Ланге Фридрих-Альберт

(Lange, 1828-1875) — философ и экономист, сын богослова И. П. Ланге. (см.). С 1855 г. был пр.-доц. боннского унив.; читал, между прочим, курсы моральной статистики (первый в Германии) и критической истории материализма. Позже был учителем гимназии в Дуисбурге; протестовал против давления, которое министерство Бисмарка, в эпоху конфликта старалось оказывать на учительскую корпорацию; оставил вследствие этого службу, сделался журналистом и вступил, вместе с Бебелем, в комитет конгресса немецких рабочих союзов, где действовал в духе примирения различных направлений. Свои взгляды на социальный вопрос он изложил в небольшой книге: "Die Arbeiterfrage" (Дуисбург, 1865), которая в последующих изданиях разрослась в обширный трактат. Она вызвала оживленную полемику, в которой одним из главных оппонентов Л. выступил Евгений Рихтер (см.). С 1865 по 1866 г. Л. издавал для рабочих газету "Der Bote vom Niederrhein"; это навлекло на него целый ряд процессов; в тоже время он написал "Die Grundlegung der mathemathischen Psychologie" (Дуисбург, 1865) и главный свой труд, "Историю материализма". Переселясь в Швейцарию, Л. продолжал делить свое время между философией и политикой. "Neue Berträge z. Geschichte d Materialismus" (Винтертур, 1867) послужили ответом на брошюру проф. Шиллинга об "Истории материализма", а в газете "Winterthurer Landbote" Л. поместил длинный ряд статей политических и экономических. В 1870 г. он получил в Цюрихе профессуру индуктивной философии; принимал видное участие в выработке радикально-демократической конституции Цюриха, введшей референдум. В 1872 г. перешел в Марбург, где и умер. В истории европейской мысли Л. занимает крупное место, как автор "Geschichte des Materialismus und Kritik seiner Bedeutung in der Gegenwart" (1 изд. Изерлон, 1866; 5 изд., с критическим дополнением Когена, Лпц. 1895; русский перев. Н. Страхова, СПб. 1881-83). Л. выступил с этим трудом в эпоху, критическую для немецкой и вообще современной философии. Абсолютные метафизические системы потеряли кредит, но и явившемуся на смену их материализму не удалось подчинить себе философское мышление. С разных сторон раздались голоса, призывавшие возвратиться к Канту, и самым влиятельным из них был голос Л., старавшийся обосновать критическую точку зрения на некоторые основные вопросы познания и бытия в рамках исторического пересмотра главнейших философских попыток и культурных течений, начиная с древнегреческой философии и кончая современным материализмом. Л. иногда называли немецким Миллем, но такая характеристика несправедливо умаляет философскую индивидуальность Л. Главная сила Л. — в критике. В Кантовской философии его привлекают элементы критические, и притом критика теоретического, а не практического разума. Заслуга Канта состоит, для Л., в том, что он стал на точку зрения, прямо противоположную прежней метафизике. Не наши понятия определяются предметами, а, наоборот, предметы определяются нашими понятиями; "познание вещей из чистого разума" есть кажущееся, только опыт дает нам истину. В этом отношении Л. становится в оппозицию ко всем идеалистам и сближается с материалистами, настаивая на безусловном проведении в естествознании механической точки зрения. Л. сильно подчеркивает, что все содержание нашего сознания есть продукт нашей организации но в тоже время он признает, что представления производятся в нас внешним миром, вещами, составляя, таким образом, продукт нашей организации и внешнего мира. "Вещь в себе" есть "предельное понятие", чисто отрицательное, вытекающее из противоположности, заложенной в нашей организации. Все наше мышление вообще дает нам противоречия и ставит противоречивые проблемы, которые никогда не могут быть разрешены. Абсолютных истин нет; сама "действительность" есть относительное понятие. "Отношениями" только и может заниматься научное естествознание; носители этих отношений, атомы и материя — гипотетические понятия. Проблема материи и силы — чисто гносеологическая (erkenntnisstheoretisch). В материи мы олицетворяем категорию субстанциальности, в силе — категорию причинности. Метафизическое отожествление бытия и