Гумбольдт Александр Фридрих Генрих

(фон Humboldt) — происходил из дворянской семьи Нижней Померании. Отец его служил в драгунах и во время Семилетней войны состоял адъютантом герцога Фердинанда Брауншвейгского. От брака его с вдовой Гольведе родились двое сыновей: Вильгельм и Александр — будущий "Аристотель XIX в." (род. 14 сентября 1769 г. в Берлине). Детство свое оба брата провели в Тегеле. Условия, при которых они росли, были как нельзя более благоприятны для развития. Самое разнообразное общество посещало Тегель: дипломаты, военные, придворные, профессора, литераторы. Оба мальчика получили домашнее воспитание. В то время идеи "естественного воспитания" проникли в Германию и нашли здесь горячих приверженцев в лице Базедова, Рохова и др. Сторонником этих идей был и воспитатель Гумбольдтов, Христиан Кунт, знакомый с немецкой, французской и латинской литературами, философией и историей, поклонник Руссо. В 1780 г. у них явился еще учитель, д-р Гейм. Он занимался с ними ботаникой, устраивал экскурсии в окрестностях Берлина. Александр развивался туго и далеко отставал от Вильгельма; мать его и Кунт опасались даже, что он "вовсе не способен к учению". Этим, быть может, объясняются горькие отзывы Г. о его детстве и холодные отношения к матери. В 1783 г. братья переселились в Берлин, и для них были приглашены профессора Энгель, Клейн, Дом, Лёффлер — все более или менее известные ученые. Образование имело по преимуществу филологический и юридический характер, в зависимости от склонностей старшего брата. Младший интересовался естествознанием, но его стремлениям не придавали особенного значения.

В 1787 г. оба брата отправились во Франкфурт-на-Одере для поступления в тамошний университет. Александр оставался в нем (на камеральном факультете) только год; затем около года провел в Берлине, изучая греческий язык, технологию и ботанику, последнюю под руководством своего приятеля Вильденова. Весною 1789 г. он отправился в Геттингенский университет, где читали лекции Блуменбах, Кестнер, Лихтенберг, Эйхгорн и другие знаменитости. Классическая литература, история, естествознание, математика интересовали Гумбольдта в одинаковой степени. Знаменитый филолог Гейне возбудил в нем охоту к археологии. Под его влиянием Г. написал свое первое, оставшееся ненапечатанным, сочинение "О тканях греков". В Геттингенском университете Г. оставался до 1790 г. К этому времени относится его первая геологическая работа "О рейнских базальтах", написанная в духе нептунистов. В марте 1790 года он предпринял путешествие в обществе своего друга Георга Форстера по Рейну, оттуда — в Англию и Францию, возбудившее в нем сильную страсть к путешествиям и посещению отдаленных тропических стран. После этой экскурсии он поступил в торговую академию в Гамбурге, где изучал новые языки, занимаясь в то же время ботаникой и минералогией. Результатом этих занятий явились несколько мелких ботанических работ, между прочим открытие ускоряющего действия хлора на прорастание семян.

Желание поближе ознакомиться с геологией увлекло Г. в 1791 г. в Фрейберг, где преподавал знаменитый Вернер. С оставлением акд. в 1792г. закончились его учебные годы. Способности его теперь проявились в полном блеске. Он обладал обширными и разносторонними сведениями не только в естествознании, но и в истории, юридических науках, классической литературе и пр., владел несколькими языками. К этому нужно прибавить полную материальную обеспеченность. В 1792 г. Г. получил место обер-бергмейстера в Ансбахе и Байрейте. Занятия, связанные с этою должностью, вполне гармонировали с желаниями Гумбольдта. Он ревностно принялся за новые занятия, старался поощрять и развивать горную промышленность, изучал ее историю по архивным документам, возобновил заброшенные рудокопни в Гольдкронахе, устроил школу горного дела в Штебене, занимался изучением газов, скопляющихся в шахтах, и пытался изобрести безопасную лампу и дыхательную машину для употребления в тех случаях, когда в шахте скопляется много углекислоты или других вредных для дыхания газов. Однако ему не удалось получить вполне успешных результатов. Параллельно с этими практическими занятиями шли ученые исследования: статьи и заметки по геологии в различных журналах, флора тайнобрачных Фрейберга, "Афоризмы из химической физиологии растений" — резюме опытов Г. по вопросам о раздражимости растительных тканей, питании и дыхании растений и пр. К этому же периоду относятся исследования Г. над животным электричеством, обнародованные несколько позднее (в 1797-99) под заглавием "Опыты над раздраженными мускульными и нервными волокнами". Часть опытов была им произведена над собою при содействии д-ра Шалдерна: спина Г. служила объектом исследования; на ней делались раны и гальванизировались различными способами.

