Даосизм

вместе с конфуцианством и буддизмом составляет три, так сказать, официальные религии Китая (Сань-цзяо — "три вероучения"). Возник он в Китае и нигде почти, кроме этой страны, не распространился. Первоучителем его считается Лао-цзы (иначе Ли-дань, Ли-эрл, родившийся будто бы в 604 г. до Р. X.), хотя все сведения, сообщаемые об этом лице, таковы, что с полным основанием можно сомневаться в его историческом существовании. Сочинение его Дао-дэ-цзин, или "Книга о пути и добродетели" (81 гл.), проникнуто духом чистого квиетизма. От первого слова дао (буквально "путь") образовалось название последователей этой религии у китайцев — дао-ши или дао-сы, откуда вышло и наше слово Д. (у европейцев taouism, tâuism, tâoism). Объем понятия, заключающегося в слове дао, различен у даосских писателей. В Дао-дэ-цзине дао, хотя и не ясно, принимает объективное и абсолютное значение, понимается как бытие реальное, но неопределимое, как innominabile александрийцев. У последующих писателей, отчасти, вероятно, под влиянием буддийских идей, дао принимает значение независимого источного начала, отца и матери всего существующего, но не в творческом смысле, а в образовательном; оно властвует над законами неба и животворит все твари. "Дао есть нить пустоты и несуществования, корень творения, основание духовного, начало неба и земли; нет ничего вне его; нет ничего такого сокровенного, которое бы не заключалось в нем". Д. изучен европейскими учеными несравненно менее, чем две другие религии Китая. Объясняется это прежде всего тем, что даосская литература очень обширна (полное собрание даосских сочинений, или Дао-цзан, — 550 томов, сокращение его 34 тома) и на первый взгляд благодаря разным прикрасам и отступлениям в роде чудес и т. п. кажется малосодержательной и очень неинтересной, тогда как конфуцианство невольно привлекает к себе внимание тем, что проникло во весь строй жизни Китая, а буддизм служил и служит предметом исследования европейцев и в других странах, и в своей литературе на других языках. В сущности, однако, хотя в литературе Д. и много ненужного балласта, он чрезвычайно интересен и важен для изучения Китая, особенно в первом периоде своего развития, когда он в борьбе с конфуцианством принял под свое покровительство все отвергнутое рационалистами-конфуцианцами. Верование в духов, остатки шаманства, астрология, алхимия, гадания, различные сверхъестественные медицинские рецепты (последователи Лу-шэна, Ли-шао-цзюня и Люань-да), талисманы (Чжан-дао-лин, I в., и Коу-цянь-чжи, V в.) — все это нашло себе место в Д. Он представляет из себя поэтому собрание всякого рода верований и систем, не имеющих между собою ничего общего, даже и не стремившихся к обобщению. В развитии Д. представляются три периода: 1) период метафизики и выработки философской системы; 2) период увлечения мистикой и погони за сверхъестественным, когда даосы занимались добыванием философского камня, жизненного эликсира, напитка бессмертия и т. д., и 3) последний период (со времен Дугуан-тина), когда даосы почти исключительно занимаются сношениями с духами и жреческими обязанностями. Когда проник в Китай буддизм и стал там быстро распространяться, Д. вступил в борьбу и с ним, но на очень оригинальной почве. Буддизм явился в Китай уже с известной литературой, с выработанной системой, возникшей на почве индийской философии. Д. все это принял, только переделал по-своему. В pendant к Будде (в китайских переводах сутр обыкновенно называемому Ши-цзунь) даосы из Лао-цзы сделали Лаоцзюня; как Будде Сакьямуни предшествовали другие Будды, так и Лао-цзюни неоднократно являлись на земле, и Лао-цзы — одно из их воплощений. Буддисты принесли с собою учение об обетах и о десяти добрых и злых делах; то же самое явилось и у даосов, только у последних обеты и дела, будучи одинаковы по числу, отличаются по составу (напр. первым добрым делом поставлена почтительность к родителям — чисто в духе конфуцианства и Китая). Точно так же даосская система мироздания представляется простою переделкой буддийской, с переменой только имен. Мало того: с появлением буддийских сочинений на китайском языке даосские сочинения приняли их стиль, даже все стали начинаться стереотипной фразой: "слышал" (как буддийские сутры начинаются фразой: "Так я слышал, когда Будда" и т. д.). За этой фразой, в подражание опять-таки сутрам, следует пространное описание обстоятельств, предшествовавших изложению сочинения. В буддизме одним из главных средств аскетической практики сделалось созерцание — даосы и его себе усвоили; некоторые их писатели стали рекомендовать для достижения бессмертия созерцание (вместо прежних снадобий, талисманов и т. п.). Существуют подробные описания, как производить такие созерцания; но все это — сколок с буддийских, применительно к местным условиям. Главную роль в таких созерцаниях играет "Северная Медведица" (Бэйдоу), точнее — дух этого созвездия.

