Изгои

класс людей в древней Руси. И. упоминаются в 1-й ст. древнейших списков Русской Правды, которая за убийство изгоя назначает ту же плату, что и за убийство свободных людей и низших членов княжеской дружины, каковы гриди и мечники. Церковный устав новгородского князя Всеволода (1125-1136) относит И. к числу лиц, поставленных под особое покровительство церкви, при чем указывает следующие виды И.: "изгои трои: попов сын, грамоте не умеет, холоп, ис холопьства выкупится, купец одолжает; а се и четвертое изгойство и к себе приложим: аще князь осиротеет". Калачов, исходя из того, что Русская Правда назначает плату за убийство только в том случае, когда нет мстителя за убитого, видит в И. людей, вышедших вследствие преступления, удали или по иной причине из рода, и потому лишенных защиты рода. При господстве родовых отношений такой человек стоял вне закона, подобно лицам германского права, лишенным мира. Самое слово изгои Калачов производит от глагола гоить — жить, известного в разных славянских наречиях. Тех же взглядов придерживается и К. Аксаков, заменяя только род общиной. По мнению В. И. Сергеевича и М. Ф. Владимирского-Буданова, понятие об И. не имеет никакого отношения ни к роду, ни к общине. Это люди, вышедшие из своего состояния, лишившиеся обычных своих способов к существованию, вообще люди жалкие, бедные, а потому подпадавшие под опеку церкви. Таков несостоятельный купец, неграмотный попов сын, таков и князь-сирота, предоставленный на волю всем случайностям. В жалком положении оказывался и вольноотпущенник: правовое положение его, правда, улучшалось, но материальное благосостояние его могло ухудшиться, особенно если господа взяли с него большой выкуп за свободу. Изгойством еще в XV в. назывался выкуп (или выход), платимый холопом господину при выходе на свободу. Духовенство требовало, чтобы выкуп этот не превышал той суммы, которую господин сам заплатил за раба ("Русская Историческая Библиотека"", т. VI, стр. 843). Требование же большей суммы, как и барышническая торговля людьми, считалось великим грехом, за который виновному грозили вечные муки. Отсюда древнее представление об изгойстве как о смертном грехе. С этим основным значением И., как выкупившихся холопов, согласуется и этимология этого слова, предложенная Микутским, который сближает его с латышским глаголом izi = иду, izgos = вышедший (из холопства). В древних грамотах (смоленского князя Ростислава 1150 г.) под И. разумеется низший разряд людей, смерды, крестьяне. В московских грамотах XIV в. крестьяне называются не И., а сиротами.

Ср. В. Сергеевич, "Русские юридические древности" (т. I, СПб., 1890), где указана и литература.

А. Я.