В этих работах уже проявились характерные черты Г. как ученого: стремление отыскивать общую основу разнороднейших с виду явлений, недоверие к метафизическим принципам (в "Афоризмах" etc. он еще стоит за жизненную силу, действующую вопреки законам физики; но уже в исследованиях о животном электричестве излагает вполне рациональный взгляд на жизнь, установившийся в науке только в 30-40 гг. нашего столетия), проницательность гения, опережающего свой век (взгляды его на электрические явления в животных тканях подтвердились 50 лет спустя в работах Дюбуа-Реймона; мнение о роли минеральных солей как необходимого составного элемента в пище растений утвердилось в науке только после работ Соссюра и Либиха). В это же время определилась задача его жизни — физическое мироописание; уже в 1796 г. он пишет: я имею в виду физику мира, но чем более чувствую ее необходимость, тем яснее вижу, как шатки еще основания для такого здания. "Физика мира" — свод целого ряда наук, из коих некоторые были вызваны к жизни самим Гумбольдтом. Наконец, стремление передать научные выводы в художественной, образной форме (плодом которого явились впоследствии "Картины природы" и "Космос") проявилось в статье "О родосском гении" — прекрасно написанном, но довольно вычурном аллегорическом изображении "жизненной силы" (напеч. в журн. "Horen" Шиллера в 1795).

