Юнгман, Иосиф

видный деятель чешского возрождения, филолог, поэт и создатель литературного языка (1773—1847); сын крестьянина, крепостного сапожника. Учился у пиаристов и в пражском университете. В 1799 г. получил место преподавателя гимназии в Лейтмерице. К тому же году относится "вольная" Ю., освобождавшая его от крепостной зависимости, и первые поэтические опыты, напечатанные в сборнике "Sebraní basní zpěvů" (1795 и 1798). Позже он был деканом философского факультета и ректором пражского университета. Ю. был в числе основателей Чешского музея (1818), основал один из первых научных журналов — "Krok" (1821), выработал программу Чешской Матицы (1830); по его настоянию "Часопис" музея стала издаваться на чешском языке вместо немецкого. В своих статьях Ю. обращал взоры ко всему славянству и его "великому монарху" Александру I, которому чехи предсказывали роль "спасителя всего славянского мира". В беседах с учениками и научными последователями Ю. защищал права родного языка, указывал на недружелюбное отношение к славянам немцев (один из которых, учитель бераунской школы, говорил чехам, что их любовь к родине — это "любовь осла к хлеву"), советовал заниматься разработкой истории, культуры, литературы и языка всех славянских народов. Он писал: "учитесь другим славянским языкам, особенно русскому и польскому, без знания которых нельзя сделаться настоящими чехами". Влияние этого "тихого гения", как называл Юнгмана Коллар, было чрезвычайно велико. Главная заслуга Ю. заключается в его филологических трудах, где он являлся продолжателем Добровского. На первом месте стоит его 5-томный "Slovnik česko-německy" (Прага, 1834—39). Понимая всю трудность подобной работы для одного лица, Ю. обращался за содействием к Коллару, Мареку, Шафарику, отчасти Пухмайеру, а от Добровского получил богатый подготовительный материал; кроме того, он привлекал к сотрудничеству семинаристов. В 1833 году словарь был готов, и издание его взяла на себя Матица. Масса параллелей из родственных славянских, а также общеиндоевропейских языков, составляла важное достоинство словаря. Исторический и вместе с тем этимологический словарь Ю. не утратил значения и теперь, несмотря на ряд крупных недостатков (пользование данными из безусловно подложных памятников, некоторое игнорирование живого языка и особенно диалектологии, некоторая искусственность отдельных этимологий и написаний). В 1851 г. Челаковский издал ценные "Dodavky" к словарю Ю.

Для истории чешской литературы имеют значение два капитальных труда Ю.: его хрестоматия, "Slovesnost" (Прага, 1820; 2 изд., 1845), названная русским термином не без намерения, и "Historie literatury české aneb soustavny přehled spisů českých" (Прага, 1825; 2 изд., 1849), с солидным библиографическим аппаратом, ценными обзорами отдельных эпох, краткими историко-культурными экскурсами, лингвистическими сведениями и т. д. Последний труд Ю. нельзя назвать в полном смысле "Историей чешской литературы", что сознавал и сам автор; тем не менее, благодаря обширности и новизне материала (сведения о 1500 писателях и приблизительно 5500 произведениях, во 2 изд. увеличенных до 7466), сочинение Ю. имело бесспорное преимущество перед более ранней книгой Добровского: "Geschichte der böhmischen Sprache und älteren Literatur" (Прага, 1818). Одна из рецензий на 2 изд. "Истории" написана Срезневским ("Известия II Отд. Академии Наук", I, 166, 237). Гануш выпустил "Dodavky a doplňky k Jungmannově Historii liter. české" (Прага, 1869 и 1871). К этому же отделу относятся содержательное предисловие Ю. к сборнику открытых и изданных Ганкой "Storobyla scladaní", статья "О klassičnosti v literatuře vůbec a zvlaště české", написанная по предложению Добровского ("Časop. Česk. Musea", 1831), и др. В своем классическом "Разговоре о чешском языке", появившемся в "Чешском Вестнике" Неедлого ("Hlasatel česky", 1806), Ю. является скорее патриотом и публицистом, чем филологом в узком значении термина, еще менее — лингвистом. Он скорбит об онемечении чешской речи, указывает на упадок ее сравнительно с временем "золотого века", не скрывает ее бедности и приходит к выводу, что этот упадок — явление временное, что чехи обязаны тем больше любить и разрабатывать родной язык, чем больше его преследуют; в языке он видит первый залог силы и самостоятельности чехов. "Разговор" произвел огромное впечатление на молодое поколение ученых; Шафарик и Палацкий многим обязаны этой именно статье. Такого же характера другой "Разговор" Ю. между "Славомилом" и "Противой"; последний возражает на доводы "Славолюба" с точки зрения космополитизма и указывает на преимущество французов и немцев перед чехами в культурном отношении. В тесной связи с указанными статьями стоит перевод Ю. тех глав из Гердера, в которых последний предсказывает великое будущее славян. В статьях, помещенных в журнале "Hlasatel česky", Ю. переводил статьи по славистике известных ученых или же полемизировал по тем же вопросам. Из самостоятельных работ выдается "О různěni českého písemního jazyka" ("Časop. Česk. Musea", 1832).

