Несменяемость судей

Н. судей состоит в том, что судья, однажды назначенный или избранный, занимает свой пост доколе указано в законе и не может быть ни смещен против воли, ни перемещен или переведен в другую местность, хотя бы на равную должность, если он сам об этом не просит. При назначении исполнительной властью Н. судьи обыкновенно равносильна пожизненному сохранению должности; когда он избран на срок, Н. гарантирует пребывание его судьей до момента окончания срока службы. Н. должна гарантировать судью и от произвольных колебаний законодательства, которое может упразднить должность, занимаемую судьей, и тем косвенно сместить его. Н. судей является, таким образом, необходимым спутником разделения властей; без неё нет независимости судебной власти от исполнительной и законодательной. Без независимости нет правосудия; становясь исполнителем чужих приказаний, судья перестает проявлять свое суждение, т. е. творить суд; постановка решения против убеждения лишает судью нравственного права называться судьей. В судебных процессах бывают прямо или косвенно заинтересованы лица властные или близкие к носителям власти; беспристрастие, требуемое от судьи, может быть достигнуто лишь если он защищен от собственного малодушия, от боязни мщения. Правда, процессы, где власть склонна влиять на совесть судьи, составляют исключение; но одной возможности давления достаточно, чтобы уронить престиж судьи и доверие к нему, и тем самым оттолкнуть от судейской деятельности людей с сильным и независимым характером. Это хорошо понимали даже в эпохи абсолютизма; так, например, прусский король Фридрих II, который на практике иногда самым грубым образом вмешивался в ход правосудия, не переставал подтверждать, что судьи должны быть независимы в своих решениях. Но, как показывает история, независимость судей, при назначении их исполнительною властью, часто превращается в пустой звук, если отсутствует Н. судей.

В Англии уже вслед за революцией 1688 г. началось движение против назначения членов высших судов королем during our pleasure (пока нравится); движение это завершилось постановлением акта о престолонаследии (1701), по которому судьи остаются на своих местах и сохраняют жалованье during good behaviour (пока хорошо ведут себя), т. е. при нормальных условиях, пожизненно, но могут быть удалены адресами обеих палат. В 1760 г. уничтожен и обычай подтверждать судейские патенты при воцарении нового короля; жалованье судей поставлено вне зависимости от ежегодных колебаний бюджета. По примеру Англии, отцы федеральной конституции Североамериканских Соединенных Штатов приняли на конвенте 1787 г. Н. федеральных судей; под влиянием учения Монтескье о разделении властей, они озабочены были мыслью создать, как для народа в целом, так и для отдельных штатов, оплот против президента и против конгресса. Для федеральных судей установлено было пожизненное назначение (during good behaviour); для удаления их требуется обвинение в преступлении (impeachment). Гарантия Н. существует для федеральных судей всех инстанций, тогда как в Англии графские и мировые судьи до сих пор назначаются "доколе королеве нравится", т. е. Н. им не гарантирована статутами. Федеральным судьям обеспечен конституцией и размер жалованья; не определено только число членов высшего суда, вследствие чего конгресс постановлял иногда не замещать вакансий, доколе число судей не уменьшится само собой (например, с 10 до 7), или, наоборот, создавались новые места, чтобы с помощью новых судей добиться известного решения; но этот пробел в конституции не имеет влияния на независимость судей. Несмотря на попытки демократии ввести назначение на срок, принцип пожизненного назначения федеральных судей остается до сих пор не поколебленным. Наоборот, в судебной организации отдельных штатов упрочился порядок назначения или, большей частью, избрания на срок; при этом на время службы судьи также пользуются H. during good behaviour, но могут быть удалены и до срока постановлениями, состоявшимися по большинству двух третей голосов обеих палат.

