Кафары катары

(греч. κάθαροι — чистка) — название это присваивали себе уже манихеи, но в особенности гностико-манихейская секта, распространившаяся с конца Х в. по всей почти Южн. и Зап. Европе. Родоначальниками их можно считать вост. павликиан (см.), приверженцев абсолютного дуализма; вторую степень в развитии ереси представляют собою болгарские богомилы (см.), среди которых господствовал умеренный дуализм, обозначаемый Деллингером как монархианизм. Из Балканского полуо-ва ересь через Далмацию перешла в Италию, где К. в насмешку прозваны были патаренами (первоначально патаренами назывались в Милане сторонники реформы Гильдебранда, требовавшие уничтожения браков духовенства и скрывшиеся от народного преследования в грязном городском квартале Pataria, служившем убежищем бродяг, ветошников и нищих; затем то же название дано было и К. как ненавистникам брака вообще). В Италии К. имели последователей в Риме, Неаполе и Флоренции, но особенно многочисленны и многолюдны были общины их в Ломбардии, где они назывались также Gazz â ri (откуда немецк. Ketzer — еретик); Милан около половины XII в. был скорее еретическим городом, чем католическим. В Ломбардии образовались три толка, или ветви, этой секты, из которых каждый имел своего главу или епископа. Из них албанская, или другурская, ветвь (Druguria, от греч. Δρυγουβιτεία — область дреговичей в Македонии около Солуня и во Фракии около Филиппополя, главных центров пропаганды павликиан) придерживалась абсолютного дуализма, болгарская, или Конкорецо (Concoreggio — от далмат. города Gorica, Goriza, Coriza, ныне Гёрц), — монархианизма; как бы промежуточную ступень представляла собою баньольская ветвь (Bagnolo — местечко близ Лоди в Ломбардии; эта ветвь была всего более распространена в Далмации), которая вообще склонялась на сторону монархианизма, но в своем учении о человеческих душах и в своей христологии примыкала к абсолютным дуалистам. Вообще в Италии и в Сев. Франции преобладал умеренный дуализм, в других странах, особенно в Южной Франции — абсолютный дуализм. Во Франции К. в XII и XIII вв. часто назыв. публиканами, или попеликанами (искаженное павликиане), также болгарами (bulgari, откуда bougres), в некоторых местностях ткачами (texerauts, так как многие К. принадлежали к этому цеху), в Сев. Франции и Фландрии — piphili, piphles, иногда тулузскими или провансальскими еретиками; наконец, в 1181 г. впервые является знаменитый термин альбигойцы (см.).