Связи Г. с лицами высшей администрации, отношения к двору, к наследному принцу, лично знавшему и ценившему обоих Г., — все это нередко заставляло его принимать участие в делах государства. В 1794 г. он сопровождал Гарденберга, ездившего во Франкфурт-на-Майне для переговоров с голландским и английским уполномоченными. После заключения Базельского мира Г. был послан к Моро, французскому главнокомандующему, для переговоров насчет владений Гогенлоэ (прусское правительство боялось опустошения их французами) и исполнил поручение с полным успехом. В 1796 г. умерла его мать и вместе с этим исчезло главное препятствие его планам на путешествие: мать не хотела отпускать его в далекие страны. Тотчас по ее смерти Г. вышел в отставку и, получив свою часть наследства (около 85000 талеров), стал готовиться к путешествию. Время тогда было не совсем благоприятное для больших экспедиций. Снаряжавшаяся директорией экспедиция, с научными целями, вокруг света, в которой Г. хотел принять участие, была отложена вследствие финансового расстройства Франции; присоединиться к экспедиции французских ученых в Египет ему не удалось, потому что поражение французского флота при Абукире прекратило сношения Франции с Александрией. Так прошло четыре года, в течение которых Г. жил в Иене, Зальцбурге и наконец в Париже. Париж понравился ему и навсегда остался его любимым городом. Он познакомился и подружился с самыми выдающимися натуралистами и математиками того времени и приобрел огромную популярность во французском обществе. Особенно близко сошелся он с Бонпланом, молодым ботаником, тоже мечтавшим о путешествии. Наконец, в Мадриде Гумбольдту удалось получить разрешение посетить и исследовать испанские владения в Америке. Все-таки воспользоваться разрешением оказалось довольно трудно: порт Корунья, откуда Г. и Бонплан намеревались отплыть в Америку, был блокирован английскими кораблями. Наконец сильная буря заставила английские корабли удалиться от берега, и корвет "Пизарро", на котором отправлялись Г. и Бонплан, ночью оставил Корунью и счастливо миновал английские суда. Материал для исследований представился в достаточном изобилии с первых же дней. Морские течения, морские животные и растения, фосфоресценция моря и т. п. — все это было еще едва затронуто наукой. Путешественники посетили прежде всего Канарские о-ва, где пробыли несколько дней. Здесь при виде различных растительных поясов Пика ди Тейде, являющихся один над другим по мере движения к вершине, явилась у Г. мысль о связи растительности с климатом, положенная им в основу ботанической географии. К концу плавания эпидемия, открывшаяся на корабле, заставила их высадиться раньше, чем они предполагали: именно, в Кумане, на берегу Венесуэлы, 16 июля 1799 г. Богатство и разнообразие тропической природы сильно поразило их. Из Куманы они предприняли ряд экскурсий в соседние местности, а затем отправились в Каракас, где пробыли два месяца, отсюда — в Апуре, на реке того же имени, по которой хотели спуститься в Ориноко, подняться к его верховью и убедиться, точно ли система Ориноко соединяется с системой Амазонской. В Апуре путешественники наняли пирогу с пятью индейцами и отправились дальше водою. Убедившись в соединении речных систем Ориноко и Амазонки посредством протока Кассиквиаре, Г. и Бонплан спустились по Ориноко до Ангостуры, главного города Гвианы. — "В течение четырех месяцев, — писал Г. Вильденову, — мы ночевали в лесах, окруженные крокодилами, боа и тиграми (которые здесь нападают даже на лодки), питаясь только рисом, муравьями, маниоком, пизангом, водой Ориноко и изредка обезьянами... В Гвиане, где приходится ходить с закрытой головой и руками вследствие множества москитов, переполняющих воздух, почти невозможно писать при дневном свете. Поэтому все наши работы приходилось производить при огне, в индейской хижине, куда не проникает солнечный луч". Из Ангостуры путешественники отправились в Гавану, где пробыли несколько месяцев, изучая природу и политическое состояние Антильских о-вов; отсюда переправились в Бразилию и, посвятив довольно долгое время изучению плато Санта-Фэ, отправились в Квито через проход Квиндиу в Кордильерах. Это был утомительный и опасный переход: пешком, по узким ущельям, под проливным дождем, без обуви, которая быстро износилась и развалилась. Как бы то ни было, в январе 1802 г. путешественники достигли г. Квито. В этой части Америки они оставались около года, изучая со всевозможных точек зрения ее богатую природу. Г. поднимался между прочим на вулканы Пичинчу, Котопахи, Антизану и др. и на Чимборазо. Из Ю. Америки они отправились в Мексику, где провели тоже около года. Г. определил географическое положение различных пунктов, изучал деятельность вулканов — между прочим, знаменитого Хорульо, образовавшегося в 1755 г., — произвел множество барометрических измерений, исследовал пирамиды и храмы древних обитателей Мексики — ацтеков и толтеков, — изучал историю и политическое состояние страны.

