Блудов Дмитрий Николаевич

граф, государственный деятель, род. 5 апр. 1785 г. в Шуйском у. Влад. г., в своем родовом имении, лишился отца в младенчестве, воспитался под надзором матери, переехал с нею в Москву, где в 1800 г. поступил на службу в архив иностранных дел, но скоро перешел в иностранную коллегию в Петербург и здесь близко сошелся с Карамзиным, Жуковским и др. выдающимися писателями нашими. Особенно близки были отношения его к Карамзину. Карамзин и Блудов взаимно как бы дополняли друг друга: первый никогда не выходил из скромной роли писателя, но имел громадное влияние на государственные дела; второй никогда не покидал служебной карьеры, но по направлению своих занятий, по своей начитанности и громадной памяти, по своим склонностям имел все задатки, чтобы сделаться блестящим писателем. И хотя он никогда не посвящал себя вполне этому призванию, но принимал деятельное участие в литературном движении эпохи своей молодости, эпохи блистательной и кипевшей новою жизнью. В первые два десятилетия настоящего века мы находим его в рядах той фаланги молодых литераторов, которая под знаменем Карамзина боролась оружием иронии против крайностей школы Шишкова. Имя Б. тесно связано с происхождением и деятельностью Арзамаса (см.). Но собственно литер. занятия его носили случайный характер. Рано поступив на дипломатическое поприще, он ограничивал свое участие в литературе тесными сношениями с молодыми писателями Карамзинского круга, которые, доверяя его тонкому вкусу, его обширным знаниям, нередко обращались к нему за советами. Но при таких отношениях к лучшим представителям тогдашней литературы нашей он, конечно, и сам беспрестанно находился под благотворным воздействием этого избранного общества. К этому влиянию присоединилось впоследствии пребывание Б. по дипломатической службе в Швеции и в Англии, двух странах, где общественные нравы проникнуты идеей уважения к закону и к гражданской свободе; в Англии, где Б. пробыл более двух лет (1817—20) сперва советником нашего посольства, а потом поверенным в делах, он внимательно следил за направлением английской и американской журналистики. По возвращении на родину Б. занимался собиранием и переводом документов для истории дипломатических сношений России с западными державами. Литературные связи, имевшие несомненное влияние на склад его характера, дали вместе с тем окончательное направление и его служебной карьере. В этом отношении Карамзин играет особенно важную роль в судьбе его; известно, что историограф незадолго перед своей смертью указал императору Николаю на Б. как на человека, достойного занять место в высшей государственной администрации. Уже тотчас по вступлении своем на престол Николай I назначил Б. на ответственное место делопроизводителя верховного суда над обвиненными по событию 14 декабря. Деятельность Б. по этой должности делопроизводителя следственной комиссии, для которой он составил общий доклад, подвергалась впоследствии резким нападкам со стороны Н. Тургенева в его кн. "La Russie et les Russes" (Пар., 1847); друг и биограф его, Е. П. Ковалевский, опровергал обвинения Тургенева, на что последний написал: "Ответы. I, на IX главу кн. "Граф Б. и его время Е. Ковалевского"; II, на статью "Русск. инвалида" о сей книге" (Париж, 1867). По закрытии комиссии Б. пожалован был в статс-секретари и в том же 1826 г. занял место товарища министра народного просвещения и вместе с тем главноуправляющего делами иностранных исповеданий. В 1828 г., по поводу устройства греко-униатских церквей в России, император изъявил трудолюбивому администратору особенное свое благоволение и пожаловал его в тайные советники. В 1830 г. Б. несколько месяцев в отсутствие министра Дашкова управлял министерством юстиции, с 1832 года министерством внутренних дел, с 1837 г. министерством юстиции до декабря 1839 г., когда, пожалованный в действительные тайные советники, назначен был главноуправляющим II отделением Собственной Е. И. В. канцелярии, членом Государственного совета и председателем его департамента законов; с 1840 г. присутствовал в департаменте дел Царства Польского. Сверх того Б. в разное время участвовал во многих комитетах. 18 апр. 1842 г. он был возведен в графское достоинство. Под редакцией Б. как главноуправляющего II отделением вышли два издания Свода Законов (1842 и 1857 г.); он же был главным деятелем при составлении Уложения о наказаниях 1845 г., которое при всех своих недостатках имеет за собою одну несомненную заслугу: оно в значительной степени упорядочило карательную систему, создало лестницу наказаний и уничтожило ту безусловную неопределенность наказаний, которою страдало наше прежнее уголовное законодательство. Немаловажным трудом было и заключение конкордата с римской курией, который в 1847 г. подписан был Б. в качестве уполномоченного. В царствование Александра II Б. был назначен президентом Академии наук (1855) и комитетов еврейского (1856) и детских приютов (1857), председателем Государственного совета и комитета министров (1862). В знаменательную эпоху, последовавшую за Крымской войной, Б. принимал деятельное участие в коренных государственных реформах того времени. Еще с 1857 г. он состоял членом комитета для рассмотрения постановлений и предположений о крепостном состоянии в России, и заслуги его в великом деле освобождения крестьян признаны были высочайшим рескриптом от 23 апреля 1861 г. 19 февраля 1864 г. Б. умер и погребен в Александро-Невской лавре.

В доме Б. писатели всегда встречали особенно радушный прием, находили поддержку и совет; здесь же прочитывались еще до появления в печати замечательнейшие произведения русской литературы за несколько десятилетий. Сам же Б. из многочисленных своих статей издал лишь брошюру "Последние часы жизни имп. Николая I" (СПб., 1855), тогда же переведенную на языки: польский, немец., английский и французский. Особенную услугу русской литературе он оказал изданием последнего тома Карамзина, для которого К. С. Сербинович по черновым наброскам историографа составил примечания, тщательно просмотренные Б. Он же был председателем комиссии, составленной из кн. Вяземского, Плетнева и Никитенко для издания посмертных сочинений Жуковского. Всю жизнь свою Б. оставался верным другом просвещения, в 1848 году спас наши университеты от закрытия, в последние дни своей жизни заботился о судьбе наших народных училищ.

Биография Б., к составлению которой приступил Е. П. Ковалевский, доведена только до 1826 года, издана под заглавием "Граф Б. и его время" (СПб., 1866) и входит в "Собрание соч. Е. П. Ковалевского" (СПб., 1871, т. 1); к ней приложено несколько исторических записок графа Б. и его мысли и замечания, вышедшие также отдельно (СПб., 1866).