Как во время борьбы с конфуцианством Д. пользовался покровительством некоторых китайских государей, имена которых сохранила история, так и борьба его с буддизмом шла неравномерно. Бывали случаи, что китайские императоры делались ревностными сторонниками буддизма, и тогда число поклонников Д. значительно сокращалось (благодаря мерам правительства), — но немало и обратных примеров, когда императоры покровительствовали Д. и преследовали буддизм. Напр., в сев. Китае при Вэйской династии император Тай-ву-ди (424-465 по Р. Х.) преследовал буддизм, а Сяо-мин-ди (516-526), наоборот, отправил посольство (в 518 г.) в западные края искать буддийские книги. Династии Тан (620-907) и Сун (960-1279) дали нескольких императоров-сторонников Д.; таков, напр., танский Вэнь-цзун, который по совету даосов в 845 г. приказал разрушать буддийские кумирни и монастыри. Считают, что в силу этого приказа было уничтожено с лишком 4600 кумирен, с лишком 40000 ступ, храмов и т. п., возвращено в первобытное состояние 260500 монахов и монахинь, отобрано в казну большое количество отличных пашен и 150000 рабов и рабынь. В этой борьбе Д. стоял на национальной почве, а буддизм являлся иноземной религией, чуждой истинного китайского духа, особенно вследствие обязательного безбрачия своих жрецов. Даосы делились на три класса: горных аскетов, монахов и женатых. Безбрачие стало обязательно для них не ранее Х-го века. Разносторонний характер Д. отозвался и на пантеоне его богов и святых мужей, поражающем своею многочисленностью. Достойные поклонники Д. берутся очень часто с этой земли на небо для управления какой-нибудь частью его или каким-либо созвездием; там они повышаются или понижаются в ранге сообразно заслугам. С другой стороны, и с неба посылаются на землю правители: они живут в десяти главных пещерах Китая; в провинции Сы-чуань находятся 24 управы, заведующие 28 созвездиями. Замечательно, как иногда легко достигается достоинство такого даосского праведника; напр., дровосек пошел в горы рубить дрова, увидел старцев, играющих в шашки, засмотрелся и положил топор; старцы дали ему проглотить косточку, похожую на финиковую; он не чувствовал ни голода, ни жажды; потом ему велели идти домой; хватился за топор — топорище сгнило; вернулся домой — узнал, что со времени его ухода прошло уже несколько сот лет; отправился в горы и нашел спасение. Хуан-е-жен нашел на горе Ло-фу-шань после своего брата Гэ-хуна пилюлю, проглотил ее и, подобно брату, сделался святым. Определить число последователей Д. в настоящее время невозможно. Причина этого лежит в полнейшем религиозном индифферентизме современного китайца. Весьма часто из членов одной и той же семьи один исполняет конфуцианские обряды; другой придерживается буддизма, третий — Д. Можно сказать еще более: обыкновенный китаец, в сущности, — не конфуцианец, не буддист и не даосист, а всего понемножку. Как в кумирнях (кроме ламских) часто встречается собрание идолов всех трех религий, так и всякий китаец при случае не прочь почтить и Будду, и Лао-цзюня, и Лун-вана (дракона), и Вэнь-чан-ди (бога хрий). Несомненные последователи какой-либо религии — только ее жрецы, т. е. сэн — буддийские монахи (ни — монахини) и дао-сы (дао-ши) — даосские. Даосы занимаются главным образом исполнением жреческих обязанностей в храмах, участвуют в похоронных и др. процессиях в качестве мастеров отгонять злых духов и уничтожать дьявольские наваждения. С этой целью даосы особенно пропагандируют талисманы в виде бумажек с печатями и особенным образом написанными иероглифами. Особенно ценятся (до нескольких рублей — цена для Китая очень большая) талисманы преемников Чжан-дао-лина, про которого рассказывают, что он родился в 34 г. по Р. Х., отличался необыкновенным ростом и фигурой, совершил много чудес, в 142 г. получил от Лао-дзюня печать и два меча (которыми только и можно рубить демонов) вместе со званием небесного учителя (тянь-ши), в 147 г. поднялся на небо; но дарованные ему сила над демонами и звание небесного учителя передаются в его роде преемственно от отца к сыну. Не брезгают даосы и ремеслом гадателей. Для управления ими китайское правительство, кроме вышеупомянутых потомков Чжан-дао-лина, живущих в г. Би-чэн, что к Ю от Гуй-ци в провинции Цзян-си, назначает еще особых дао-гуаней, или чиновных даосов, образующих из себя нечто в роде консистории.

Литература: В. Васильев, "Религии Востока" (СПб., 1878); иером. П. Цветков, "О секте даосов" ("Труды членов Пекинской дух. миссии", т. III); С. Георгиевский, "Первый период китайской истории" (СПб., 1885); его же, "Принципы жизни Китая" (СПб., 1888); Hampden, "The Dragon, Image and Demon"; James Legge, "The texts of Taoism" ("Sacred books of the East", v. XXXIX-XL); J. Chalmers, "Tauism" ("The China Review", v. I, № 4); J. Edkins, "Phases in the developement of Tauism" ("Transact. of the Hongkong branch of the R. A. S.", 1856); Pauthier, "Mémoire sur l'origine et la propagation de la doctrine de Tao"; Ab. Rémusat, "Mémoire sur Lao-tseu"; St.-Julien, "Le livre de la voie et de la vertu par Lao-tseu" (Пар., 1841).

А. О. Ивановский.