Начало Н. судей во Франции французские писатели ведут с XIV в. и в особенности с ордонанса Людовика XI (1467), которым обещано было пожизненное оставление в должности судьям и чиновникам вообще; но эта Н. была придумана в борьбе с феодализмом, как приманка для королевских слуг, независимость же судебной власти в интересах правосудия нимало ею не обеспечивалась. Короли не стеснялись ссылать и заточать в тюрьмы неугодных им судей и учреждать специальные суды для дел, по которым желательно было иметь определенное решение. С Н. в старом смысле слова революция поспешила покончить, как и с остальными привилегиями, потому что в течение столетий Н. тесно сплелась с продажностью и наследственностью должностей. Из наказов 1780 г. 131 требовали назначения судей королем при участии сословий; 38 стояли за выборное начало, расходясь только в вопросе о способе избрания. Все стоявшие за выборную систему и часть сторонников назначения (всего 42 наказа) были против пожизненности. В учредительном собрании одержало верх течение, представленное в меньшинстве cahiers. Говорили, что пожизненный судья опасен, что пожизненность делает судью как бы собственником правосудия; необходимость возобновлять время от времени полномочия судьи и предоставить это гражданам, которые заинтересованы иметь хорошего судью. Учредительное собрание приняло систему выборов на срок, с тем, что до окончания срока судью можно сместить только за преступление. В принципе выборная система держалась десять лет, но в действительности она подвергалась беспрестанным нарушениям, пока конституция VIII года не положила конец неустойчивости систем. В эпоху начавшейся реакции Н. судей начинает встречать противников уже не в революционном лагере, а среди реакционеров; так, в VI году министр юстиции находил, что Н., освобождая судью от страха возмездия, развивает дух оппозиции правительству и поощряет судью поступать несправедливо. Наоборот, в общественном мнении сказался поворот против выборной системы; находили, что массы не способны выбирать хороших судей, что на выборных судей, особенно при кратковременности избрания, давят политические страсти и господствующее настроение общества, вследствие чего исчезают последовательность и постоянство в судебных решениях. Конституция VIII г. передала назначение судей в руки первого консула, но назначаемы могли быть только лица, внесенные в списки избираемых (listes d'éligibles) по общинам и департаментам; судьи должны были назначаться пожизненно и пользоваться Н., пока не совершат преступления или не будут вычеркнуты из списков. В эту эпоху Н. казалась и самому правительству, стремившемуся "восстановить порядок", необходимой гарантией против влияния политических страстей. В Х году (1802) исчезли списки избираемых, и Н. казалась еще более обеспеченной. Однако, уже в 1807 г. учреждена была комиссия для "очищения" судебного персонала; 162 судьи было уволено. В 1810 г. очищение повторилось. Хартия 1814 г. провозгласила Н. для судей, "назначенных королем"; это дало возможность правительству реставрации произвести очищение среди персонала императорских судей; до 1818 г. никто не получил "королевского назначения", и за это время из одних апелляционных судов удалено было около 300 судей; эти очищения составляют одну из страниц истории белого террора. При пересмотре хартии после революции 1830 г. Н. судей была принята большинством ⁴/₅ голосов, но правительство, чтобы избавиться от легитимистов, придумало потребовать от судей присяги на верность королю; это вынудило 319 судей выйти в отставку. В 1848 г. временное правительство объявило Н. судей несовместимой с республиканским режимом и удалило многих судей, но после того как конституция 1848 г. усвоила принцип Н., закон 1849 г. вновь утвердил судей, назначенных при Людовике-Филиппе, и восстановил тех, которые были удалены временным правительством. Конституция 1852 г. снова освятила принцип Н.; на деле, однако, кроме судей, сосланных после переворота 2 декабря, множество судей должно было выйти в отставку в силу декрета о предельном возрасте и вследствие требования присяги на верность Наполеону (1852). В 1870 г. бордосская делегация правительства национальной обороны сместила судей, которые после переворота 2 декабря входили в состав "смешанных комиссий"; однако, национальное собрание (1871) отменило это распоряжение и подтвердило Н. судей. В 70-х гг., в связи с подготовлявшейся реформой судоустройства, вопрос о Н. судей стал снова на очередь в литературе и законодательстве; но в действительности спорили не о Н., а о преимуществах пожизненного назначения или срочного избрания. В 1882 г. палата высказалась в пользу введения выборной системы. Закон 1883 г. сохранил, однако, систему назначения судей; но так как реформа связана была с сокращением штатов, то правительству предоставлен был срок в 3 месяца для реорганизации судов, и в эти три месяца отставлено было около 800 судей, с назначением им пенсии. С тех пор принцип Н. не нарушался более и на практике; хотя он не выражен в конституции 1875 г., но французы считают его "основным принципом", подобно свободе совести и слова, стоящим выше писанных конституций. В течение XIX в. Н. судей была признана в остальных странах Европы, то как конституционный принцип, то как закон судоустройства.

В Пруссии H. судей была установлена еще земским правом 1794 г. и подтверждена в 1808 г., но отменена в 1844 г. Одним из первых результатов веяний 1848 г. было восстановление Н. судей. В настоящее время во всей Германии Н. судей принадлежит к числу таких начал судоустройства, которые не могут быть изменены автономией территориальных властей.