мышления, по мнению Л., покоится на фантастической petitio principii. Кантовскую дедукцию категорий Л. считает неправильной: категории, как и формы созерцания, могут быть установлены только индуктивным путем. Последовательно продуманный материализм приводит, по Л., неизбежно к идеализму и, таким образом, сам уничтожает себя. Даже если допустить, что в теле нашем есть механизм, который производит всю психическую деятельность, все-таки является вопрос: что такое самое тело, что такое материя, что такое физические факты вообще. Современная физиология, как и философия, отвечает: все это наши представления, представления необходимые, происходящие по законам природы — но не вещи. Современная физиология органов чувств естьусовершенствованный кантианизм. Материализм, выходящий за пределы опыта, становящийся метафизической системой, несостоятелен. Точное, непротиворечивое познание, которое дается нам опытом—. естествознание (в самом широком смысле) — всегда носит аналитический характер; оно занимается единичными предметами. Синтез, всякое вполне обобщенное знание и вполне законченное мировоззрение следует "эстетическим принципам"; "всякое приближение к целому есть шаг на пути к идеалу". Поэтому метафизика, как наука, невозможна; она есть поэзия понятий. Метафизическое творчество покоится на художественно — созидательном стремления (Kunstrileb, Bautrieb). Чем свободнее этот синтез, тем эстетичнее мировой образ, тем глубже его этическое воздействие на наши действия. Идеал есть продукт индивидуального синтеза, в противоположность науке, которая является продуктом родового синтеза. В человеке вечно живет и требует удовлетворения потребность в идеальном мире, дополняющем действительность. Из этой потребности вытекает религия, значение которой — не в логически-историческом содержании отдельных учений, а в форме духовного процесса, ею выражаемого. С этой точки зрения Л., не будучи верующим человеком в обычном смысле слова, высоко ценил религию и общение на ее почве, и потому до конца жизни оставался членом протестантской церкви. Но в тоже время он был непримиримым врагом догматической непогрешимости и иерархического строя, и этим определялась его антипатия к католицизму и сочувствие к "культур-кампфу" (см.). И в этике Л. критическая сторона выступает яснее положительных взглядов. Мир действительности ни хорош, ни дурен; пессимизм и оптимизм — продукты человеческой идеологии, свободного синтеза. Оптимизм славит ту гармонию, которую он сам внес в мир; но и пессимизм возникает из противоположения действительности и идеального мира. Заслуга пессимизма — в том, что он уничтожает догматический оптимизм, опирающийся на недоказуемую целесообразность природы. Но пессимизмом не может быть поколеблен оптимизм свободного идеального синтеза. Этика Л. стоит в связи с его взглядом на "идеал", как продукт эстетического творчества: своим предшественником в этике Л. считает кантианца Шиллера, как автора философских стихотворений, в которых он переносит свободу в царство "снов и теней", в "область поэзии". С догматическим учением Канта о свободе Л. совершенно не согласен; свобода и необходимость логически не соединимы. Л. — противник материалистической или утилитарной этики, хотя он и признает, что материалистическая этика может опираться не только на эгоизм, но и на симпатию. Симпатия приурочивается к отдельным лицам, носит эмпирически — материальный характер, тогда как идеалистическая этика исходит из целого и имеет ввиду непосредственно его благо. Пробелом в "Истории материализма" является полное игнорирование историко-материалистической концепции Маркса. Разложение школы Гегеля (Штраус, Фейербах, Бруно, Бауер, Штирнер, Руге, Маркс) вообще недостаточно освещено у Л. Философского анализа английского и французского социализма он также не дает. Л. не создал своей "школы", непосредственно к нему примкнул лишь Файингер — но в новейшем возрождении критицизма (см. Неокантианство) его труд сыграл видную роль. Значение Л. в философском развитии современности определяется еще тем, что ни одно новейшее сочинение по философии не нашло столь обширного круга читателей, как "История материализма".

