Галич Александр Иванович

один из первых последователей Шеллинга в России, сын дьячка, род. в 1783 г.; учился в Севской духовной семинарии и Петербург. педагогическом институте. В 1808 г. правительство, имея в виду основать в Петербурге университет, послало за границу в числе лучших студентов Института и Г., для приготовления к профессорской кафедре по философии. За границей Г. слушал скептика Шульце и эклектика Бутервека, но увлекся учением Шеллинга. В 1813 г. Г. возвратился в Россию и представил конференции Института диссертацию, которая была одобрена; но конференция отозвалась, что "по множеству содержащихся в ней новых и либо никем, либо самым малым числом философов принятых умозрений, ее печатать не следует". Галичу было внушено, чтобы он "при преподавании в Российских училищах философских наук отнюдь не вводил своей системы, а держался бы книг, начальством введенных". К обычным философским предметам — логике, психологии, метафизике и этике — Г. присоединил еще историю философии. В это же время Г. преподавал латинский язык в Царскосельском лицее и был в числе учителей Пушкина. В 1819 г. Педагогический институт был преобразован в Университет, в котором Г. был первым представителем философской кафедры. В 1818-1819 г. Г. издал в двух томах "Историю философских систем", составленную на основании немецких трудов Захера, Аста, Теннемана и др. Изложение заканчивается системою Шеллинга. Вскоре после того против Г., вместе с тремя другими профессорами, возбуждено было попечителем учебного округа Руничем обвинение в безбожии и революционных замыслах. Галичу было поставлено в вину, что он, излагая в своей книге системы разных философов, не опровергает их. Рунич уподобил книгу Г. тлетворному яду. "Я сам, — говорил он в одном из заседаний конференции Университета, — если бы не был истинным христианином, и если бы благодать свыше меня не осенила, я сам не отвечаю за свои поползновения при чтении книги Галича". "Вы явно, — продолжал он, обращаясь к Галичу, — предпочитаете язычество христианству, распутную философию — девственной невесте Христовой Церкви, безбожного Канта — Христу, а Шеллинга — Духу Святому". Высшая власть посмотрела на дело иначе: за Г. был оставлен оклад экстраординарного профессора и казенная квартира, а когда реформа Университета 1837 г. лишила его этих средств к жизни, он получил место начальника архива при провиантском департаменте. Несмотря на постигшие его невзгоды, Г. продолжал работать и издал несколько книг. Больше всего его занимали два труда: "Всеобщее право" и "Философия истории человечества"; но едва только он успел их окончить, как в его отсутствие пожар бесследно уничтожил их. Это так подействовало на Г., что он стал понемногу опускаться и пить. Умер в 1848 г.

Краткий компендиум Шеллинговой философии Г. издал под заглавием "Черты умозрительной философии, выбранные из В — б — ра, Кл — на, Т — н — ра и др. и изданные А. С — им" (СПб., 1829). Гораздо самостоятельнее "Опыт науки изящного" (СПб., 1825). Под изящным Г. разумеет чувственно-совершенное проявление значительной истины, путем свободной деятельности нравственных сил гения. Выяснить общие условия и законы этого проявления — задача науки изящного. Возможность решить эту задачу основывается на врожденном чувстве красоты и на необходимости идеи изящного. "Картина человека, опыт наставительного чтения о предметах самопознания для всех образованных сословий" (СПб., 1834) представляет самостоятельную попытку дать систематический свод сведений, добытых современною автору антропологией. Основной закон для всех проявлений существа человека — это закон гармонии. Он требует, чтобы все стороны и отношения жизни человека являли собою целое, чтобы они сообразовались с общим существом человека, чтобы общежитие людей благоприятствовало их назначению и, наконец, чтобы жизнь каждого человека сохраняла необходимые свои отношения ко вселенной. Эти четыре рода гармонии составляют только разные стороны одной и той же великой гармонии. Важнейшая задача жизни состоит в том, чтобы переходить от одного состояния к другому, более свободному и гармоническому. Человек может содействовать решению этой задачи в той мере, в какой все более и более проникается сознанием цели развития. Решению той же задачи способствуют также старания людей водворить в общественных отношениях единодушие, справедливость и любовь. Жизнь человеческая, как часть жизни природы, подчинена общим законам этой последней. Везде мы встречаем деятельную силу, неослабно стремящуюся к свободе и одолению материи. Результатом этой борьбы является целый ряд пробных созданий и, наконец, — человек. Как видно, Г. проводит тот же закон развития, который можно встретить почти у всех шеллингианцев. Рассматривая душевную жизнь человека, он делит ее на мышление, хотение, сердце и фантазию, но тут же подчеркивает, что все эти области неразрывно связаны между собою, так что нет ни одного акта, который не заключал бы в себе элементов всех четырех областей. Между телесной и духовной жизнью существует полное соответствие. "Не есть ли, — спрашивает Г., — духовность только возгонка натуральной жизни, утончение нервной системы, крайняя степень превращения общего эфира?" Впрочем, Г. сознает всю рискованность подобной гипотезы и потому не настаивает на ней. Вся книга написана довольно своеобразным языком. Примеры, иллюстрирующие страсти, очень часто заимствованы из русской жизни (напр. казнокрадство, в разных его видах).

Другие сочинения Г. имеют случайный характер. Таковы: "Теория красноречия для всех родов прозаических сочинений, извлеченная из немецкой библиотеки словесных наук" (СПб., 1830); "Логика, выбранная из Клейна" (СПб., 1831); "Лексикон философских предметов" (СПб., 1845, обрывается на букве В). Биографию Г. написал академик А. Никитенко ("Журн. Мин. Нар. Просв." 1869, январь, и отдельно, СПб., 1869). См. также F. Lannes, "Coup d'oeil sur l'histoire de la philosophie en Russie ("Revue philos.", 1891, июль). Подробная статья о "Науке изящного" помещена в "Сыне Отечества" (1826 г., т. 106 — 108).

Я. Колубовский.