Как поэт Ю. известен своими образцовыми переводами "Потерянного рая" Мильтона (окончен в 1804 г., напечатан в 1811 г.), "Аталы" Шатобриана" (1805), "Германа и Доротеи" Гёте (начат в 1812 г., напечатан в 1841 г.). В этих трех произведениях Ю. как бы отдал дань той быстрой смене направлений, которую пережила новая чешская литература (ложноклассического, сентиментального и романтического). В своих "Записках" Ю. говорит, что в юности он находился под впечатлением Вольтера и Виланда и никогда не понимал Байроновского настроения; его вкусы характеризует выбор авторов, которых он переводил для журналов: Бюргер, Гердер, Грей, Гольдсмит, Клопшток, Поп, Шиллер. Ему принадлежит также перевод "Слова о Полку Игореве", оставшийся в рукописи. Под влиянием Бюргера Ю. пишет поэму "Oldřich a Božena" (1806). Остальные произведения его более или менее самостоятельные ("Elegie na smrt Stanislava Vydry", "Spokojenost", рифмованная историческая повесть "Zuzana" и др.). Достоинство языка и относительная новизна содержания в стихах Ю. тогда же поставили его в ряд лучших чешских поэтов. Ему принадлежит первое издание "Зеленогорской рукописи" ("Krok", 1823, díl. I, gástka III, 48—61), с примечаниями. Когда через год Добровский напечатал боевую статью "Literarischer Betrug", с обличением подлога памятников, а затем в том же направлении писал Юрий Палкович ("Tatranka", 1832, № 17), Ю. нашел необходимым ответить "скептикам" ("Časop. Česk. Musea", 1832, 239—248), защищая подлинность "Любушина Суда", и до конца жизни не переменил мнения, включив этот памятник в свои издания.

Развитие чешской общественности и литературы в конце XVIII и начале XIX в. сопровождалось обычным в подобных процессах переживанием целого ряда направлений, смена которых шла необыкновенно быстро. Появляющийся у чехов в начале XIX в. напыщенный ложноклассицизм шел скачками, зарождался спорадически и сейчас же заменялся слащавым сентиментализмом, который в свою очередь уступал место туманному романтизму в немецком духе (Jireček, "О stavu literatury české v letech 1815—20", в "Časop. Česc. Musea", 1878). Одновременно со сменой общих направлений шли частные споры. Во-первых, писатели-консерваторы заботились о пуризме чешского языка, идеалом которого им представлялся язык "золотого века", времени Велеславина; прогрессисты находили, что словарный материал постепенно должен обогащаться наличностью запаса у других славян и что славянские слова должны вытеснить более ранние западноевропейские заимствования, чтобы "идти навстречу общеславянскому литературному языку" (предисловие Ю. к "Потерянному Раю"). Во-вторых, оба лагеря вели такой же спор о правописании: консерваторы довольствовались старинной звуковой системой представителей общины чешских братьев (XV—XVI вв.), а прогрессисты стояли за прибавки Добровского, следовавшего аналогичному способу (например, в различении i и y после s и z), требования которого были сформулированы в совместном труде Ю. и Ганки: "О počátku a proměnach pravopisu českého" (Прага, 1828). В-третьих, поэты старшего поколения писали только тоническим размером, в то время как поколение младшее, находившееся под влиянием интереса к народной поэзии и западных течений, увлекалось романтизмом и стояло за метрическую систему. На этой почве и начался знаменитый просодический спор, в котором Ю. играл видную роль. Вместе с Шафариком и Палацким он защищал метрику, более свойственную чешскому языку, а противники их ("призвучники"), Добровский, Гневковский, Неедлый, Палкович и отчасти Пухмайер, признавали только тоническую систему. Перипетии этого долгого спора, начатого в 1805 г., выяснили всю несостоятельность старой партии и во многом напоминают спор шишковистов и карамзинистов. Впрочем, для чешской литературы эта борьба имела более глубокий смысл, потому что чешский язык обладает долготой и краткостью гласных (см. Чешский язык). В конце концов, хотя победа и осталась за молодой партией, стоявшей под знаменем метрики, тем не менее признаны были обе системы: метрическая предназначалась для переводов из классиков, а тоническая — для переводов европейских поэтов и для оригинальных стихотворений. Несмотря на всю прямолинейность и убежденность Ю., он вел себя сдержанно, напоминая в этом отношении Карамзина, чем возбудил ненависть Неедлого, который не задумался написать донос на своего противника, повлекший за собой негласный надзор пражской полиции за Ю. Об этом говорит сам Ю. в своих "Записках", появившихся в 1871 г. Ю. умер в Праге 4 ноября 1847 г.

Литература. V. Štulc, "Josef Jungmann" (1847); V. Zeleny, "Život Josefa J." (Прага, 1873—74); F. Schulz, "Josef J." ("Matica lidu", 1873); "Zápisy Josefa J." ("Časop. Česk. Musea", 1871, 258—335, и отдельно, Прага, 1871); О. Jedlička, "Josef J." (Прага, 1873); H. Задерацкий, "Ю." (Киев, 1874); Н. Попов, "Иосиф Ю." ("Журнал Министерства Народного Просвещения", 1873, июль, 171—195); J. Král, "K činnosti Jungmannově v prosodickém sporu" ("Filologické Listy", 1895); M. Murko, "Deutsche Einflüsse auf die Anfänge der böhm. Romantik" (Грац, 1897, 24—33); "Památnik na oslavu L Panovnického jubilea Františka Josefa I" (Прага, 1898, изд. чешской академии, с портретом Ю.). Переписка Ю. с разными лицами издана в "Časopis" Чешского музея за разные годы, а мелкие произведения собраны в книге: "Sebrané drobné spisy veršem i prosou" (Прага, 1869 и 1873; три части "Народной Библиотеки" Кобра). О просодическом споре см. у Шафарика и Палацкого, "Počatkové českého básnictvi obzvlaště prosódie" (Пресбург, 1818) и в возражении Гневковского: "Zlomky о českém básnictvi, zvlaště pak о prosódii, v šesti listech" (Прага, 1820), a также Шульца, "Česká balada a romance" ("Osvěta", 1877), и Белого, "Literární spory о době probuzení našeho národu" ("Komenský", 1884).

А. Н. Яцимирский.