Л. много занимался логикой, плодом этих занятий явились изданный Г. Когеном после его смерти "Logische Studien. Zur Neubegründung d. formalen Logik u. d. Erkenntnisstheorie" (2 изд. Лпц. 1894). Здесь Л., между прочим, проводит мысль, что логика должна быть обоснована на теории познания. Логическая аподиктичность опирается на пространственное созерцание, так как основная форма нашего познания — пространство; из нее вытекают все категории. Закон противоречия есть тот пункт, в котором естественные законы мышления соприкасаются с его нормативными законами (ср. о "Логических этюдах" рецензию А. Риля в "Vierteljahresschrift für wissenschaftliche Philosophie", II, 1878, 240 и сл.). Психологии Л. посвятил, кроме некоторых отделов "Истории материализма" и упомянутой выше брошюры о математической психологии, еще статью "Seelenlehre" в педагогической "Энциклопедии" Карла Шмида ("Encyclopädie d. gesammten Erziehungs u. Unterrichtswesens", 2-е изд., VIII, 2). Здесь разбросана масса ценных замечаний педагогического характера, и дана краткая, но превосходная история психологии. По истории философии и педагогики Л. написал классическую монографию о Людовике Вивесе в "Энциклопедии" Шмида; там же помещена его статья о телесных упражнениях, которая потом вышла отдельной брошюрой: "Die Leibesübungen" (Гота, 1863). Политической экономии посвящены следующие работы Л : "Mill's Ansichten über die sociale Frage u. die angebliche Umwälzung d. Socialwissenschaft durch Carey" (Дуисбург, 1866; направлена против попытки Дюринга выставить Кэри реформатором социальной науки). "Die Arbeiterfrage" (5-е изд. Винтертур, 1894; русский перевод 2-е изд. СПб., 1895); "Jedermann Hauseigentümer" (Дуисбург, 1865; переработка английской брошюры Т. Джонса: "Every man his own landlord"). По своим социально-политическим взглядам, Л. занимает среднее место между более или менее решительными социалистами и простыми защитниками социальных реформ. Из экономистов наибольшее влияние на него имели Милль, Маркс и Брентано. Замечания Л. о методе политической экономии (в "Истории материализма", в "Рабочем вопросе" и в книге о Милле) принадлежат к лучшему, что существует по этому вопросу в литературе. Л. признает законность абстрактно-дедуктивного приема исследования, но решительно требует, чтобы условность абстрактных предпосылок никогда не упускалась из виду. Объяснение всего механизма хозяйственных явлений эгоизмом, по мнению Л., односторонне, а поскольку такое объяснение приводит к требованию неограниченной экономической свободы — крайне вредно. Гармония интересов общества и личности при полной экономической свободе — не более как басня. В человеческом обществе существует та же борьба за существование, что и в остальном органическом мире. Теория Мальтуса в существе верна, возражения Маркса против нее несостоятельны, но практические выводы Мальтуса и его последователей неверны. В человеческом обществе борьба за существование может быть если не совсем устранена, то значительно смягчена, благодаря прогрессу солидарности и равенства. Л. — не безусловный противник частной поземельной собственности, но некоторые виды ренты он считает необходимым обратить на пользу общества (напр. ренту с земли в больших городах); он стоит также за экспроприацию и раздробление крупных земельных владений. В требованиях реформы наследственного права он умереннее Милля, взгляд которого на этот вопрос он, в общем, разделяет. В области промышленности в качестве ближайшего идеала перед Л. рисуется "фабричный конституционализм", т. е. участие рабочих, наряду с предпринимателем, в руководительстве производством. Органы такого участия он видит в рабочих союзах. Конечный идеал Л. -"республиканское устройство фабрики", т. е. производительные ассоциации равноправных рабочих. Намечая свой взгляд, Л. дает превосходную критику программ Шульце-Делича и Лассаля.

Литература. Weinkauff, в "Allgemeine Deutsche Biographie" (т. XVII); О. A. Ellissen, "F.-A. L." (2 изд., Лпц., 1894); Heinr. Braun, "F. A. L., als Sozialökonom" (Галле, 1881; во всех этих трех биографиях более или менее полный перечень всех печатных произведений Л.); Hans Vaihinger, "Hartmann, Dühring u. Lange" (Изерлон, 1876; превосходное, резюме философии Л.); Hermann Cohen, "F.-A. L." (в "Preussische Jahrbücher", 1876, апрель); M. Heinze, "D. Idealismus F.-A. Langes", в "Vierteljahresschrift f. wiss. Philosophie" (I, 1877; строгая критика); Ed. v. Hartmann, "Neukantianismus, Schopenhauerianismus und Hegelianismus" (Берлин, 1877); J.-M. Bösch, "F.-A. L. und sein Standpunkt d. Ideals" (Фрауенфельд, 1890); N. Reichesberg, "F.-A., L. als Nationalökonom" ("Berner Beilräge zur Geschichte d. Nationalökonomie", № 4, Берн, 1892); Ed. Bernstein, "Zur Würdigung Fr.-A. L's" (в "Neue Zeit", 1892).

П. Струве.