Кликуши

так называются женщины, подверженные припадкам и корчам (происхождения истерического), во время которых они издают неистовые крики. В старину это объясняли вселением дьявола в больную женщину, а народ поныне приписывает иногда "порче". Первоначально словами клеектати, клект, клечьтанне означали действие, свойственное мифическим существам. В "Слове о полку Игореви" див "кличеть връху, велит послушати земли незнаеме"; предметы, посвященные русалкам, назывались клечальными; в Верхотурье то место, где лешачиха по утрам расчесывает волосы, известно под именем кликуна. В апокрифической "иусусовой" молитве XVII в. под кличаньем разумеется действие св. Духа, вселившегося в человека; у летописца католические "капланове клечат". Таким образом клечать значило возвещать (отсюда выражение кликать многолетие, кликать вечную память), предвещать, пророчествовать, вещать — действие, которое в языческую эпоху считалось свойственным светлой вещей деве, деве-хранительнице человека. Но по мере того, как под влиянием византийских воззрений женщина стала рассматриваться как олицетворение всякого зла, как "покоище змиино, дьявол увет", древняя вещая дева вытеснялась в народных воззрениях лихими бабами-чародейками, ведьмами, и само слово "кликать" получило другое значение: в XVII веке "страждущие люди от нечистых духов кликаные, стали кликать в порчах на разных людей". Первое известие о К., появившихся в Перми под именем икотниц, относится к 1606 г.; но разрозненные известия о бесноватых мужчинах и женщинах встречаются с XI в. и особенно усиливаются в XVI в. В XVII-XVIII вв. распространение кликушества достигает своего апогея, чему немало способствовало обострение суеверия под влиянием раскола, выдвинувшего массу кликуш-пророчиц и страдалиц за веру. В автобиографии протопопа Аввакума имеется описание К., которая, когда "нападе на нее бес, учала собакой лаять (пес — образ дьявола), и козой блекотать, и кукушкой куковать". Поныне К. встречаются среди крестьянок преимущественно на северо-востоке (природа крайнего Севера располагает, по словам Кастрена, к нервозности), главным образом среди молодых женщин, редко среди девиц и очень редко среди старух. Всего чаще кликушество вызывается несчастной любовью, выдачей насильно замуж, вообще женской недолей. Обыкновенно припадки случаются с К. в многолюдных собраниях, особенно в церквях. "Одержимая дьяволом", К. не может переносить запаха ладана, слышать Евангелия, херувимской. Во время припадка К., по народным воззрениям, говорит от имени дьявола и его языком; поэтому от нее можно получить тогда предсказание, разведать о пропажах и т. п. Приписывая свою болезнь "порче", К. обыкновенно выкликает имя того лица, которое чародейством напустило на нее болезнь. В XVII в. лица, имена которых К. выкликивали, привлекались к суду по обвинению в чародействе и предавались пыткам, самих же К. только отчитывали. В XVIII в., наоборот, к ответственности стали привлекаться К. Петр I видел в кликушестве притворное беснование, имеющее целью возведение поклепа на невинных людей. К этой мысли он, вероятно, приведен был тем, что царевна София пользовалась мнимыми К. для упрочения своего авторитета. В 1715 г. состоялся указ: "ежели где явятся мужеска и женска пола кликуша, то, сих имая, приводить в приказы и розыскивать" (т. е. допрашивать под пыткой). Указом 1716 г. и духовным регламентом 1721 г. на архиереев возложена обязанность разыскивать К. и предавать их гражданскому суду. В 1729-30 гг. в одной волости обвинены были в икотном деле 232 человека, в том числе замужних женщин 116, вдов 5, малолетних и взрослых девушек 26, мальчиков и женатых мужчин 84. Указ 1737 г., замечая, что "в Москве являются по церквям и монастырям К., которым в той притворной шалости свобода дается, а сверх того над ними и молитвы отправляются", подтверждает обязанность архиереев разыскивать К. и за недонесение грозит им извержением из сана. Те же воззрения на кликушество господствовали и в первой половине XIX столетия. В 1843 г. появились К. в Подольском уезде Московской губернии; министерство, считая беснование К. притворством и обманом, предписало принимать против них полицейские меры, подвергая их негласно легкому телесному наказанию или непродолжительному содержанию под стражей. Но и обвинения в порче, выкликавшиеся К., не всегда оставлялись без внимания: в 1815 г. в Поморье один крестьянин за напускание икоты был наказан 65 ударами кнута. В 1840-х годах журнал "Маяк", а в 1850-х годах — "Домашняя Беседа" взяли под свою защиту К., как несчастных, действительно подвергшихся порче, а с другой стороны, вносили на свои страницы рассказы о К., знаменующих продолжающееся еще спасение человека. Уложение о наказаниях 1845 г. постановило: "так называемые К., которые делают на кого-либо изветы, утверждая, что он причинил им зло будто бы посредством чародейства, подвергаются за сей злостный обман заключению в смирительном доме на время от 6 месяцев до 1 года" (по Своду Законов 1842 г. К. наказывались плетьми). Уложение о наказаниях изд. 1885 г. (ст. 937) воспроизводит это правило, заменяя лишь заключение в смирительном доме тюремным заключением на время от 4 до 8 месяцев. Сенат (решение кассационного уголовного департамента 1874 г. № 432) разъяснил, что закон карает только "злостный обман", т. е. только притворных К., а отнюдь не действительных, которые, приписывая свои страдания действиям известного лица, оговаривают его в порче.

Ср. Клементовский, "Кликуши" (М., 1860 г. — из "Московской Медицинской Газеты"); Прыжов, "Русские К." ("Вестник Европы", 1868 г., № 10).

А. Я.