Вероучение абсолютных дуалистов принимало, что от вечности существуют два верховных существа — бог света и добра, творец невидимого мира, отец всех добрых существ, и бог мрака и зла, творец всего видимого мира и злых существ. В основу этой космогонии положена мысль, что творение соответствует своему творцу; следовательно, всеблагий бог, который сам неизменен, не мог быть творцом видимого мира, в котором все дурно, тленно и изменчиво. Луцифер, сын бога мрака, в образе ангела света проник в небесное царство и внушил к себе любовь в обитателях его. Всеблагий бог допустил это, чтобы прославить свое имя и в чуждом ему царстве. Часть ангелов поддалась обольщениям Луцифера, за что они вместе с Луцифером были архангелом Михаилом низвергнуты с неба. Ангелы состоят из трех частей, или субстанций: небесного тела, души и духа; вторая обитает в первом, Дух же, как хранитель и руководитель души, пребывает вне тела. Духи, не участвовавшие в грехопадении ангелов, остались на небе; души последовали за своим обольстителем в мир видимый, в царство зла. Здесь сатана заключил их в грубо-земные тела. Таким образом, человеческий род распался на два разряда людей: в одних душа по природе зла и не может быть искуплена, в других заключены души павших ангелов, которые не могут погибнуть совершенно. Раньше или позже они вернутся в небесное царство, но до очищения своего, не размножаясь, переходят из одного тела в другое. Над ними грех не имеет силы; запятнав душу, он может лишь отдалить возвращение ее в царство праведных до окончательного очищения. Грех не есть нечто зависящее от воли человека, душа которого происходит из царства добра. Таким образом, К. отрицали свободу воли; допустить, что существо, созданное всеблагим богом, может путем самоопределения прийти ко злу, значило бы, с их точки зрения, допустить, что бог добра сам создал зло, хотя бы и условно. Чтобы привести плененные души ангелов к сознанию их высшего происхождения и открыть им путь к освобождению от власти зла и возвращению в небесную родину, всеблагий бог ниспослал на землю наиболее совершенное из своих творений — ангела Христа (таким же ангелом К. считали и Духа Святого). Преследуемый богом зла, Христос умер без страданий, при чем душа и дух отделились от его тела, но через три дня воссоединились с ним; Он восстал из мертвых и вместе с своим эфирным телом вознесся на небо. Смерть Христа не имеет значения искупления, но со времени пришествия его стало возможным покаяние для душ павших ангелов. Покаяние начинается со вступлением в истинную церковь (т. е. в церковь К.); этим актом дух-хранитель, принадлежавший душе до грехопадения, возвращается к ней. До окончания покаяния душа странствует из одного тела в другое. От духов-хранителей и руководителей К. отличали духов утешителей (параклеты), число которых определяли в семь, ссылаясь на слова Апокалипсиса (см.) о семи духах, находящихся пред престолом Господа. Каждая плененная душа до грехопадения имела своего параклета, который воссоединяется с ней при таинстве руковозложения (consolamentum; см. ниже). Это воссоединение происходит еще в течение земной жизни, воссоединение же души с ее небесным телом совершается лишь на небе, по окончании процесса покаяния — и это и есть воскресение; ибо земное тело, творение бога зла, отпадает навсегда и ему нет места в царстве добра. Что касается отпрысков злого начала, то они вечно пребудут под властью своего творца; нет ада как особого места для осужденных, но весь видимый мир, это царство зла, и есть истинный ад.

Вероучение умеренных дуалистов, или монархианцев, мало чем отличалось от системы болгарок, богомилов (см.); на Западе она только подверглась более систематической обработке и была приведена в большее кажущееся соответствие с Свящ. Писанием. Единый всеблагий Бог — творец вселенной, высшего духовного мира, плеромы с ангелами и элементами материи. Первородный сын его Луцифер (Сатанаил богомилов) актом своей воли создал зло, а затем и весь видимый мир, в котором, след., материя есть творение бога, а форма, в которую она облечена, принадлежит сатане. В своем учении о происхождении и природе человеч. душ монархианцы, подобно дуалистам, проводили основную новогностическую идею, согласно которой люди — это плененные ангелы, насильственно заключенные в чуждую им материю; но вместо теории метемпсихоза они выдвинули начало традиционизма: бог сам ниспослал в мир, созданный сатаною, двух ангелов, и от этих двух первоначальных душ (Адама и Евы) произошли все остальные. Грехопадение выразилось в плотском наслаждении прародителей; совершенное по свободной воле, оно было актом восстания души против Бога и попыткой возвеличить власть сатаны. Так как преступление совершено по свободной воле, то спасение не составляет необходимости, а приобретается заслугою. Часть человеческих душ осуждена на гибель и никогда не достигнет первоначального блаженства. К осуществлению спасения служило посланничество Христа. Зачатая беспорочно Дева Мария сообщила Христу человеческое тело; Он был действительно распят, воскрес и вознесся на небо, оставив свое человеческое тело в преддвериях неба, дабы в день Страшного суда вновь на время облечься в него. Чуждый по естеству своему видимому миру, Христос совершал в нем, однако, материальные чудеса (которые абсолютные дуалисты толковали духовно и аллегорически), о св. Троице западные монархианцы первоначально учили, подобно болгарск. богомилам: Отец для определенной цели (искупления) создал из себя путем эманации Сына, а этот последний — Св. Духа; по окончании процесса искупления оба они разрешатся в чреве отца, и Троица вновь перейдет в единство. Впоследствии среди зап. монархианцев укоренилось арианское учение о св. Троице: Сын царствует вечно и, будучи божественного естества, все же ниже Отца, но выше Св. Духа. Воскресение относится не к животным телам людей, а к их душам. Страшный суд наступит, когда пополнится число праведных, достигших спасения путем покаяния и руковозложения; по окончании Страшного суда, т, е. по отделении праведных от осужденных на гибель, весь видимый мир — творение сатаны — разрешится в первоначальный хаос. Этим начнется ад, в котором вместе с демонами будут мучиться погибшие человеческие души; одновременно с этим впервые раскроются для праведных врата рая.