Наконец, 9 июля 1804 г., после почти пятилетнего пребывания в Америке, Г. и Бонплан отплыли в Европу и 3 августа того же года высадились в Бордо. Результаты их путешествия были громадны. До Г. только один пункт внутри Ю. Америки — Квито — был точно определен астрономически; геологическое строение ее было вовсе неизвестно и т. д. Г. определил широту и долготу многих пунктов, произвел около 700 гипсометрических измерений, т. е. уяснил орографию местности, исследовал ее геологию, собрал массу данных о климате страны и указал ее отличительные черты. Далее, путешественники собрали огромные ботанические и зоологические коллекции — одних растений около 4000 видов, в том числе 1800 новых для науки. Было доказано соединение систем Амазонки и Ориноко; определено направление некоторых горных цепей и открыты новые (напр., Анды Паримы); уяснено в общих чертах распределение гор и низменностей; нанесено на карту морское течение вдоль западных берегов Америки, названное "Гумбольдтовым"; не оставлены без внимания и этнография, история, языки, политическое состояние посещенных стран: по всем этим предметам собрана масса материала, разработанного впоследствии частью самим Г., частью его сотрудниками. Словом, путешествие Г. и Б. по справедливости называют вторым — научным — открытием Америки. Для обработки и издания американского путешествия Г. остался в Париже. Первый том этого гигантского труда (общ. загл. "Voyage dans les régions equinoxiaux du nouveau continent") вышел в 1807, тридцатый и последний — в 1833 г. Издание содержит 1425 таблиц, частью раскрашенных, и стоит 2553 талера. Сотрудниками Г. были: Ольтманс (астрон. вычисления), Бонплан и Кунт (опис. растений), Кювье, Валансьенн и Латрейль (зоология), Клапрот и Вокелен (минералогия), Л. ф. Бух (окаменелости). Г. принадлежит описание путешествия ("Relation historique", 3 т. in 4°), общая картина природы, климата, геологического строения, жизни и памятников диких страны ("Vues des Cordillères", атл. и текст); трактат о географическом распределении растений ("Essai sur la géogr. des plantes"); сборник исследований по геологии и сравнительной анатомии (2 т.) и трактаты о политическом состоянии испанских колоний ("Essai polit sur la Nouvelle Espagne", 2 т. с 20 кар.). Кроме этих трудов более или менее специального характера, Г. издал в 1808 г. "Картины природы" ("Ansichten der Natur") — ряд картин тропической природы, нарисованных с удивительным мастерством. "Космос" превосходит глубиной и разнообразием, но далеко уступает "Картинам природы" по живости и свежести изображения. В следующем 1805 г. Г. съездил в Италию, к брату, которому передал материалы для изучения американских наречий, побывал в Неаполе, чтобы посмотреть на извержение Везувия, случившееся в этом году, а отсюда отправился в Берлин; здесь он прожил 1806-1807 г., занимался магнитными наблюдениями, писал "Картины природы" и, кажется, не особенно сокрушался политическими невзгодами своей родины. Космополитическая закваска была в нем слишком сильна. В 1808 г. ему пришлось, однако, бросить научные занятия, чтобы сопровождать в Париж принца Вильгельма Прусского, который ездил туда для переговоров с Наполеоном. Г., пользовавшийся большим значением в высшем парижском обществе, должен был подготовлять почву для соглашения, что и исполнил с успехом. После этого он прожил во Франции почти 20 лет (1809-1827). Париж в то время блистал таким созвездием ученых, каким не мог похвалиться ни один город в Европе. Тут действовали Кювье, Лаплас, Гэй-Люссак, Араго, Био, Броньяр и др. С Гэй-Люссаком Г. работал над химическим составом воздуха, с Био — над земным магнетизмом, с Провансалем — над дыханием рыб. Простота и свобода отношений — отголосок великой революции, — общительность, отсутствие мелкой зависти были ему по душе. Г. вел в Париже такую трудовую жизнь, что для сна оставлял едва 4-5 часов в сутки. Такой деятельный образ жизни он вел до самой смерти и, что всего удивительнее, оставался всегда здоровым и сильным физически и умственно. Огромное значение, которым пользовался Г. в ученом кругу Парижа, заставляло стремиться к нему всех приезжавших в Париж ученых, тем более, что он щедро расточал в пользу других свое влияние и деньги. Когда Агассис по недостатку средств должен был прекратить занятия в Париже, Г. самым деликатным образом заставил его принять денежную помощь; когда Либих, еще неизвестный, начинающий ученый, прочел в Париже одну из своих первых работ, Гумбольдт немедленно познакомился с ним и оказал ему деятельную поддержку. Еще в Америке Г. мечтал о путешествии в Азию и теперь деятельно готовился к нему, изучая, между прочим, персидский язык у Сильвестра де-Саси. В 1811 г. русский канцлер, гр. Румянцев, предложил ему присоединиться к посольству, которое имп. Александр I отправлял в Кашгар и Тибет. Но события наступившего 12-го и последующих годов поглотили внимание нашего правительства, и экспедиция не состоялась. В 1818 г. Г. был в Ахене на конгрессе, но хлопотал лишь об азиатском путешествии. Все свое состояние он истратил на американскую экспедицию и издание ее трудов, так что теперь мог путешествовать только на казенный счет; но и на этот раз путешествие не состоялось, и Г. вернулся в Париж. В 1822 г. он ездил в Италию, посетил Везувий и исследовал изменения, происшедшие в нем между извержениями 1807 и 1822 г. Фридрих-Вильгельм III был лично расположен к Гумбольдту, дорожил его обществом. В 1826 г. он пригласил своего ученого друга переселиться в Берлин. Г., скрепя сердце, переселился в "туманный Берлин". С этого времени он жил главным образом в Берлине, часто бывал при дворе, сопровождал короля в поездках по Европе и, хотя не играл официальной роли, но по возможности старался противодействовать реакции, приверженцы которой называли Г. "придворным революционером".