В России Н. судей появилась в 1864 г., вследствие желания законодателя "возвысить судебную власть, дать ей самостоятельность и утвердить в народе уважение к закону"; независимость служебного положения судей, назначенных верховной властью, от усмотрения министра юстиции была только конкретным выражением принципа отделения судебной власти от административной. По уставам 1864 г. судьи не могли быть ни увольняемы без прошения, кроме случаев, указанных в законе, ни переводимы без их согласия из одной местности в другую; для выборных мировых судей создана была срочная Н. Скоро, однако, началось колебание принципа, сперва в форме назначения "исправляющих должность" судебных следователей; при введении реформы на Кавказе министр юстиции получил право увольнять судей без прошения и перемещать их, но не иначе, как по испрошении на то всякий раз Высочайшего разрешения, а мировых судей позволено было перемещать в дисциплинарном порядке на низшие должности. В 60-х годах Н. судей сделалась предметом нападок реакционной печати, которая называла Н. "конституцией судебного сословия", противоречием принципу абсолютной монархии. На это возражали, что Н. создана была единственно по воле верховной власти и уже по этой причине нельзя добросовестно говорить о Н., как об ограничении прав этой власти; Н. означает только, что увольнение и перемещение судей должно совершаться с соблюдением законного порядка, источник которого — в той же верховной власти; Н. вовсе не имеет политического характера, а представляется лишь необходимым техническим условием для того, чтобы суд самостоятельно, без вмешательства органов администрации отправлял правосудие, т. е. делал опять-таки то, к чему его призвала верховная власть. В законодательстве реакция против судебных уставов отразилась в законе 20 мая 1885 г. о дисциплинарном суде, при введении мировых учреждений на окраинах и в Сибири (см. Мировые судьи) и при создании в 1889 г. городских судей, которые увольняются постановлениями консультации при министерстве юстиции.

Н. судей оправдывается только интересами правосудия; смысл ее исчезает, когда судья потерял физическую или нравственную способность творить правосудие. Степень гарантии судейской Н. зависит от того, как констатируется утрата этой способности. Так, тяжкая и продолжительная болезнь судьи, связанная с фактическим прекращением его деятельности, должна влечь за собой его увольнение, обыкновенно — по определению общего собрания суда. Больше разнообразия в законодательствах относительно порядка констатирования нравственной неспособности. Все они сходятся в том, что доказанное приговором уголовного суда совершение позорящего преступления общего свойства или тяжкого служебного проступка должно влечь за собой увольнение судьи; но для гарантии судьи необходима оценка индивидуального случая, и потому для увольнения требуется опять-таки определение общего собрания его собственной судебной коллегии или высшей инстанции. В некоторых законодательствах право увольнения предоставлено также дисциплинарным судам — а так как последние при оценке деяния не руководствуются какими-либо объективными нормами, то решения их всегда носят дискреционный характер; оттого Н. судей менее обеспечена там, где решения дисциплинарного суда об увольнении судей не обусловлены предшествующими приговорами суда уголовного (Пруссия, Россия, в противоположность Англии и Франции). В Англии судья теряет свое звание в случае misbehaviour; это означает, во-первых, неудовлетворительное отправление судейских функций и сознательную небрежность или упущение в исполнении своих обязанностей, и, во-вторых, осуждение за позорящее, хотя бы и не служебное деяние, уничтожающее способность занимать должности и быть избирателем; второе должно быть установлено приговором присяжных, первое — властью, назначившей судью, но в форме приказа об уничтожении судейского патента (writ of scire facias), который может быть оспорен путем обыкновенного судебного процесса. Независимо от этого, всякий судья может быть уволен и постановлением парламента, т. е. законодательным актом; трудностью этой процедуры, даже помимо принципиального расположения англичан к судейской независимости, объясняется крайняя редкость таких постановлений. Во Франции дисциплинарный суд учрежден в лице кассационного суда. С 1883 г. общее собрание всех трех отделений этого суда образует "высший совет магистратуры", который своими приговорами поддерживает в сословии дисциплину (между прочим — удерживает судей от увлечения политикой); но самое большее, что он может предпринять против судьи, когда нет уголовного приговора, — это перевести его в другую местность, с сохранением ранга и жалованья. В Пруссии дисциплинарный суд создан был в 1851 г. и получил право увольнять судей даже при отсутствии обвинения в уголовном преступлении; суд этот действует в Пруссии и в настоящее время, так как введение имперского судоустройства (1879) не коснулось в этом отношении автономии