Нравственное учение как монархианцев, так и абсолютных дуалистов представляет те же высокие черты безупречной чистоты и аскетизма, которыми обличается учение болгарских богомилов (см.). Жизнь даже обыкновенных последователей кафаризма можно характеризовать как аскетическое подвижничество. Принятие мясной пищи, даже сыра и молока, считалось смертным грехом. Брак, узаконяющий плотские наслаждения, в принципе отвергался совершенно; впрочем, абсолютные дуалисты мирились с ним, как с необходимым злом, без которого не мог бы осуществиться метемпсихоз и, следовательно, и процесс покаяния, тогда как монархианцы не находили никакого оправдания для брака, этого расположения зла. К. отвергали иконы и необходимость храмов. Богослужение состояло исключительно в чтении Евангелия (на народном языке) и в проповеди; из молитв узаконенной считалось только Отче Наш. Существовал только один главный обряд, возведенный на степень таинства и заменявший крещение, а отчасти и причащение; принятие его знаменовало собою вступление в высший разряд верующих, в разряд совершенных (perfecti), или друзей божиих, добрых людей (lo bos homes), отцов по Господе (θεότοκοι), утешенных. Это — руковозложение (consolamentum, собственно утешение). Сущность его заключалось в том, что священник, а за ним и другие "совершенные" возлагали на кающегося руки и призывали сошествие на него духа-утешителя. Помимо руковозложения, спасение считалось невозможным; поэтому оно принималось иногда на смертном одре. Обряду предшествовало наставление кающемуся об обязанностях принимаемого им на себя звания (см. Богомилы), которые, впрочем, отличались от общих обязанностей всякого К. скорее количественно, чем качественно. Так как в дальнейшем течении жизни принявшему утешение грозила опасность совратиться и тем потерять полученную благодать, то во избежание соблазна допускалось самоубийство. Во главе нескольких общин стоял епископ, при котором состояли три духовных лица: старший сын, младший сын и диакон. Перед смертью епископ посвящал себе в преемники старшего сына. Обряд посвящения во священника заключался в возложении на голову посвящаемого рук и Нового Завета; он совершался епископом или же, с разрешения его, обоими его сынами. Наконец, у К. были и диаконисы.

Внешняя история К. со второй половины XI века принадлежит, главным образом, югу Франции. Там ересь достигла такого распространения, что одно время католическая церковь находила невозможным бороться с нею силою и решилась прибегнуть к увещаниям. В 1165 г. состоялось торжественное состязание католического духовенства с проповедниками и епископами К., которое закончилось объявлением К. еретиками. Тогда К. открыто заявили свое полное отделение от римской церкви и создали собственную организацию. В мае 1167 г. в Сан-Феликс де Караман, близ Тулузы, состоялся торжественный съезд духовенства К. из различных стран; на съезде присутствовал и патриарх Никита, прибывший с Балканского полуо-ва (этот факт и некоторые другие указания склоняют новейших исследователей к мысли, что К., и именно абсолютные дуалисты, имели своего рода папу или верховного главу, стоявшего над всеми епископами). Главным средоточием ереси был Лангедок, но она проявлялась и в друг. местах Франции, из Фландрии перешла в Бонн и Кельн (1163), Лондон и Йорк; в Оксфорде Генрих II созвал собор против К. Новую эпоху в истории К. открывает собою 1209 г. — начало крестового похода в Южн. Франции (см. Альбигойцы). За эпохой собственно альбигойских войн (1209-1229) последовал третий, последний и наиболее продолжительный период в истории К. (1229-1400), когда ересь перестала быть целостною, энергическою оппозицией против римской церкви и сделалась предлогом для осуществления политических стремлений французского правительства к объединению Франции (см. Лангедок, Прованс), а с целью искоренения последних представителей ереси прибегли к инквизиции (см.). Всего долее К. просуществовали в Боснии (см.), где они назыв. патаренами и где преобладал абсолютный дуализм; имеются указания, что остатки патаренов поныне втайне сохранились в Боснии (см. Богомилы).