В первый же год своей жизни в Берлине он прочел ряд лекций "О физическом мироописании" — первый набросок Космоса. Лекции привлекли массу слушателей. В двадцатых годах настоящего столетия наука только еще начинала спускаться с своих высот в сферу обыденной жизни, и лекции Г. были в своем роде неожиданным и поразительным явлением. Они знаменуют собою торжество нового направления в духовной жизни Европы — направления, характеризующего собственно наше столетие и состоящего в сближении науки с жизнью. В то же время они были первым очерком новой науки — физич. мироописания. По окончании их (1828) особо назначенный комитет поднес Г. медаль с изображением солнца и надписью: "Illustrans lotum radiis splendentibus orbem" (Озаряющий весь мир яркими лучами). Русский министр финансов, граф Канкрин, вошел с сношения с Г. по поводу платиновой монеты, которую наше правительство намеревалось чеканить, и вскоре Г. получил предложение от императора Николая предпринять путешествие на Восток "в интересах науки и страны". 12 апр. 1829 г. Г. оставил Верлин со своими спутниками, Г. Розе и Эренбергом, и 1 мая прибыл в СПб. Еще в Берлине Г. получил вексель на 1200 червонцев, а в СПб. — 20000 р. Всюду были заранее подготовлены экипажи, квартиры, лошади; в проводники Г. назначен чиновник горного ведомства Меншенин, владевший нем. и франц. яз.; в опасных местах на азиатской границе путешественников должен был сопровождать конвой. Из СПб. он отправился через Москву и Владимир в Нижний Новгород; из Нижнего — по Волге в Казань; оттуда в Екатеринбург и Пермь. Здесь, собственно, начиналось настоящее путешествие. В течение нескольких недель путешественники разъезжали по Нижнему и Среднему Уралу, исследовали его геологию, посетили главнейшие заводы — Невьянск, Верхотурье и др., — осмотрели разработки железа, золота, платины, малахита и пр. Г. не мог не обратить внимания на жалкое положение крепостных и безобразное состояние промышленности, но говорить об этом было неудобно, что он и обещал Канкрину. Осмотрев уральские заводы, путешественники отправились в Тобольск, а оттуда через Барнаул, Семипалатинск и Омск в Миясск. Путешественники собрали богатейшие зоологические и ботанические коллекции. Из Миясска Г. предпринял несколько экскурсий в Златоуст, Кичимск и другие местности; затем отправился в Орск, Оренбург, далее в Астрахань. Оттуда путешественники совершили небольшую поездку по Каспийскому морю; затем отправились обратно в СПб., куда прибыли 13 ноября 1829 г. Экспедиция эта дала богатые результаты, о которых будет упомянуто ниже, в общем очерке трудов Г.

По возвращении из путешествия Г. отправился в Париж, частью для обработки результатов азиатского путешествия, частью с политической целью: приветствовать новую франц. династию. В Париже он жил с 1830 по 32 г., постоянно бывая при дворе и посылая в Берлин отчеты о политических делах. Популярность его среди франц. ученых достигла апогея. В 1832 г. Г. снова перебрался в Берлин. Время его делилось между научными трудами, обработкой "Космоса" и придворными отношениями. По смерти короля Фридриха-Вильгельма III (умер 1840) новый король, Ф.-Вильгельм IV, сохранил с ним наилучшие отношения, хотя его причудливый, странный характер и реакционная политика причиняли много досады Г. Научно-популярная сторона деятельности Г. увенчалась наконец давно задуманным "Космосом". Мысль об этом произведении явилась у него еще в 1796 г., но только в 1845 г. вышел первый том "Космоса". "На склоне деятельной жизни, — говорит в предисловии Г., — я передаю нем. публике сочинение, план которого почти полстолетия носился в моей душе". "Космос" представляет свод знаний первой половины нашего столетия, составленный специалистом почти во всех областях знания. Разумеется, эта книга во многих частях устарела; но как картина наших знаний в известную эпоху она навсегда останется драгоценыым памятником.