отдельных государств; его приговоры свидетельствуют о стремлении поддерживать в судьях дух субординации. Членам имперского суда Н. более гарантирована; для потери ее, по определению общего собрания суда, требуется позорящий или лишающий свободы на год приговор уголовного суда. У нас в 1864 г. также создан был дисциплинарный суд в лице кассационных департаментов сената (над председателями и членами судебных палат) и в лице судебных палат (над прочими судьями); максимум того, к чему можно было приговорить судью в дисциплинарном порядке, было предостережение. Если судья подвергся в уголовном порядке, за преступление неслужебного характера, наказанию, даже не соединенному с потерей права на службу, то кассационные департаменты могли, смотря по обстоятельствам, постановить об увольнении его от должности; то же право принадлежало им в случае объявления судьи несостоятельным должником. По закону 1885 г. место кассационных департаментов заняло высшее дисциплинарное присутствие (см.), которое, действуя по инициативе министра юстиции, получило право перемещать судей и увольнять их и за такие служебные проступки, для которых нельзя приискать юридической квалификации, и вообще за "противные нравственности или предосудительные поступки, несовместимые с достоинством судейского звания". Производство в дисциплинарном присутствии негласное и решения его, даже в качестве суда первой инстанции, не могут быть обжалованы.

Для того чтобы Н. не подвергалась искажению, необходимо, чтобы право на нее принадлежало судье с самого момента его вступления в должность, а не по истечении известного срока. С этой точки зрения при Наполеоне I во Франции фактически вовсе не было Н. судей, потому что в 1807 г. он, одновременно с первым очищением судебного персонала, объявил, что Н. будет впредь даваться только после пятилетнего испытания. По возвращении с острова Эльбы он провозгласил Н. судей, но только с 1 января 1816 г. После реставрации ультрароялисты требовали приостановки на год действия Н., "дабы в течение года судьи постарались заслужить свои места"; но это предложение было отвергнуто палатой пэров, признавшей, что в течение года французы оказались бы лишенными гарантий свободы и собственности и что "судьи, вынужденные ожидать потери места или утверждения в должности, были бы худшими из царедворцев". В законодательствах некоторых второстепенных государств прежде встречалось признание Н. судей не сразу (например, Сардиния, в 1848 г. — через 3 года, Греция, в 1844 и 1864 гг. — через 4—6 лет после введения конституции). В России для судей варшавского округа Н. наступает только через 3 года службы. Необходимо, во-вторых, чтобы законодательство не устанавливало предельного возраста. Во Франции с 1852 г. члены кассационного суда выходят в отставку в 75 лет, прочие судьи — в 70 лет. Введение этого правила мотивировано было тем, что множество мест бесполезно занято дряхлыми старцами. В действительности такая абсолютная норма является большой несправедливостью, потому что и 75-летний возраст не обусловливает непременно умственной дряхлости, а для интересов правосудия старики, вооруженные большим опытом и не ищущие повышения, часто особенно дороги. В Бельгии в 1867 г. также ввели предельный возраст (75 лет для кассационных, 72 года для апелляционных и 70 лет для окружных судей), но смягчили действие этого правила тем, что для его применения необходимо определение суда; последнее может быть и обжаловано. У нас при составлении судебных уставов также думали ввести предельный возраст в 75 лет, но эта мысль была оставлена. В 1888 г. министр Манасеин внес в государственный совет проект, по которому предельный возраст наступал уже в 55 лет для судебных следователей, в 60 лет для членов судов и в 65 лет для председателей, но от министра зависело бы просить Высочайшего разрешения оставлять на службе еще на 3 года. Справедливо было указано (А. Ф. Кони), что если бы этот проект осуществился, то суды лишались бы людей, вполне способных к умственной работе; последние годы службы протекали бы то в необходимости заискивать и толкаться в передних, то в заботе о приискании нового, но не более почетного положения, а старость обречена была бы на нищету, положительные же результаты для правосудия от удаления стариков сомнительны. Необходимо, в-третьих, обеспечить судью от колебаний законодательства. Последнее, разумеется, может уничтожить в данной местности суд или реорганизовать его, но это не должно отзываться на положении судьи. Там, где против этого не приняты меры, случалось, что министерство уничтожало в законодательном порядке должность, оставляло за штатом неугодного судью, а затем восстановляло должность и назначало нового судью. Некоторые законодательства это предусмотрели; так, в Германии (1877) при реорганизации судов или их округов судья может быть перемещен против своей воли или и вовсе удален от должности, но сохраняет свое жалованье (об Англии и Соединенных Штатах см. выше).

