Горные черемисы

так называют с начала XVII ст. черемис, живущих на правой, горной стороне Волги в Козмодемьянском у. Казанской и Васильсурском у. Нижегородской губ., в отличие от черемис, находящихся по левую сторону Волги, которые в тех же губерниях называются луговыми. По мнению знатока черемисской народности проф. И. Н. Смирнова, горная сторона Волги, начиная от Оки и заканчивая нынешним Свияжским у. Казанской губ., некогда была вся заселена черемисами, большая часть которых, сперва под напором татар и мордвы, а затем русских, была вытеснена в леса за Волгу. В начале XVI в. Г. черемисы становятся ревностными слугами татар и, неоднократно нанося поражения русским воеводам, защищают путь от Нижнего до Казани. В настоящее время Г. черемис числится около 31000 в Казанской и 2000 в Нижегородской губ. Они выше, крепче и мужественнее, чем луговые черемисы. Благодаря занимаемой ими хорошей почве Г. черемисы рано перешли к земледелию, которое и до сих пор составляет почти исключительное их занятие. Почти у каждого домохозяина горно-черемисской деревни свой просторный особняк. Разбросанность черемисских построек, в особенности в старинных, нераспланированных деревнях, и небольшие березовые или липовые рощи много способствуют скорому прекращению пожаров, которые не принимают здесь таких значительных размеров, как в русских селениях. Луговые черемисские деревни отличаются полнейшим отсутствием растительности вокруг построек. Эта противоположность в устройстве деревень, по мнению проф. Смирнова, находится в зависимости от той роли, которую играет лес в религиозных воззрениях черемис. Черемисин-язычник до сих пор молится в лесу. В луговой стороне этот лес в изобилии, его нет надобности пересаживать к постройкам, как это практикуется в горах. По расположению построек большая часть горно-черемисских деревень мало отличается в настоящее время от русских; избы также устроены совершенно по-русски, прежние курные избы редко можно встретить в горной стороне. Многие Г. черемисы давно уже стали носить одежду, представляющую смесь русского и национального костюма. Заменив черемисскую шапку русской шляпой, мужчины стали употреблять, особенно в деревнях со смешанным населением, русские сапоги, плисовые и нанковые шаровары, поддевки и ситцевые, преимущественно красные рубашки. У женщин в изменении костюма дело началось тоже с головных уборов. Надеваемый поверх сорочки и тюрика вышитый холщовый платок стал заменяться фабричным платком или полушалью. Вышивки на рубашках, поясах стали встречаться у Г. черемис все реже и реже; их заменили простые нашивки и русские фабричные изделия. Горные черемисские деревни часто состоят из ближайших родственников. Случается иногда так, что в каком-нибудь околотке все крестьяне составляют как бы одну семью, в которой старший и более влиятельный член заведует имуществом и распоряжается по хозяйству. Старшее лицо в доме почти до последнего времени пользовалось большим авторитетом; теперь этому часто противодействует распространение христианства между младшими членами семьи. Предания о тех местностях, где происходили крупные сборища Г. черемис для молений своим богам и где приносились жертвы кереметям, еще свежи в их памяти. В жертву своим богам вместо целого животного Г. черемисы под влиянием экономических причин стали приносить только часть его, а потом одно лишь подобие жертвенного животного, напр. вместо лошади, коровы, петуха — особого рода пряники (аргамаки) с оттиснутой на них фигурой животного. Дни, в которые назначались моления богам и принесения им жертв, постепенно обратились в общественные пирушки и поминки, где Г. черемисы обращаются иногда одновременно и к христианскому Богу, и к своим языческим богам. Хотя Г. черемисы были поголовно крещены во второй половине XVIII ст., но до начала 60-х годов христианские понятия прививались к ним очень поверхностно. На христианских святых и на иконы они долгое время смотрели так же, как на своих черемисских богов. "Николай Чудотворец, Варсонофий и Казанская Божия Матерь, — говорит И. Н. Смирнов, — до такой степени уподобились черемисским богам, что получили, подобно этим последним, и прислужников (сакче-шукши). Культ их у некрещеных черемис совершенно тождествен с культом языческих богов: им приносят в лесах жеребят, мясо которых съедают, а кости и кожу сжигают" ("Этнографический сборник",т. IV, 212-213). Николай Чудотворец (Никола — русский бог) слился в представлении черемис с образом небесного бога. Его помощь считают особенно важной в несчастных случаях на воде. Ап. Петр и пророк Илья также пользуются почитанием черемис: один — за то, что первый будто бы сделал соху; другой — за то, что первый начал сеять и возделывать хлеб. В начале 60-х годов в горно-черемисском населении Козмодемьянского уезда можно было уже указать несколько деревень, в которых не было ни одной инородческой семьи, жившей по вере своих предков-язычников. Этот переворот произошел благодаря многим священникам Козмодемьянского у., совершавшим богослужение на черемисском яз., а также благодаря грамотеям-черемисам, кот. успели достаточно усвоить себе христианское вероучение. Из числа таких грамотеев многие стали священниками, монахами и учителями народных школ. Ср. Знаменский, "Горные черемисы Казанского края" ("Вестн. Евр.", 1868, IV); И. Износков, "Обычаи горн. черемис" ("Памятная кн. Казанской губ. на 1868-69 г." и 2-й вып. "Трудов Казанского губерн. статистич. комитета" за 1869 г.); Филимонов, "О религии некрещеных черемис и вотяков Вятской губернии" ("Вятск. епарх. известия" 1868 и 1869 г.); И. Я. Моляров, "Беседы к черемисам Кузнецовского прихода" ("Казан. епарх. изв." 1873 г.); его же, "Похороны у горных черемис" ("Казан. епарх. изв." 1876); И. Н. Смирнов, "Черемисы. Историко-этнографический очерк" (Казань, 1889).

И. И.