Конференция при Высочайшем дворе

учреждена в 1741 г. императрицей Елизаветой Петровной, тем же манифестом, которым она упразднила кабинет Анны Иоанновны (см.) и восстановила права сената. К. имела задачей обсуждение одних лишь "важных иностранных дел" в присутствии императрицы. Членами ее (конференц-министрами) назначены были канцлер кн. Черкасский, вице-канцлер Бестужев-Рюмин, гр. Головин, кн. Куракин; к участию в заседаниях были привлекаемы и другие сановники. В первую половину царствования Елизаветы Петровны К. собиралась редко. Следы ее деятельности встречаются с 1745 г. В 1746 г. К. имела 4 заседания, в 1747 г. — одно. В том же году Бестужев-Рюмин сделал попытку превратить К. в верховное правительственное место империи, наподобие упраздненного кабинета; но императрица отклонила этот проект, направленный к умалению прав сената. Накануне семилетней войны (1756) Бестужев-Рюмин выступил с проектом "тайного военного совета", но Елизавета Петровна предпочла возложить высшее руководительство стратегическими операциями на К. Членами К., состоявшей по-прежнему под председательством императрицы (которую, в большинстве случаев, заменял канцлер), были в то время канцлер Бестужев-Рюмин, Михаил Бестужев-Рюмин, кн. Трубецкой, сенатор Бутурлин, вице-канцлер Воронцов, сенатор кн. Михаил Голицын, ген. Степан Апраксин, братья Шуваловы. В совещаниях К. должен был участвовать наследник престола, вел. кн. Петр Федорович, имевший "познакомиться здесь с делами империи"; но он вскоре перестал посещать ее заседания. Секретарем К. сделался Д. В. Волков (см.). Установлен был известный порядок для сношений К. с сенатом, синодом и, проч. учреждениями. И после этого преобразования К. фактически не имела влияния на направление внешней политики: мнение канцлера сохраняло решающее значение, но Бестужеву представлялось больше удобств, в присутствии императрицы, опровергать своих противников. Главной задачей К. было руководство военными действиями, наподобие венского гофкригсрата (см.). К., главным образом под влиянием П. И. Шувалова, стремилась из Петербурга руководить каждым шагом русского главнокомандующего в Пруссии, так что даже из Вены вынуждены были просить императрицу дать русским генералам большую свободу действий. Решение военно-административных вопросов К. не только не объединила, но в первый же год войны запуталась в массе деталей: в конце 1757 г. в Петербурге никто не знал ни действительного состояния армии, ни ее нужд. В конце концов К. вынуждена была, с октября 1757 г., предоставить военной и морской коллегиям должную свободу, но по-прежнему требовала от главнокомандующего донесений. Вместе с тем К. превратилась в верховное правительственное место империи: даже сенат, после энергического протеста, вынужден был не раз отвечать на ее запросы. В 1757 г. К. рассматривает предложение гр. П. И. Шувалова о средствах к улучшению госуд. финансов и посылает в сенат экстракт из своего протокола о необходимости поднять в России торговлю пенькой; в 1758 г. в К. обсуждается вопрос о переделке меди в монету и принимается решение подчинить непосредственному надзору К. издание академической газеты. Петр III, при восшествии на престол, заявил, что сам будет управлять всеми государственными делами, и что поэтому "отныне никакого особливого совета или К. не будет". К. была упразднена и дела ее переданы в коллегию иностранных дел и сенат по принадлежности. Высоч. утвержденным 5 декабря 1763 г. докладом сената было постановлено экстракты и рескрипты К., в которых прописываемы были Высочайшие повеления, принимать за Именные указы, a те экстракты и рескрипты, в которых сообщалось определение заседавших в К. министров, почитать наравне с сенатскими определениями. Ср. Масловский, "Русская армия в 7-летнюю войну" (М., 1886); Щеглов, "Государственный совет в России" (Яросл., 1892).