Культурное значение кафаризма заключается в том, что через него славянские народы впервые вносят в общеевропейскую жизнь свой интеллектуальный вклад, оставивший прочные следы на всем развитии средневековой культуры. Славяне, языческая мифология которых была уже проникнута элементами дуализма, явились при этом посредниками между В. и З. От славян же западные К. получили и свои апокрифы, которые, наряду с аллегорическим толкованием священных текстов, служили для обоснования их системы. Так, в конце XII в. в Сев. Италию принесено было из Болгарии "Secretum" — лат. перевод "Вопросов Иоанна Богослова", одной из главных книг богомильского вероучения. Из того же источника получили зап. К. "Сказание о крестном древе", Видение Исайи, Никодимово евангелие, Видение Павла. Причина быстрого и широкого распространения кафаризма, помимо ревности его пропагандистов, заключается в том, что он объяснял народу в образах, доступных его фантазии, происхождение зла на земле. Той же фантазии народа, еще не отвыкшего от мифического творчества мысли, К. отвечали своей причудливой космогонией, баснословными рассказами о начале мира, своею эсхатологией. Сектанты владели народною песнью, обращались к живым источникам народной речи: это также способствовало их успеху. Влияние ереси дало новый тон литературе, подняв в ней интерес к религиозным сюжетам, к восточной образности "басен", распространенных богомилами. Так, напр., Павлово видение вместе с апокрифической книгою Исайи могло быть памятно Данту, когда он строил план своего ада и последовательность небес (ср. Л. Шепелевич, "Этюды о Данте. I. Апокрифическое видение св. Павла", ч 1, Харьк. 1891). Возможно, что в кафаризме общение Востока с Западом выразилось не в одной только передаче повествовательных мотивов и не в одной только генетической связи К. с древними манихеями: Деллингер отмечает, что в мусульманском мире одновременно с К. выступили дуалистические секты зендиков, карматов, исмаилитов и что в вероучении и практике дуалистов христианства и ислама замечается поразительная аналогия. Это факт еще не исследованный, но весьма возможный, тем более, что имеются прямые указания на сношения К. с мусульманами.

Литература. Кроме соч., приведенных в ст. Богомилы (см.), ср.: К. Schmidt, "Histoire et doctrine de la secte de Cathares ou Albigeois" (П., 1849); Abb é Doais, "Les Albigeois, leurs origines" (П., 1878); Lombard, "Pauliciens, Bulgares et Bons-hommes en Orient et Occident" (Женева, 1879); Ch. Molinier, "l'Inquisition dans le Midi de la France" (П., 1880); E. Reuss, "Les traductions vaudoises et cathares" ("Strassb. Revue", II, V, VI); L. Cl édat, "Le Nouveau Testament, traduit au XIII siè cle en langue provencale, suivi d'un Ritual cathare" (П., 1887); Cl. Hahn, "Geschichte der Ketzer im Mittelalter" (т. I, Штутг., 1845); Cunitz, "Ein Katharisches Ritual" (Iena, 1852); D öllinger, "Beiträ ge zur Sektengeschichte des Mittelalters" (Мюнх., 1890); H. Осокин, "История альбигойцев и их времени "(Каз., 1869-72); А. Веселовский, "Калики перехожие и богомильские странники" ("Вестн. Европы", 1872, № 4).