Второй том ее вышел в 1847; 3-й в 1852; 4-ый в 1857; 5-ый остался неоконченным. Книга была переведена на все европейские языки и вызвала целую литературу подражаний и комментариев. — С появлением "Космоса" слава Г. достигла кульминационного пункта. Мы не будем перечислять награды и отличия, сыпавшиеся на него со стороны правительств и ученых обществ. Имя его увековечено на географических картах, в учебниках ботаники, зоологии и т. д. В Америке есть горы Г., река Г.; в Калифорнии целая область носит название Г., с городком Г., при Г. заливе. Есть ледник Г., Г. течение в Великом океане, Г. горы в Азии, Австралии, Новой Гвинее, Новой Зеландии; многие растения носят его имя, и даже целый пояс растительности в Андах назывался "Гумбольдтовым царством"... Необыкновенная деятельность и умственное напряжение, казалось, должны бы были ослабить его физические и духовные силы. Но природа сделала для него исключение. В последние годы жизни, приближаясь к девяностолетнему возрасту, он вел такой же деятельный образ жизни, как в молодости. Получая до 2000 писем в год, Г. по большей части отвечал на них немедленно. Он работал, принимал посетителей, сам посещал других и, возвращаясь поздно домой, работал до 3-4 часов ночи.

Г. был среднего роста, с маленькими изящными руками и ногами. Огромный лоб, живые, быстрые голубые глаза, улыбка, то благодушная, то саркастическая, придавали его лицу выражение мудрости и добродушного лукавства. Талантливый человек приводил его в восторг; он умел заставить всякого разговориться и чувствовать себя как дома. Беседа его, увлекательная, живая, пересыпанная шутками, остротами, сарказмами, походила на фейерверк. Он владел несколькими языками, свободно говорил по-английски, испански, французски... Одной из причин его огромной популярности была щедрость и бескорыстная любовь к науке, заставлявшая его всеми силами выдвигать и поощрять молодые таланты. Несмотря на свое высокое положение, он не оставил никакого состояния. Любезный и уступчивый в мелочах, Г., однако, не проходил молчанием того, что его возмущало; заступался за людей, несправедливо подозреваемых в неблагонамеренности, и нередко упрекал короля за реакционную политику — в довольно резких выражениях. Этот независимый образ мыслей навлек на него ненависть господствовавшей партии. Он держался при дворе только благодаря личному расположению короля. К недовольству общим положением дел присоединялось чувство одиночества, так как друзья и сверстники Г. умирали один за другим. Давно уже не было в живых Гете, Вильгельма Г. В 1853 г. скончался Л. фон-Бух, с которым Г. связывала 63-летняя дружба; за ним последовал лучший из его парижских друзей, Ф. Араго. В 1857 г. заболел король; в 1858 г. скончался последний из старых друзей Г. — Варнгаген фон-Энзе, — и Г. стоял одинокий, в ореоле своей славы, усталый и грустный. В конце апреля 1859 г. он простудился и слег. Смерть приближалась быстро, но без сильных страданий. Сознание сохранилось до последнего дня: он скончался 6 мая 1859 г.

Многочисленные работы Гумбольдта, представляющие целую энциклопедию естествознания, связаны идеей физического мироописания. В нижеследующем перечне его работ мы начнем с атмосферы, перейдем к растительному и животному миру, далее к строению земной коры, к физике земного шара, орографии и гидрографии и наконец к человеку. — Исследования химического состава воздуха привели Г. и Гэй-Люссака к следующим результатам: 1) состав атмосферы остается вообще постоянным; 2) количество кислорода = 21%; 3) воздух не содержит значительной примеси водорода. — Это было первое точное исследование атмосферы.