Н. судей есть не более как средство обеспечить независимость судьи; но средство это — относительное. Когда назначение судьи зависит от исполнительной власти, у последней все еще остается в руках сильное орудие для воздействия на его совесть — повышения и награды. На материке Европы судьи почти всюду дурно вознаграждаются; кадры, откуда вербуются судьи, переполнены; материальная нужда, с одной стороны, служебное честолюбие — с другой, побуждают стремиться вверх по иерархической лестнице. Безусловно свободными от этих побуждений являются только судьи, достигшие вершин судебного строя. Самыми независимыми судьями являются, вероятно, федеральные судьи в Соединенных Штатах; они получают огромное содержание и двигаться им некуда. В Англии высшие судьи набираются из лучших адвокатов, отлично вознаграждаются и вообще славятся независимостью. При введении реформы 1864 г. у нас приняты были меры к тому, чтобы охранить независимость судьи от угодливости и искательств и устранить воздействие аттестующего начальства; было постановлено, что судьи награждаются только по личному усмотрению Его Императорского Величества. Относительное значение Н. сказывается также в том, что с ней всегда связан риск иметь ленивого, бездарного и неправедного судью, от которого нельзя освободиться; но, без сомнения, лучше этот риск, чем ответственность всех судей перед исполнительной властью. Гарантии против дурного судьи — коллегиальность, право обжалования, общественное мнение. Однако действительность иногда выдвигает и другую постановку вопроса: следует ли ограждать судью несменяемостью также и против общественного мнения, когда последнее может найти себе выражение в избирательном собрании? Так, в Германии уже несколько лет наблюдается, как быстро растет непопулярность судов; нападки на судей за их отчужденность от народной жизни и непонимание совершающегося перемещения общественных сил создали целую литературу. Этот пример показывает, что соображения, высказанные во французском учредительном собрании и затем повторявшиеся в литературе — соображения против Н. судей перед общественным мнением — еще не потеряли своего значения. Бентам не останавливался перед выводом, что необходимо предоставить местным жителям право смещать дурного судью; напротив, Милль считал ответственность судей перед избирательным собранием большим злом, чем безответственность плохого судьи. Отрицательное отношение Милля к выборной системе в применении к назначению судей можно считать господствующим в европейской публицистике. Милль находил, что "народ, как избиратель, не обладает спокойствием и беспристрастием и не может руководиться справедливостью; если бы судей можно было смещать путем народного голосования, то новые кандидаты интриговали бы против старых судей, перетолковывая их решения и тем возбуждая против них общественное мнение, а сам судья должен был бы сходить на арену и всякий раз, когда процесс возбуждает общий интерес, прислушиваться к тому мнению, которому сочувствует большинство, или выбирать такое решение, которое менее поддается превратным толкованиям". Действительность, однако, не дает достаточных оснований для безусловно отрицательного отношения к выборной системе. В последние сто лет она была испробована, во-первых, во Франции во время революции; но этот пример нельзя считать поучительным. Уже вскоре после первых выборов (1791) конвент постановил обновить судебный персонал; в январе 1793 г. это было сделано путем новых выборов, а в сентябре конвент стал сам, не обращаясь к избирателям, замещать вакантные места. После 9 термидора назначено было обновление судебного персонала посредством выборов, но вследствие волнений на выборах пришлось прибегнуть к назначениям. В конце 1795 г. пришлось возложить назначение судей на директорию, так как за неявкой избирателей выборы не везде могли состояться; в 1797 г. выборы были кассированы и места опять замещены директорией; в 1799 г. (VII год) опять выборы, опять кассация и назначение судей директорией. Во-вторых, выборная система в широких размерах применяется в Североамериканских Соединенных Штатах. За небольшими исключениями, во всех штатах судьи выбираются на срок от 2 до 21 года, чаще всего — на 8 или 10 лет. Казалось бы, выборные судьи должны быть неудовлетворительны, потому что скромное (с американской точки зрения) жалованье (4000—5000 долларов) должно удерживать