Энвери Алий Аухедеддин, поэт

(ум. между 1189—1191 гг.) — знаменитейший персидский поэт-панегирист. Родился, вероятно, в 1-й четверти XII в. в Хорасане, под городком Мейхене, По-видимому, он с раннего детства остался сиротой, был усыновлен бедным, но просвещенным человеком, и стал стремиться к высшему образованию. В тусской, так называемой "мансуровской" академии он охватил все науки, входившие в круг умственных интересов его времени, и очень привязался к астрономии, в которой додумывался даже до тяготения небесных тел. В молодости Э. терпел большие материальные лишения. Однажды, по словам предания, он заметил в свите султана Синджара богато одетого всадника и узнал, что это — придворный поэт. Э. немедленно решил бросить неблагодарные ученые занятия и в ту же ночь составил хвалебную касыду в честь Синджара (это могло быть между 1135 и 1145 гг.), сразу открывшую ему доступ ко двору. По более правдоподобному сообщению Хондемира, Э. уж и перед тем долго пытался проникнуть ко двору Синджара, но ему мешали интриги придворного "царя поэтов", Эмира-Моыззи. Как бы то ни было, Э. сделался придворным поэтом и составлял в честь султана Синджара много хвалебных од, крайне вычурных и напыщенных, но до сих пор чрезвычайно ценимых персами; по словам самого Э., они написаны "с таким блестящим красноречием, что их увидит слепой, с такими громкими метафорами, что их услышит глухой". Когда гузы в 1153 г. взяли Синджара в плен и разорили Персию, Э. оплакал это бедствие в замечательно сильной, трогательной и почти не напыщенной патриотической элегии (которая у европейцев называется "Слезы Хорасана"). После смерти Синджара (1157) Э. еще много лет успешно подвизался на поприще панегириста у других государей, пока, наконец (1185), не вздумал на основании сочетания планет предсказать гибель части мира. Хотя лучшие астрологи давали такое же предсказание, но когда предсказанный день наступил и мир остался цел, Э. подвергся всеобщим злейшим насмешкам, издевательствам и нападкам, принужден был оставить мервский двор и удалился в Бельх. Там он стал вести тихую научную жизнь, с настроением суфия и опоэтизировал свою дервишескую ученую лачугу в очень милой идиллии (см. Жуковский). Стихотворства он не оставил, но в последние годы своей жизни развернул другую, гораздо более привлекательную и интересную для нас сторону своего поэтического дарования: насмешливую, сатирическую. В его сатирах, впрочем, преобладает философский оттенок, и в них гораздо меньше личных нападок, чем у других поэтов (см. Хаканий): иногда они направлены против слащавой сентиментальной лирики, иногда и против поэзии вообще ("поэзия — месячное очищение у мужчин"), далее — против сословных и классовых предрассудков, против пресмыкательства, против ненормальностей общественного строя, против женщин, против пагубных страстей, против слепой судьбы и т. д. Кроме общераспространенных тогда обычных суфийских воззрений, у Э. заметно большое увлечение философией ибн-Сины (Авиценны). Об Э. см. диссертацию проф. В. А. Жуковского, "Али Аух. Э., материалы для его биографии и характеристики" (СПб., 1883); монограф. М. Ферте в "Journ. As." (1895, 235 след.); у Г. Эте в "Grundr. d. iran. Phil." (т. II, Страсб., 1896, стр. 261— 263). "Диван" Э. издан полностью в Лукнове, 1880; касыды — в Тавризе, 1260 и 1266. Европ. частичные переводы и издания перечислены у Жуковского, стр. 100—102; см. еще И. Пицци, "Chrest. persane" (Турин, 1889, стр. 76—78), и П. Хорн, "Gresch. d. pers. Litter." (Лпц., 1901, стр. 196—199). Русские переводы перечислены у А. Крымского, "История Персии и её литературы" (М., 1903, стр. 130).

А. Крымский.