Температура воздуха вызвала целый ряд исследований Г. Распределение тепла на земной поверхности представляет крайне сложное, запутанное явление. Прежде чем открывать его причины, нужно знать самые факты, т. е. иметь картину распределения тепла на земном шаре. Г. исполнил эту задачу, установив изотермы (см. Изотермы, Изотеры и Изохимены). Работа об изотермах послужила основанием сравнительной климатологии. Ученый мир встретил работу Г. с величайшим сочувствием; всюду принялись собирать данные для пополнения и исправления изотерм. В первой его монографии об этом предмете (1817) мы находим только 57 мест с опредеденной годовой температурой, в "Центральной Азии" (1841) число их достлгает уже 311, в "Мелких сочинениях" (1853) — 306. Гумбольдту принадлежит также ряд капитальных исследований о климате южного полушария, о понижении температуры в верхних слоях воздуха, о влиянии моря на температуру нижних слоев воздуха, о границах вечного снега в различных странах и др. Он уяснил понятия о приморском и континентальном климатах; показал причины, смягчающие климат в северном полушарии, и, приложив свои выводы к Европе и Азии, дал картины их климатов, определил их различие и причины, от которых оно зависит. — Влажность и давление воздуха также много занимали его. Он, например, показал причины суточных колебаний барометра в тропических странах и т. д. Распределение растений: До Г. ботанической географии как науки не существовало, хотя и были отрывочные указания в сочинениях Линнея, Гмелина и др. В основу ботанической географии Г. положил климатический принцип; указал аналогию между постепенным изменением растительности от экватора к полюсу и от подошвы гор к вершине; охарактеризовал растительные пояса, чередующиеся по мере подъема на вершину горы или при переходе от экватора в северные широты; дал первую попытку разделения земного шара на ботанические области и многое другое. Труды Декандоля, Гризебаха, Энглера и др. превратили набросок Г. в обширнейшую науку. Тем не менее за Г. навсегда останется слава основателя ботанической географии. Исследования Г. в зоологии не имеют такого значения, как его ботанические работы. Из Америки им и Бонпланом привезено много видов; далее, Г. сообщил немало сведений о жизни различных животных, дал превосходную монографию кондора, очерк вертикального и горизонтального распространения животных в тропической Америке и пр. — По анатомии и физиологии животных ему принадлежат исследования над строением горла птиц и обезьян-"ревунов". Вместе с Гэй-Люссаком он изучил устройство электрического органа у рыб; с Провансалем — дыхание рыб и крокодилов. В области геологии Г. был одним из главных двигателей плутонической теории, развитой, главным образом, Л. ф. Бухом. Г . не высказывался за нее вполне резко и определенно; но в значительной степени разработал фактический материал, на котором она построена. Он указал на широкое распространение вулканических явлений, связь между отдаленными и разбросанными вулканами, особенности в их географическом распределении, говорящие в пользу теории Буха; определил полосу землетрясений в Азии; классифицировал землетрясения, сведя их к трем различным типам, и т. д. Г. — один из главных столпов учения, долгое время господствовавшего в науке. Собственно к физике земли относятся его исследования над земным магнетизмом. Он первый фактически доказал, что напряженность земного магнетизма изменяется в различных широтах, уменьшаясь от полюсов к экватору. Ему же принадлежит открытие внезапных возмущений магнитной стрелки (магнитные бури) и других частностей. Большое значение для науки имели магнитные обсерватории, устроенные по мысли Г. английским, русским и североамериканским правительствами. — Собственно географических открытий Г. мы уже коснулись, говоря об американском путешествии. Классические труды его по географии Азии впервые уяснили в общих чертах ее орографию, климатологию etc. и послужили основой дальнейших исследований. Вообще, в этой науке он занимает место наряду с Риттером: они своими трудами создали истинно научное землеописание. Исследования Г. над морскими течениями можно считать началом новой отрасли знаний, разросшейся в обширную науку после работ Мори. Далее, Г. издал огромный пятитомный труд по истории географии. Тут изложены причины, подготовившие открытие Америки, постепенный ход открытий в XV и XVI вв. и т. д. Наконец, человеку посвящено было также немало труда со стороны Г.: данные о политическом состоянии испанских колоний, о древней цивилизации ацтеков, общие выводы о связи природы и человека, о влиянии природы на цивилизацию, странствования племен и т. п. — находятся в различных томах его американского путешествия, равно как и в книгах, посвященных Азии. Этот краткий обзор может дать лишь слабое представление об открытиях великого натуралиста, о массе фактов, внесенных им в науку, и особенно о потоке мыслей, брошенных им в обращение, развитых другими и вошедших в наше миросозерцание. Ср. Klencke, "A. von H. Leben und Wirken"; Wittwer, "A. v. H."; Uhle, "A. v. H.", "Correspondance scientifique et littéraire de H." издан. Ля-Рокетом; "Briefe von A. v. H. an Bunsen"; "H. Briefe an Varnhagen von Ense"; Лучинин, "A. ф. Г."; С-ий, "А. ф. Г." ("Вестник Европы", 1870, № 9, 10, 12); M. Энгельгардт, "А. Г.". Список соч. А. Г. помещен у Кленке.

М. Э-т.