наиболее талантливых адвокатов от занятия судейских мест. Оказывается, однако, что обыкновенно судью, если он не очень стар и не поссорился с местной адвокатурой и партией, которая его выбрала, избирают вновь; если судьи порой ниже наиболее талантливых адвокатов, то во многих местах они могли бы служить украшением любой страны; партийные, неправосудные решения составляют крайнюю редкость. Оттого ли, что влияет пример федеральных судей, оттого ли, что общественное мнение осудило бы партию, если бы она выбрала недостойного человека, оттого ли, что профессиональное чувство адвокатов не позволило бы им пледировать перед бездарным судьей,—но, в конце концов, система действует хорошо. В штатах наблюдается главным образом стремление удлинить сроки избрания и увеличить размер жалованья судей; в 80-х годах кое-где замечалось стремление заменить выборы назначением, но в общем "постепенно все возражения против выборной системы стихают и признаков реакции против неё нет" (Гольст). В-третьих, она действует в Швейцарии, где никогда не хотели и слышать о пожизненных судьях. Судьи несомненно подвергаются здесь известным влияниям, которые вредят их независимости, но "зло не так велико, как кажется на первый взгляд" (Орелли). Обыкновенно прежние судьи выбираются вновь. От судей не требуется вовсе специального образовательного ценза; однако, в высших судах сидят лучшие юристы страны, и только в низших судах чувствуется иногда недостаток специального образования. В-четвертых, в России реформа 1864 г. застала выборную систему широко применяемой в старых судах. Но в стране с крепостным строем самое слово независимость было неизвестно; старые суды прославились своей "черной неправдой", и трудно сказать, кто был в этом более повинен — назначенный ли секретарь или выборные заседатели. Важнее опыт с мировыми судьями (см.). Выборный характер мировых судей вовсе не имел последствием проведение каких-либо сословных тенденций; скорее это можно сказать об их преемниках, хотя последние не выбираются, а назначаются. Как и в других странах, на выборах большей частью проходили прежние судьи, так что в действительности выборы были голосованием доверия населения к своему судье. Зависимость судей от избирателей нужно считать проблематичной: когда избирателей много, как в американской и швейцарской демократиях, можно быть уверенным, что лица, заинтересованные в процессах и лично судьей недовольные, составляют каплю в море, — а когда избирателей мало, как это было у нас, мало и шансов для столкновения судьи с избирателями на почве процессов.

Литература. Maitland, "Justice and police" (1885); Bryce, "The American Commonwealth" (I—III, 1888); Todd, "Ueber die parlamentarische Regierung in England" (перевод с английского, 1871); de Bigorie de Lachamps, "L'inamovibilité de la magistrature" (1871); Camoin de Vence, "Magistrature française" (1862); Decroos, "Des magistrats amovibles" (1873); Pirard, "Inamovibilité de la magistrature" (1879); Méran, "De l'organisation du pouvoir judiciaire et du principe de l'inamovibilité" (1879); "L'inamovibilité etc., par un magistrat" (1880); Desjardins, "Etudes sur l'inamovibilité de la magistrature" (1880); Martin-Sarzeaud, "Recherches histor. sur l'inamovibilité de la magistrature" (1881); Fenet, "De l'élection des juges" (1882); Weil, "La magistrature inamovible et la révolution de 1830" (1889); Dalloz, "Jurispr. générale" (1883); Simon, "Die preussischen Richter u. die Gesetze vom 29 märz 1844" (1845); Goetze, "Vortrag über die Disciplin im Richterstande" (1849); Pfeiffer, "Die Selbständigkeit u. Unabhängigkeit d. Richteramtes" (1851); Seidler, "Die Notwendigkeit der Unabhändigkeit d. Richterstandes" (1896); Тальберг, "Несменяемость судей во Франции" ("Юридический Вестник", 1883, I); Анциферов, "К учению о несменяемости судей" ("Журнал Гражданского и Уголовного Права", 1884, 9); "Вестник Европы" (внутреннее обозрение, 1885, 9 и 12); Кони, "Предельный возраст" ("Журнал Министерства Юстиции", 1895, 5); остальная русская журнальная и газетная литература в "Указателе" Поворинского под словами Независимость и H; Laband, "D. Staatsrecht des Deutschen Reichs" (II, 1895); Mill, "Considérations on représentative governement"; Holst, "D. Staatsrecht der Vereinigten Staaten v. America" (1885); Orelli, "D. Staatsrecht der schweizerischen Eidgenossenschaft" (1885).

М. Брун.