы", этнологич. очерк (Брянск); "Очерк быта Н. Могилевской губ., их условный язык" (М., 1891); Н. Сумцов, "Культурные переживания" ("Минские Епархиальные Ведом.", 1880, № 17).